целоваться?
- Ты не называл меня так с тех пор, как я начала взрослеть. Это было
так давно.
- Я не целовал тебя с тех самых пор. И не без причины. Но ты не
ответила на мой вопрос.
- А разве я обещала? Кто бы ни учил меня целоваться, все это было до
того, как я стала замужней женщиной.
- М-м-м, возможно, ты и права. Хорошо, я беру тебя с собой, и пусть
он пишет письма. К тому же не исключено, что здесь врожденный талант, а не
опыт. Знаешь что, Дора, давай так: я забываю о твоем греховном прошлом, а
ты о моем. Договорились?
- Да, безусловно... поскольку мое прошлое весьма греховно.
- Пустяки, дорогая, у тебя просто не было времени нагрешить. Ну разве
что сперла горстку конфет, которую я припас для Бака... Великий грех.
- Ничего подобного я не делала! Я вела себя гораздо хуже.
- Безусловно. Одари-ка меня новым талантливым поцелуем... Тю! Значит,
это не было случайностью. Дора, полагаю, что женился на тебе как раз
вовремя.
- Ты настоял на этом... мой муж, инициатива принадлежала не мне.
- Согласен. Любимая, ты все еще настаиваешь, чтобы мы немедленно
приступили к созданию младенца? Ведь я никуда не уеду отсюда без тебя.
- Не настаиваю. Но мне так хочется. Да, хочется - как раз то самое
слово. Но я не требую.
- Хочется - это точное слово. И мне тоже. Но я бы сказал, что требую
своего. Кто знает, может быть, у тебя окажутся и другие природные
дарования.
Дора кротко улыбнулась.
- А если нет, Вудро, не сомневаюсь, что ты всему научишь меня. Я хочу
учиться, просто горю.
- Тогда давай вернемся в город. Ко мне или к тебе?
- Куда хочешь, Вудро... Кстати, видишь ту небольшую рощицу? Она
гораздо ближе.
До города они добрались, когда уже стемнело; обратно мулы не
торопились. Когда они миновали дом Маркхемов, выстроенный на месте, где
прежде жили Харперы, Вудро Уилсон Смит проговорил:
- Дора-Адора...
- Да, мой муж?
- Ты хочешь публичного венчания?
- Только если ты настаиваешь, Вудро. Я чувствую, что вышла замуж. Я
замужняя женщина.
- Безусловно. А ты не хочешь бежать с кем-нибудь помоложе?
- Риторический вопрос - ни теперь, ни впредь.
- Этот молодой человек из эмигрантов и покинет корабль последним или
среди последних: он почти моего роста, темноволосый и посмуглее меня; не
могу сказать, сколько ему лет, но выглядит он раза в два моложе, чем я.
Гладко выбрит. Друзья зовут его Биллом. Правда, случается, что и Вуди.
Капитан Бриггс утверждает, что Билл очень любит юных училок и просто
рвется познакомиться с ними.
Дора задумалась.
- Если я поцелую его с закрытыми глазами, как, по-твоему, я узнаю,
что это он?
- Возможно, Адора. Я почти уверен. Но едва ли его здесь узнают. Во
всяком случае я надеюсь, что этого не произойдет.
- Вудро, я не знаю твоих планов. Но если я узнаю этого Билла, следует
ли мне пытаться убедить его в том, что я и есть та самая училка, о которой
ты свистел? Длинноногая Лил.
- Полагаю, что ты сумеешь убедить его, моя драгоценнейшая. Можно и
по-другому: пусть на время вернется дядя Гибби. Эрнсту Гиббонсу
потребуется три-четыре дня, чтобы покончить здесь со всеми делами, а потом
он распрощается со всеми, в том числе и со своей приемной племянницей,
старой девой, училкой Дорой Брендон. Ну а еще через два дня с последней
партией груза с корабля явится Билл Смит. Тебе следует собраться и быть
готовой, потому что по дороге в Новый Питтсбург Билл проедет мимо твоей
школы как раз перед рассветом.
- Новый Питтсбург. Я буду готова.
- Там мы с тобой проведем день или два. А потом отправимся дальше,
мимо Сепарации - прямо за горизонт. Мы пойдем через Безнадежный перевал.
Как тебе это?
- Я повсюду последую за тобой.
- А не страшно? Там поболтать можно будет лишь со мной. Пока
скоренько не испечем кого-нибудь и не научим разговаривать. Из соседей -
прыгуны, драконы и Бог знает кто еще - в гости ходить не придется.
- Я буду готовить, помогать тебе на ферме и рожать детей. А когда их
у нас станет трое, открою начальную школу миссис Смит. Или ты будешь
называть ее начальной школой длинноногой Лил?
- Скорей последнее. Это будет школа для сорванцов. Дора, у меня не
бывает детей с другим характером. Учить их можно лишь с палкой в руке.
- Это не новости, Вудро. Сейчас у меня уже есть такие, двое из них
потяжелее меня, но мне приходится их поколачивать.
- Дора, мы можем и не ходить за Безнадежный перевал. Сядем на "Энди
Джи" и улетим на Секундус. Бриггс говорит, что теперь там живут больше
двадцати миллионов человек. У тебя будет хороший дом, с теплой уборной. Не
придется хлопотать, гнуть спину на ферме. Будет хороший госпиталь, где
настоящие врачи помогут тебе рожать. Удобства и комфорт.
- Секундус? Это туда перебрались все говардианцы? Так ведь?
- Почти две трети. А некоторые живут здесь, я тебе говорил. Но мы не
говорим об этом вслух, потому что, когда вокруг столько маложивущих, быть
говардианцем небезопасно и неудобно. Дора, тебе не придется принимать
решение за три или четыре дня. Корабль останется на орбите, пока я не
разрешу ему улететь. Хочешь - неделю? Месяц? Столько, сколько понадобится.
- Боже! И ты будешь держать капитана Бриггса с кораблем на орбите?
Чтобы дать мне время подумать? Какие расходы!
- Я не хочу торопить тебя. И дело тут не в деньгах, Дора. Впрочем,
пребывание на орбите дорого не обходится. Ух... мне так долго приходилось
полагаться на самого себя, что я уже забыл, что такое быть женатым и как
можно доверять жене свои секреты. Придется отвыкнуть. Дора, шестьдесят
процентов стоимости "Энди Джи" принадлежит мне, Зак Бриггс - мой младший
партнер. Он мой сын. Твой приемный сын, если угодно. - Она не ответила. -
В чем дело, Дора? Я тебя огорошил?
- Нет, Вудро, просто привыкаю к новым идеям. Конечно, раз ты
говардианец, то женат не впервые. Просто я никогда не думала о том, что у
тебя могут быть сыновья и дочери.
- Да, конечно, но я хочу сказать, что из-за своего эгоизма худо
соображаю. Я поторопил тебя, а в этом не было необходимости. Если мы
останемся на Новых Началах, я хочу, чтобы Эрнст Гиббонс исчез, чтобы он
отправился на "Энди Джи", потому что слишком стар: мне трудно дальше
поддерживать внешность в соответствии с возрастом. Потому-то его должен
сменить Билл Смит; он ближе тебе по возрасту и куда красивее, и никто
здесь не заподозрит, что я говардианец.
Подобный фокус я проделывал неоднократно; я знаю, как поступить,
чтобы все было в порядке. И от Эрнста Гиббонса я намереваюсь отделаться
поскорее. Ведь он твой приемный дядюшка и в три раза старше тебя, и он
думать не может о том, чтобы похлопать тебя по попке, да и тебе в голову
не придет поощрить подобные действия с его стороны. Так считает каждый. Я
же намереваюсь систематически оглаживать твой симпатичный задок, Адора.
- А я хочу, чтобы ты это делал. - Дора придержала мула; они уже
приближались к домам. - И не только. Вудро, ты говорил, что мы не можем
немедленно поселиться вместе, потому что соседи осудят. А кто учил меня не
считаться с мнением соседей? Ты сам.
- Это так, но иногда выгоднее заставить соседей думать именно то, что
ты хочешь, чтобы повлиять на их слова и поступки, - а сейчас как раз такое
время. Заодно я намеревался поучить тебя терпению, дорогая.
- Вудро, я сделаю так, как ты скажешь. Но на одном буду настаивать:
мой муж должен спать в моей постели!
- И я хочу этого.
- Тогда что с того, что подумают люди, если я распрощаюсь с дядюшкой
Гибби в постели? Я ведь все равно уеду с новым поселенцем. Вудро, ты ни
словом не упрекнул меня, когда обнаружил, что я не девушка. Ты не думаешь,
что об этом могут знать и другие? Может быть, весь поселок. Прежде меня
это не волновало. Так зачем же беспокоиться именно теперь?
- Дора.
- Да, Вудро?
- Уверяю, каждую ночь я буду проводить в твоей постели.
- Спасибо тебе, Вудро.
- Это удовольствие, мадам. Или по крайней мере половина такового;
похоже, что тебе это тоже нравится...
- О, конечно! Ты сам знаешь. Естественно.
- А раз так, давай перейдем к другим вопросам... Скажу только, что,
если бы ты, такая большая и взрослая, оказалась девственницей, это меня
встревожило бы больше, пришлось бы заподозрить, что влияние Элен было не
столь благотворным, как я полагал. Хорошая женщина, благослови ее.
Господь! Все эти разговоры о добром старом дядюшке Гибби, который никогда
не притронется к крошке Доре, предназначены лишь для того, чтобы ты
сохранила лицо. Но поскольку тебя это не беспокоит, оставим. Я как раз
говорил, что тебе следует решить, оставаться здесь или отправиться на
Секундус, Дора, на Секундусе есть не только теплый туалет, на нем есть и
реювенализационная клиника.
- О! Значит, тебе она скоро понадобится, Вудро?
- Нет и нет! Тебе, дорогая.
Она ответила не сразу.
- Но говардианкой я не стану.
- Конечно, нет. Но это помогает. Реювенализационная терапия не дает
вечной жизни и говардианцам. Некоторым людям она идет на пользу, другим -
нет. Возможно, когда-нибудь мы узнает об этом побольше, но пока
реювенализационные методики в среднем удваивают отпущенный человеку срок,
говардианец он или нет. Кстати, ты не знаешь, сколько прожили твои дед и
бабка?
- Откуда, Вудро? Я и родителей едва помню, а как звали дедов и бабок,
даже не знала.
- Мы можем выяснить. На корабле хранятся материалы о каждом мигранте,
который прилетел на нем. Я скажу Заку... капитану Бриггсу, чтобы он
полистал досье твоей семьи. Когда-нибудь - сразу этого не сделаешь - я
найду материалы о твоей семье на Земле. Потом...
- Нет, Вудро.
- Почему нет, дорогая?
- Мне это не нужно, я не хочу знать об этом. Очень давно, по меньшей
мере три или четыре года назад, когда я выяснила, что ты говардианец, мне
также удалось понять, что на самом деле говардианцы живут не дольше нас,
обычных людей.
- Как это?
- А так: у всех нас есть прошлое, настоящее и будущее. Прошлое - это
память, и я не могу вспомнить того времени, когда меня не было. А ты
можешь?
- Нет.
- Выходит, здесь мы равны. Возможно, у тебя больше воспоминаний, ведь
ты старше. Но все это прошлое. А будущее? Оно еще не наступило, и никто не
знает, каким оно будет. Ты можешь пережить меня - а может быть, я переживу
тебя. Или мы можем погибнуть вместе. Мы не знаем, да я и не хочу знать. Но
у нас обоих есть настоящее: оно у нас общее, и сейчас я счастлива.
Давай-ка поставим мулов в конюшню и насладимся сегодняшним днем.
- Отлично. - Он улыбнулся. - Долго и часто?
- И то и другое!
- Вот это моя Дора! Все стоящее внимания стоит повторить.
- И еще, и еще раз. Но минуточку, дорогой, ты назвал капитана Бриггса
сыном, следовательно, он мой приемный сын. Полагаю, что так оно и есть, но
не представляю его себе в подобном качестве. Но ты можешь не отвечать,
потому что мы согласились не интересоваться прошлым друг друга...
- Давай, спрашивай. Если я сочту возможным, отвечу.
- Ну, хорошо... А кто мать капитана Бриггса? То есть твоя прежняя
жена.
- Ее звали Филлис. Филлис Бриггс-Сперлинг. А зачем тебе знать о ней,
дорогая? Очень хорошая девушка. А больше ничего сказать не могу. Никаких
сравнений.
- Похоже, я сую нос не в свое дело.
- Возможно. Впрочем, мне безразлично. И Филлис, наверное, тоже.
Дорогуша, с тех пор прошло два века, забудь об этом.
- О! Она умерла?
- Не знаю. Но, может быть, Зак слыхал о ней: он недавно побывал на
