место. То, что не можешь подчинить, превращаешь в источник энергии.
- Что удерживает твою женскую армию от того, чтобы совершить
переворот?
- Я их вождь.
Глядя теперь на скопление женщин в этом огромном зале, Айдахо не мог
отрицать, что женщины беспрекословно верят своему вождю. Он видел также,
что частично их преклонение обращено на его собственную персону. Искушение
так его и притягивало - все, чего он ни захочет от них... чего ни захочет!
Потенциальная сила толпы в огромном зале обладала взрывными свойствами.
Осознание этого заставило его глубже вдуматься в сказанное Лито.
Лито говорил что-то о взрывающемся насилии. Как раз вид безмолвно
молящихся женщин и воскресил в памяти Айдахо слова Лито:
- Мужчины уязвимы для классовых пристрастий. Они творят разделенное
на слои общество. Такое общество является открытым приглашением к насилию.
Оно не распадается на части. Оно взрывается.
- Женщины никогда этого не делают?
- Нет, если только они не находятся почти в полном подчинении мужчин,
или не действуют по внушенной им модели мужского поведения.
- Не могут быть два пола настолько различны!
- И все же, так и есть. Женщины сплачиваются на основе своего пола, и
эта основа превосходит и классы, и касты. Вот почему я позволяю моим
женщинам держать бразды правления.
Айдахо был вынужден согласиться, что эти молящиеся женщины
оправдывают слова Лито.
"Какую часть этой силы он передаст в мои руки?"
Искушение было чудовищным! Айдахо обнаружил, что оно заставляет его
трепетать. С леденящей резкостью он понял, что в этом и есть несомненный
умысел Лито - "Подвергнуть меня искушению!"
Женщины в огромном зале завершили свою молитву, подняли взоры на
Лито. Айдахо почувствовал, что он никогда прежде не видел такого восторга
в человеческих лицах - это был даже не сексуальный экстаз, не торжество
победителей в битве - всему, что ему только доводилось видеть, очень
далеко до этого напряженного обожания.
- Рядом со мной стоит сегодня Данкан Айдахо, - сказал Лито. Данкан
здесь, чтобы принести присягу верности, которую услышат все. Данкан?
У Айдахо обожгло ледяным холодом все внутри. Лито предоставлял ему
простой выбор: ПОКЛЯНИСЬ В ВЕРНОСТИ БОГУ ИМПЕРАТОРУ ИЛИ УМРИ!
"Если я стану насмехаться, увиливать, или как то возражать, эти
женщины собственными руками меня убьют."
В Айдахо вспыхнул глубокий гнев. Он сглотнул, прокашлялся, затем
сказал:
- Пусть никто не спрашивает меня о моей верности. Я верен Атридесам.
Он услышал, как его собственный голос, усиленный икшианским
устройством в тележке Лито, громоподобно разнесся по всему помещению.
Эффект поразил Айдахо.
- Мы причастны! - завопили женщины. - Мы причастны! Мы причастны!
- Мы причастны, - сказал Лито.
Молоденькие курсантки-Рыбословши, заметные их короткими зелеными
одеждами, хлынули в зал со всех сторон, узелочки маленьких вихрей среди
обожающе смотрящих лиц. Каждая курсантка несла поднос, доверху нагруженный
крохотными коричневыми облатками. Подносы двигались сквозь толпу, руки
вздымались волнами и признательно схватывали по облатке волнообразный
танец рук. Каждая рука взяла по облатке и высоко ее подняла. Когда
разносчицы подошли к выступу и подняли подносы перед Айдахо, Лито сказал:
- Возьми две и передай одну из них мне в руку.
Айдахо опустился на колени и взял две облатки. На ощупь они были
жесткими и хрупкими. Он встал и аккуратно передал одну из них Лито.
Лито спросил громоподобным голосом:
- Выбрана ли новая гвардия?
- Да, Владыка! - завопили женщины.
- Храните ли вы мою веру?
- Да, Владыка!
- Идете ли вы Золотой Тропой!
- Да, Владыка!
Вибрация женских криков захлестнула Айдахо волнами шока, оглушив его.
- Причащаемся ли мы? - спросил Лито.
- Да, Владыка!
При этом ответе женщин, Лито швырнул облатку к себе в рот. Каждая из
матерей, стоявших под выступом, чуть откусила от облатки, остальное
положила в рот своему ребенку. Тесная огромная толпа Рыбословш, позади
облаченных в белое женщин, опустила руки и съела свои облатки.
- Данкан, ешь свою облатку, - сказал Лито. Айдахо положил облатку в
рот. Его тело гхолы не было приучено к спайсу, но все ощущения хранились в
его памяти. Облатка была слегка горьковатой, с легким привкусом меланжа.
От этого вкуса в сознании Айдахо пронеслись старые воспоминания - трапезы
в сьетчах, пиршества в резиденции Атридесов... то, как запах спайса
проникал повсюду в прежние дни.
Айдахо проглотил облатку - и до него вдруг дошло, как тихо стало в
зале, как все затаили дыхание, и как в это безмолвие вторгся громкий
щелчок на тележке Лито. Айдахо обернулся на звук. Это Лито открыл ящичек в
днище своей тележки, и извлек оттуда хрустальную шкатулку. Шкатулка
светилась изнутри серо-голубым светом. Лито поставил шкатулку на ступеньку
своей тележки, открыл светящуюся крышку и вынул криснож. Айдахо сразу
узнал этот криснож - резной ястреб, венчающий рукоятку, украшенную
зелеными драгоценными камнями.
КРИСНОЖ ПОЛА МУАД ДИБА!
Вид этого ножа глубоко взволновал Айдахо. Он глядел на нож так,
словно благодаря ему мог вот-вот возникнуть из небытия его первый
владелец.
Лито взял нож и высоко его поднял, являя всем изящный изгиб и
молочную переливчатость лезвия.
- Талисман наших жизней, - сказал Лито.
Женщины сохраняли напряженно внимательное молчание.
- Нож Муад Диба, - сказал Лито. - Зуб Шаи-Хулуда. Придет ли снова
Шаи-Хулуд?
В ответ раздался подавленный шепот, настолько контрастный с
предыдущим ревом, что за ним померещилась еще большая сила. - Да, Владыка.
Айдахо перевел взгляд на зачарованные лица Рыбословш.
- Кто есть Шаи-Хулуд? - спросил Лито.
И опять глубокое бормотание:
- Ты, Владыка.
Айдахо кивнул сам себе. Вот перед ним неопровержимые доказательства
того, что Лито был обладателем источника чудовищного скопления силы,
никогда прежде не выпускавшейся на свободу именно таким образом. Лито
говорил ему об этом, но слова были бессмысленным шумом по сравнению с тем,
что Айдахо видел и чувствовал в этом огромном зале. Айдахо, однако,
припомнились слова Лито - словно дожидались этого момента, дабы явить свой
истинный смысл. Айдахо вспомнил, что они были в подземелье, сыром и
сумрачном месте, которое Лито находил привлекательным, а Айдахо столь же
отталкивающим - пыль веков и запахи древнего тления.
- Я создаю это человеческое общество, формируя его более трех тысяч
лет, открывая двери из незрелости для целых народов, - сказал тогда Лито.
- Ничто из сказанного тобой не объясняет армии из женщин! -
запротестовал Айдахо.
- Изнасилование противоположно женщинам, Данкан. Ты спрашиваешь о
различиях поведения коренящихся в различии полов? Вот одно из них.
- Перестань менять тему!
- Я не меняю тему. Изнасилование - это всегда плата за победу военной
мужской силы. Мужчины не должны были отказываться от любых своих незрелых
юношеских фантазий, занимаясь насилиями.
Айдахо припомнил, как при этом уколе его начал одолевать нарастающий
гнев.
- Мои Гурии укрощают мужчин, - сказал Лито. - Это одомашнивание, то,
что женщины узнали из эпох необходимости.
Лишившись слов, Айдахо воззрился на укрытое как в рясе лицо Лито.
- Укрощать, - сказал Лито, - означает приводить к упорядоченной
модели, обеспечивающей выживание. Женщины научились этому в руках мужчин -
теперь мужчины учатся этому в руках женщин.
- Но ты говорил...
- Мои Гурии часто подвергаются первоначальной форме насилия только
для того, чтобы обратить это в глубокую и связывающую взаимозависимость.
- Черт побери! Ты...
- Связующее, Данкан! Связующее.
- Я не чувствую себя связанным...
- Образование требует времени. Ты - тот древний эталон, который может
быть мерилом нового.
После этих слов Лито Айдахо на мгновение перестал что-либо ощущать,
кроме глубокого чувства потери.
- Мои Гурии учат зрелости, - сказал Лито. - Они понимают, как должно
им надзирать за созреванием мужчин. Через это они приходят к собственной
зрелости. В итоге, мои Гурии превращаются в жен и матерей, избавленными от
той тяги к насилию, которая весьма свойственна юности.
- Чтобы в это поверить, я должен увидеть!
- Ты увидишь это на Великом Причащении.
Стоя рядом с Лито в зале Сиайнока, Айдахо признался, что он увидел
явление огромной силы, вполне способное сотворить тот вид человеческого
мироздания, о проекте которого говорил Лито.
Лито опять убрал криснож в шкатулку, а шкатулку в отделение своей
королевской тележки. Женщины наблюдали в молчании, даже малые дети
притихли - всех подавила сила, наполнившая этот огромный зал.
Айдахо поглядел на детей, зная из объяснений Лито, что этим детям
будут пожалованы должности, дарующие власть - и мужчинам, и женщинам,
каждый будет помещен в нишу своего могущества. Дети мужского пола будут
подчиняться женщинам на протяжении своей жизни, совершая по словам Лито
"легкий переход от незрелой юности к воспроизводящим самцам".
Рыбословши и их потомство живет жизнью, "наделенной неким
возбуждением, недоступным для многих остальных".
"Что произойдет с детьми Ирти?" - задумался Айдахо. - "Стоял ли здесь
мой предшественник, наблюдая за тем, как его одетая в белое жена
причащается в этом ритуале?
Что мне здесь предложит Лито?"
С этой женской армией амбициозный командующий мог бы захватить
Империю Лито. Мог ли на самом деле? Нет... Пока еще Лито жив. Лито
говорит, что женщины "по природе" не воинственно агрессивны.
Лито сказал:
- Я этого в них не взращиваю. Они знакомы с цикличностью королевского
фестиваля, повторяющегося каждые десять лет, со сменой гвардии, с
благословением нового поколения, с молчаливыми помыслами о павших сестрах
и любимых, о тех, кто ушел навсегда. Сиайнок за Сиайноком следуют как
предсказуемые мерила. Сама перемена становится отсутствием перемен.
Айдахо поднял взгляд от женщин в белом и их младенцев. Он оглядел
огромную толпу молчаливых лиц, говоря себе, что это лишь небольшое ядрышко
огромной женской силы, раскинувшей свою феминистскую сеть на всю Империю.
Он вполне мог поверить в слова Лито:
- Эта сила не слабеет. Она с каждым десятилетием становится все
сильнее.
"До какого предела?" - спросил себя Айдахо.
Он поглядел на Лито, благословляюще поднявшего руки над залом,
заполненным его гуриями.
- Сейчас мы пройдемся между вами, - сказал Лито.
Женщины под выступом освободили дорогу, подавшись вспять.
Освобождаемый проход пополз вглубь толпы, как трещина, ползущая по земле
после грандиозного землетрясения.
- Данкан, ты пойдешь передо мной, - сказал Лито.
Айдахо сглотнул сухим горлом. Он положил ладонь на край выступа,
спрыгнул вниз на освободившееся место и двинулся внутрь этой РАСЩЕЛИНЫ,
понимая, что только это положит конец его испытаниям.
Быстрый взгляд назад - и он убедился, что тележка Лито величественно
парит вслед за ним на своих суспензорах.
Айдахо отвернулся и ускорил шаг.
Женщины напирали, проход становился все тесней. Они сдвигались в
сверхъестественном затишье, впиваясь напряженными взглядами сперва в
Айдахо, а затем в массивное тело Предчервя, едущего позади Айдахо на
икшианской тележке.
Айдахо стоически вышагивал впереди, женщины теснились со всех сторон,
чтобы коснуться его, Лито или просто королевской тележки. Айдахо ощущал в
