облегчение. Выходит, этот прогноз практически ничего не значит?
- Как это не значит?! Очень даже значит! - вскричала Вайо. - Мы
обязательно найдем решение, когда приспичит! Скажи ему, Майк!
- Вайо, я очень огорчен. Хотел бы я обладать твоей уверенностью. Но
ответ будет прежним: где и когда появится гений, мне неизвестно. Увы. Я
скорблю.
- Но тогда, - сказал я, - проф был прав? Если вернуться к нашим
шансам?
- Одну минуту, Ман. Есть еще одно решение, предложенное профессором:
возвратные поставки с Терры, тонна за тонну.
- Да, но это _н_е_о_с_у_щ_е_с_т_в_и_м_о_!
- Если транспортировка будет достаточно дешевой, земляне согласятся.
Решение требует небольших технических новшеств, теоретического прорыва не
нужно. Просто грузовые поставки с Терры должны стать такими же дешевыми,
как катапультирование грузов с Луны.
- И ты называешь это небольшим новшеством?
- Я назвал его небольшим в сравнении с другими проблемами, Ман.
- Майк, дорогой, а сколько нужно времени на это? Долго придется
ждать?
- Вайо, по самым грубым подсчетам, основанным скорее на интуиции, чем
на информации, понадобится где-то порядка пятидесяти лет.
- Около пятидесяти лет? Так это же пустяк! Значит, у нас будет
свободная торговля!
- Вайо, я сказал "порядка", а не "около пятидесяти лет".
- А какая разница?
- Разница большая, - вмешался я. - Майк имел в виду, что не ждет
этого раньше чем через пять лет, но будет удивлен, если понадобится более
пятисот. Так, Майк?
- Верно, Ман.
- Значит, нам нужен еще один прогноз. Проф сказал, что мы вывозим
воду и органику и не получаем их обратно. Ты согласна, Вайо?
- Да, конечно! Только я не думаю, что эта проблема так неотложна.
Когда придет время, мы ее решим.
- О'кей, Майк, - у нас нет ни дешевого транспорта, ни трансмутации.
Через сколько лет начнутся неприятности?
- Через семь лет.
- С_е_м_ь_ л_е_т_! - Вайо вскочила, в полном изумлении глядя на
телефон. - Майк, милый! Не может быть, чтобы ты говорил серьезно!
- Вайо, - вздохнул он печально. - Я очень старался. В этой задаче
бесконечно большое число переменных. Я перепробовал несколько тысяч
вариантов решения, исходя из разных предпосылок; Самый оптимистичный ответ
получился при допущении, что поставки на Терру не увеличатся ни на грамм,
что численность населения Луны перестанет расти благодаря введению жестких
мер ограничения рождаемости и что одновременно развернутся активные поиски
льда, чтобы поддержать нужный уровень водоснабжения. При таких условиях
запас времени будет чуть больше двадцати лет. Остальные прогнозы куда
хуже.
Вайо, придя в себя, спросила:
- Что же произойдет через семь лет?
- Этот срок я получил, взяв за основу нынешнюю ситуацию и
предположив, что Администрация не изменит свою политику все главные
переменные экстраполированы исходя из их прошлой динамики. Судя по
доступным данным, это наиболее вероятный ответ. В две тысячи восемьдесят
втором году начнутся первые голодные бунты. Каннибализм вряд ли возникнет
раньше чем через два года после этого.
- Каннибализм! - Вайо отвернулась и спрятала лицо на груди профа.
Он погладил ее по спине и мягко сказал:
- Мне очень жаль, Вайо. Люди не имеют представления о том, как хрупка
наша экология. Но даже меня это потрясает. Мне, конечно, известно, что
вода всегда бежит вниз по склону, но я никак не думал, что мы с такой
ужасающей скоростью приближаемся ко дну пропасти.
Вайо выпрямилась, лицо ее было спокойно.
- О'кей, профессор, я ошибалась. Эмбарго необходимо, равно как и все
с ним связанное. Перейдем к делу. Давайте спросим у Майка, каковы наши
шансы. Теперь вы верите ему, не так ли?
- Да, дорогая леди. Верю. Мы должны привлечь его на свою сторону. Ну,
Мануэль...
Потребовалось немало времени, чтобы убедить Майка в нашей полной
серьезности, заставить его понять, что "шуточки" могут нас погубить (это
очень трудно усвоить машине, которая не представляет себе, что такое
смерть), и получить заверение, что он может и будет хранить секреты,
независимо от того, какие программы поиска информации будут задействованы,
- даже если это будут наши собственные пароли, исходящие не от нас. Майка
обидели мои сомнения, но дело было слишком серьезное, чтобы рисковать
из-за какой-нибудь оплошности.
Затем около двух часов ушло на программирование и пересмотр программ,
на выбор предпосылок и исследование вытекающих из них проблем, пока
наконец все четверо - Майк, проф, Вайо и я - не были полностью
удовлетворены тем, что нам удалось сформулировать. А именно: какие шансы
на успех имеет революция - вот эта революция, возглавляемая нами, - если
мы хотим не допустить голодных бунтов, собираемся сражаться с
Администрацией голыми руками, а против нас все могущество Терры и ее
одиннадцати миллиардов жителей, готовых нас раздавить и подчинить своей
воле. И при условии, что никакой иллюзионист не вытащит для нас из шляпы
кролика, что никуда нам не деться от предательства, людской глупости и
малодушия и что сами мы отнюдь не гении и не играем никакой существенной
роли в жизни Луны. Проф положил немало трудов, чтобы увериться в познаниях
Майка в области истории, психологии, экономики и так далее. Под конец Майк
сильно обскакал профа по количеству предложенных переменных. Наконец
решили, что программа готова и что мы не в состоянии придумать еще один
более или менее существенный фактор.
Тогда Майк сказал:
- Проблема слишком неопределенна. Как я должен ее решить?
Пессимистически? Оптимистически? Или в виде вероятностной кривой или
нескольких кривых? Что скажете, профессор, мой друг?
- Мануэль?
- Майк, - сказал я, - когда я бросаю игральную кость, то один шанс из
шести за то, что выпадет единица. Я не прошу владельца лавочки проверить
кость на плавучесть, не измеряю ее кронциркулем, не беспокоюсь о том, что
кто-то может дунуть на нее. Не надо нам ни оптимистических, ни
пессимистических подходов, не надо нам никаких кривых. Скажи нам одной
фразой: каковы шансы. Равные? Один на тысячу? Никаких?
- Да, Мануэль Гарсия О'Келли, мой первый друг.
В течение тринадцати с половиной минут не было слышно ни звука. Вайо
чуть не сгрызла себе костяшки пальцев. Никогда я еще не видел, чтобы Майку
для расчетов потребовалось столько времени. Надо думать, он сверялся с
каждой книгой, которую прочел, и перетряхнул все наборы случайных чисел. Я
уже стал подозревать, что у него что-нибудь сгорит от перенапряжения или
начнется нервный срыв, требующий операции наподобие лоботомии, чтобы
прекратить осцилляцию.
Наконец Майк заговорил:
- Ман, мой друг, я страшно сожалею.
- Что случилось, Майк?
- Я проделал расчет несколько раз, проверял и перепроверял. На победу
есть всего лишь _о_д_и_н _ш_а_н_с _и_з_ с_е_м_и_.
7
Я поглядел на Вайо, она на меня; мы громко расхохотались. Я вскочил и
заорал: "Ура!" Вайо разрыдалась, обняла профа и принялась целовать его.
Майк грустно сказал:
- Я не понимаю вас. Шансы семь к одному _п_р_о_т_и_в_ нас. Не _з_а
нас.
Вайо прекратила слюнявить профессора и вскрикнула:
- Ты слышишь! Майк сказал "нас". Он включил и себя.
- Еще бы! Майк, старичок, мы все понимаем. Но знаешь ли ты хоть
одного лунаря, который отказался бы поставить на такой роскошный шанс -
один к семи?!
- Я знаю только вас троих. Данных, чтобы построить кривую,
недостаточно.
- Что ж... мы лунари. А лунари - народ азартный. Тут поневоле станешь
азартным, черт побери! Нас выперли сюда и заключили пари, что мы подохнем.
А мы их обхитрили. И снова оставим их в дураках! Вайо! Где твоя сумочка?
Давай сюда красный колпак! Надень на Майка. Поцелуй его. И примем по
граммулечке. Налей Майку тоже - хочешь выпить, Майк?
- Я бы с удовольствием выпил, - с завистью отозвался Майк, -
поскольку неоднократно размышлял над проблемой воздействия этилового
спирта на нервную систему человека. Очевидно, оно аналогично легкому
повышению вольтажа. Но поскольку я пить не могу, выпейте за меня
кто-нибудь.
- Программа принята. Поехали. Вайо, где колпак?
Телефон был заподлицо со стеной - вделан прямо в скалу, так что
напялить на него колпак не удалось. Мы водрузили колпак на полку,
заменявшую письменный стол, и произнесли в честь Майка тост, и назвали его
"товарищ", и он чуть было не прослезился. Во всяком случае, голос у него
дрогнул. Затем Вайо схватила "колпак свободы", надела его на меня и
поцелуем посвятила, на сей раз уже официально, в подпольщики, причем с
такой страстью, что моя старшая жена хлопнулась бы в обморок при виде
этого зрелища. Затем Вайо нахлобучила колпак на профа, повторив с ним ту
же процедуру, - слава богу, с сердцем у него, по словам Майка, было все
о'кей.
После этого Вайо надела колпак на себя, подошла к телефону,
наклонилась и, приблизив губы к промежутку между микрофонами, послала
несколько громких воздушных поцелуев.
- Это тебе, Майк, мой дорогой товарищ! А Мишель тут?
И будь я проклят, если ей тут же не ответило нежнейшее сопрано:
- Я здесь, милочка! И я _т_а_-_а_к_ счастлива!
Тогда поцелуй получила и Мишель, а мне пришлось объяснить профу, кто
она такая и представить его. Он был необычайно вежлив, громко втягивал
воздух сквозь зубы, свистел и хлопал в ладоши - иногда мне кажется, что
проф все-таки немного с приветом.
Вайо разлила водку. Проф подхватил стаканы, подлил в наши кофе, а в
ее - _ч_а_й_ и всем набухал меда.
- Мы провозгласили начало революции, - сказал он твердо. - Теперь мы
начнем ее творить. На трезвую голову. Мануэль, тебя избрали председателем.
Начнем?
- Председателем будет Майк, - ответил я. - Это очевидно. И он же
будет секретарем. Мы не станем держать ни единого клочка исписанной бумаги
- это первое правило конспирации. С Майком нам бумага не нужна. И прежде
чем что-то решать, надо одеться и понять, на каком мы свете; я ведь в этих
делах новичок.
- Кстати, - сказал проф, - к вопросу о конспирации. Тайна, связанная
с Майком, должна быть ограничена пределами исполнительной ячейки. Круг
допущенных лиц может быть расширен лишь в случае единогласного одобрения
все троих... поправка: всех четверых.
- Какая тайна? - спросила Вайо. - Майк согласился хранить все наши
секреты. Он более надежен, чем мы. Ему нельзя промыть мозги. Верно ведь,
Майк, милый?
- Мне можно промыть мозги, - ответил Майк, - прибегнув к высокому
вольтажу. Меня можно разбить, можно воздействовать на меня растворителями
или позитивной энтропией или другими средствами - мне даже думать об этом
неприятно. Но если под "промывкой мозгов" ты подразумеваешь, что меня
могут заставить выдать ваши секреты, ответ будет категорически
отрицательным.
- Вайо, - сказал я, - проф имел в виду тайну самого существования
Майка. Майк, старина, ты наше секретное оружие - ты ведь понимаешь это,
верно?
Майк застенчиво произнес:
- При определении шансов на успех мне пришлось учесть это
обстоятельство.
- И какие были шансы без тебя, товарищ? Совсем никудышные?
- Не совсем хорошие. Отличались на порядок.
- Ладно. Замнем для ясности. Но секретное оружие должно быть
секретным. Майк, кто-нибудь еще подозревает, что ты живой?
- А я живой? - В голосе его звучало трагическое одиночество.
- Хм... не будем спорить о семантике. Конечно, ты _ж_и_в_о_й_.
