закрыть, чтобы услышать, как твой Герцог говорит, что владения
приобретаются и удерживаются либо насилием, либо угрозой его. Как пел
Гурни, от судьбы не уйдешь. Цель оправдывает средства? Или мне изменять
пословицы? Что ж, не имеет значения, открыто ли размахиваешь кованым
кулаком легионов Свободных или Сардукаров, либо держишь его спрятанным в
Законе Атридесов - кулак все равно наличествует. И этот слой луковицы не
обдерешь, миледи. Знаешь ли, мне интересно, какой кулак понадобится
Фарадину?
"Что он делает? - недоумевала Джессика. - Как же Дом Коррино
ухватится за этот довод, злорадствуя!"
- Так, по-твоему, Жречество не позволит Ганиме выйти замуж за
Фарадина? - Джессика рискнула запустить пробный шар, чтобы увидеть, что
могут означать слова Фарадина.
- Позволить ей? Великие боги! Жречество позволит Алии все, что она
прикажет. Она даже сама может выйти замуж за Фарадина!
"Сюда ли он и закидывает удочку?" - задумалась Джессика.
- Нет, миледи, предмет спора не в этом. Люди Империи не могут
провести различия между правлением Атридесов и правлением скотины Раббана.
Каждый день люди умирают в темницах Арракиса. Я ушел, потому что больше ни
часу не мог предоставлять Атридесам мою мечедержащую руку! Разве ты не
понимаешь, о чем я говорю, почему я сейчас у тебя - у ближайшей
представительницы Атридесов? Империя Атридесов предала твоего Герцога и
твоего сына. Я любил твою дочь, но наши пути разошлись. Если дойдет до
того, я посоветую Фарадину не принимать руки Ганимы - или Алии - иначе как
только на собственных условиях!
"А, он ведет к официальному и почетному увольнению со службы
Атридесов, - подумала Джессика. - Но все другие дела, о которых он
говорил, возможно ли, чтобы он знал, насколько они для нее значимы и
воздействуют на нее?"
Она нахмурилась:
- Ты ведь знаешь, что шпионы ловят каждое наше слово, верно?
- Шпионы? - он хмыкнул. - Они слушают нас также, как на их месте
слушал бы я. Знаешь ли ты, как моя верность пошла в другую сторону? Многие
ночи провел я в одиночестве в пустыне, и Свободные были совсем неподалеку.
В пустыне, особенно ночью, сталкиваешься с опасностью думать вовсю.
- Там ты и услышал, как Свободные нас проклинают?
- Да. В племени ал-Ураба. По повелению Проповедника я присоединился к
ним, миледи. Мы называем себя Зарр Садус - те, кто отказывается
повиноваться Жрецам. Я здесь, чтобы формально известить Атридесов: "Я
перешел на вражескую территорию".
Джессика изучала его, ища малейших разоблачительных признаков, но
Айдахо ничем не показал, будто говорит ложно или со скрытым умыслом.
Действительно ли возможно, чтобы он перешел к Фарадину? Она напомнила себе
максимум Бене Джессерит: "В делах человеческих, ничто не остается
устойчивым - все дела человеческие закручиваются спиралью кругом и прочь".
Если Айдахо действительно покинул клан Атридесов, то это бы объяснило его
теперешнее поведение. Он движется кругом и прочь. Она должна рассмотреть
это как вероятность.
"Но почему он подчеркнул, что сделал это по велению Проповедника?"
Ум Джессики быстро перебрал различные альтернативы - и она поняла,
что, может быть, ей нужно убить Айдахо. План, на который она возложила
свои надежды, оставался столь хрупким, что ничему нельзя было позволить в
него встревать. Ничему. А в словах Айдахо был намек, будто он знает ее
план. Она прикинула, каково их взаиморасположение, сдвинулась и
повернулась, заняв позицию для нанесения смертельного удара.
- Я всегда считала упорядочивающее воздействие фоуфрелум столпом
нашей силы, - сказала она. Пусть недоумевают, почему она перевела разговор
на систему классовых разграничений. - Совет Ландсраада Великими Домов,
местные Сиселраады, все заслуживают нашего...
- Ты меня не собьешь, - сказал он.
До чего ж прозрачны ее действия, подумал Айдахо. Значит ли это, что
она нарочито небрежна в утайке своих мыслей, или я все-таки прошиб стены
закалки Бене Джессерит? Последнее, решил Айдахо, но, кроме того, что-то в
ней самой - возрастные изменения. Ему печально было видеть все небольшие
отличия между новыми Свободными и прежними. Уход пустыни - уход чего-то
драгоценного для людей, и он не мог это описать, точно так же как не мог
описать то, что произошло с леди Джессикой.
Джессика уставилась на Данкана с неприкрытым изумлением, даже не
пытаясь скрыть свою реакцию. Неужели ее так легко видеть насквозь?
- Ты меня не убьешь, - сказал он, слова старого предупреждения
Свободных. - Не бросай свою кровь на мой нож. И подумал: "Я в очень
сильной степени стал Свободным". При осознании, насколько глубоко усвоил
он обычаи планеты, приютившей его вторую жизнь, у него появилось
досадливое ощущение непрерывности.
- По-моему, тебе лучше уйти, - сказала Джессика.
- Нет, до тех пор пока ты не примешь моего увольнения со службы
Атридесов.
- Принято! - отрезала она. И только по произнесении этого слова
осознала, насколько же было оно рефлекторным. Ей надо время подумать и
переосмыслить. Откуда Айдахо заранее знал, что она сделает? Она не верила,
что он способен при помощи спайса совершать прыжки во Времени.
Айдахо пятился от нее, пока спиной не уперся в дверь. Он поклонился:
- Еще раз я называю тебя миледи, и больше затем никогда. Мой совет
Фарадину будет: отослать тебя назад на Баллах, тихо и быстро, как только
можно скорей. Ты слишком опасная игрушка, чтобы держать тебя при себе.
Хотя, по-моему, он не думает о тебе как об игрушке. Ты работаешь на
Сестер, а не на Атридесов. Вы, ведьмы, движетесь в слишком глубокой тьме,
чтобы обычный смертный мог когда-либо вам доверять.
- Гхола почитает себя обычным смертным, - поддела она.
- По сравнению с тобой, - ответил он.
- Уходи! - приказала она.
- Таково мое намерение, - он выскользнул за дверь, мимо
любопытствующего взгляда явно подслушивающей служанки.
"Сделано, - подумал он. - И они смогут истолковать это лишь одним
образом".
35
Только в царстве математики можем мы понять точность
видения будущего Муад Дибом. Итак, во-первых, мы
постулируем любое количество направленных измерений
пространства. (Это классическая N-складчатая РАЗВЕРНУТАЯ
СОВОКУПНОСТЬ N измерений). В этом построении, ВРЕМЯ, как
оно обычно понимается, становится совокупностью одномерных
свойств. Прилагая это к феномену Муад Диба, мы
обнаруживаем, что либо мы сталкиваемся с новыми свойствами
Времени, либо что мы имеем дело с отдельной системой,
содержащей число N свойств тела. Для Муад Диба, мы
допускаем последнее. Как показывает редукция, направленные
измерения N-складчатости могут иметь лишь раздельное
существование внутри различных построений ВРЕМЕНИ.
Раздельные измерения ВРЕМЕНИ демонстрируют таким образом
свое существование. Отсюда неизбежно вытекает, что Муад
Диб в своих предвидениях воспринимает N-складчатость не
как развернутую совокупность, а как операцию внутри
единого построения. В результате, он укладывал свой мир в
то единое построение, которое являлось его видением
ВРЕМЕНИ.
Палишамба: Лекции в съетче Табр.
Лито лежал на гребне дюны, вглядываясь в извилистое скалистое
возвышение за открытыми песками. Скалы возвышались над песком как
огромнейший червь, плоский и угрожающий в свисте утра. Ни единая птица не
кружила над головой, ни единое животное не резвилось среди скал. Он видел
щели ветроуловителей почти в середине спины "червя". Значит, там есть
вода. У червя-скалы было сходство с привычным видом съетча-убежища, вот
только все живое отсутствовало. Лито лежал тихо, сливаясь с песком,
наблюдая.
В голове его, с монотонной настойчивостью блуждал один из напевов
Гурни Хэллека:
Под холмом, где лисица резвится,
Где свет солнца так ярко струится,
Там мой милый недвижно лежит.
Сквозь пахучие травы пройду я,
Но его разбудить не смогу я,
Умер он, и в могилу зарыт.
Где же там вход, гадал Лито.
Он был уверен, что это - Джакуруту (Фондак), но, кроме отсутствия
животной жизни, что-то еще было не так что-то, мерцавшее на краешке
сознания и восприятия, предостерегая его.
Что прячется под холмом?
Отсутствие животных беспокоило. Оно пробудило его чувство
осторожности Свободного: "Отсутствие говорит больше присутствия, когда
дело касается выживания в пустыне". Но там была ветроловушка. Значит, вода
и люди ее потребляющие. За названием Фондак скрывалось место, на которое
наложено табу, даже в воспоминаниях большинства Свободных утерялось то,
другое имя. И нигде не видно зверей и птиц.
Нет людей - и все же здесь начинается Золотая Тропа.
Его отец однажды сказал: "Неизвестное окружает нас везде и повсюду.
Вот где ты ищешь знаний".
Лито поглядел направо, на гребни дюн. Недавно прошла материнская
буря. Озеро Азрак, гипсовая равнина, обнажилась из-под своего песчаного
покрытия. Поверье Свободных гласило, что у увидевшего Бийян, Белые Земли,
исполнится жгучее и опасное желание, желание, которое может его
уничтожить. Лито видел лишь гипсовую равнину, говорившую ему о том, что
некогда на Арракисе была открытая вода.
И она будет здесь вновь.
Он поглядел вперед, все обвел взглядом, высматривая какое-нибудь
движение. Небо было пористым после шторма. Свет, сочившийся сквозь него,
порождал впечатление молочной разлитости, серебряного солнца, спрятанного
где-то выше пыльной завесы, продолжавшей держаться в вышине.
Лито опять перенес внимание на извилистую скалу. Вытащил из своего
фремкита бинокль, настроил его линзы и посмотрел на обнаженную серость, на
это возвышение, где некогда жили люди Джакуруту. Укрупнение сделало
видимым колючий кустарник, тот, что называют Царицей Ночи. Кустарник
гнездился в тенях расселины, которая могла быть входом в старый съетч. Он
прикинул длину торчащего нагромождения. Серебряное солнце превращало
красное в серое, наводило размытую плоскостность по всей длинной
протяженности скалы.
Он перекатился в другую сторону, повернувшись спиной к Джакуруту,
осмотрел в бинокль все его окружавшее. Ничто в пустыне не носило
отпечатков прохождения людей. Ветер уже стер и его следы, оставив только
смутную округлость там, где ночью он слез с червя.
Опять Лито взглянул на Джакуруту. Кроме ветроловушки, не было
признаков, что там когда-либо проходили люди. И, не будь извилистой
протяженности скалы, ничто бы не выделялось на выжженном песке - пустыня
от горизонта до горизонта.
У Лито внезапно появилось чувство, что он оказался здесь потому, что
не пожелал быть ограниченным системой, завещанной ему его предками. Он
припомнил, как смотрели на него люди, все, кроме Ганимы - как на ошибку
мироздания.
"Этот ребенок никогда не был ребенком, кроме как для потрепанной
толпы его других памятей".
"Я должен нести ответственность за принятое нами решение", - подумал
