Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Фэнтези - Владимир Хлумов Весь текст 941.82 Kb

Мастер дымных колец

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7 8  9 10 11 12 13 14 15 ... 81
картина - двое сидят на последней ступеньке лестницы, уходящей в  воду,  и
болтают ногами в теплой,  как  парное  молоко,  воде.  В  сиреневом  небе,
залитом огнями многомиллионного города,  висит  полная  луна  и  с  высоты
наблюдает, как круги от их  ног  ломают  перевернутое  изображение  старой
крепостной стены. Сергей Петрович отогнал юношеское воспоминание,  но  оно
опять явится к нему ночью, когда он, утомленный картежной игрой,  уснет  в
купейном вагоне пассажирского поезда.
     А пока он вернулся к  дню  сегодняшнему,  быстренько  привел  себя  в
порядок  и  отправился  покупать  билет,  который   позволит   осуществить
намеченное им  мероприятие.  Выходя  из  темного  подъезда,  он  подвергся
внезапному  нападению  яркого  солнечного  света  вкупе  с  теплым  свежим
воздухом и не заметил, как вслед за ним появился  сосредоточенный  молодой
человек. Не заметил он его  и  позже,  когда  стоял  на  перроне  наземной
станции  метро  и  наслаждался  живописными  кручами   левого   береге   и
трехступенчатой белоснежной колокольней бывшего мужского монастыря, где он
прогуливался вчера по аллее, усыпанной  багровыми  листьями  и  блестящими
орехами. Он думал о том, что лет  пятьдесят  назад  по  этой  аллее  гулял
писатель Бездомный, который всю юность прожил в Южном городе, а желал жить
в столице. Он часто вспоминал судьбу ее основателя, который лет  восемьсот
назад свою жизнь положил на то, чтобы жить в Южном  городе,  бывшем  тогда
столицей, истратил силы и здоровье, основал по пути не один город,  в  том
числе нынешнюю столицу, и наконец достиг своей  цели,  умер-таки  в  Южном
городе его главным правителем.
     Изнемогая  от  духоты  в  железнодорожной   кассе,   что   на   улице
Основоположника,  он  не  обратил  внимания   на   то,   как   ненавязчиво
разглядывает его гражданин, занявший  за  ним  очередь.  Да  и  потом,  на
городском рынке, напротив кафедры, покупая роскошные осенние георгины,  он
мог бы легко рассмотреть открытое волевое лицо преследователя, на  котором
еще не было и следа морщин - этих шрамов борьбы человека  с  самим  собой,
впрочем, не было пока и шрамов иного рода.
     Домой Сергей Петрович вернулся с букетом и  полной  сумкой  различных
вкусных вещей. На пороге его встретила Марта  и  они  обнялись,  будто  не
виделись тысячу лет. В  этот  день  она  была  внимательнее  обычного,  не
шутила, не смеялась, не называла его Шалопутиком, а только  Шалопутом,  не
приставала к нему с вопросами, где он работает и почему  у  него,  бобыля,
целая трехкомнатная квартира, а у них с мужем,  ответственным  работником,
всего две комнаты. Она осторожно заглядывала ему в глаза, пытаясь выведать
в  них  что-либо  существенное  или  определить,  правда  ли  он  едет   в
командировку, а не так просто сбегает от  нее  подальше.  Но  в  маленьких
Шалопутовых  глазках  кроме  нежности   никакой   особой   информации   не
содержалось. Впрочем, для нее и это было не  так  мало.  Она  любила  его,
потому что он никогда по большому счету не врал, потому что был  ласков  с
ней, потому что она чувствовала, что нужна ему, и наконец еще потому,  что
Шалопут  был  человек  необыкновенный.  Зашивая  ему   надорванный   рукав
вельветового костюма, Марта спросила:
     - Ты знаешь, что я на работе сказала?
     Он вопросительно кивнул.
     - Сказала, что необходимо выполнить деловые поручения мужа.
     Шалопут нахмурился. Он не любил слушать  про  мужа,  сам  никогда  не
упоминал о нем и ей не  позволял  насмехаться.  Но  сегодня,  быть  может,
впервые заговорил о Караулове. Да и то сказать,  повод  был  из  рядя  вон
выходящий. Они обсуждали вопрос и с той, и с этой стороны,  но  к  единому
мнению не  пришли.  Шалопут  всячески  успокаивал  ее,  говорил,  что  все
выяснится самым что ни на есть обычным образом. При  этом  он  старательно
обходил вопрос о том, кто же Караулова запер  в  клетке.  Видно,  не  знал
ответа.



                                    8

     - Хорошенькая, - подытожил наблюдения сцены  прощания  проницательный
человек с тараканьими усами. - Ваша жена?
     - Да, - нехотя соврал попутчик, всем своим видом  показывая,  что  не
намерен завязывать разговор.
     Перрон с возрастающей скоростью уносился направо, туда, где в грязном
оконном пятне таяли провожающие, носильщики, буфеты,  напичканные  крутыми
холодными яйцами в целлулоидных пакетах, лампы дневного  света  и  круглые
вокзальные часы марки МЧЗ. Необщительный  гражданин  облегченно  вздохнул,
впереди у него -  двенадцать  часов  беззаботной  жизни,  когда  не  нужно
принимать никаких решений, можно расслабиться, просто глядеть в  окно.  Он
полностью передоверил себя машинисту - добровольному узнику стального пути
и железнодорожного расписания. Он редко ездил и потому любил  это  делать.
Предпочитал поезд самолету, потому  что  так  дольше,  купе  -  плацкарту,
молчание - разговору. Но ему сегодня явно не повезло. Стоило ему поверить,
что его оставили в покое, как над ухом послышалось:
     - Мряка.
     Гражданин с ненавистью посмотрел на соседа с тараканьими  усами,  так
нагло перевравшего смысл происходящего за окном. На него  глядели  веселые
добродушные глаза.
     - Константин, - представился тот и протянул руку.
     - А подите вы  к  черту,  Константин,  -  отослал  неразговорчивый  и
попытался пройти мимо протянутой руки.
     - О, веселый человек попался, - обрадовался  Константин.  -  Я  люблю
веселых, от них скорость прямолинейного движения возрастает.
     Веселый гражданин насупился и, пожимая руку, представился:
     - Иероним.
     - Тот самый? - удивился Константин.
     - Тот самый, - подтвердил Иероним.
     Супружеская пара, разместившаяся  в  купе,  с  испугом  наблюдала  за
необычным знакомством. До этого они  успели  уже  развернуть  на  купейном
столике бумажные свертки  с  провизией,  и  теперь  из  газет  и  журналов
выглядывали коричневые куриные ноги, головки  репчатого  лука  и  чеснока,
аппетитные колбасные кольца, бутылочка кефира и еще многое другое. Все это
поедал бледный щуплый парнишка, а его  пухленькая  розовощекая  женушка  с
какой-то  обреченной  покорностью   намазывала,   обмакивала,   солила   и
подсовывала новые и новые куски. Когда один  гражданин  послал  другого  к
черту, кормежка прекратилась и супруги стали напряженно глядеть в коридор.
Константин приветливо улыбнулся попутчикам и, показывая на стол, спросил:
     - А что у вас портрет уважаемого человека объедками заплеван?
     Супруг побледнел еще сильнее, а супруга приоткрыла розовый ротик, как
это делают женщины на картинах Рубенса.
     - Приятного вам! - пожелал Константин и захлопнул дверь. - Пойдемте в
ресторан, - предложил он тут же Иерониму.
     Иерониму понравилась нагловатая веселость  гражданина  с  тараканьими
усами, и он согласился.
     - Вы  знаете,  кто  я?  -  спросил  Константин,  допивая  ресторанный
портвейн. - Я - герой нашего текущего времени, великий комбинатор в  своем
роде. - Он полез в карман и достал  нераспечатанную  колоду  карт.  -  Вот
новенькая колода, еще не залапанная, не крапленая,  в  ней  тридцать  семь
карт,  тридцать  шесть  обычных  шестерок,  семерок,  валетов,  в   общем,
организованное население, я бы даже сказал,  некая  тайная  организация  с
одним жестоким законом, законом  всеобщего  битья,  а  именно:  тузы  бьют
королей, короли, извиняюсь, дам, дамы управляют валетами,  валеты  шпыняют
десяток, а больше всех достается шестеркам, они даже  не  пешки,  те  хоть
могут пробиться в ферзи, а шестерки - единственное, чего  могут,  так  это
подставить свои голые зады под розги любой вышестоящей инстанции. Имеются,
конечно,  различные  масти,  имеются  и  козыри,  везунчики,  те,  которых
вытащили перед игрой и раздали по рукам. Счастье козырей не постоянно.  Но
есть одна карта в этой колоде  волшебная,  -  Константин  цыкнул  зубом  и
подергал себя за правый ус, будто проверяя, хорошо  ли  он  прикреплен,  -
любимейшая моя карта,  называется  джокер.  Придет  такая,  сердце  сладко
замирает. Я его  всегда  спрячу  подальше,  за  даму  какую-нибудь,  чтобы
партнеры не подглядели, потому что великая карта джокер. Вот джокер-то все
и решает, потому что он стоит, извиняюсь за каламбур, вне закона битья, он
парит над фатализмом действительной жизни,  он  тебе  и  десятка,  и  туз,
великий  оборотень,  призрак,  приносящий  конкретное  счастье  конкретным
людям.
     Спутник Иеронима разгоряченно тряс колодой.
     - Вы уж наверняка не шестерка, - высказал предположение Иероним.
     Константин усмехнулся.
     - Иронизируете. - Константин махнул рукой и вдруг предложил: -  Давай
на ты, Ероним, а то я как-то не привык.
     Иероним благосклонно пожал плечами.
     - Да уж, шестерка - это не по мне, - продолжал обладатель  тараканьих
усов. - Да и кому захочется? Вот ты, к  примеру,  тоже  стремишься  повыше
забраться.
     - Я в эти игры не играю.
     - Как?! - искренне удивился Костя. -  Ты  что,  интеллигент?  На  сто
двадцать живешь?
     - Интеллигент? - переспросил Иероним. - Хотелось  бы  верить.  А  вот
живу нормально.
     - Как же так - нормально, а  говоришь,  не  участвуешь,  -  казалось,
Константин даже обиделся. - Так не бывает. Если живешь нормально,  значит,
кому-то продал душу, значит, этот кто-то хозяин твоей души,  а  если  есть
хоть какой-нибудь хозяин, значит, ты раб, хоть на  вот  столечко,  а  раб,
шестерка. Я вот - строитель.
     - Прораб? - подсказал Иероним.
     - Нет, снабженец.
     - А-а, - протянул Иероним.
     - Ну, я же говорю, герой нашего времени. А ты кто?
     - Какая разница, - Иероним опять пожал плечами.
     - Ну ладно, не хочешь говорить, не надо. Скажи хоть, куда едешь?
     - До Северной.
     - О, и я до Северной. У меня там, понимаешь,  стройка,  -  Константин
приложил указательный палец  к  губам  и  шепотом  спросил:  -  Не  слыхал
случайно?
     - Нет, я давно не был на Северной.
     - О-о, секретная штука, понимаешь. Такую прорву денег ухнули, столько
бетону пошло, трехмиллионный  город  можно  было  построить,  ей-богу.  Да
неужели ты не слышал?
     - Я же говорю, десять лет дома не был.
     - Десять лет? - переспросил Константин.
     - Да, - не понимая, чему тут можно не верить, подтвердил Иероним.
     - Десять лет похоже на срок.
     Иероним засмеялся.
     -   Действительно   похоже,   хе-хе,   действительно   срок,   только
добровольный.
     - Вроде  как  затворничество,  -  начал  догадываться  Константин.  -
Понятно, а говорил, интеллигент. Ладно, за какие же такие грехи ты себя на
десять лет обрек? - Константин выжидательно посмотрел на попутчика.  -  Не
хочешь говорить. А  я  скажу,  я  тебе  откровенно  скажу:  что-то  должно
произойти. - Последние слова Константин  произнес  каким-то  торжественным
шепотом.
     - Что должно произойти? - удивился попутчик.
     - Ну, сам посуди, если уж мы с тобой, две случайные  друг  для  друга
личности, встречаемся непреднамеренно  в  ресторане,  если  мы,  ничем  не
обязанные друг другу люди, говорить откровенно отказываемся, значит, народ
сильно перепуган. Да, да, сильно народ насторожен друг  к  дружке.  А  зря
народ пугаться не будет. Если народ насторожился, обязательно  чего-нибудь
должно произойти. Это же как ревматическая боль, если ноет,  то  уж  точно
дождь будет. - Константин разлил остатки портвейна.
     - Странный ты человек, Константин, рассуждаешь как старик, а  на  вид
тебе тридцать лет с небольшим.
     - Да и ты не старик, гы, - Константин оскалился. -  Давай  выпьем  за
наше здоровье, а?
     - Давай, тут я целиком с тобой заодно, - весело поддержал Иероним.
     - Ну что же, выпьем за наш золотой возраст. Тридцать  с  небольшим  -
это возраст Христа. Это, Ероним, самый что ни на есть  опасный  возраст  у
человека. Да, да, - захмелевший от общения Константин достал длинной рукой
плечо попутчика. - Здесь, как раз посередине жизни, на равном удалении  от
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7 8  9 10 11 12 13 14 15 ... 81
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама