с самого начала, даже во сне. Как заметила Дженет, нарушив свое
постановление, только водородная бомба сможет пробить нашу защиту, а взрыв
водородной бомбы мы вряд ли заметим - поэтому расслабьтесь и наслаждайтесь
завтраком.
Я наслаждалась... и Мама Кошка тоже, она обходила наши ноги против
часовой стрелки и сообщала каждому, когда наступала его очередь выдать
кусочек бекона - я думаю, ей досталась большая его часть.
После того, как я вымыла тарелки (их не выбрасывали, Дженет в
некоторых вещах была старомодна), и Дженет сделала еще кофе, она снова
включила новости, и мы сели смотреть и обсуждать их - на кухне, а не в
огромной комнате, где мы обедали, потому что фактически их гостиной была
кухня. У Дженет была, что называется, "крестьянская кухня", хотя ни у
одного крестьянина такой кухни никогда не было: большой камин, круглый
стол для всей семьи, обставленный так называемыми "капитанскими" стульями,
большие удобные кресла, куча свободного места и никаких проблем с
движением, потому что еда готовится в противоположном конце кухни. Котят
снова впустили, покончив с их протестами, и они вошли, настороженно подняв
хвосты. Я подобрала одного, большого пушистика, белого с большими черными
пятнами; его урчание было больше него самого. Было ясно, что любовная
жизнь Мамы Кошки не ограничивалась родословной книгой; все котята были
разные.
Большая часть новостей была пересказом старого, но в Империи
произошли новые события:
Демократов собирали вместе, приговаривали военно-полевыми судами (они
были названы военными трибуналами) и казнили на месте - лазерами,
огнестрельным оружием, некоторых через повешение. Я с трудом заставила
себя смотреть на это. Приговаривались все, начиная с четырнадцатилетнего
возраста - мы видели одну семью, в которой оба родителя, сами обреченные,
настаивали, что их сыну только двенадцать.
Председатель суда, капрал имперской полиции, окончил спор тем, что
вытянул руку, застрелил мальчика, а потом приказал своему взводу
прикончить родителей и старшую сестру мальчика.
Иен отключил картинку, включил подстрочник и убрал звук. - Я видел
достаточно, - пробормотал он. - Я думаю, что тот, к кому перешла власть
после смерти старого Председателя, ликвидирует всех, кто находится в его
списке подозрительных лиц.
Он выглядел мрачно. - Мардж, ты все еще не отказалась от этой глупой
идеи немедленно вернуться домой?
- Я не демократ, Иен. Я вне политики.
- Ты думаешь, этот мальчишка имел какое-то отношение к политике? Эти
казаки убьют тебя просто, чтобы попрактиковаться. В любом случае, ты не
можешь. Граница закрыта.
Я не сказала ему о своей уверенности, что смогу пересечь любую
границу на земле. - Я думала, она закрыта только для тех, кто пытается
попасть на север. Разве они не позволяют гражданам Империи возвращаться
домой?
Он вздохнул. - Мардж, неужели ты не умнее котенка у тебя на коленях?
Неужели ты не понимаешь, что маленькие симпатичные девочки могут попасть в
беду, если будут играть с плохими мальчиками? Если бы ты была дома, я
уверен, твой отец запретил бы тебе выходить на улицу. Но ты в нашем доме,
поэтому Жорж и я должны заботиться о тебе. А, Жорж?
- Mais oui, mon vieux! Certainement! <фр.: Конечно, да, старина!
Определенно!>
- А я буду защищать тебя от Жоржа. Джен, ты можешь убедить эту
девочку в том, что она сможет оставаться в нашем доме, сколько захочет? Я
думаю, она одна из тех настырных женщин, которые пытаются сами платить по
чеку.
- Нет, я не такая!
Дженет сказала:
- Марджи, Бетти велела мне заботиться о тебе. Если ты думаешь, что ты
для нас обуза, можешь сделать взнос в Бритканский Красный Крест. Или в дом
для нуждающихся кошек. Но случилось так, что мы трое зарабатываем огромные
деньги, а детей у нас нет. Мы можем позволить себе содержать тебя так же
легко, как и еще одного котенка. Итак... ты остаешься? Или я должна
спрятать твою одежду и выпороть тебя?
- Я не хочу, чтобы меня били.
- Очень жаль, я так надеялась. Все решено, господа: она остается.
Мардж, мы тебя надули. Жорж будет требовать от тебя позировать без всякой
меры - он жестокий тип - он тебя получает по дешевке, а не по обычным
профсоюзным расценкам. Он найдет, где сэкономить.
- Нет, - сказал Жорж, - я получу прибыль. Потому что я представлю ее
как статью расхода, любимая моя Джен. И не по базовым профсоюзным
расценкам; она стоит большего. Полторы?
- По меньшей мере. Я бы сказала, две. Не жадничай, ты все равно
ничего ей платить не будешь. Ты не хочешь взять ее на кампус? В свою
лабораторию, я имею в виду.
- Стоящая мысль! Она крутилась где-то глубоко у меня в голове... и
спасибо тебе, дорогая, что ты ее оттуда вытащила. - Жорж повернулся ко
мне:
- Марджори, не хочешь продать мне яйцо?
Он меня поразил. Я попыталась сделать вид, что не понимаю его. - У
меня нет яиц.
- Есть! Несколько десятков, намного больше, чем тебе понадобится для
собственных нужд. Я имею в виду человеческую яйцеклетку. Лаборатория
платит за яйцо больше, чем за сперму - простая арифметика. Ты шокирована?
- Нет. Удивлена. Я думала, ты художник.
Вмешалась Дженет:
- Мардж, милая, я сказала тебе, что Жорж разбирается в разных видах
искусства. Так оно и есть. Он профессор тератологии <тератология - раздел
биологии, изучающий уродства> университета в Манитобе... а также главный
техник принадлежащей университету производственной лаборатории и ясель, и
поверь мне, это требует высокого мастерства. Но у него хорошо получается и
с краской и холстом. Или с экраном компьютера.
- Это правда, - согласился Иен. - Жорж превращает в произведение
искусства все, к чему прикасается. Но вам не следовало сообщать об этом
Мардж, пока она наша гостья. Некоторых людей страшно нервирует сама идея
манипуляции с генами - особенно с их собственными генами.
- Мардж, я тебя расстроила? Извини.
- Нет, Джен. Я не из тех людей, кого нервирует одна только мысль о
живых артефактах или искусственных людях. Некоторые мои лучшие друзья -
искусственные люди.
- Дорогая, - мягко сказал Жорж, - не надо рассказывать сказки.
- Почему ты так говоришь? - я попыталась не повышать голос.
- Я могу заявить, что, поскольку я работаю в этой области, много
искусственных людей являются моими друзьями, и я говорю это с гордостью.
Но...
Я перебила:
- Я думала, ИЧ никогда не встречают своих создателей.
- Это правда, и я это правило никогда не нарушал. Но у меня все же
часто бывает возможность познакомиться с живыми артефактами и
искусственными людьми - это не одно и то же - и заслужить их дружбу. Но -
простите меня, дорогая мисс Марджори - если вы не работаете в этой области
- Нет?
- Нет.
- Только генный инженер или кто-то тесно связанный с этой отраслью,
может сказать, что у него есть знакомые среди искусственных людей. Потому
что, моя дорогая, вопреки популярному мифу, для обывателя в принципе
невозможно отличить искусственного человека от обычного... а из-за злобной
предвзятости невеж искусственный человек почти никогда не признается о
своем происхождении - мне хочется сказать "вообще никогда". Поэтому, хотя
я рад, что ты не дергаешься при мысли о искусственных созданиях, я
вынужден рассматривать твое заявление как преувеличение, к которому ты
прибегла, чтобы показать свою свободу от предубеждений.
- Ну... ладно. Пусть будет так. Я не понимаю, почему ИЧ должны быть
гражданами второго сорта. Это нечестно.
- Верно. Но некоторые чувствуют в этом угрозу. Спроси Иена. Он
собирается атаковать администрацию в Ванкувере, чтобы искусственные люди
никогда не смогли стать пилотами. Он...
- Хватит! Ты меня достал. Я занимаю такую позицию, потому что так
решили мои профсоюзные братья. Но я не дурак, Жорж; благодаря жизни и
беседам с тобой, я начал осознавать, что нам придется искать компромисс.
Мы больше не настоящие пилоты, и мы ими не являемся все это столетие. За
нас работает компьютер. Если компьютер отрубится, я сделаю все возможное,
чтобы без аварии опустить с неба этот автобус, но лучше на меня не
ставить! Скорости и возникающие неполадки много лет назад превзошли
человеческие возможности. Я сделаю все, что смогу! Как и любой из моих
собратьев. Но, Жорж, если ты сможешь создать искусственного человека,
который будет думать и двигаться достаточно быстро, чтобы справиться с
отказом компьютера при посадке, я уйду на пенсию. Это все, чего мы
добиваемся, так или иначе - если компания заменит нас пилотами-ИЧ, то они
должны получать полную оплату. Если ты сможешь их создать.
- О, со временем я смог бы их создать. Когда бы я сделал одного, если
бы мне разрешили клонирование, вы, пилоты, смогли бы отправляться на все
четыре стороны. Но это был бы не ИЧ; это должен быть живой артефакт. Если
я попытаюсь произвести организм, который действительно будет надежным
пилотом, я не смогу это сделать с условием сохранения нормального
человеческого облика.
- Не надо, пожалуйста!
Оба мужчины выглядели удивленными, Дженет насторожилась - и я
пожалела, что не сдержалась.
- Почему нет? - спросил Жорж.
- Э... потому что я не сяду в такой корабль. Мне безопаснее будет с
Иеном.
Иен сказал:
- Спасибо, Мардж - но ты слышала, что сказал Жорж. Он говорит о
существе, специально созданном для пилотирования, которое сможет делать
это лучше, чем я. Это возможно. Так уже бывало, черт возьми! Так же, как
гномы заменили шахтеров, заменят и моих коллег. Мне может это не
нравиться, но я вижу, что так скоро случится.
- Хорошо... Жорж, ты работал с разумными компьютерами?
- Конечно, Марджори. Искусственный интеллект - это область, близкая к
моей профессии.
- Да. Тогда ты знаешь, что специалисты по ИИ несколько раз объявляли,
что они готовы создать компьютер, обладающий сознанием. Но у них ничего не
получалось.
- Да. Это печально.
- Нет - это неизбежно. У них это никогда не получится. Компьютер
может обладать сознанием - безусловно! Сделайте его таким же сложным, как
человеческий мозг, и он обязательно осознает себя. Потом он обнаружит, что
он не человек. Потом он сообразит, что никогда не сможет стать человеком;
все, что он сможет делать - это сидеть на месте и выполнять приказы людей.
Потом он сойдет с ума.
Я пожала плечами. - Это неразрешимая дилемма. Если он не человек, он
никогда не сможет им стать. Иен, может быть, не сможет спасти пассажиров,
но он попытается. Но живой артефакт, не будучи человеком и не имея
уважения к людям, может разбить корабль просто потому, что ему все равно.
Потому что ему надоело то, как с ним обращаются. Нет, Жорж, я буду лететь
с Иеном. А не с твоим артефактом, который постепенно начнет ненавидеть
людей.
- Не с моим артефактом, дорогая, - мягко сказал Жорж. - Ты обратила
внимание, какое наклонение я использовал, говоря об этом проекте?
- Видимо, нет.
- Условное. Потому что ничто из того, что ты сказала, не является для
меня новостью. Я не пытался выполнить эту работу и не собираюсь. Я могу
создать такого пилота. Но я не смогу встроить в этот артефакт нравственные
принципы, которые составляют основу подготовки Иена.
Иен, похоже, задумался. - Может быть, во время переговоров мне нужно
будет выдвинуть требование, что любой пилот ЖА или ИЧ должен пройти
проверку нравственных принципов.
- Как это проверить, Иен? Я не знаю, как внедрить нравственные
принципы в зародыш, а Мардж показала, почему не будет пользы от
