она.
Айдахо посмотрел на нее так, словно хотел разглядеть выражение ее
лица под отбрасываемой капюшоном тенью.
Ал-Фали шагнул вперед:
- Миледи, вы ведь не думаете всерьез...
- Разве не вправе я сама решать свою судьбу? - спросила Джессика.
- Но он... - Ал-Фали кивнул на Айдахо.
- Он был моим верным охранником еще до того, как родилась Алия, -
проговорила Джессика. - И еще до того он погиб, спасая жизни сына и мою.
Мы, Атридесы, всегда соблюдаем определенные обязательства.
- Значит, вы поедете со мной? - спросил Айдахо.
- Куда ты ее повезешь? - в свою очередь спросил ал-Фали.
- Лучше, чтобы ты не знал, - ответила ему Джессика.
Ал-Фали поугрюмел, но промолчал. На лице его отразились
нерешительность, понимание мудрости слов Джессики, но и неразвеянные
сомнения в надежности Айдахо.
- А что с федайкинами, которые мне помогли? - спросила Джессика.
- Стилгар гарантирует им свое покровительство, если они смогут
добраться до съетча Табр, - сообщил Айдахо.
Джессика повернулась к ал-Фали:
- Приказываю тебе отправляться туда, мой друг. Стилгар сможет
использовать федайкинов для поисков моих внуков.
Старый наиб потупил взгляд.
- Как прикажет мать Муад Диба.
"Он до сих пор повинуется Полу", - подумала Джессика.
- Нам следует побыстрей отправляться отсюда, - сказал Айдахо. -
Поиски наверняка охватят и это место - и одним из первым.
Джессика подалась вперед и встала - с той струящейся грацией, которая
никогда окончательно не покидала Бене Джессерит, даже в лапах старости. А
сейчас, после ночи перелетов, она чувствовала себя старой. Даже когда она
двигалась, ее не покидало воспоминание о той странной беседе с внуком. Что
он делает сейчас на самом деле? Она мотнула головой - сделав вид, будто
поправляет капюшон. Так легко попасть в ловушку, недооценив Лито. Жизнь с
обычными детьми обусловливает ложный взгляд на то наследие, которым
обладают близнецы.
Внимание ее привлекла поза Айдахо. Он стоял в непринужденной
готовности применить силу, одна нога впереди - стойка, которой она сама
его научила. Она быстро глянула на двух молодых людей и ал-Фали. Сомнения
все еще грызли старика наиба, и двое юношей это ощущали.
- Я доверю этому человеку жизнь, - обратилась она к ал-Фали. - И не в
первый раз.
- Миледи, - запротестовал ал-Фали. - Ведь он же... - он метнул на
Айдахо угрюмый взгляд. - Он муж Коан-Тин.
- Воспитанный мной и моим Герцогом, - сказала Джессика.
- Но он же - ГХОЛА! - ал-Фали как выплюнул эти слова.
- Гхола моего сына, - напомнила ему Джессика.
Это было уже слишком для старого федайкина, некогда присягнувшего до
смерти служить Муад Дибу. Он вздохнул, отступил в сторону и сделал знак
двум юношам раздвинуть занавесь.
Джессика выдана из помещения, Айдахо вслед за ней. Обернувшись у
порога, она заговорила с ал-Фали:
- Ты отправишься к Стилгару. Ему следует доверять.
- Да... - но в голосе старика все еще слышалось сомнение.
Айдахо коснулся ее руки.
- Нам нужно немедленно двигаться. Что-нибудь хочешь взять с собой?
- Только мой здравый смысл, - ответила она.
- Почему? Ты боишься, что совершаешь ошибку?
Она взглянула на него.
- Ты всегда был лучшим водителем топтеров среди наших слуг, Данкан.
Он нисколько не повеселел. Обойдя ее, он быстро зашагал, в обратном
направлении повторяя свой путь. Ал-Фали шел шаг в шаг рядом с Джессикой.
- Откуда ты узнала, что он прибыл на топтере? - спросил он.
- На нем нет стилсьюта, - ответила Джессика.
Ал-Фали, похоже, ошарашило это очевидное наблюдение. Но он одолжал
говорить:
- Наш посыльный доставил его сюда прямо от Стилгара. Заметить их не
могли.
- Вас не заметили, Данкан? - спросила Джессика в спину Айдахо.
- Разве ты меня не знаешь? - отозвался тот. - Мы летели ниже верхушек
дюн.
Они свернули в боковой коридор, спустились по винтовой лестнице,
выведшей их в итоге в открытую палату из бурого камня, хорошо освещенную
высокими глоуглобами. Напротив дальней стены стоял одинокий орнитоптер,
подобравшийся, как готовое к прыжку насекомое. Значит, эта стена - не
настоящая скала, а дверь, отворяющаяся в пустыню. Как ни беден был этот
съетч, но были у него приспособления для маскировочного маневра.
Айдахо открыл ей дверь орнитоптера, помог ей залезть на сиденье
справа. Пробираясь мимо него, она заметила испарину на его лбу с
выбившимся вниз завитком его похожих на черный каракуль волос. В ней
всплыло незваное воспоминание о голове, из пробитого черепа которой
хлестала кровь. Стальной мрамор тлейлакских глаз прогнал это воспоминание.
Ничто ей больше не мерещилось. Ока стала застегивать ремень безопасности.
- Много времени прошло с тех пор, как ты возил меня по воздуху,
Данкан, - сказала она.
- Давнее и далекое время, - ответил Данкан. Он уже проверял
контрольные показания приборов.
Ал-Фали и двое юношей Свободных вдали у системы управления поддельной
скалы, готовые открыть ее.
- Ты думаешь, я лелею подозрения против тебя? - тихо спросила
Джессика у Айдахо.
Айдахо, весь внимание к управлению летательным аппаратом, включил
импеллеры и понаблюдал за движением иглы. Улыбка скользнула по его губам,
быстрое и жесткое движение на рельефном лице - и пропала так же быстро,
как появилась.
- Я до сих пор Атридес, - сказала Джессика. - А Алия нет.
- Не бойся ничего, - скрипуче ответил он. - Я и так служу Атридесам.
- Алия не Атридес, - повторила Джессика.
- Нечего мне напоминать! - огрызнулся он. - А теперь помолчи и дай
мне поднять в воздух эту штуковину.
Отчаяние в его голосе было совершенно неожиданным, никак не
соответствующим тому Айдахо, которого он знала. Вновь охваченная страхом,
Джессика спросила:
- Что мы делаем, Данкан? Теперь-то ты можешь мне сказать.
Но он кивнул ал-Фали, и лже-скала отворилась в яркий и серебряный
солнечный свет. Орнитоптер прыгнул вперед и вверх, его крылья
завибрировали от усилия, взревели реактивные двигатели, и они взвились в
пустое небо. Айдахо взял юго-западный курс на хребет Саная, темной линией
видневшийся над песком.
Вскоре он сказал:
- Не питай обо мне неприятных мыслей, миледи.
- У меня ни разу не было о тебе неприятных мыслей с той ночи, как ты
ввалился в большую залу Арракина, шумный и буйный после пива из спайса, -
сказала она. Не его слова оживили ее сомнения, и она расслабилась,
полностью готовая к защите прана и бинду.
- Я хорошо помню ту ночь, - сказал он. - Я был очень молод...
неопытен.
- Но лучший фехтовальщик в свите моего Герцога.
- Не совсем, миледи. В шести состязаниях из десяти Гурни брал верх
надо мной, - он взглянул на нее. - Где Гурни?
- Выполняет мою просьбу.
Данкан покачал головой.
- Ты знаешь, куда мы направляемся? - спросила она.
- Да, миледи.
- Тогда скажи мне.
- Очень хорошо. Я обещал, что организую правдоподобную видимость
заговора против Дома Атридесов. И есть только один способ достичь этого, -
он нажал кнопку на руле, и со свистом выскочивший из сиденья Джессики
сковывающий кокон обволок ее с неразрываемой мягкостью, только голову
оставили свободной. - Я везу тебя на Салузу Вторую, - сообщил Данкан. - К
Фарадину.
В редком для нее неподконтрольном порыве, Джессика рванулась из пут,
по путы еще больше ее сдавили, посвободней стало только тогда, когда она
расслабилась, и это стало ощутимо после того, как ужасный шигавир опять
спрятался в пазы.
- Выброс шигавира отключен, - не глядя на нее, скандал Данкан. - Ах,
да, и не пробуй на мне Голос. Я проделал долгий путь с тех пор, как ты
могла им на меня влиять, - он поглядел на нее. - Тлейлакс вооружил меня
против подобных уловок.
- Ты повинуешься Алии, - сказала Джессика, - а она...
- Не Алии, - возразил он. - Мы выполняем наказ Проповедника. Он
хочет, чтобы ты обучила Фарадина так, как некогда обучала... Пола.
Джессика оцепенело молчала, припоминая слова Лито, что она получит
интересного ученика. Вскоре она спросила:
- Этот Проповедник... он мой сын?
Голос Айдахо прозвучал как будто с огромного расстояния:
- Хотелось бы мне знать.
26
Мироздание просто ЕСТЬ; это единственный способ для
федайкина - обозревать его, оставаясь в то же время
властелином своих чувств. Мироздание ни угрожает, ни
обещает. Оно содержит вещи вне нашей власти: падающий
метеор, выбросы спайса, старение и умирание. В этом
мироздании есть реальности и их надо принимать вне
зависимости от того, что ты к ним ИСПЫТЫВАЕШЬ. Эти
реальности не отгонишь словами. Они придут к тебе своим
собственным бессловесным путем, и тогда - тогда ты
поймешь, что подразумевается под "жизнью и смертью". И с
пониманием этого ты преисполнишься радости.
Муад Диб - своим федайкинам.
- Вот чему мы дали ход, - сказала Вэнсика. - Вот что было сделано для
ТЕБЯ.
Фарадин, сидевший напротив матери в ее утренней комнате, остался
недвижим. Из-за его спины падал золотой солнечный свет, отбрасывая его
тень на застланный белыми коврами пол. Отражаясь от стены позади его
матери, свет наподобие нимба вспыхивал в ее волосах. На ней, как обычно,
было белое одеяние, отделанное золотом - напоминание о царственных днях.
Ее лицо в форме сердечка казалось спокойным, но Фарадин знал, что она
следит за каждым его движением. У него появилось ощущение пустоты в
животе, хотя он только что позавтракал.
- Ты не одобряешь? - спросила Вэнсика.
- А что мне здесь не одобрять? - вопросом ответил он.
- Ну... что мы до сих пор это от тебя скрывали?
- А, это, - он вглядывался в мать, пытаясь полностью уяснить себе ее
роль в этом деле. На ум шло лишь замеченное недавно - что Тайканик больше
не зовет ее "Моя Принцесса". Как же он ее называет? Королева-Мать?
"Почему у меня чувство потери? - недоумевал он. - Что я теряю?" Ответ
был очевиден: он теряет свои беззаботные дни, теряет время для столь
привлекавших его игр и исканий ума. Если заговор, затеянный его матерью,
удастся, такое будет утрачено навсегда. Его внимания потребуют новые
обязанности. Он воспринимал это как глубокое оскорбление. Как они смеют
так бесцеремонно поступать с его временем? И даже его не спросясь?
- Оставим это, - сказала его мать. - Что-то не так?
- А если этот план провалится? - спросил он - произнес первое, что
пришло на ум.
- Как он может провалиться?
- Не знаю... Всякий план может провалиться. Как у тебя все все это
вписывается Айдахо?
- Айдахо? С чего этот интерес к... Ах, да - тот тип, мистик, которого
Тайк привел сюда, не посоветовавшись со мной. Неправильно он поступил.
Мистик говорил об Айдахо, верно?
Неуклюже она врала, и Фарадин обнаружил, что смотрит на свою мать с
удивлением. Она с самого начала знала о Проповеднике!
- Просто я никогда не видел гхолу, - сказал он.
Она приняла это объяснение. И сказала:
- Мы приберегаем Айдахо для кой-чего важного.
Фарадин стал молча жевать верхнюю губу, напомнив Вэнсике своего
умершего отца. Временами Далак бывал как раз таким, крепким орешком,
замкнутым на себя и углубившимся в себя, пойди его раскуси. Далак,
