причем первые подделки были крайне грубыми. Вскоре, однако, откуда-то
выкрали бланки и подделки стали выглядеть не хуже официальных документов.
Правда, стоили они дороже настоящих, но лунари предпочитали паспорта,
выпускаемые частными фирмами.
Наша организация фальшивки не изготовляла, мы только поощряли
торговлю ими и знали, у кого он есть, а у кого нет. Майк хранил у себя
полный список официально выданных паспортов. Это помогало нам отделять
козлищ от овнов в тех файлах, которые мы начали составлять; их тоже
хранили у Майка, под шифром "Бастилия". Мы решили, что человека с
поддельным паспортом можно считать нашим потенциальны соратником. По сети
ячеек было спущено указание - не вербовать в организацию людей с
официальными документами. Если же у вербовщика были сомнения, ему
достаточно было послать запрос наверх и ждать ответа.
Но неприятности стражников этим не ограничивались. Ни достоинство
солдата, ни состояние его духа не улучшалось от того, что перед ним или,
еще хуже, у него за спиной прыгали дети, передразнивая каждое его
движение, а то и просто носились взад-вперед, выкрикивая непристойности,
корча рожи и складывая из пальцев всем известную фигуру. Во всяком случае
солдаты воспринимали это как оскорбление.
Один солдат ударил мальчонку ладонью по лицу и выбил несколько зубов.
Результат: убиты два охранника и один лунарь.
После этого постовые стали детей игнорировать.
Мы ничего специально не придумывали, мы лишь поддерживали общий
настрой. Кому, скажите, могло прийти в голову, что милая пожилая леди
вроде моей старшей жены станет поощрять хулиганские выходки ребятни? Но
именно она-то их и поощряла.
Были и другие вещи, которые раздражали холостых людей, оказавшихся
вдали от дома. Одну мы спровоцировали сами. Дело в том, что
драгунов-усмирителей завезли в Булыжник, так сказать, без дамского
обеспечения.
Многие наши девицы - настоящие красавицы, и некоторые из них взяли за
обыкновение слоняться по станциям. Одеты они были куда легче обычного, то
есть близко к нулю, зато надушены сильнее, причем духами крепкими и
возбуждающими. С желтомундирниками они не разговаривали и даже на них не
смотрели - просто прохаживались в поле зрения солдат, волнообразно
покачиваясь так, как умеют лишь девушки-лунарки (женщины Терры так ходить
не могут - шестикратный вес не позволяет).
Такое зрелище, естественно, собирало толпы лиц мужского пола, от
взрослых мужиков до неоперившихся салажат: красотке - восторженные свистки
и аплодисменты, "мальчику в желтом" - ядовитые насмешки. Первыми начали
эту игру платные шлюшки, но вскоре образовался такой наплыв желающих, что
проф решил не тратить больше деньги на постановку. И оказался прав: даже
наша Людмила, застенчивая, как котенок, вызвалась попробовать, однако Ма
категорически ей это запретила. Зато Ленора - на десять лет старше и самая
красивая в нашей семье - попробовала, и Ма ее не бранила. Ленора вернулась
раскрасневшаяся, взволнованная и довольная собой, горя желанием и дальше
дразнить врага. Причем по собственной инициативе - ей и невдомек было, что
революционная каша уже заварилась.
В это время с профом я виделся редко и никогда на людях; мы
поддерживали связь по телефону. Поначалу нам сильно мешало то, что у нас
на ферме был всего один телефон на двадцать пять человек, среди которых
насчитывалось немало подростков, готовых висеть на аппарате часами, пока
не прогонят. Мими была строга: детям разрешался один телефонный звонок в
день продолжительностью не более девяноста секунд с возрастающей шкалой
наказаний за нарушение правила, что, однако, умерялось готовностью Ма
делать исключения. Последние сопровождались "мамиными телефонными
нотациями" типа: "Когда я впервые попала в Луну, здесь вообще не было
частных телефонов. Вы, дети, не можете себе представить, как легко..."
Мы чуть ли не последними из зажиточных семей установили у себя
телефон. Когда я вошел в семью, телефон был для нас еще новинкой.
Зажиточными же мы стали потому, что никогда ничего не покупали, если могли
вырастить это сами. Ма терпеть не могла телефонов, ибо деньги за
пользование услугами "Кооперативной компании связи Луна-Сити" в
значительной степени шли в карманы Администрации. И никак не хотела
понять, почему я не мог ("ты же так хорошо разбираешься в этих вещах,
Мануэль, милый") позаимствовать телефонный сервис, как мы заимствовали
электроэнергию. Что телефон - это часть системы переключений, в которой он
должен фигурировать под определенным номером, Ма нисколько не
интересовало.
И все же я додумался, как смухлевать. Проблема незаконного телефона
состоит в том, что надо организовать прием телефонных звонков. Поскольку
телефон не зарегистрирован, то даже если вы сообщите о нем друзьям, с
которыми хотели бы разговаривать, вы все равно останетесь "неизвестным"
для сети - нет сигнала, который должен дать ей команду соединить с вами
потенциального собеседника.
Но, с тех пор как Майк вошел в число заговорщиков, подключение к сети
перестало быть проблемой. В моей мастерской было почти все, что нужно, а
остальное я или купил, или позаимствовал. Просверлил дырочку в телефонную
будку из мастерской и еще одну - из комнаты Вайо (горная порода тут была
толщиной около метра, но лазерный луч, суженный до размеров карандаша,
режет быстро). Снял со стены зарегистрированный аппарат, присоединил к
линии блочок беспроволочной связи и замаскировал его. Осталось лишь
спрятать в комнате Вайо и в моей бинауральные рецепторы и микрофон, а
также соорудить схемку, повышающую частоту за пределы слышимости, чтобы в
аппарате Дэвисов было тихо, и преобразующую ее обратно в нормальную
звуковую частоту.
Единственная проблема - как проделать такую работу без свидетелей; но
это Ма взяла на себя.
Все остальное организовал Майк. Он не стал придумывать новых номеров
- отныне я пользовался номером "Майкрофт-ХХ", только когда звонил по
какому-нибудь другому аппарату. Майк просто круглые сутки прослушивал мою
мастерскую и комнату Вайо. Услышав, как я или она произносим: "Майк", он
тут же отвечал, а на другие голоса не реагировал. Голоса он различал,
словно отпечатки пальцев, и ни разу не ошибся.
Ну а я доделал кое-что по мелочам: поставил звукоизоляцию на дверь в
комнате Вайо, такую же, как у меня в мастерской, соорудил переключатели
для наших с ней переговорных устройств, а также провел сигнализацию, чтобы
знать, одна ли она в комнате и закрыта ли у нее дверь, и чтобы Вайо знала
то же самое обо мне. Все это обеспечило безопасность наших разговоров с
Майком, друг с другом и общих переговоров вчетвером. С профом Майк мог
связаться в любом месте, и проф либо поддерживал разговор, либо звонил
позже по более безопасному аппарату. Иногда требовалось быстро разыскать
меня или Вайо - в общем, мы все старались непрерывно находиться на связи с
Майком.
По моему контрабандному телефону, хоть у него и не было кнопочного
набора, можно было дозвониться куда угодно: вызываешь Майка и под кодом
"Шерлок" просишь соединить с кем нужно, без всякого номера, поскольку у
Майка полный список абонентов и он сыщет нужный набор букв куда быстрее.
Мы начинали понемногу понимать, какими безграничными возможностями
обладает телефонная сеть, когда она живая и к тому же на нашей стороне. Я
получил от Майка и передал Ма еще один незанятый номер, чтобы она могла
позвонить ему, если надо будет срочно связаться со мной. Ма быстро
подружилась с Майком, продолжая принимать его за человека. И такое
отношение к нему быстро распространилось в кругу семьи.
Как-то днем, когда я вернулся домой, Сидрис сказала мне:
- Манни, милый, звонил твой друг, у которого такой приятный голос,
Майк Холмс. Просил, чтобы ты ему звякнул.
- Спасибо, родная. Позвоню.
- Когда ты наконец пригласишь его к обеду, Ман? Мне он кажется очень
славным.
Я сказал, что у доктора Холмса дурно пахнет изо рта, что он весь
покрыт жесткой щетиной и ненавидит женщин.
Она, пользуясь тем, что Ма нет поблизости, ответила непристойным
словечком.
- Просто боишься мне его показать. Опасаешься, что я предложу принять
его в мужья!
Я похлопал ее по спине и заверил, что она совершенно права. Потом
рассказал об этом Майку и профу. Майк еще пуще принялся флиртовать с
женской половиной семейства, а проф, как мне показалось, задумался.
Я продолжал учиться технике конспирации и понял, что означали слова
профа о революции как об искусстве. Я не забыл (и не подвергал сомнению)
предсказания Майка о катастрофе, грозившей Луне всего через семь лет.
Однако не думал об этом - все мое внимание поглотили более увлекательные и
затейливые детали.
Проф неустанно твердил, что сложнейшими проблемами конспирации
являются связь и безопасность, подчеркивая их конфликтную
взаимозависимость: чем проще связь, тем выше угроза для безопасности; если
же организация слишком законспирирована, меры предосторожности могут
парализовать ее деятельность. Проф считал, что структура, состоящая из
ячеек, представляет собой компромиссное решение проблемы.
Я принял систему ячеек, поскольку нужно было свести к минимуму
последствия действий провокаторов. Даже Вайо согласилась, что организация,
которая не состоит из изолированных отсеков, неработоспособна, примером
чему служило прежнее подполье, буквально нашпигованное стукачами.
Но мне была не по душе практика блокирования информационных связей
внутри сети ячеек. Требовалось слишком много времени, как у древних земных
динозавров, чтобы сигнал прошел от головы до хвоста или наоборот.
На эту тему я потолковал с Майком.
Идею избыточных каналов связи, о которой я рассказывал профу, мы
отбросили. Систему ячеек оставили, но безопасность и связь решили
обеспечить с помощью чудесных возможностей нашего "умника-разумника".
С_в_я_з_ь_: мы создали троичную древовидную систему партийных кличек.
Председатель: _г_о_с_п_о_д_и_н_ Адам Селен (Майк).
Исполнительная ячейка: Борк (я), Бетти (Вайо), Билл (проф).
Ячейка Борка: Васси (Ма), Волин, Ванг (Чанг).
Ячейка Бетти: Вильям (Грег), Вивиан (Сидрис), Ватанабе ("товарищ
Клейтон").
Ячейка Билла: Валльс (Финн Нильсен), Виктория, Воттер.
И так далее.
На седьмом ярусе какой-нибудь Жорж руководил, скажем, Зигфридом,
Зигмундом и Зарой, и на уровне буквы "З" нам потребовалось уже 2187 имен.
Но для компьютерных мозгов это не проблема - Майк сам подбирал имена, а
если не хватало, просто выдумывал. Каждый новый член организации получал
партийную кличку и номер телефона для экстренной связи. Никаких запасных
каналов или прохождения по цепочке - номер напрямую соединял звонившего с
Адамом Селеном, то есть с Майком.
Б_е_з_о_п_а_с_н_о_с_т_ь_: мы положили в основу два постулата. Ни
одному человеку нельзя верить ни в чем - Майку можно верить безгранично.
Первая мрачная часть этого предположения не нуждается в обосновании.
Наркотики и другие малоаппетитные средства могут сломить любого человека.
Единственная защита - самоубийство, но оно не всегда возможно. Разумеется,
существуют средства вроде "пломбы в зубе", как классические, так и
новейшие, почти стопроцентно надежные, и проф позаботился, чтобы мы с Вайо
были ими обеспечены. Я так и не узнал, что он дал Вайо в качестве
"последнего дара дружбы", а поскольку я своим не воспользовался, то не
будем углубляться в детали. Да я и не уверен, что покончил бы с собой; не
