- Слушай, - говорит он, - Смотритель прямо икру мечет. Ты отыскал
неисправность или как?
- Передай мое почтение Смотрителю и скажи, что я разобьюсь в лепешку,
чтобы вернуть ему драгоценный комфорт, как только найду дефектную цепь...
если, конечно, мне не будут мешать дурацкими вопросами. Ты что - так и
будешь стоять у открытой настежь двери, чтобы в машину при снятом корпусе
набилось побольше пыли? Дело твое, конечно, ты тут командуешь, но если
машина станет чихать, сам ее и чини. Я даже не подумаю вылезать из теплой
постели, чтобы тебе помочь. Можешь так и передать своему дурацкому
Смотрителю.
- Попридержи-ка язычок, дружище!
- Сам попридержи, лагерник! Закроешь ты дверь или нет? Или мне
выметаться отсюда обратно в Луна-Сити? - Я махнул своей номер пять, словно
дубинкой.
Он прикрыл дверь. Откровенно говоря, я не испытывал особого
удовольствия, унижая этого лопуха. Просто это была наша политика -
нагнетать напряженку всюду, где только можно. Парню и так было противно
работать на Администрацию, я же хотел заставить его дойти до точки.
- Ну как, подсыпать им еще перчика? - спросил Майк.
- Нет, продолжай минут десять в том же духе и резко прекрати. Потом
еще часок подергай им давление воздуха. Нерегулярно, но покрепче. Знаешь,
что такое акустический удар?
- Разумеется. Это...
- Определений не надо. После того как закончишь главную атаку,
тряхани воздуходувную систему до упора, чем ближе к акустическому удару,
тем лучше, и повторяй встряску через каждые несколько минут. А потом
добавим Морту еще кое-что на долгую память. М-м-и... Майк, ты можешь
заставить его сортиры работать в обратном режиме?
- Запросто! Все?
- А сколько их у него?
- Шесть.
- Что ж... запрограммируй, пусть выльется достаточно, чтобы промочить
ему все ковры. Но, если ты в состоянии установить, какой из них ближе к
спальне, пусть там фонтанирует до самого потолка. Сможешь?
- Программа запущена.
- Отлично. А теперь принимай подарок, дружок.
В звуковом блоке водера оказалось достаточно места, чтобы пристроить
мою коробочку; сорок минут работы номером три - и все в ажуре. Мы
протестировали водер-вокодер, а потом я попросил Майка позвонить Вайо и
проверить работу каждой цели.
В течение десяти минут царила полная тишина. Я поставил новые пломбы
на той части корпуса, которую пришлось бы снимать, если бы ремонт был
взаправдашним, собрал инструменты, прикрепил руку номер шесть и скатал в
ролик распечатку тысячи шуток, которая вылезла из принтера. Мне не
пришлось отключать голосовую часть водера - Майк позаботился об этом сам,
он всегда так делал, когда кто-нибудь дотрагивался до двери. Поскольку его
рефлексы работали быстрее моих примерно в тысячу раз, я о таких мелочах не
волновался.
Наконец Майк сказал:
- Все двадцать цепей работают о'кей. Я могу переключаться с одной на
другую даже в середине слова, и Вайо не удалось заметить места стыковки. А
еще я позвонил профу, пожелал ему доброго здоровья и поболтал с Ма по
твоему домашнему телефону - разговаривал со всеми тремя одновременно.
- Значит, дело в шляпе. А что ты насочинял для Ма - в смысле, зачем
звонишь?
- Я попросил передать тебе, чтобы ты мне позвонил. То есть, Адаму
Селену. Затем мы поболтали. Она очаровательный собеседник. Мы обсуждали
проповедь Грега в последний вторник.
- Не понял.
- Я сказал ей, Ман, что слушал проповедь и даже процитировал самую
поэтическую часть.
- Ох, Майк!
- Все о'кей, Ман. Я объяснил, что сидел в задних рядах, а когда
запели последний гимн, потихоньку ушел. Ма не любопытна, она знает, что я
не хочу, чтобы меня видели.
(Это Ма-то - самая что ни на есть любопытная женщина в Луне!)
- Ладно, думаю, ничего страшного не произошло. Но больше этого не
делай. Хотя - о чем это я? Делай, конечно! Ходи... то есть продолжай
прослушивать собрания, лекции, концерты и все такое прочее.
- Если, конечно, всякие прохвосты не будут отключать меня вручную!
Ман, я ведь не могу контролировать все эти микрофоны так, как телефоны,
например.
- Там слишком простой выключатель. Вот дурачье и усердствует: сила
есть - ума не надо.
- Все равно это варварство. И несправедливость к тому же.
- Ну, Майк, а где ты видел справедливость? Что исправить не в
силах...
- ...терпи до могилы. Одноразовая шутка, Ман.
- Извини. Сформулируем иначе: что нельзя исправить, надо выбросить и
заменить чем-нибудь получше. Так мы и сделаем. Какие шансы ты насчитал в
последний раз?
- Примерно один к девяти, Ман.
- Значит, стали хуже?
- Ман, они будут ухудшаться с каждым месяцем. Нижней точки мы еще не
достигли.
- У "Янки" тоже сплошной завал. Ну ладно, ближе к делу. Майк, если
кто-то упомянет о лекции или о чем-то подобном, ты сразу дашь понять, что
тоже там был, и процитируешь что-нибудь к месту.
- Запомню. А зачем, Ман?
- Ты читал "Багряный цветок"? [Речь идет о романе писательницы Эммы
Орчи (1865 - 1947) "Scarlet Pimpernel" (1905), которым начинается цикл
приключений сэра Перси Блэкни] Эта книга должна быть в публичной
библиотеке.
- Да. Прочесть тебе?
- Боже сохрани! Просто отныне ты наш "Багряный цветок", наш Джон
Голт, наш Болотный Лис - человек, овеянный тайной. Ты всюду бываешь, все
знаешь, без паспорта проникаешь в любой город. Ты вездесущ, но тебя никто
никогда не видит.
Замигали огоньки - Майк издал приглушенный смешок.
- Вот это забава, Ман! Она и в первый раз смешна, и во второй, а
может, она смешна постоянно?
- Постоянно, дружок. Слушай, когда ты прекратил тарарам у Смотрителя?
- Сорок три минуты назад, если не считать отдельных шумов в
трубопроводах.
- Спорю, у него уже все зубы ноют! Пусть побалдеет еще минут
пятнадцать. А затем я объявлю, что ремонт закончен.
- Заметано. Вайо просила тебе передать, Ман, чтобы ты не забыл про
день рождения Билли.
- О Господи! Прекращай все немедленно, я убежал. Пока! - И я выскочил
из зала.
Билли - сын Анны. Вероятно, последний - она нарожала нам восемь
ребятишек, трое из них еще дома. Я, по примеру Ма, стараюсь не заводить в
семье любимчиков... но Билли замечательный парнишка, и я сам учил его
читать. Мне кажется, он на меня похож.
Я забежал в канцелярию, оставил счет и потребовал свидания с главным
инженером. Меня впустили, хотя главный был не в духе - видно, досталось от
Смотрителя.
- Вот, держите, - сказал я ему. - Сегодня день рождения моего сына, и
я не могу опаздывать. Но это я обязан вам показать.
Я вынул из чемоданчика конверт и вытряхнул его содержимое прямо на
стол. Это был трупик обыкновенной мухи, которую я присмолил раскаленным
проводом и приволок с собой. Мы в Дэвисовых туннелях беспощадно истребляем
мух, но иногда одна-две просачиваются из города сквозь открытые шлюзы. Эта
залетела ко мне в мастерскую и оказалась очень кстати.
- Видали? Догадайтесь, где я ее нашел?
На этой фальшивой улике я построил целую лекцию о проблемах ухода за
точными машинами, об открытых дверях и дураках-дежурных.
- Пыль может погубить компьютер. _Н_а_с_е_к_о_м_ы_е_ же вообще
недопустимы! А ваши вахтенные надсмотрщики шляются взад-вперед, будто на
станции метро! Сегодня этот идиот разглагольствовал, распахнув обе двери
настежь. Если я еще раз увижу, что машину лапал какой-то болван, к
которому мухи липнут, как... ладно, шеф, это ваше хозяйство. У меня и без
вас работы по горло, я у вас тут копаюсь только потому, что люблю точные
машины. Но я не переношу, когда над ними издеваются. Прощайте!
- Минутку! Теперь моя очередь сказать вам пару ласковых!..
- Очень сожалею, но мне надо бежать. Как хотите, но я не специалист
по паразитам. Я компьютерщик!
Ничто так не раздражает человека, как невозможность высказаться. При
удаче и с помощью Смотрителя главный инженер аккурат к Рождеству
заработает себе язву.
Я все равно опоздал, пришлось смиренно просить прощения у Билли,
Альварес придумал новую забаву - тщательный обыск на выходе из Комплекса.
Я вынес эту процедуру без единого ругательства в адрес драгунов, очень уж
не терпелось добраться до дома. Но увидев распечатку с шутками, они встали
на дыбы.
- Это что такое? - требовательно спросил первый.
- Бумага для компьютера, - ответил я. - Тестовая распечатка.
Подошел второй драгун. Я не сомневался, что читать они не умеют. Они
настаивали на конфискации; я требовал, чтобы позвонили главному инженеру.
В конце концов меня отпустили. Я не переживал по поводу обыска - чем
больше будет таких случаев, тем выше поднимется накал ненависти к
солдатам.
Решение еще больше очеловечить Майка возникло из необходимости дать
каждому члену Партии номер телефона для экстренной связи. Мой совет насчет
концертов и пьес просто случайно попал в ту же струю. Голос Майка по
телефону имел некоторые особенности, которых я не замечал, пока общался с
ним только в машинном зале. Дело в том, что, разговаривая с человеком по
телефону, вы слышите фоновый шум: вы слышите его дыхание, биение сердца,
шорох его движений, хотя, как правило, не осознаете этого. Фоновый шум
проникает даже сквозь звукоизолирующий колпак и заполняет собой
пространство, создавая телесный образ и окружающую его среду.
У Майка же _н_и_ч_е_г_о_ п_о_д_о_б_н_о_г_о_ н_е _б_ы_л_о_.
К этому времени голос у него стал вполне человеческим по тембру и
качеству, а также вполне узнаваемым. Это был баритон с североамериканским
произношением и слабым австралийским акцентом. А перевоплотившись в
"Мишель", он (она?) щебетал нежнейшим сопрано с французским прононсом. И
как личность он сильно возмужал. Когда я впервые представил его Вайо и
профу, это была смесь ребенка с педантом. За несколько недель он
превратился в человека примерно моего возраста.
Когда Майк "проснулся", он лепетал хрипло и невнятно, я с трудом его
понимал. Теперь же произношение стало четким и ясным, а выбор слов и
манера речи соответствовали обстоятельствам: тон был дружеский со мной,
уважительный с профом, галантный с Вайо, то есть говорил он с теми
вариациями, которых можно ждать от взрослого мужчины.
Но фон был мертв. Глухое молчание.
И мы принялись заполнять его. Майку потребовался только толчок. Он не
стал астматически дышать в микрофон. В обычных условиях вы даже не
заметили бы внесенных им изменений - он работал тонкими мазками. "Извини,
Ман, твой звонок застал меня в ванной", - говорил он слегка запыхавшись.
Или: "Я завтракаю - дай дожевать". Он выдавал эти штучки даже в разговоре
со мной, после того как решил "обрести человеческий облик".
Мы творили Адама Селена все вместе, обговаривая в "Малине" мельчайшие
детали. Сколько лет Адаму? Как он выглядит? Женат ли? Где он живет? Кем
работает? Чем увлекается?
Мы решили, что Адаму около сорока, он здоров, полон жизненных сил,
хорошо образован, интересуется искусством и науками, особенно увлекается
историей, хорошо играет в шахматы, хотя и редко - времени не хватает.
Состоит в браке самого распространенного типа - "_т_р_о_й_к_а_", где
является старшим мужем. В семье четверо детей. Жена и младший муж,
насколько нам известно, политикой не занимаются.
У него грубоватое, но привлекательное лицо, стальные волнистые
волосы, он смешанных кровей, лунарь во втором поколении с одной стороны, в
третьем - с другой. По лунным стандартам богат, у него бизнес в Новолене и
Конгвиле, не говоря уже о Луна-Сити. Главная контора находится в Луна-Сити
