отцы чересчур ревниво относятся к дочерям. Я был доволен, что Лаура сумела
добиться откровенности от обоих таким образом, что они не старались скрыть
от нее что-либо, не испугались, когда она их, так сказать, застукала.
Джо-Аарон, быть может, и испугался, но Паттикейк просто сказала: "Мам, а
ведь ты не постучала".
(Опущено.)
Так мы обменялись сыновьями: Джо-Аарон полюбил сельскую жизнь и уже
не покидал нас, а Джордж обнаружил извращенную наклонность к городской
жизни, поэтому Джо взял его к себе и воспитал из него повара. Джордж спал
с Элизабет, то есть с Либби. Я забыл, сколько продолжались их
взаимоотношения, прежде чем они решили родить ребенка и поженились.
Двойная свадьба, все четверо молодых так и остались близкими людьми.
Но, решая собственные дела, Джо-Аарон попутно решил и мою проблему.
Нужно было что-то делать с Небесной Гаванью. К тому времени Лаура уже
решила покинуть меня, а все мои сыновья от нее тем или иным способом
отправились следом за дикими гусями; на планете остался один Джордж.
Дочери повыходили замуж, а среди зятьев фермеров не было. Тогда-то
Джо-Аарон и сделался моим управляющим и последние десять лет, которые я
провел в Небесной Гавани, практически распоряжался поместьем.
Я сумел бы добиться компромисса и с Роджером Сперлингом, но он
попытался завладеть поместьем. А раз так, то половину его я отдал
Паттикейк, а другую продал моему зятю Джо-Аарону под залог, а потом
дисконтировал бумажонку в банке и купил куда лучший корабль, чем сумел бы
осилить, отдай я половину Роджеру и Лауре. Аналогичным образом -
полупродал-полуподарил - Либби и Джорджу свою долю "Мезон Лонг". Либби
переменила имя на Эстель Элизабет Шеффилд-Лонг, стало быть, и здесь
проявилась наследственность, что порадовало и меня, и ее родителей. Все
было хорошо. Когда я улетал, даже Лаура снизошла и поцеловала меня на
прощание.
- Лазарус, я не понимаю одного. Вы сказали, что не поощряете женитьбы
между говардианцами и эфемерами. И все же разрешили двоим своим детям
найти половину за пределами Семьи.
- Даю поправку, Минерва: детям не разрешают жениться; они делают это
сами, в удобное время и с подходящим партнером.
- Поправка принята, Лазарус.
- Вернемся назад... к той ночи, когда я вмешался в отношения Либби и
Джо-Аарона. Тогда я передал Ллите и Джо все, что работорговец вручил мне в
качестве доказательства их происхождения, даже счет на покупку, предложив
или уничтожить, или надежно запереть бумаги. Среди них находилась серия
фотографий, иллюстрирующих рост детей от года к году. Последняя была снята
наверняка как раз перед тем, как я купил их, и они подтвердили это. На
снимке рядом стояли двое: юноша и девушка в поясе невинности.
Джо взглянул на фотографию и проговорил: "Что за парочка шутов!
Сестрица, мы прошли долгий путь... благодаря капитану".
"Конечно, - согласилась она и принялась разглядывать снимок. - Брат,
а ты не замечаешь кое-чего?" "Чего?" - спросил он и посмотрел снова.
Аарон заметил. "Братец, сними шорты, - попросила она и начала
расстегивать саронг. - Давай встанем возле стены, не в той позе, в которой
мы предстаем перед клиентом, а так, как нас ставили, чтобы сделать эти
фотографии". Она передала мне снимок, и они встали у стены лицом ко мне.
Минерва, за четырнадцать лет они не переменились. Ллита родила троих
и была беременна уже четвертый раз. Они работали до упаду, но выглядели
такими же, как в тот день, когда я увидел их впервые... в точности, как на
последнем снимке, которым завершалась их юность - между восемнадцатью и
двадцатью годами, если считать по-земному. Но им было уже за тридцать.
Тридцать пять земных лет, если верить записям, сделанным на
Благословенной.
Минерва, добавлю один факт. Когда я видел их в последний раз, им было
уже за шестьдесят по земному летоисчислению, точнее, шестьдесят три, если
верить тем самым отчетам. Но ни у одного из них не было седых волос, у
обоих сохранились все зубы, а Ллита вновь была беременна.
- Мутантные говардианцы, Лазарус?
Старик пожал плечами.
- В этом термине подразумевается вопрос, дорогая. За достаточно
долгий срок каждый из тысячи генов в любой плоти и крови претерпевает
мутации. Но по правилам фонда персона, не внесенная в генеалогию Семейств,
может быть зарегистрирована как говардианец-новичок лишь в том случае,
если существуют доказательства, что все четверо ее дедов и бабок дожили
хотя бы до ста лет. Это правило оставило бы за чертой меня, не будь я
рожден в одном из Семейств. Но, с другой стороны, возраст, в котором я
прошел свою первую реювенализацию, был слишком велик даже для
говардианского генетического эксперимента. Сегодня они заявляют, что
обнаружили в двенадцатой хромосомной паре генный комплекс, который
определяет долголетие, словно заводит часы. Если так, кто завел мои часы?
Гильгамеш? "Мутация" - это не объяснение; это попросту название, данное
факту.
Быть может, кто-то из естественных долгожителей, не обязательно
говардианец, посетил Благословенную. Все натуралы вечно движутся, изменяют
имена, красят волосы; так было всегда и даже до начала истории. Но,
Минерва, ты помнишь один странный и неприятный инцидент из моей жизни,
когда я был рабом на Благословенной...
(Опущено.)
...итак, проще всего предположить, что Ллита и Джо были моими
собственными потомками.
ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ: Х. ВОЗМОЖНОСТИ
- Потому-то вы и отказались разделить с ней "эрос", Лазарус?
- Что? Нет, Минерва, дорогуша, в ту ночь я не сделал такого вывода и
даже не заподозрил этого. Впрочем, не буду скрывать предрассудков, с
которыми отношусь к сексу со своими собственными потомками. Можно вытащить
мальчишку из Библейского пояса [регион на Среднем Западе США, известный
своим религиозным фундаментализмом], но из мальчишки этот Пояс не
вытащишь. Несмотря на то что у меня была тысяча лет на размышления.
- Да? - проговорил компьютер. - Значит, вы решили, что она из
эфемеров? Это тревожит меня, Лазарус. Я тоже по-своему обездолена и, как
Джо, понимаю Ллиту. Ваши причины извиняют, но не оправдывают ваш отказ.
- Минерва, я же не сказал, что отказал ей.
- О! Выходит, вы все-таки осчастливили женщину? Чувствую облегчение.
- Этого я также не говорил.
- Нахожу внутреннее противоречие, Лазарус.
- Потому что об этом я не говорил, дорогая. Все, о чем я рассказываю,
записывается; таково условие моей сделки с Айрой. А можно приказать тебе
забыть кое-что из того, что я говорил? Наверное, за двадцать три столетия
моей жизни все-таки найдутся другие вещи, более заслуживающие
увековечивания. И я не вижу причин регистрировать те случаи, когда
какая-нибудь предприимчивая дама разделяла со мной ложе ради удовольствия,
а не с целью рождения потомства.
- Отсюда следует, - задумчиво отозвался компьютер, - что, поскольку я
не имею возможности получить представление о том, чего именно добилась от
вас Ллита, ваши правила в отношении к эфемерам касаются лишь брачных
отношений и рождения потомства.
- Я не говорил и этого.
- Значит, я не поняла вас, Лазарус. Противоречие.
Старик подумал, затем медленно и грустно произнес:
- Дело в том, что брак между долгожителем и эфемером - вещь скверная.
И в том, что так оно и есть, мне самому пришлось убедиться. Впрочем, это
было давно и далеко отсюда... а когда она скончалась, умерла и часть меня
самого. С тех пор я не хочу жить вечно. - Он умолк.
- Лазарус, - расслабленным голосом сказал компьютер. - Лазарус, друг
мой дорогой! Я прошу прощения!
Лазарус встрепенулся и отрывисто произнес:
- Нет, дорогуша, не жалей меня. Для жалости нет никаких оснований. Я
не стал бы ничего менять в прошлом, даже если бы смог. Если бы у меня была
машина времени и можно было вернуться назад, чтобы изменить хотя бы один
эпизод, я не стал бы этого делать. Не то что эпизод - даже один прожитый
миг. А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом.
- О чем вы хотите поговорить, дорогой друг?
- Вот ты все вспоминаешь обо мне и Ллите, Минерва, и тебя явно
беспокоит, что я лишил ее причитающегося. Ничего я ее не лишал, во всяком
случае ты не знаешь, что представлял собой этот приз. Так бывает нередко,
и секс не всегда подарок. Дело в том, дорогуша, что ты не понимаешь сути
"эроса", потому что не можешь понять, не создана для этого. Я не принижаю
это занятие; секс - это во, секс - чудесная штука. Но если ты
обожествляешь его, а именно этим ты и занята, секс превращается из
развлечения в причину невроза.
Что касается того, что я лишил чего-то там Ллиту, то надо сказать: в
сексуальном отношении она не голодала. В самом худшем случае ей было
слегка досадно. Но отнюдь не обидно. Ллита была женщиной сердечной, и лишь
тяжелая работа могла бы помешать ей лечь на спину, или усесться или встать
на колени... или на уши, а я своими советами предоставил им с Джо
достаточно времени для всего этого. Джо и Ллита были люди простые, они не
знали предрассудков и разврата и из четырех основных предметов,
интересующих род людской - войны, политики, денег и секса, - их занимали
лишь два последних. Ну а под моим руководством они в изобилии получили и
того, и другого.
Да что там, признаюсь, что после того как они научились
предохраняться - а методика тогда была почти такой же совершенной, как и
теперь; этому я тоже учил их, но прежде не имел причины упомянуть, -
оказалось, что никакие предубеждения и табу не запрещают им вильнуть на
сторону ради забавы, причем связь их между собой при этом не подвергалась
никакой опасности. Они была невинными гедонистами, и если Ллите не удалось
завлечь одного усталого старого космонавта, она сумела заполучить
достаточное количество других. Как и Джо. Короче, кроме развлечений, они
наслаждались глубоким счастьем от самого счастливого из браков, который
мне приходилось видеть.
- Я почти рада слышать это, - сказала Минерва. - Очень хорошо,
Лазарус, забираю назад свои вопросы и воздерживаюсь от спекуляций
относительно миссис Лонг и того самого "усталого старого космонавта", хотя
даже ваш рассказ свидетельствует о том, что в то время вы не были ни
усталым, ни старым, ни космонавтом. Вы упомянули четыре основных предмета,
интересующих род людской, но не включили сюда науку и искусство.
- Я сделал это не по забывчивости, Минерва. Наука и искусство
интересуют очень немногих; лишь небольшой процент людей может считать себя
учеными или художниками. Но ты и сама знаешь это и просто уклоняешься от
темы.
- Неужели, Лазарус?
- Не свисти, дорогая. Знаешь притчу о маленькой русалочке? Можешь ли
ты заплатить ту цену, которую заплатила она? Можешь, ты это прекрасно
знаешь. И не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю.
Компьютер вздохнул.
- Понять способна, а не могу. У тележного колеса нет прав. Как и у
меня.
- Увиливаешь, дорогуша. Права - это надуманная абстракция. Прав нет
ни у кого - ни у машин, ни у существ из плоти и крови. У людей - обоего
пола - бывают возможности, а не права, и они ими пользуются или не умеют
воспользоваться. Тебе выпало быть могучей десницей хозяина этой планеты. И
пользоваться дружбой вздорного старикана, который наслаждается особыми
привилегиями по самой нелепой причине, но не колеблясь. И владеть всей
биологической и генетической информацией клиники Говарда на Секундусе, что
