Давайте начнем. Я буду рядом с вами.
- Я тоже, - заверил доктор Хасслер. - Все происходящее весьма
забавляло обоих медиков.
Риба чувствовала запах своих нагретых волос, запахи мыла, спирта,
дезинфицирующих препаратов... И запах кошки. Зазвенело в ушах, и на
мгновение подступила дурнота, но девушка справилась с ней.
Вцепившись одной рукой в край стола, Риба осторожно потянула другую
вперед. Пальцы коснулись шерсти, нагретой лампами, потом проникли к
более прохладному слою и снова ощутили теплоту, идущую уже от тела. Она
прижала ладонь к толстой шкуре и осторожно двигала вдоль и против
шерсти, чувствуя, как густой мех скользит под ее рукой, как шерсть
опускается и поднимается под широкими ребрами в такт дыханию.
Она сжала шерсть, но мех выскользнул из пальцев, aa лицо порозовело;
она впала в состояние свойственное слепым, при котором мимика становится
неконтролируемой.
Варфилд и Хасслер с любопытством следили за ее острыми переживаниями.
Долархайд, наблюдая за девушкой из полумрака с трудом сдерживал
судорожное подергивание мышц.
Капли пота стекали с его лица.
- Ну, сейчас на другую сторону, и дело с концом. - Доктор Варфилд
говорил почти шепотом.
Риба пошла за ним, ведя рукой вдоль хвоста зверя.
У Долархайда перехватило дыхание, когда ее пальцы коснулись тигриной
мошонки. Она ощупала ее и двинулась дальше.
Варфилд приподнял огромную звериную лапу. Девушка потрогала жесткие
подушечки и почувствовала слабый запах опилок, запах клетки. Варфилд
нажал на лапу так, чтобы тигр выпустил коготь.
Риба ощупала тяжелые гибкие мышцы, лопатки, огромную голову и
осторожно, под наблюдением ветеринара, провела рукой по шершавому языку.
Горячее дыхание шевелило ее волосы.
Наконец доктор Варфилд поднес к ушам Рибы стетоскоп. Руки девушки
лежали на вздымающейся груди зверя. Невидящие глаза смотрели вверх, уши
заполнил грохот тигриного сердца.
***
Раскрасневшаяся и взволнованная, Риба Макклейн всю дорогу домой
сидела молча. Только раз она повернулась к Долархайду и медленно
произнесла:
- Спасибо... Большое спасибо. Если вы не против, я бы с удовольствием
выпила мартини.
***
- Подождите немного здесь, - попросил Долархайд, припарковавшись во
дворе своего дома.
Она была рада, что не вернулась в свою квартиру, казавшуюся сейчас
такой унылой.
- Только не вздумайте наводить порядок. Впустите меня, скажите, что
все прибрано, и я вам поверю на слово...
- Хорошо, подождите только мину ту-другую.
Он внес в дом пакет из винного магазина и быстро огляделся. Зашел на
кухню, постоял там с минуту, закрыв лицо руками. Мысли путались. Он
чувствовал опасность, но исходила она не от женщины. Было страшно
поднять глаза вверх. Надо что-то сделать, но что и как? Наверное,
следует отвезти ее домой.
Но внезапно понял - теперь, после Превращения, ему дозволено все.
Все. Все.
Долархайд вышел из дома; в лучах заходящего солнца фургон отбрасывал
длинную голубую тень. Риба Макклейн, оперлась на плечо Долархайда и
коснулась ногой земли.
Она смутно ощущала очертания дома. Эхо от хлопнувшей дверцы фургона
давало представление о высоте здания. Голос хозяина:
- Четыре шага по траве, потом пандус.
Она взяла его руку. Долархайда пронзила дрожь, под рубашкой выступили
капли пота.
- Тут действительно пандус. Зачем?
- Здесь жили старики.
- Но сейчас их нет?
- Нет.
- Дом кажется таким холодным и высоким...
Она остановилась в гостиной.
Пахнет музеем. Или ладаном?
Где-то вдалеке тикали часы.
- Это большой дом, да? Сколько в нем комнат?
- Четырнадцать.
- Он старый. И вещи здесь старые.
Она случайно задела отделанный бахромой абажур и прикоснулась к нему
пальцами.
Застенчивый мистер Долархайд... Она прекрасно понимала, как
подействовала на него сцена в зоопарке: он дрожал, как разгоряченный
конь, когда вел ее из операционной.
Устроить ей такую встречу с тигром - шикарный жест. Может, за этим
кроется нечто большее? Но уверенности пока нет.
- Мартини?
- Давайте я пойду вместе с вами и приготовлю? - предложила Риба,
сбрасывая туфли.
Пощелкивая пальцами по стакану, она налила в него нужное количество
вермута, добавила две с половиной унции джина и бросила две маслины. Она
быстро ориентировалась в доме - по тикающим часам, по шуму кондиционера
на окне, по воздушным потокам.
На полу рядом с кухонной дверью было теплое место, освещенное
заходящим солнцем.
Он усадил ее в свое большое кресло, а сам сел на диван.
В воздухе повисло напряжение.
Она пригубила мартини. Долархайд включил проигрыватель, и ему
показалось, что комната стала совсем другой, как будто разделилась на
две части - его и ее. Риба была первой, кто пришел к нему, в этой дом,
по собственному желанию.
Звучала музыка Дебюсси, под которую погас солнечный свет.
Он спросил ее что-то о Денвере, и Риба коротко ответу да - ответила
рассеянно, о чем-то другом. Он описал ей дом и большой двор, огороженный
кустарником и деревьями. Разговор иссяк.
Когда Долархайд менял пластинки, Риба произнесла:
- Этот удивительный тигр, этот дом, и вы сами, Д., - все это так
таинственно. Я не думаю, чтобы кто-нибудь знал вас по-настоящему.
- А вы спрашивали?
- Кого?
- Кого-нибудь.
- Нет.
- Тогда почему вы считаете, что меня никто не знает? - Из-за его
сосредоточенности на четком произношении вопрос прозвучал бесстрастно.
- Да, какие-то коллеги из Гейтвей видели, как мы садились на днях в
ваш фургон. Их распирало любопытство. И вот нежданно-негаданно ко мне на
работу ввалилась целая компания.
- Что им хотелось знать?
- Они просто любят посплетничать. А когда поняли, что сплетничать не
о чем, ушли.
- И что они говорили?
Она собиралась обратить любопытство женщин в легкую насмешку над
собой, но, видно, из этого ничего не выйдет.
Риба вздохнула.
- Выспрашивали обо всем подряд. Они находят вас очень таинственным и
интересным. Считайте это за комплимент.
- Они говорили, как я выгляжу?
Вопрос прозвучал нарочито легко, но Риба знала, что ему не до шуток.
Она решила не увиливать.
- Я не спрашивала. Но они, конечно, сказали, каким вас видят. Хотите
услышать? Дословно? Не хотите - не буду. - Она была уверена, что уж об
этом-то он наверняка спросит.
Гробовое молчание.
Внезапно Риба почувствовала, что она совсем одна в комнате.
Пространство вокруг нее казалось черной дырой, втягивающей в себя все и
не излучавшей ничего. Но она не слышала его шагов - значит, он здесь.
- Я bee же скажу, - начала она. - В вашем облике есть некая
подтянутость, аккуратность, и это им очень нравится. Еще они сказали,
что у вас необыкновенно развитое тело. - Очевидно, ей следует не
останавливаться, а продолжать. - Они говорят, что вы болезненно
чувствительны к своему лицу, но вы зря беспокоитесь. Да, там была
такая... Эйлин, кажется?
- Эйлин.
Ага, сигнал вернулся. Она чувствовала себя летучей мышью.
Риба умела превосходно копировать чужую речь. Она могла воспроизвести
болтовню Эйлин с абсолютной точностью, но была достаточно умна, чтобы
никого не передразнивать в присутствии Долархайда. Она цитировала Эйлин
медленно, бесцветным тоном, словно с трудом разбирая чужие каракули.
- "Этот парень выглядит совсем неплохо. Честное слово, я дружила со
многими, кто выглядел куда хуже. Одно время я встречалась с хоккеистом,
- он играл за "Голубых", помните? - так у него была небольшая ямка на
губе, там, где ему ударом шайбы повредило челюсть. У них, у хоккейных
игроков, всегда что-нибудь в этом роде. По-моему, это признак настоящего
мужчины. У мистера Д, замечательная кожа, чего я не сказала бы про его
волосы". Удовлетворены? Да, еще она спрашивала меня, на самом ли деле вы
так сильны, как выглядите.
- А вы что ответили?
- Я сказала, что не знаю. - Риба осушила свой стакан и приподнялась.
- Где же вы, Д., черт побери? - Она услышала, как он приближается к ней
со стороны стереопроигрывателя. - Ага, вот вы где. Хотите знать, что я
об этом думаю?
Она нашла пальцами его рот и торопливо поцеловала, слегка прижав свои
губы к стиснутым зубам Долархайда. Риба уже поняла, что причина
напряженности крылась в его застенчивости, а вовсе не в неприязни.
Он окаменел.
- А теперь покажите, где ванная комната.
Она взяла его за руку и пошла рядом с ним по коридору.
- Я сама найду дорогу обратно.
В ванной она пригладила волосы и попыталась найти, чем бы почистить
зубы. Она искала аптечку, но натыкалась на полки с фотореактивами. Она
перебирала предметы осторожно, боясь порезаться, и наконец обнаружила
бутылочку. Риба отвернула колпачок, понюхала, удостоверилась, что это
зубной элексир и прополоскала рот.
Вернувшись в гостиную, она услышала знакомое жужжание проектора,
перематывающего пленку.
- Мне нужно немного поработать, - сказал Долархайд, подавая ей новый
мартини.
- Ну что ж, - произнесла она, не зная, как быть дальше. - Если я
отвлекаю вас от работы, то я пойду. Можно вызвать такси прямо сюда?
- Нет. Я хочу, чтобы вы остались. Просто мне нужно просмотреть одну
пленку. Это совсем недолго.
Он взял ее за руку, собираясь подвести к большому креслу. Но Риба
помнила, где стоит кушетка, и направилась туда.
- Пленка со звуковым сопровождением?
- Нет.
- Музыка вам не помешает?
- Нет.
Риба чувствовала: она нравится Долархайду. Он хочет, чтобы она
осталась, но немного испуган. Ему нечего бояться - все будет прекрасно.
Она села.
Мартини был чудесен - холодный, бодрящий.
Тихо звякнули льдинки в стакане, это Долархайд сел на другой конец
кушетки. Пленка все еще перематывалась.
- Я, пожалуй, прилягу на несколько минут, если вы не возражаете, -
сказала Риба. - Нет, нет, не уходите, здесь полно места. Разбудите меня,
если я задремлю, хорошо?
Она вытянулась на кушетке, держа стакан на животе; концы золотистых
волос почти касались его руки.
Он выключил перемотку. Фильм начался.
Долархайд думал посмотреть фильмы с Лидсами и Джекоби в присутствии
этой женщины - здесь, в своей комнате. Ему хотелось смотреть попеременно
на экран и на Рибу. Но ведь в таком случае ей не остаться в живых, а
люди видели, как она садилась в его фургон. Выбрось это из головы. Люди
видели, как она садилась в фургон.
Лучше он посмотрит фильм с Шерманами, которых посетит в следующий
раз. Шерманы - залог его грядущего блаженства. И все это в присутствии
Рибы, на которую можно глядеть, сколько угодно.
На экране заголовок "Новый дом", написанный на куске картона. Дальний
план, видны миссис Шерман и дети. Возня в бассейне. Миссис Шерман
держится за канат и смотрит в камеру, полная грудь соблазнительно
поднимается над водой.
Долархайд гордился тем, что хорошо контролирует себя. Все мысли
только об этом фильме. Мысленно он начал говорить миссис Шерман то, что
говорил Валери Лидс в Атланте:
Ты сейчас меня видишь.
Ты ощущаешь это, когда видишь меня.
Возня со старой одеждой. Миссис Шерман надевает большую шляпу. Стоит
перед зеркалом, поворачивается с лукавой улыбкой и позирует перед
камерой. На груди у нее камея.
Риба Макклейн шевельнулась на кушетке и сняла очки. Долархайд
почувствовал тяжесть и тепло ее тела. Она положила голову ему на бедро.
У нее белая шея, освещенная бликами проектора. Он сидит очень тихо,
двигается лишь его большой палец, останавливая пленку и возвращая ее
назад. Снова миссис Шерман позирует в шляпе перед зеркалом.
Она поворачивается к камере и улыбается.
Ты сейчас меня видишь.
Ты ощущаешь это, когда видишь меня.
