фильмов... Всплывали и неприятные воспоминания: неправдивые ответы
психиатру, постыдная встреча с женщиной, пытавшейся его коснуться,
потерянная магнитная карточка, которая потом вдруг неожиданно нашлась...
Внезапно цепь образов разорвалась, поблекла, их заволокло туманом, и
все они потонули в волнах тошноты; а затем он, по-прежнему лежа на кровати,
корчился от боли, думал, что умирает, звал врача, психиатра, модератора...
Он очнулся в медицинской комнате своего блока, слабый и опустошенный,
однако тошнота чудесным образом исчезла, и он надеялся, что с вопросами,
которые ему будут заданы, справиться сможет.
У изголовья стоял сотрудник психоконтроля, рядом с ним -- модератор и
врач. Врач кивнул: можно начинать, Бен в состоянии отвечать на вопросы...
-- Сколько таблеток ты принял? Какие это были таблетки? Зачем ты это
сделал? Ты нарушил запрет. Разве ты не знаешь, что количество таблеток,
которые могут быть приняты за один раз, ограничено?
Бен это знал, и отрицать, что он знал, было бесполезно.
-- Я не подумал, -- сказал он тихо и попытался придать голосу больше
твердости. -- Я хотел один раз попробовать. Я не знал, что будет так плохо.
-- Тебе известно, что злоупотребление таблетками строго наказывается.
Достижения в фармакологии, которые стали возможными благодаря нашей
государственной системе, имеют целью помочь людям преодолевать их трудности.
Но пользование этими достижениями предполагает чувство ответственности у
членов общества. Предполагает соблюдение предписаний. А ведь предписания
существуют не зря. Способность организма переносить биохимические
воздействия не безгранична. Его защитная система реагирует на превышение,
последствия чего ты только что испытал на себе. Ты принадлежишь к категории
R и, следовательно, должен был знать последствия своего необдуманного шага.
Почему ты так поступил?
Бен знал почему. И знал теперь также, что тошнота возникает вовсе не
оттого, что человеческий организм защищается от химических веществ, которые
помогают сосредоточиться. Скорее, в каждую таблетку добавляют некоторое
количество препарата, который эту тошноту вызывает. Неплохой способ в нужной
мере ограничить прием таблеток, вызывающих желаемые эмоции. Здравый и вполне
эффективный. В этом он убедился сам. Он не ожидал, что будет так плохо, -- с
дрожью вспоминал, как совсем недавно катался, беспомощный, по постели. Но
ясно, что существует эффективное нейтрализующее средство, оно и было
применено в его случае. Очень кстати: теперь он сможет отвечать на вопросы,
не обнаруживая своих уязвимых мест. Он уже все хорошо обдумал.
-- Это не для того, чтобы поднять себе настроение, -- сказал он. -- Я
просто хотел восстановить в памяти некоторые учебные курсы, прослушанные
мною несколько лет назад... курсы по программированию преподавания и
обучения. Одной таблетки оказалось недостаточно, и я, не подумав, принял еще
несколько. Теперь я понимаю, что это было глупо с моей стороны. И я
заслуживаю наказания. Но никакого дурного умысла у меня не было.
Ну вот, главное сказано! Если ему поверят, дело ограничится обычным
наказанием, изъятием какого-то количества пунктов, а это он смог бы
перенести, даже если бы не получил премии. Если же не поверят, можно ждать
психодопроса, и тогда уже все равно, к психофармацевтике они прибегнут или к
прямой стимуляции мозга электрическим током: всплывет все, что ему до этого
удавалось скрывать.
Секунда, другая... Наконец, психоконтролер сделал какую-то отметку в
личной карточке Бена, которую держал в руке, и протянул карточку ему:
-- Ты поступил очень неосмотрительно. Но ты уже наказан. Такое с тобой
впервые, поэтому пункты у тебя вычтены не будут. Пусть происшедшее послужит
тебе уроком!
Психоконтролер кивнул врачу и модератору и вышел.
Бей поднялся и сделал, пошатываясь, два шага. Модератор подошел и
поддержал его. До этого он не обнаруживал своего отношения к происходящему,
но теперь не скрывал злобы.
-- В моем блоке и такое свинство! -- Он схватил Бена за руку выше
локтя, тряхнул его. -- И эти типы тебя даже не наказали! Ведь им все равно,
а каково мне, никого не интересует! Этой ночью ты еще меня вспомнишь!
Ночью десять раз объявляли тревогу, и всем в спальном зале приходилось,
одевшись, спускаться по пожарным лестницам во двор и там собираться, после
чего их гнали спать снова. Большинство знало, кому они этим обязаны, и
бросаемые на Бена взгляды были отнюдь не доброжелательными.
Наступивший понедельник, как и всякий будничный день, начался с работы
для себя. Смысл ее заключался в том, чтобы держать членов общества физически
и духовно в хорошей форме, поддерживать их способности, обновлять знания,
информировать их о текущих политических программах. Особенно важным было
психологическое очищение: тренировка самообладания и гибкости, задания,
позволяющие уничтожить в зародыше любой свой психологический недостаток.
Устранить его прежде даже, чем он возникнет. Особое внимание уделялось тому,
насколько поведение соответствует требованиям общества, а также мотивам,
побуждающим вести себя благонамеренно. Беспощадно разоблачались такие
неправильные установки, как индивидуализм и эгоцентризм; осуществлялось это
посредством психотренинга, коллективной работы, игр в вопросы и ответы, во
время которых сразу становилось ясно, кого из присутствующих отличают
эгоцентризм, стремление думать не как все, желание скрыть от других свои
переживания и чувства и так далее. Психогруппой, в которую входил Бен,
руководил Бенгт Хаман.
Каждый час работы практически длился сорок ми-. нут; остальные двадцать
минут уходили на получение опросных листов, ручек с магнитными чернилами,
шаблонов для снятия учебных программ и тому подобные дела.
На этот раз Бен, бесцеремонно всех растолкав, оказался впереди, и
необходимые формальности ему удалось выполнить всего за несколько минут. От
своей цели раскрыть тайну собственного прошлого он никоим образом не
отказался, но только подступил теперь к ней по-другому: ведь существует и
официальный путь.
Втираться к Бенгту в доверие неприятно, однако сейчас без этого не
обойтись, и то же самое придется ему делать впредь.
-- Мне попался случай "игрек минус". Я получил за него премию в
шестьдесят четыре пункта, и начальник отдела меня поздравил. Я этому очень
рад. Но я подумал: а не означает ли моя радость, что я стал высокомерным,
загордился? Что мне в связи с этим следует делать?
Бенгт посмотрел на него. Лицо его выражало симпатию, которая всегда
появлялась у него при разговорах с теми членами группы, в ком он был уверен.
-- Что ж, -- ответил он, -- как-никак ты добился большого успеха. И
успех этот -- результат твоего добросовестного труда на пользу обществу.
Радость твоя вполне оправдана. Или тебе кажется, что ты теперь лучше своих
товарищей по работе?
Бен отрицательно покачал головой.
-- Разумеется, нет. Я знаю совершенно определенно, что большинство их
справились бы с этой работой ничуть не хуже меня -- просто такие случаи им
не попадались. И однако, они все радуются со мной, как радовался бы я, если
бы так же повезло им. А ведь премию получился один, и так как мне это
приятно, у меня чувство, что она все же отдалила меня немного от остальных.
Лоб психиатра наморщился, но через мгновение Бенгт снова излучал
спокойствие и уверенность.
-- То, что ты об этом задумываешься, уже само по себе хороший признак и
доказывает, что оснований для беспокойства нет. Тем не менее я запишу для
тебя несколько психологически действенных фраз -- можешь в свободное время
читать их вслух или про себя, и они помогут тебе справиться с твоими
трудностями. Полученное поощрение должно стать для тебя стимулом к еще
лучшей работе.
-- Обязательно, -- отозвался Бен. -- И это еще одна причина, почему я
хотел с вами поговорить. Мне сообщили, что я должен прослушать курс по
теории психопрограммирования. Я пытался вспомнить все, чему в этом смысле
меня в свое время учили, но обнаружил, что часть материала забыл. Поэтому я
бы хотел попросить о реактивации содержимого памяти. Не могли бы вы
поддержать мою просьбу?
Бенгт снова наморщил лоб, и на этот раз лоб разгладился не сразу.
-- Реактивацию содержимого памяти? Откуда ты знаешь о том, что она
возможна? -- Он пристально посмотрел на Бена, потом, словно извиняясь,
положил руку ему на плечо. -- Ах да, ведь ты расследователь; возможно, ты
уже пользовался этим средством. Ну что ж, раз цель хорошая... Я твою просьбу
поддержу.
Он кивнул Бену и пошел к пульту компьютера, через который управлял
учебным процессом. Звонок уже прозвонил, и комната сразу наполнилась
голосами членов группы, начавших, как обычно, с психологической разминки.
-- Мы веселые и уверенные.
-- Один -- за всех, все -- за одного.
-- У нас нет тайн друг от друга.
-- Наши мысли свободны и нам никем не навязаны.
-- Нам нечего скрывать друг от друга.
-- Мы члены Свободного Общества.
Песенник для психотренинга
(отрывок из раздела "Любовь к государству")
Мы счастливые люди!
Мы довольные граждане!
Мы живем в лучшем из миров!
Мы живем в совершенном государстве!
Наше государство -- это мы сами.
Наше государство о нас заботится:
защищает нас от болезней
избавляет нас от нужды,
делает нас счастливыми людьми.
Мы принадлежим друг другу.
Мы принадлежим нашему государству.
Один -- за всех, все -- за одного.
Все помогают всем.
Мы чувствуем себя в безопасности!
Никто не знает сомнений!
Никто не знает забот!
Наша жизнь течет по спокойному руслу.
Наша судьба запланирована.
Наша жизнь под защитой.
Мы живем лучшей из всех жизней.
Мы счастливые люди:
свободные от забот,
свободные от сомнений,
свободные от нужды.
И свобода -- это наша жизнь;
и наша жизнь -- это наша счастье,
и наше счастье -- это наше государство.
5
Когда во второй половине дня Бен вызвал свою программу, оказалось, что
в нее введена дополнительная информация: 33-78568700-16R обратился с
просьбой о реактивации содержимого памяти, и просьба эта отклонена.
Бен не знал, что она отклонена, и не ожидал, что будет оповещен об этом
именно таким способом. Это, однако, показало, что в сети контроля есть
ячейки, еще ему не известные, и нужно быть осторожным.
Строго говоря, он обязан это сообщение закодировать, оценить и ввести в
статистику. Это станет первым отрицательным фактом в его таблице сведений.
Почему-то он не торопился это сделать и, немного подумав, ввел эту новую
информацию в буферную память.
То, что три года куда-то исчезли, волновало его по-прежнему, и теперь
он уже не мог сказать, служебный или личный характер имеет его
заинтересованность. Сам он здесь в источники информации не годится, но
нельзя ли приблизиться к разгадке через других лиц? Он вызвал список своих
контактов, но, как и ожидал, это не внесло никакой ясности: за период,
который его интересовал, ни одного нового лица среди его знакомых не
появилось. Однако расследователем он был уже достаточно долго и знал, что
если простейший путь к получению необходимой информации не дает результатов,
можно попробовать другие. Если он занимается поиском связанной с ним самим
информации, отталкиваясь от собственной персоны, и подход этот ничего не
дает, то это вовсе не значит, что нельзя ничего выяснить, отталкиваясь от
