заднему двору.
Мэриан позвонила мужу.
- Как часто бывают проверки в таких местах?.. Похоже, никто ничего не
заметил... Насчет жалоб родственников не знаю... По-моему, у этих людей
нет родственников... Нет. Ты оставайся дома. Мне нужны негры. Пришли мне
несколько негров.., и доктора Уотерса. Об остальном я позабочусь сама.
Через сорок пять минут явились доктор и санитар в белом халате.
Следом за ними приехали на машине горничная Мэриан и пятеро других слуг.
Когда Фрэнсис вернулся из школы, Мэриан, доктор и санитар были в
бабушкиной спальне. Фрэнсис слышал, как бабушка ругается. Наконец, ее
выкатили из комнаты в кресле на колесиках. У бабушки были какие-то
стеклянные глаза и забинтована одна рука. Без зубов, с ввалившимися
щеками, ее лицо казалось совсем чужим. На руке Мэриан тоже красовалась
повязка - бабушка ее укусила.
Бабушку усадили на заднее сиденье вместе с санитаром и увезли на
машине доктора. Фрэнсис смотрел, как ее увозят. Он начал было махать
рукой, но рука сама опустилась.
Бригада Мэриан мыла, скребла и проветривала в доме. Все привели в
порядок, стариков искупали. Мэриан работала наравне со всеми. Она
проверила скудные запасы еды.
К Фрэнсису мать обращалась только чтобы спросить, где что лежит.
Затем Мэриан отослала негров и позвала представителей окружной
администрации. Она объяснила им, что миссис Долархайд хватил удар.
Уже смеркалось, когда за стариками приехали на школьном автобусе
работники службы социальной защиты. Фрэнсис думал, что его тоже заберут.
Но этот вопрос даже не обсуждался.
Мэриан и Фрэнсис остались в доме вдвоем. Она сидела в гостиной,
уронив голову на руки. Фрэнсис вышел во двор и вскарабкался на дикую
яблоню.
Наконец Мэриан его позвала. Она уже уложила вещи мальчика в небольшой
саквояж.
- Тебе придется поехать со мной, - сказала она, идя к машине. -
Залезай. Только, пожалуйста, не становись ногами на сиденье.
Они уехали в "паккарде", а пустая инвалидная коляска так и осталась
во дворе.
Скандала не получилось. Власти сказали, что обвинения в адрес миссис
Долархайд - сплетни и выдумки. Она все делала по совести. И Вогты
сохранили свою репутацию.
Бабушку поместили в частную психиатрическую клинику. И лишь
четырнадцать лет спустя Фрэнсис вернулся домой. К ней.
***
- Фрэнсис, это твои сводные сестры и брат, - сказала мать. Они сидели
в библиотеке Вогтов.
Неду Вогту было двенадцать, Виктории - тринадцать, а Маргарет -
девять. Нед с Викторией переглянулись, Маргарет уставилась в пол.
Фрэнсису отвели комнату наверху - в ней раньше жила прислуга. С тех
пор, как Вогт в 1944 году с треском провалился на выборах, эта комната
пустовала.
Мальчика определили в начальную школу Джерарда Поттера. Она
находилась близко от дома и далеко от хорошего частного колледжа,
который посещали дети Вогтов.
В первые несколько дней они старались не обращать внимания на
Фрэнсиса, но в конце первой недели Нед и Виктория подошли к лестнице для
прислуги и позвали его.
Фрэнсис слышал, как они, посовещавшись шепотом, попробовали повернуть
дверную ручку. Обнаружив, что дверь заперта, Нед сказал:
- Отопри дверь.
Фрэнсис открыл.
Дети принялись молча шарить в его платяном шкафу. Нед Вогт выдвинул
ящик маленького туалетного столика и двумя пальцами взял лежавшие там
вещи: носовые платочки с вышитыми на них инициалами "Ф. Д." - их
Фрэнсису подарили на день рождения - медиатор для гитары, пестрого жука
в пузырьке из-под таблеток, подмокший номер бейсбольного журнала и
открытку с пожеланием выздоровления и подписью "Твоя одноклассница Сара
Хьюджес".
- А это что такое? - спросил Нед.
- Медиатор.
- Для чего?
- Для гитары.
- У тебя есть гитара?
- Нет.
- Тогда зачем он тебе? - спросила Виктория.
- Им пользовался мой отец.
- Не понимаю. Что ты сказал? Пусть он повторит, Нед.
- Он сказал, что эта штука принадлежала его отцу. - Нед высморкался в
платок Фрэнсиса и бросил его обратно в ящик.
- Сегодня у нас забрали пони, - сказала Виктория.
Она присела на узкую кровать. Нед уселся рядом, прислонившись спиной
к стене, и положил ноги на покрывало.
- Пони больше не будет, - сказал Нед. - И летом мы не поедем отдыхать
на озеро. А знаешь, почему? Ну, говори, маленький ублюдок!
- Отец плохо себя чувствует и не может заработать много денег, -
сказала Виктория. - Иногда он вообще не ходит на работу.
- А знаешь, почему он себя плохо чувствует, ублюдок? - спросил Нед. -
Но только говори так, чтобы я мог тебя понять.
- Бабушка говорила, он пьяница. Ты меня понимаешь?
- Ему плохо от твоей мерзкой рожи, - прошипел Нед.
- Из-за тебя за него не проголосовали! - добавила Виктория.
- Убирайтесь! - выкрикнул Фрэнсис.
Он повернулся к двери, и тут Нед пнул его ногой в спину. Фрэнсис
схватился за поясницу обеими руками, прикрывая почки, и благодаря этому
его пальцы уцелели, потому что следующий удар пришелся в живот.
- О, Нед! - воскликнула Виктория. - О, Нед!
Нед сгреб Фрэнсиса за уши и подтолкнул к зеркалу над туалетным
столиком.
- Вот почему он плохо себя чувствует! - Он ткнул Фрэнсиса лицом в
зеркало.
- Вот почему он плохо себя чувствует!
Еще раз.
- Вот почему он плохо себя чувствует!
И еще раз.
Зеркало было все заляпано кровью и соплями.
Нед отпустил Фрэнсиса, и тот упал на пол. Виктория посмотрела на него
широко раскрытыми глазами и закусила нижнюю губу. Они ушли, оставив его
одного. Лицо Фрэнсиса было в крови и в соплях. От боли на глаза мальчика
навернулись слезы, но он не плакал.
ГЛАВА 28
Дождь всю ночь барабанил по навесу над открытой могилой Фредди
Лаундса.
Раскаты грома болью отзывались в голове Уилла Грэхема. Наконец он лег
и скоро забылся тяжелым неспокойным сном.
Старый дом на Сент-Чарлз, казалось, тяжело вздыхал, сотрясаемый
порывами ветра, потоками дождя и глухими ударами грома.
В темноте раздается скрип лестницы. Мистер Долархайд, шурша кимоно,
спускается вниз, глядя в темноту широко раскрытыми, еще мутными -со сна
глазами.
Его волосы мокры и зализаны назад, ногти подстрижены. Он
передвигается медленно и осторожно, словно боясь расплескать наполненную
до краев чашу.
Рядом с его кинопроектором - пленка. Две коробки. Остальное
отправлено в мусорную корзину и потом сгорит в огне. Эти же две,
отобранные из множества любительских фильмов, он скопировал на фабрике и
принес с собой, чтобы просмотреть дома.
Устроившись поудобней в кресле с откидной спинкой и положив рядом с
собой сыр и фрукты, Долархайд приготовился смотреть. На первой пленке
запечатлен пикник во время уик-энда четвертого июля. Дружное семейство:
трое детей, отец с бычьей шеей, что-то вытаскивающий своими толстыми
пальцами из банки с маринадом, и мать.
Лучше всего женщина смотрится, когда играет в софтбол <Софтбол -
разновидность бейсбола> с детьми соседей по пикнику. Ей уделено всего
около пятнадцати секунд фильма: вот она наклоняется вперед, груди под
пуловером мягко колышутся. Черт побери, женщину заслоняет мальчишка,
размахивающий своей битой. Но вот она показалась снова - движется к
стартовой площадке, вместо которой используется шлюпочная подушка. Она
ставит на нее ногу: бедро выпячено, мускулы напряжены.
Снова и снова прокручивает Долархайд эти кадры. Нога на подушке, торс
развернут, короткие джинсы плотно облегают бедро.
Внимательно смотрит он на экран. Женщина и ее дети... Они
перепачкались и выглядят уставшими. Они обнимаются, собака вертится
возле их ног.
От страшного раската грома звенит граненый хрусталь в комнате
бабушки. Долархайд тянется за грушей.
Второй фильм состоит из нескольких фрагментов. На картонке вместо
заголовка неуклюжая надпись "Новый дом". Каждая буква как бы вписана в
монету. Под надписью разбитая копилка в виде свиньи. Отец снимает
табличку "Продается" и держит ее над собой, смущенно улыбаясь. Карманы у
него вывернуты наизнанку.
Дальний план. Мать и трое детей возле парадной лестницы. Дом на самом
деле красив. Камера надвигается на бассейн. Только что вылезший из воды
мальчишка бегает возле трамплина, оставляя на кафельном полу мокрые
следы. В бассейне плавают люди, над водой видны только головы. Маленькая
собачонка, смешно барахтаясь, спешит к девочке; уши пса прижаты, морда
высоко задрана, белки глаз поблескивают.
Мать держится за канат и смотрит в камеру. Ее черные вьющиеся волосы
стягивает кожаный ремешок, полная грудь полуприкрыта, длинные ноги, как
ножницы, разрезают воду.
Ночь. Недодержанный кадр. Виден снятый со стороны бассейна освещенный
дом, в воде блестят отражения огней.
Кадры внутри дома. Все в хорошем настроении, дурачатся. Повсюду
коробки и упаковочные материалы. Распахнут на две половинки старый
чемодан, который еще не успели вынести на чердак.
Маленькая девочка примеряет бабушкины наряды. На ней большая шляпа,
которую одевали когда-то, устраивая приемы в саду. Отец лежит на софе.
Похоже, он подвыпил. А теперь, судя по всему, камера у него в руках.
Видно отражение матери в зеркале. Она в шляпе.
Дети теснятся вокруг нее, мальчики смеются. Девочка не спускает глаз
с матери - она, наверно, думает о том времени, когда сама станет
большой.
Крупный план. Мать поворачивается, позируя перед камерой, и, лукаво
улыбаясь, заносит локоть за голову. Она очень привлекательна. На шее у
нее брошка с камеей.
Долархайд останавливает кадр, затем прокручивает пленку сначала.
Снова и снова женщина отворачивается от зеркала и улыбается.
Не отрывая глаз от экрана, Долархайд берет пленку с софтболом и
бросает ее в мусорную корзину.
Вытащив из проектора пленку, он читает ярлычок, приклеенный на
катушку в мастерской Гейтвея: Боб Шерман, Стар Рут 7, бокс 603, Талса,
Оклахома.
Не так уж и далеко.
Пленка лежит у Долархайда на ладони, он прикрывает ее второй, словно
пытаясь удержать маленькое живое существо, стремящееся выскользнуть.
Кажется, что там сверчок, рвущийся на волю.
Он вспоминает переполох, начавшийся в доме Лидсов, когда внезапно
вспыхнул свет. Пришлось сперва покончить с мистером Лидсом, а уж потом
включать освещение, необходимое для съемки.
Теперь он хочет, чтобы все происходило спокойней. Будет здорово, если
он сумеет тихо прокрасться в дом с включенной камерой, проскользнуть
между спящих супругов и поснимать их. Тогда удастся нанести удар в
темноте и можно будет остаться и сидеть между ними, чувствуя блаженное
освобождение от семени.
Для этого ему требуется инфракрасная пленка. И он знает, где ее
достать.
Проектор все еще включен. Долархайд по-прежнему держит пленку между
ладонями. На белом пустом экране ему видятся другие картины, вызванные в
памяти глухим завыванием ветра.
Он не испытывает злобы, в его душе лишь Любовь и ожидание грядущей
Славы.
При его появлении сердца людей будут обмирать и биться чаще, их стук
напомнит ему звук торопливых шагов в тишине.
Грозным, но и одновременно исполненным Любви предстанет он перед
Шерманами.
Прошлое для него не существует; имеет значение только грядущая Слава.
Он никогда не думает о доме своей матери. То, что запечатлелось в его
сознании, очень смутно и незначительно.
Когда ему было двадцать, воспоминание о материнском доме иногда
всплывали в его мозгу, оставляя легкий след.
Он знал, что жил там всего месяц. Он не помнил, что в десять лет его
выгнали из дома. После того, как он повесил кошку Виктории.
Одним из немногих воспоминаний детства был вид этого дома, ярко
