больше, чем туземцами. Они стали друзьями.
Тилл и еще трое носильщиков взяли оружие у стариков. Только Хомат не
присоединился к воюющим, а остался на судне. В своей плохонькой одежонке
из-за холода он был бесполезен как боец.
Не то, чтобы Этьен не наблюдал насилия на Тсламайне до Джакайе, но
все-таки для него было потрясением наткнуться на улице на обезглавленное
тело женщины-тсла. Головы убитой поблизости не было видно, а звуки битвы
раздавались где-то очень близко.
Когда на ворвались в ворота города, тсла отступили к своим прочным
зданиям, чтобы отогнать врага своими копьями и стрелами. Этьен со своими
товарищами обошел одно из таких строений и остановился в нескольких метрах
от десяти-двенадцати фермеров, зажатых между стеной и парой на. Фермеры
удерживали атакующих длинными пиками и острыми инструментами, хотя было
очевидно, что, если что-нибудь не произойдет, враги достанут их одного за
другим.
У Этьена не было времени восхищаться храбростью Тилла, когда их
проводник бросился вперед раскачивающейся походкой и кривым лезвием ударил
по ноге одного захватчика. Это почти не повредило толстую шкуру на, и Тилл
вынужден был отступить, в спешке оставив оружие.
Но на почувствовал удар. Пробормотал что-то недружелюбное, потом
наклонился, чтобы выдернуть оружие из лодыжки. Тварь была четырехметровой
высоты и покрыта толстым мехом. На ней была грубая одежда - тяжелые
сандалии из кожи неизвестного зверя, кожаная куртка и юбка из того же
материала. Из-за пояса торчал костяной нож с лезвием размером с Лиру. Но
главным оружием на была дубина, сделанная из дерева приличных размеров.
Чудовище тяжело дышало, и темный язык торчал из угла его рта. Это было
понятно. Обитателю Гунтали здесь было не по себе.
Этьен молча двинулся влево, Лира - вправо. На бегу он стрелял.
Толстый мех чудовища вспыхнул и почернел сзади подушкообразной ляжки. На
завопил и отвлекся от отчаявшихся фермеров.
Лоб у твари был низким, и морда была не способна к выражению чувств.
Но было ясно, что она искажена ненавистью. Показались четыре клыка: два
сверху, два снизу. Остальные зубы тоже были достаточно острые. Даже не
биолог мог понять: на не были вегетарианцами. Тварь произнесла какие-то
односложные слова и опустила массивную дубину быстрее, чем Этьен мог
предположить. Он нырнул за маленькую тележку, наполненную какими-то
овощами. Дубина разбила тележку, и брызги овощей полетели Этьену в лицо.
Он отскочил. Мелькнула мысль: "А что, собственно, я здесь делаю? Мне бы
следовало сидеть за столом в университете, выслушивать отчеты студентов и
думать об учебном процессе".
Но времени для сожалений не было. Дубина просвистела параллельно
тротуару, и Этьен, услышав ее свист, резко пригнулся. Тогда к нему
потянулась большая рука с шестью огромными пальцами, оканчивающимися
крючковатыми ногтями. Он шагнул назад, избегая захвата, и, падая,
выстрелил. Молния прошла между указательным и первым большим пальцем,
ударив на в левый глаз. Чудовище издало громоподобный вопль, уронило
дубину и упало на колени, сильно задрожав. Этот на умер в тот момент,
когда коснулся земли.
Этьен хотел было присоединиться к своим товарищам, но обнаружил, что
его путь перекрыт другим чудовищем. Оно шагнуло вперед и двумя руками
ударило его дубиной. Этьен прыгнул за ближайшую стену.
Избежав необходимости обороняться от двух атакующих, фермеры
помчались за оставшимся в живых. В ход пошли пики, копья, косы. На заревел
и наклонился, пытаясь поймать ближайшего тсла. Сильно изрезанный, он встал
на колено и размахнулся дубиной, чтобы убить пару тсла, которые
подобрались так близко. Теперь на уже не казался таким огромным и
непобедимым. Этьен тщательно прицелился и выстрелил ему в основание
черепа. Кость оказалась слишком толстой, но и удар был достаточным, чтобы
вызвать временный паралич. Тварь растянулась по улице.
Этьен почувствовал удовлетворение, хотя Лира вряд ли бы его одобрила.
Еще бы! Смотреть, как мирные, философичные тсла прыгают по телу и режут
его на куски. Понимая, что от помощь уже не нужна, Этьен покинул спасенных
фермеров, занимавшихся мясницким делом.
Но ему не надо было беспокоиться. На отступили, преследуемые смелыми
горожанами. Этьен увидел Йулура на крыше здания и тоже залез туда.
- Ты не сражался, Йулур?
- Нет, Ученый, - покачал головой тугодум носильщик. - Я хотел помочь,
но Учитель Тилл не позволил, сказав, что я могу только повредить себе.
Этьен кивнул, отметив, что Тилл поступил разумно. Он посмотрел вслед
убегавшим на. Одни из них уносили большие куски мяса из магазина, в
который вломились, другие что-то несли в больших кожаных мешках. Тсла
преследовали грабителей только до ворот. Этьен увидел только еще один труп
на. Наверное, двух смертей достаточно, чтобы напугать остальных на и
заставить отступить. Или же они добились того, ради чего пришли? Этьен
решил подумать над этим потом. А сейчас он устал и радовался тому, что
чудовища убегали.
Другой народ преследовал бы их, чтобы вернуть украденное, но только
не тсла. В их философии не было места для активных военных действий. И в
открытом пространстве они не имели бы преимуществ перед своими
противниками, которым размеры мешали маневрировать между домами на узких
улицах.
Редоул медленно пошел к разбитым воротам, глядя вслед убегавшим на.
Вокруг него стала собираться группа любопытных местных жителей. Улыбаясь и
обращаясь к тсла с жестами дружбы, он пробирался к Тиллу, который
беседовал со стариком, покрытым серебристым мехом. Тилл познакомил их:
- Это Руу-Ан, Первый Ученый Джакайе. Руу-Ан, позволь представить тебе
Ученого Этьена, прибывшего из другого мира. Он здесь для того, чтобы
узнать о нас... и, как ты мог видеть, иногда помогать.
- Очень рад, что ты здесь, - произнес старик.
Его произношение отличалось от произношения Тилла и других тсла
Турпута, но слова были понятны. - Ты счел необходимым отставить в сторону
учение, чтобы помочь нам в самое отчаянное время. Я рад заявить, что ты
помог расправиться с двумя на и заставил бежать остальных.
Этьен убрал в кобуру пистолет:
- И часто это происходит? Непонятно, как вы можете терпеть подобные
нападения.
- Эти разбойники нападают на нас нечасто и обычно с меньшими
потерями. Много раз мы просто уходили к горе и позволяли им брать все, что
они хотят. На - разборчивые воры и никогда не берут больше того, что могут
унести. Но сейчас мы переживаем не лучшее время и поэтому решили
сопротивляться. Я не думаю, что мы поступили мудро.
- Они приходят за едой?
- Тяжелое время для нас является также тяжелым и для них. Кроме того,
они не умеют выращивать пищу для себя. Несмотря на свою внешность, они
изголодались по плодам земли. Когда им приходится трудно на Гунтали, они
приходят к нам. Полагаю, их нельзя винить за это. Жизнь на Гунтали
действительно очень тяжелая.
- Звучит так, словно ты готов простить их, - сказал Этьен, бросив
взгляд на тела, разбросанные у разрушенных ворот.
- Мы всегда готовы, - сказал Первый Ученый. - Разве у них нет души,
как и у нас? Их скорее можно пожалеть, чем ненавидеть за необразованность
и слабость.
- Я не видел этих слабых, но знаю, что вы, тсла, более склонные к
всепрощению, чем мы, земляне.
Горожане стали убирать тела погибших. Это вызвало у Этьена неприятные
воспоминания.
- После... погребальной церемонии... что вы будете делать с телами
ваших погибших сограждан? - Он не мог смотреть на Тилла в тот момент,
когда говорил это.
Понимая испытываемое им неудобство, проводник предоставил отвечать
Первому Ученому.
- Мы кремируем тела, а потом разбрасываем пепел на полях, чтобы
следующие поколения смогли вырастить лучшие урожаи.
- Которые потом были бы украдены этими на? Вы должны положить конец
этому.
- Неплохо бы, - ответил старик, - но невозможно. Мы не можем
преследовать их до Гунтали. Там так холодно и воздух так разрежен, что нам
трудно сражаться с ними. Наверху они хозяева. Они не могут долго
находиться здесь. Толстый мех, который защищает их от холодов Гунтали,
перегревает их тела, и поэтому они вынуждены отступать.
- Хорошо, что мне не нужно рассчитывать на погоду, чтобы защитить
себя, - ответил Этьен, хотя не его делом было критиковать способ, с
помощью которого тсла защищали свою жизнь.
- Кроме того, - продолжал старик, удивляя землянина, - бывает время,
когда мы мирно торгуем с на.
- Мне как-то творили, что тсла служат посредниками между маями и
на...
- Не нужно судить о них по этому нападению, - посоветовал Руд-Ан. -
Бывало не раз, когда маи тоже предпочитали воевать вместо того, чтобы
торговать.
Этьен был рад, что Хомат оставался в лодке.
- Покушай, я здесь получаю от тебя информацию, но это не по моей
части. Вот Лира обязательно запишет рассказ о вашем образе жизни. - Он
огляделся. - А где она, кстати?
- Я не видел ее с того момента, как мы начали сражаться с на. Ах,
Ученая Лира... - пробормотал Тилл.
- Да разве она не была с тобой, Тилл? - Этьен похолодел. Холод
пронзил его тело, сковал руки и ноги.
- Нет, мы разделились во время боя, и я больше не видел ее. Думаю,
нам следует вернуться к тому месту, где мы начали сражение. - В голосе
Тилла звучала озабоченность.
Они не обнаружили никаких признаков присутствия Лиры ни там, где
Этьен и фермеры победили двух на, ни на ближайших улицах, ни у ворот Был
брошен клич среди горожан. Кто-нибудь да видел ее... Инопланетянку,
сражавшуюся среди них, сразу бы приметили.
Потом пришел неприятный ответ.
13
Цели экспедиции, надежды Этьена на личный успех, отчеты, которые он
планировал представить различным научным обществам, его знания и заслуги -
все вдруг превратилось в ничто по сравнению с пустотой в его сердце.
Десять лет его работы пошли прахом, как эти ворота, которые так
неэффективно защищали тсла Джакайе.
Несколько горожан видели, как инопланетянка исчезла в мешке у на
вместе с несколькими тсла. Они были уверены, что в то время женщина была
еще жива.
Этьен и Тилл вместе с Первым Ученым, сопровождаемые двумя молодыми
тсла, поспешили по узкой улице к воротам. Они быстро нашли несколько
разорванных лоскутов рубашки Лиры... и кое-что более значительное. Ее
пистолет лежал на тротуаре, где она уронила его. С немым вопросом Этьен в
отчаянии посмотрел на Руу-Ана. Старик взглянул на Тилла, который знал это
странное создание лучше, чем он, но ничего не говорил. Тогда заговорил он:
- Я рассказывал тебе, Ученый Этьен, что, когда времена на Гунтали
становятся трудными, на приходит сюда, чтобы найти пропитание. Они
неразборчивы: мясо для них остается мясом. Они захватили живых пленных,
чтобы обеспечить себя свежей пищей, как мы поступаем с домашними
животными.
От подобной иронии судьбы Этьену хотелось смеяться, но он не мог. Не
мог он и плакать. Все, что он мог делать, это молча смотреть сквозь
разбитые ворота на тропу, ведущую на плато Гунтали, находящееся на тысячу
метров выше, чем Джакайе. Лира была где-то там наверху, и, без сомнения,
ее мысли занимала беспрецедентная возможность изучить культуру так близко.
Возможно,она тряслась в своем мешке вместе с другими пленными и проклинала
себя за то, что не взяла магнитофон. Ее последние записи касались бы
застолья. Этьен был уверен, что последней мыслью его жены, как ученой,
