- Благодарю вас, милорд, - сказал капитан.
- Спокойно ночи, капитан.
- Спокойной ночи, лорд Эдан.
Эдан пошел к себе, размышляя, как же было на самом деле. Микаэл
всегда был нетерпеливым и беспокойным. Возможно, его вовсе не радовала
перспектива провести несколько лет без кампаний. Хотя, он говорил
искренне. Фелина сделала его счастливым, и впервые Микаэл захотел немножко
пожить спокойно. Возможно, его угнетала мысль о необходимости ехать в
Сихарроу? Эдан сам не особенно радовался этому. Но по причинам
политического характера это было необходимо. Кроме того, они недолго
пробудут там. А потом предстоит поход в Туразор.
Еще одна кампания, думал Эдан. Может, еще две, если Микаэл все же
решит расправиться с Руобом Человекоубийцей. Многовато для одного лета, но
год без кампаний того стоит. Эдан уже предвкушал покой.
Он был сыт войной по горло.
Глава четвертая
Канун летнего праздника Саммер-Корт в Сихарроу был очень напряженным
для Дервина, который должен был как следует приготовить все для встречи
императора. За годы войны многое в замке и городе пришло в упадок, и
требовалось восстановить былое великолепие родового поместья. Императору
надо подготовить роскошную и достойную встречу.
Из отдаленных районов Димеда и Алами привозили огромные валуны для
починки стен, подвергшихся сильному разрушению за последние десять лет.
Кроме того, стены замка оделись деревянными подмостками, по которым
карабкались рабочие, пытающиеся восстановить надлежащий порядок после
долгого небрежения.
Горожане нанимались в слуги для уборки дворцовых покоев и чистки
серебряной утвари. Ковры и вышивки выбивались и проветривались на свежем
воздухе, деревянную мебель чинили или заменяли новой. В конюшнях было
много работы, надо было перекрыть крыши, укрепить перегородки в стойлах.
Стены очищались от копоти, осевшей после факелов, прислуга драила медные
лампы, чтобы те давали больше света и меньше коптили. Кровати в покоях
полностью менялись, в матрасы набивали свежую солому, а в подушках меняли
гусиный пух. Белье стиралось и обшивалось кружевом.
Требовалось починить одежду дворцовой стражи, и Дервин настоял на
том, чтобы вся челядь самостоятельно занималась рабочим гардеробом,
начищая пуговицы и цепи до блеска. Много времени ушло на то, чтобы придать
парадный блеск доспехам и оружию. Каждый день все пересматривалось,
перетряхивалось, переделывалось. Дворцовая стража чеканила шаг и
отрабатывала маневры.
Старая прислуга инструктировала тех, кто был только что нанят на
службу, повара нещадно пороли поварят, вылизывающих кухонные полы дочиста.
Садовники спешно занимались клумбами, выравнивали дорожки и посыпали их
свежим песком, а заодно травили крыс и насекомых. По ночам по замку
носились мрачные крысоловы с сетками на плечах, голубятни очищались и
проветривались на случай, если император пожелает осмотреть их.
В городе забастовали полицейские, заставляя горожан мести улицы и
убирать с поля зрения весь свой скарб. Давались специальные наставления
владельцам магазинов, лавок, таверн. Даже в период правления придиры
Эрвина город так не сиял чистотой и порядком. Все готовились к прибытию
императора, кровельщики ремонтировали крыши, плотники ремонтировали или
меняли двери, с ферм поставляли бочки с вином, элем и медовухой. Рыбаки
привозили свежую рыбу, а фермеры готовили колбасы.
В этот период Лэра почти не виделась с Дервином. Это ее полностью
устраивало. Пока он целыми днями носился, устраивая пышный прием
императору, она проводила время с Родриком, который был гораздо красивее,
моложе и искуснее в любовных утехах, чем ее муж. По ночам Дервин
возвращался домой уставший, валился на кровать и сразу засыпал. Затем
появлялся туманный коридор к Калладору, и она проходила в его покои в
Бэттлвэйте, чтобы продолжить уроки магии.
Даже если бы Калладор не хвалил ее, она бы сама поняла, что делает
большие успехи. Никогда ее ничто так не интересовало, как магия. Все ее
любовные приключения просто скрашивали существование, не более того.
Теперь же она нашла свое истинное призвание. Она с нетерпением ждала
ночей, когда можно будет отправиться к Калладору и похвастаться успехами,
а старый маг будет гордиться ей и хвалить ее одаренную и упорную натуру.
Так было каждый день, но в ночь перед приездом императора в обычном
распорядке произошли перемены.
Дервин вернулся поздно, совершенно измотанный финальными
приготовлениями. Калладор через прядь волос Дервина чувствовал, когда тот
ложился в постель, а до этого было невозможно погрузить его в транс.
Становилось все темнее, время шло, и Лэра забеспокоилась, почему Дервин
так задерживается. Весь день она провела в нервном возбуждении, ее не
покидало чувство, что вот-вот должно случиться что-то необычное. Она даже
отослала Родрика, не в силах отвлекаться на него от необычного состояния
предвкушения. Сегодня у нее не было на него времени. Его привязанность
начинала утомлять ее. Во всяком случае, с ним было скучно. Скоро надо
будет позаботиться о том, чтобы избавиться от него.
Когда Дервин наконец пришел и стал ложиться в постель, они немного
поговорили о событиях прошедшего дня, точнее, говорил Дервин, а Лэра
издавала неопределенные звуки, имитируя живой интерес к тому, о чем он
рассказывал. Она нервничала, мечтая в душе, чтобы он поскорее уснул.
Заткнулся и уснул. Дервин волновался, не упустил ли он чего-нибудь
существенного в приготовлениях. Он хотел, чтобы все прошло без сучка, без
задоринки, чтобы продемонстрировать императору и народу Боруина свою
лояльность.
Он мог бы еще долго говорить, ведь, несмотря на усталость, он был
предельно возбужден и взволнован, но тут в комнате заклубился магический
дымок и Дервин впал в глубокий транс.
Лэра в нетерпении смотрела, как постепенно возникал коридор из
туманной спирали, прокладывая ей дорогу в Венец Горгона. Она быстро встала
с постели и нырнула в туманный портал, как в водоворот.
Она прошла по коридору и почувствовала холод, как бывало обычно. По
коже побежали мурашки, ветер развевал ее густые волосы и играл со
складками ночной рубашки. Наконец она увидела свет в конце тоннеля. Через
секунду она вышла наружу. Но вместо того, чтобы оказаться в покоях
Калладора, она обнаружила, что в первый раз за время ее обучения она
оказалась совсем в другом помещении.
Она озадаченно огляделась вокруг. Неужели что-то не то с чарами?
Стены жилища Калладора в подземелье Бэттлвэйта были сложены из огромных
каменных блоков, но стены этого незнакомого помещения были совсем из
другого материала. Они были матово-черные, грубо обработанные, казалось,
они обладают способностью поглощать то скудное освещение, которое давали
несколько огромных черных светильников, висящих на стенах. От них исходил
тонкий аромат неизвестных благовоний. Обсидиан, внезапно подумала она.
Стены были сложены из обсидиановых плит. Она находилась в верхних покоях
Бэттлвэйта, замка-крепости Горгона, принца Рейзена.
Она вздрогнула от неожиданности, услыхав за спиной голос.
- Ты опаздываешь.
- Калладор! - воскликнула она, поворачиваясь к магу.
- Что случилось? Почему мы не у тебя?
- Нет времени на вопросы, - заявил старый чародей, приближаясь к ней.
- Идем. Его высочество не любит ждать.
Его высочество? Так титуловать можно было только принца Рейзена. Она
поняла, что вот-вот встретится с покровителем своего учителя. Никем иным,
как Горгоном. Ее желудок сжался в болезненном спазме, рот моментально
пересох.
Она была совершенно не готова к этой встрече. На самом деле она ни
разу не думала о том, что это может произойти. Она бывала в Бэттлвэйте
только в ночное время и все время проводила исключительно в комнате
Калладора, которая была изолирована от остальных помещений. За время,
проведенное со старым магом,, она настолько увлеклась учением, что
совершенно упустила из виду то, что когда Калладор появился в ее спальне
впервые после окончания войны, он несомненно преследовал определенную
цель. Он ни разу не требовал от нее ничего, не касающегося впрямую
учебного процесса, но все же у него на нее были виды. Что-то он от нее
все-таки хотел. И безусловно он не бескорыстно тратил на нее свое время.
За учебу надо будет расплатиться. Лэра не представляла, какова цена ее
ученичеству, но время шло, а он молчал, и мало-помалу Лэра просто
перестала думать об этом. Теперь ей предстоит узнать, чем ей придется
расплачиваться.
На мгновенье ее охватил страх. Что, если Горгон захочет ее? В
легендах о нем никогда не упоминалось о том, что у него была жена или
подруга. Раньше она никогда не задумывалась на эту тему. Но сейчас она
задумалась. Он жил здесь со времени бегства с поля боя при горе Дейсмаар,
несколько веков назад. Кал-Сафарак был древним городом, но Рейзен был еще
старше. Он появился здесь, когда не было ни города, ни населения, построил
крепость и создал свое государство. И все это время он оставался один. А
что, если это и будет ее платой? Что, если в этот раз она не вернется
обратно? Вдруг она останется тут навсегда?
Пока они петляли по длинным и темным коридорам, ее сердце билось все
сильнее, она нервно кусала губы. Когда она была помолвлена с Эрвином, он
внушал ей физическое отвращение. Но Рейзен гораздо отвратительней.
Говорят, он уже совсем не похож на человека. Но если он захочет ее, то как
она сможет отказать? Власть принадлежала ему. Лэра почувствовала, как по
спине пробежал холодок, она дрожала, но не только от страха.
Распахнулись огромные двери, впуская мага и Лэру. Ощущения Лэры были
непередаваемы. Ее дыхание участилось. Страх одурманивал ее, почти
возбуждал...
Они вошли в главную залу замка. Он был гигантских размеров. Потолок
возвышался над ними, сверкая темными кристаллами. Под ним летали странные
твари, похожие на летучих мышей, но очертания их тел были нечеткими,
словно у медуз в море. И они не издавали характерных криков.
В противоположной стороне комнаты на обсидиановой стене висела
украшенная богатой вышивкой портьера. Лэра распознала крест Роэлей, но
только здесь он был изменен. На черном поле резко вырисовывался
кроваво-красный дракон, из его пасти вырывалась молния. Под вышивкой на
пьедестале, сложенном из черных и прозрачных драгоценных камней, стоял
огромнейший трон, высеченные из цельного куска обседана. Он был в три или
четыре раза больше Железного Трона Ануира, рассчитанный на нечеловеческий
рост, а на спинке трона находились два изогнутых рога с вкраплением
кроваво-красных камней.
В центре комнаты на черном блестящем полу серебром была выложена
магическая надпись. Возле нее Калладор остановился. Какое-то время они
смотрели на руны, ожидая. Затем Лэра услыхала шаги, и холодный пот
заструился по ее позвоночнику.
Это была походка нечеловеческого существа. Звук шагов, казалось,
исходил откуда-то из теней слева от трона. Они отдавались эхом по всей
зале, образуя завораживающий ритм, и Лэра затаила дыхание.
Тук, тук, тук...
При виде гигантской тени Лэра задрожала, ее колени подгибались, грудь
усиленно вздымалась, пока она пыталась выровнять дыхание. И вот появился
Рейзен.
Лэра почти задохнулась. Он был слишком огромен. Раза в три выше
любого нормального мужчины. Его мускулистая и мощная грудь была обнажена,
