положил ему руку на плечо.
-- С этой минуты командуете вы. -- Ему этот худой колючий человек
казался симпатичным. Очевидно, его нельзя было вывести из равновесия.
Через два километра они остановились, и Гримм снова проверил свои
приборы.
-- Немного усложняется. Внутри преломляющего поля находится второй
источник энергии: Бог его знает, что это, но у него такая мощность, что ее
хватило бы расплавить земную кору. Мне бы очень не хотелось заниматься этим
слишком вплотную. -- Он посмотрел на другой прибор. -- А теперь
поосторожнее, будем останавливаться через каждый километр. Я ощущаю повсюду
самые необычные реакции.
Они поехали дальше, но отрезки пути становились все короче, а остановки
-- длительнее. Наконец, Гримм достал большой блокнот и начал рисовать.
Закончив, он насупил брови и сказал: -- Это мне не очень нравится. --
Он показал им рисунок. -- Круг в центре -- это, предположительно, то, что мы
ищем. Оно скрыто преломляющим полем, так что мы можем только гадать. Как
видите, оно окружено равнинной местностью. Маленькие точки, что я нарисовал,
исходят примерно от пятой части сигналов, что я поймал.
-- Сигналов?
-- Судя по тому, что принимают мои приборы, речь идет, вероятно, об
электронном оружии.
-- Но как же проходил Вельт?
-- Если это электронное оружие, то он настроил его на себя, то есть,
оружие узнает его и не срабатывает при его появлении.
Джиллиад посмотрел через плечо Остерли.
-- А что это за штриховка на рисунке?
Гримм пожал плечами.
-- Минные поля,-- сказал он недовольно.
-- И никакой возможности пройти?
-- Ну, если бы мы могли подождать несколько лет. Если я не слишком
ошибаюсь, поля структурированы и инициированы. Это значит, что сквозь них
наощупь не пройти. Даже если, предположим, обезвредить шесть мин, то еще две
могут взорваться поблизости, как только возьмешься за седьмую. Чтобы
очистить это поле, нужно не просто вынуть все мины, но вынуть в строго
определенной последовательности. Это было бы примерно так же, как наощупь
определить комбинацию сейфа -- с дополнительной опасностью взлететь на
воздух, если при первой попытке числа окажутся неверными.
-- Но Вельт как-то же должен был проходить, -- сказал Джиллиад.
-- Верно, но он был достаточно умен, чтобы не ходить одной дорожкой
слишком часто и не оставлять следов.
-- Мы могли бы поискать.
-- С удовольствием, но под моим присмотром. Ближайшее минное поле
примерно в ста шагах.
Они повернули под прямым углом направо и медленно поехали дальше. Один
раз им попался разорванный в клочья корпус, который когда-то должен был быть
автомобилем; потом самолет. Фюзеляж был разодран и порос мхом, но контуры
были отчетливо видны. Он воткнулся носом в землю и был похож на сломанную
стрелу.
-- Стоп! -- вдруг сказал Гримм и раскинул руки. -- Посмотрите на траву
вон там -- ему можно было быть похитрее.
-- Я вас не понимаю.
-- Трава чуть зеленее. Почему участок в два метра шириной и около
пятисот метров длиной должен отличаться от окружающего?
-- Может быть, подземные воды...
-- Может быть, и так, а может быть, и нет. Возможно, там чтото выходит,
если эта площадь немного использовалась. Что-то, что увлажняет и, рассеивает
новые семена, понимаете... один из этих маленьких роботов-садовников,
которые раньше применялись в общественных парках.
-- Вы так считаете?
-- Не подкалывайте меня, мистер Остерли. Я только сказал, что это
возможно. -- Он вынул один из своих приборов. -- Оттуда идут сигналы, снизу,
справа и слева, сконцентрированные от основного пункта. Да, вообще-то это
вполне возможно.
-- И куда мы теперь поедем?
-- Во всяком случае, не вдоль. Никому не будет никакой пользы, если на
землю опустится наш пепел.
Джиллиад выключил двигатель.
-- Что будем делать? Просто сидеть здесь?
-- Да, пока что-нибудь не придет в голову.
Джиллиад свирепо посмотрел на него. В последнее время жизнь казалась
ему пустой и неинтересной. Вещи, которые когда-то имели смысл и значение,
казались пустыми и никчемными. Боже милостивый, они могут сидеть здесь
вечно, притащить сюда целый арсенал приборов и все равно не продвинуться ни
на шаг. Если кто-то что-то предпримет, то остальные, по крайней мере,
получат указание, которое, возможно, чем-то поможет остальным. Предположим,
он проползет по-пластунски по этой тропинке, приготовившись к оборонительной
силе автоматических орудий. Благодаря своей сверхбыстрой реакции он,
возможно, сумеет вовремя откатиться. Но зато одно орудие, по крайней мере,
выйдет из строя.
Джиллиад понимал, что шанс остаться в живых был мизерным, но тупая
злоба в нем перевешивала инстинктивную сдержанность. Время, когда в нем
по-настоящему нуждались, прошло, и кроме того, было еще что-то, еще
кто-то... он избегал об этом думать...
И потом -- что значит его смерть? Некоторые волнения, несколько
ужаснувшихся свидетелей... кому до этого есть дело?
"Мне, -- сказал в нем какой-то голос. -- Мне это небезразлично, так как
я тоже люблю тебя. Что ты этим докажешь?"
Он застыл. Телепатический прибор, вдруг подумал он. Где эта проклятая
штука?
"Пожалуйста, Дэйв, не ищи его. Ты говорил о том, что не хочешь
выворачивать свою душу -- так взгляни в мою, пожалуйста".
Он почти с гневом осознал, что его мышление приспособилось, но вдруг
был увлечен неожиданным чувством. Она так любила его!
"Любимая, я не знал этого".
"Я тоже, пока ты не убежал".
Он почувствовал тепло, нежность и некоторую подавленность. Потом: "У
вас какие-то затруднения?"
"Еще бы!"
"Я могу вам помочь?"
"А разве ты сможешь?"
"Надеюсь. Мы здесь говорили об этом, и у Кейслера появилась новая идея.
Наивысший, кажется, немногое сделал, чтобы помочь Вельту. Мы полагаем, он
нейтрален".
"И?"
"Кейслер предлагает, чтобы ты помимо Вельта попытался связаться прямо с
Наивысшим. Это значит, попытаться с помощью усилителя, если он у вас есть,
вызвать его прямо с того места, где ты находишься".
Джиллиад непроизвольно кивнул и повернулся к Гримму.
-- У вас есть усилитель?
-- Что за усилитель? Зачем он вам?
Джиллиад объяснил, что он услышал, и Гримм тотчас же кивнул.
-- С собой нет, но достаточно деталей, чтобы собрать. Это должен быть
вполне определенный усилитель, иначе он не будет работать в преломляющем
поле. Дайте мне пятнадцать минут времени.
Пока он работал, Джиллиад задумчиво смотрел на Остерли.
-- У меня уже было странное чувство, когда вы настояли на том, чтобы я
одел свой самый толстый пиджак. Вы, вероятно, знали, что в нем установлен
телепатический прибор.
Остерли ухмыльнулся.
-- Я и есть тот самый старый сводник, -- сказал он.
Джиллиад попытался сделать злое лицо, но у него ничего не получилось.
-- Ну, хорошо, вы победили. Большое спасибо. -- А внутренне он сказал:
"Не сейчас, дорогая, иначе мне будет слишком жарко".
"Ты этого не любишь?"
"Да нет, ты знаешь, но я слишком далеко, чтобы суметь что-то сделать".
"Чтобы показать тебе, что я чувствую в действительности, я оставляю
тебя в покое -- но только еще минуточку".
Через несколько секунд Джиллиад покраснел, но ослепительно улыбнулся.
-- Готово. -- Гримм что-то протянул ему. -- Нажмите на кнопку и
говорите.
Джиллиад взял микрофон размером с карандаш и поднес его к губам. Он не
имел никакого представления, что ему говорить, он не придумывал никакой
речи, но ему показалось логичным говорить нормально.
-- Говорит Дэвид Джиллиад. Я обращаюсь к существу или группе существ,
которые известны мне, как Наивысший... Вы понимаете меня?
-- Да, я понимаю. -- Голос, нейтральный и спокойный, возник, казалось,
рядом с ним прямо из воздуха, и Джиллиад вздрогнул.
-- Вы знаете меня?
-- Я знаю тебя. Ты Дэвид Джиллиад, восприимчиво-резистентный, и как
таковой ответственный за восстание.
-- Какую роль вы играете?
-- Никакой. Я нейтрален.
-- Вы прячете Вельта.
-- Я сообщаю: Вельт искал убежища в этой местности. Я его не прятал.
ГЛАВА 26
Вельт вскочил.
-- Ты меня предал!
-- Я не принимал на себя обязанности прятать тебя. Ты попросил
разрешения остаться здесь, и я тебе позволил.
Вельт начал сыпать проклятиями. Лицо его заливал пот.
Издалека донесся голос Джиллиада: -- Ты дал Машину Желаний.
-- Это не совсем так. Она была построена по указаниям, которые я давал
для менее глобальных целей.
-- Но ты знал, что ее могут переделать?
-- Техническая информация нейтральна. Она созидает и разрушает не сама
по себе, а в соответствии с манипуляциями владельца.
Джиллиад злобно уставился на микрофона руке, когда до его сознания
медленно дошло, что он смог это сделать со своим превосходящим человеческий
интеллектом.
-- Я должен сделать вывод, что ты давал техническую информацию без
оглядки на то, кто ее требует?
-- Правильно.
-- Боже мой, ты мог бы дать иммунным оружие, которым они уничтожили бы
все человечество!
-- Это предложение поступало, но с оговоркой, что тогда погибнут и они
сами.
Джиллиад тихо выругался.
-- Какой именно цели ты служишь... что ты делаешь?
-- Я ничего не делаю. Моя задача в том, чтобы давать техническую
информацию вне зависимости от того, кто ее требует, и так же вне зависимости
от того, для какой цели будет использована эта информация.
Джиллиад сдерживал желание расцарапать себе голову. Он знал, что это
превосходит возможности его разума. Наконец -- почти самому себе -- он
сказал: -- Этому должна быть причина.
-- Конечно, причина есть.
-- Тогда я охотно узнал бы ее.
-- Хорошо, но тогда дай волю своей фантазии. Я представляю разум такой
высокой ступени развития, что было бы бессмысленным это объяснять. Его
возраст по вашим масштабам бесконечен; для него прошедшие миллионы лет --
как мгновение; он наблюдает рождение и смерть звезд, исчезновение галактик,
как вы смену времен года. Но превыше всего стоит его абсолютное сочувствие
ко всякому живому разуму. -- Голос сделал паузу и продолжал: -- Вселенная,
опять же по вашим масштабам, бесконечна. Я могу вас заверить, что вы с вашей
планеты даже с помощью сложивших приборов можете видеть лишь такую ничтожную
частичку ее, что она почти не существует, если сравнивать ее с истинной
иеизмеримостыо всего остального. Подумайте об этом, если я вам скажу, что
бесчисленные разумные существа возникают каждое мгновение, и каждую секунду
цивилизации, подобные вашей, достигают критического периода своего развития.
Эти критические периоды можно сравнить с переходом из состояния куколки в
бабочку, но они бесконечно опаснее. Как только культура достигает этой
стадии, она оказывается между зрелостью и вечностью. Если я вам скажу, что
до настоящего времени из двадцати миллионов культур этой стадии достигли
только две, вы получите представление о степени опасности. Вы сами встали на
край пропасти, угрожая себе войной, смертельно опасным оружием и финансовым
крахом. Многие цивилизации в такие критические мгновения исчезали навсегда.
Поэтому нужно было что-то делать, но не вмешиваясь активно в свободный рост
культур, и после множества экспериментов этот метод сочли удачным. Со
времени его применения соотношение двадцать миллионов к двум изменилось.
Теперь шанс на выживание составляет девяносто процентов. -- Голос умолк.
Джиллиад сглотнул и беспомощно посмотрел на своих спутников.
-- Но как? -- наконец спросил он бесцветным голосом.
