Луна-Сити
Инвестиции
Офис Председателя
Старый Купол
А ниже - заголовок "Отчий дом", сочинение Адама Селена и так далее.
Все отпечатки пальцев, которые там были, появились уже после отправки
поэмы. Текст был напечатан на "Ундервуд офис электростатор", то есть на
самой распространенной в Луне модели. И все равно таких машинок было не
очень много, поскольку их импортировали. Опытный детектив мог бы
идентифицировать машинку и обнаружил бы ее в городском офисе Администрации
в Луна-Сити. Вернее будет сказать - машинки, так как в офисе их было шесть
и мы печатали по пять слов по очереди на каждой. Операция стоила нам с
Вайо бессонной ночи, и мы решили, что риск неоправданно велик, хотя Майк
был на стреме и прослушивал все телефоны. Больше мы такого не повторяли.
Но Альварес не был опытным детективом.
11
В начале 2076 года работы у меня было невпроворот. Во-первых, я не
мог игнорировать клиентов. А во-вторых, массу времени отнимала партийная
работа, хотя я передал в другие руки все, что сумел. И все равно
приходилось решать бесконечное число вопросов и рассылать сообщения вверх
и вниз. Пришлось сократить время на физические упражнения с грузилами и
отказаться от мысли получить разрешение на пользование центрифугой
Комплекса - той самой, с помощью которой ученые-землееды продлевали срок
пребывания в Луне. Хотя я раньше на ней тренировался, в этот раз мне не
хотелось рекламировать свою подготовку к поездке на Терру.
Упражнения без центрифуги менее эффективны, но особенно утомительными
они казались из-за того, что я не знал, имеет ли смысл ими заниматься.
Согласно расчетам Майка, в тридцати процентах прогнозов развития событий
появлялась необходимость в лунаре, способном выступить от лица Партии и
совершить путешествие на Землю.
Я не представлял себя в роли посла - во-первых, образование
подкачало, а во-вторых, дипломат из меня никудышный. Самой подходящей
кандидатурой был, естественно, проф. Но проф был стар и мог не перенести
полета на Землю. Майк сказал нам, что у человека в возрасте профа, с его
комплекцией и так далее, шанс прилететь на Терру живым меньше сорока
процентов.
Но проф тренировался напряженно и с энтузиазмом, стараясь выжать из
своих жалких шансов все возможное, так что мне не оставалось ничего
другого, кроме как навешать на себя грузила и приступить к работе, чтобы
быть готовым заменить профа, если его старое сердце не выдержит. Вайо
занималась тем же на случай, если что-то помешает моему полету. Делала она
это преимущественно ради того, чтобы разделить со мной тяготы - Вайо
всегда предпочитала логике мужество.
А кроме бизнеса, партийных дел и тренировок была еще и ферма. Семья
потеряла благодаря бракам трех сыновей, хотя и получила взамен двух
отличных ребят - Фрэнка и Али. Потом ушел работать в "ЛуНоГоКо" Грег - он
стал главным мастером-бурильщиком на строительстве катапульты.
Там он был незаменим. Чтобы нанять и правильно расставить по местам
людей, приходилось изрядно попотеть. На большинстве видов работ мы могли
использовать и беспартийных, но ключевые позиции должны были занимать
партийцы, причем не только политически надежные, но и компетентные. Грег
не хотел уезжать из дома; на ферме он был нужен, да и бросать свой приход
ему было жаль. Но все-таки согласился.
Это опять превратило меня в лакея на половинном жалованье при
поросятах и цыплятах. Ганс был отличным фермером, он безропотно тянул за
двоих. Но Грег управлял делами фермы с тех самых пор, как Дед ушел на
покой, и новая для Ганса ответственность тревожила его. В общем-то, по
старшинству это дело должно было перейти ко мне, но Ганс как фермер далеко
превосходил меня, да и любил он сельское хозяйство больше. Так что у нас
давно подразумевалось, что Грега когда-нибудь заменит именно он. Я помогал
ему, поддерживал его решения, а также вкалывал в те часы, которые
удавалось урвать от других дел. В результате мне и почесаться некогда
было.
В конце февраля я вернулся из долгой поездки - Новолен, Тихо-Андер,
Черчилль. К этому времени как раз закончили прокладку туннеля через
центральную каверну, и я решил наведаться в Гонконг-в-Луне и наладить
деловые контакты, поскольку теперь я мог пообещать клиентам срочный сервис
в случае необходимости. Раньше это было невозможно, так как луноход на
отрезке Эндсвиль - Билютихэтчи курсировал только в темную половину лунного
месяца.
Но бизнес служил лишь прикрытием политических целей: связь с
Гонконгом у нас были очень слабой, хотя Вайо делала все, что могла - по
телефону, разумеется. Она высоко ценила второго члена своей ячейки,
"товарища Клейтона", который, судя по данным файла "Зебра", был совершенно
чист. Мы ввели Клейтона в курс дела, предупредили о гнильце в организации
и посоветовали начать строить новую сеть ячеек, не теряя членства в старом
подполье.
Однако телефон - это совсем не то, что личный контакт. Гонконг должен
был стать нашим оплотом. Он меньше других поселений зависел от
Администрации. Во-первых, потому что его силовые установки не
контролировались Комплексом. А во-вторых, Гонконг не слишком интересовала
торговля с помощью катапульты, так как до прокладки метро он не был
включен в общую транспортную сеть. И в финансовом отношении он был крепче
других - банкноты банка Гонконга-в-Луне котировались куда выше официальных
купонов Администрации.
Гонконгские доллары, пожалуй, не были "деньгами" в юридическом
смысле. Администрация их не принимала; когда я летал на Землю, мне
приходилось приобретать купоны, чтобы заплатить за билет. Но с собой я
брал гонконгскую валюту, которую на Земле можно было обменять с небольшой
потерей, тогда как купоны там вообще не котировались. Деньги или нет, но
гонконгские банкноты не были бюрократическими бумажками - за ними стояли
честные китайские банкиры. Сотня гонкогнских долларов соответствовала 31,1
грамма золота (старая тройская унция), и его действительно можно было
получить в главном офисе банка - золото провозили туда из Австралии. А не
хотите золота - получите товары: бытовую воду, сталь нужных марок, тяжелую
воду для реакторов - в общем, что душе угодно. Все это можно было
приобрести и за купоны, но Администрация постоянно взвинчивала цены. Я не
специалист в области финансов, и когда Майк попытался меня просветить, у
меня чуть голова не лопнула. Я просто знаю, что мы были рады заполучить
эти "неденьги", тогда как купоны брали без всякой охоты и не только
потому, что ненавидели Администрацию.
Так что Гонконг, по идее, должен был стать партийной цитаделью.
Должен был - но пока что не стал. Мы решили, что мне имеет смысл рискнуть
и пойти на личный контакт, даже частично раскрыться, поскольку человеку с
одной рукой замаскироваться не так-то просто. Это был риск, угрожавший в
случае провала не только мне: следы неминуемо привели бы к Вайо, Ма, Грегу
и Сидрис. Но кто сказал, что революция - спокойное занятие?
Товарищ Клейтон оказался молодым японцем - то есть на самом деле не
таким уж и молодым, просто все они выглядят юными, пока внезапно не
становятся старичками. Не чистокровным - была у него и малайская примесь,
и еще какая-то, но имя было японское, а дома тщательно соблюдались
японские обычаи; все определялось "гири" и "гиму" [традиционные элементы
японской культуры; гири - чувство (сознание) долга, гиму - обязанность,
обязательство]. На мое счастье, у Клейтона было множество "гиму" в
отношении Вайо.
Предки Клейтона не были ссыльными. Они "добровольно", как и многие
другие, поднялись по трапам кораблей под дулами автоматов, когда Великий
Китай стал создавать свою Империю. Но это ни в коем случае не порочило
Клейтона - он ненавидел Смотрителя так же люто, как любой старый лагерник.
Сначала мы с ним встретились в чайном домике - по-нашему, что-то
вроде пивнушки - и часа два трепались обо всем, кроме политики. Он ко мне
пригляделся и пригласил домой. У меня всего одна претензия к японскому
гостеприимству эти японские ванны, в которые ты погружаешься до
подбородка, наполняются чистым кипятком.
В сущности, я почти ничем не рисковал Мама-сан была сведуща в
гримировке не хуже Сидрис, а моя "представительская" рука сошла за
настоящую, поскольку кимоно скрывало шрам. За два дня я посетил четыре
ячейки в качестве "товарища Борка", преображенного благодаря гриму, кимоно
и таби [особые японские носки из плотной ткани], и даже если среди
присутствующих были стукачи, они не смогли распознать во мне Мануэля
О'Келли. Я прибыл в Гонконг набитый фактами, бесконечными цифрами и
прогнозами и говорил только об одном - о голоде, который ждет нас через
шесть лет, в 2082 году. "Вы еще счастливчики, вас это коснется позже. Но
теперь, когда туннель построен, все больше и больше ваших фермеров начнут
выращивать пшеницу и рис и отправлять их к голове катапульты. Вот тогда
наступит и ваш черед".
Это произвело впечатление. Прежняя организация, судя по тому, что мне
доводилось видеть и слышать, в основном нажимала на ораторское искусство,
зажигательную музыку и эмоции, походя в этом отношении на церковь. Я же
сказал совсем просто: "Такие дела, товарищи. Проверьте эти цифры. Я их вам
оставлю".
С одним из товарищей я встретился с глазу на глаз. Это был
инженер-китаец, которому было достаточно посмотреть на вещь, чтобы тут же
сообразить, как ее сделать. Я спросил его, видал ли он когда-нибудь
лазерную пушку размером не больше ружья? Оказалось, не видал. Я упомянул,
что паспортная система в наши дни весьма затруднила контрабанду. Он
задумчиво сообщил в ответ, что это вряд ли касается перевозки драгоценных
камней и что он через неделю собирается в Луна-Сити, в гости к своему
кузену. Я сказал, что дядя Адам будет рад с ним познакомиться.
В общем, получилось, что съездил не зря. На обратном пути сделал
остановку в Новолене, зашел в старомодный кабачок "Подрядчик" - я его
давно заприметил, пунш у них классный, - сел за столик и случайно
столкнулся с собственным папашей. Мы с ним дружим, хотя и не страдаем,
если не видимся год-другой. Посидели, поболтали за пивом с бутербродами, а
когда я встал, родитель мой выдал:
- Рад был тебя повидать, Манни. Свободу Луне!
Я ответил ему тем же, поскольку был слишком удивлен, чтобы
отмолчаться. Такого аполитичного циника, как мой папаша, поискать. Раз уж
о_н_ так заговорил, значит, наша кампания набирает силу.
Итак, я вернулся в Луна-Сити воодушевленным и не слишком усталым, так
как после Торричелли всю дорогу проспал. На станции "Южная" пересел на
кольцевую, потом спустился вниз и через Боттом-Эли, чтобы не толкаться на
Казвее, направился домой. По дороге завернул в судебный участок судьи
Броуди, просто так, поздоровкаться. Это мой старый приятель, нас с ним
вместе оперировали. Потеряв ногу, он стал судьей, и хорошим к тому же: в
то время в Луна-Сити он был единственным судьей, которому не приходилось
подрабатывать на стороне - букмекером или страховым агентом.
Когда двое противников являлись к нему на суд, а примирить их ему не
удавалось, Броуди возвращал им гонорар, и, если они решали выяснить
отношения в поединке, бесплатно выступал в качестве рефери, продолжая при
этом уговаривать драчунов воздержаться от ножей и попытаться прийти к
