новыми союзниками и братьями по оружию. Возможно, средний массуд бегал
быстрее среднего землянина, однако это качество не имело ровным счетом
никакого значения в драке, которая сейчас разгорелась. Крепкие,
мускулистые земляне были не только сильнее, но и поворотливее.
Кальдаку и двум его солдатам удалось заломить руки Жан-Пьера и
сковать его. Остальные пытались прижать к земле неистовствующую женщину.
Один массуд, - кажется это была особь женского пола, - лежала у кустов со
сломанной ногой. Другой солдат укатился в канаву и не шевелился, очевидно,
потеряв сознание. В какую-то секунду третий из воров, которого звали
Гансом, понял, что на него никто не нападает. Он бросился к своему
энергоружью.
Дико оглядевшись по сторонам, Уилл заметил пистолеты, выбитые
солдатами из рук женщины. Инстинктивно композитор подхватил с земли один
из них и направил на долговязого немца. Пистолет не производил впечатления
мощного оружия. Действительно, он был легок, прост в конструкции и больше
напоминал игрушку.
- Не смей! - крикнул Уилл. - Игра окончена!
Ганс то ли не слышал этого окрика, то ли сделал вид, что не услышал.
Он взял с земли ружье и стал разворачиваться.
Позже Уилл никак не мог восстановить в памяти последовательность
событий, происшедших в эти несколько секунд. Он помнил только, что немец
наставил дуло ружья на трех массудов, сдерживавших вырывавшегося и
ругающегося на чем свет стоит Жан-Пьера. Средний и указательный палец
правой руки немца отыскали зубец, который выполнял роль спускового
крючка... Все это достаточно ясно говорило о его намерениях.
Ждать больше было нечего, и Уилл выстрелил первым. Он был каюном, а
значит, с детства знал, как обращаться с оружием. Словом, рука не
дрогнула.
Тонкая пурпурная полоска ударила в тело Ганса, который прицеливался
из своего ружья. Попадание сопровождалось звуком, похожим на тот, который
издают натянутые подтяжки, когда толстяк шлепает ими по своему пузу.
Ганс нелепо дернулся всем телом и рухнул на колени. Дуло
инопланетного ружья уперлось в землю и пару секунд не давало упасть уже
трупу на землю. Потом тело Ганса качнулось и медленно сползло по ружью
вниз. Мертвец лежал, свернувшись комочком вокруг оружия.
Уилл стрелял с колена. Теперь он поднялся, не спуская оцепенелого
взгляда с тела, скорчившегося перед ним в позе эмбриона. В ушах звенело.
Кальдак раскрывал рот. Композитору показалось, что командир экспедиции
орет на него. Затем высокий и стройный пришелец подошел к землянину. Уилл
сразу почувствовал исходящий от вспотевшего Кальдака резкий мускусный
запах.
- Благодарю вас, Уилл. - Серые кошачьи глаза и зубастая пасть бегали
в нервических подрагиваниях. Неравномерно дергался и кончик носа. - С вами
все в порядке, друг мой?
Еще не пришедший в себя, Уилл примерно с минуту переваривал в голове
эту фразу пришельца, пытаясь уловить в ней смысл. Наконец он глухо
отозвался:
- Да. Вот, возьмите.
С этими словами землянин передал массуду пистолет.
Пока сковывали понадежнее двух взятых в плен воров, они источали
страшные ругательства, по крайней мере, на трех языках. Кальдак отдал
короткое приказание, и двое солдат подхватили тело человека, которого убил
Уилл. И хотя у сотрудников отдела по борьбе с особо опасными
преступлениями полиции Бельмопана могло вряд ли оказаться богатое
воображение, все же нужно было убрать все, что могло бы навести на
странные вопросы.
На обратном пути к кладбищу автомобилей женщина предприняла отчаянную
попытку побега. Она неожиданно лягнула идущего впереди массуда по ноге и
перескочила через его скорчившееся тело прежде, чем кто-либо успел
задержать ее. Впрочем, у нее не было шансов по двум причинам. Во-первых,
за спиной были связаны руки, а во-вторых, ей следовало бы знать, что в
беге с массудами лучше не соревноваться. Вскоре ее притащили назад,
рвущуюся во все стороны и яростно ругающуюся на площадном японском. Для
пострадавшего солдата соорудили временный костыль, как и для тех, кто
пострадал во время схватки на заднем дворе отеля.
После попытки побега массуды зорко следили за своими пленниками.
Те, кто оставался на борту посыльного челнока, никак не ожидали
встретить своих коллег такими измученными и избитыми. Пилот нервно смотрел
за тем, когда закроется люк за последним пришельцем. Ему не терпелось
улететь из этого подозрительного места. На горизонте уже появились первые
признаки рассвета, а при дневном свете маскировка судна была
малоэффективна.
Массуды без сил повалились в свои кресла. Они были измождены не
только физически, но и морально. Всем было ясно, что если бы Уилл не вывел
из строя того третьего землянина, их бы одолели, несмотря на численное
превосходство. До сегодняшнего дня они ощущали себя лучшими солдатами,
первыми и главными защитниками Узора, воинами, на которых полностью
полагались гивистамы, вейсы, с'ваны и прочие расы, на которых лежала
почетная обязанность не допустить к сердцу союза орды амплитуров. А
сегодня... Их едва не заломили земляне, которых было почти втрое меньше!
Земляне, не прошедшие даже предварительных тренировок, не имевшие никакого
боевого опыта! Что, если бы изменниками оказались прославленные ветераны
Васариха? Массудам был преподнесен тяжелый, унизительный урок.
Драка закончилась гибелью разумного. Землянина. И убил его другой
землянин. Об этом также мучительно размышляли массуды. Могли ли они
поступить так же с соплеменником, даже принимая во внимание сложившуюся
обстановку?.. Ведь не могли!
Всю обратную дорогу до базы Уилл был погружен в тяжкие раздумья.
Ребенком он часто охотился в болотах юга США, стрелял "во имя обеда",
видел, как свежует и потрошит дичь дедушка.
Он вмешался, чтобы спасти своих друзей, черт возьми! Все произошло
так неуловимо быстро. На инстинктивном уровне.
Голова болела от этих дум.
В лагуне Лайтхауз-Риф возвращения посыльного судна ожидала группа
вооруженных землян. Они весьма нелюбезно встретили своих плененных
собратьев. Те немногие массуды, которым не требовался врач, присоединились
к конвою. Они медленно шли по коридорам базы, вдыхая знакомые запахи.
Попадавшиеся по пути сотрудники базы с изумлением озирались на них. Вид у
массудов был неважный. Возвращение оружия досталось тяжелой ценой. Им
требовалось не только восстановление нервной энергии, а кое-что
посерьезнее.
Уилл шел вместе со всеми и продолжал размышлять о происшедшем.
Необходимо все держать в большой тайне. Не для того, чтобы предотвратить
возможный рецидив, - уже давно было издано распоряжение об усилении охраны
оружия, - а для того, чтобы предотвратить возможный обвал доверия среди
массудов.
Скамья с шелестом прогнулась и подстроила свои плавные изгибы под
контуры тела землянина, когда Уилл сел. Его больше не тошнило, но голова и
живот продолжали беспокоить.
Перед его мысленным взором все никак не бледнела драматическая
картина падения долговязого Ганса после его выстрела.
- У вас не было выбора, - послышался над ним голос Кальдака. - Если
бы им удалось ускользнуть в крупный городской комплекс, мы ни за что не
вернули бы оружие на базу. Более того, продолжать исследования здесь было
бы слишком рискованно.
- Я знаю, - шепотом ответил Уилл.
Командир опустился на скамью рядом с ним, и та тут же подстроилась
под новое тело.
- Где вы научились так стрелять? Со времени первой нашей встречи вы
только и повторяли, что презираете насилие любого рода.
Командир неудачно повернулся и придавил большую ссадину на бедре,
которую получил во время драки. С приглушенным стоном он поменял позу.
Уилл тяжело вздохнул.
- У нас, каюнов, каждый ребенок учится обращаться с оружием еще
раньше, чем научится держать в руке ложку.
- Понимаю. - Кальдак глянул в коридор. Пленники и конной исчезли за
дальним поворотом. - Если бы вы не убили того человека, со всеми нами
произошла бы катастрофа. Трое против восьмерых, не считая вас, и мы все
равно проиграли бы. Вы сделали то, что было необходимо сделать.
Он замолчал на минуту, о чем-то размышляя. Потом продолжил:
- Никто из моих солдат с базы не был на Васарихе. Мы до сих пор не
имели возможности видеть землян в бою. Мы не были готовы к... - Он
запнулся, подбирая нужное слово и умоляюще глядя на свой транслятор: - К
столь дикому сопротивлению. Мне бы очень хотелось понаблюдать за тем, что
может сделать и на что способен хорошо натренированный и подготовленный
земной солдат; солдат, который избрал убийство своих соплеменников
профессией; солдат, который извлекает удовольствие из убийств, жаждет быть
мастером своего дела и добивается этого! Эту мысль я нахожу одновременно
волнующей и пугающей.
Губы Кальдака разъехались в стороны, обнажив зубы. Это было подобием
грустной улыбки.
- Среди народов Назначения лучшими солдатами считаются криголиты. Они
еще никогда не обманывали надежд Амплитура. Но теперь, я думаю, их ждет
большой сюрприз. Я даже не уверен, что поставил бы на молитара в схватке с
подготовленным профессионалом из числа землян.
Он спокойно взглянул на Уилла.
- Кстати, угроза подобного происшествия, очевидно, висела над нашими
головами с самого начала. Почему же вы не предупредили нас?
- Мне это как-то и в голову не приходило. Я полагал, что с рекрутов
будет достаточно золота. Поверьте: земляне далеко не все таковы, как эти
трое!
- Да, вы всегда проводили эту мысль.
- Ну, есть, конечно, какой-то жалкий процент... В любом обществе
всегда присутствует антисоциальное меньшинство, с которым неприятно иметь
дело...
- Далеко не в любом обществе, позволю себе утверждать, - мягко
возразил массуд.
У Уилла екнуло сердце. Он понял, что из-за одного идиотского случая
может рухнуть в грязь вся его сложная аргументация, используя которую вот
уже в течение многих и многих месяцев, он пытался доказать пришельцам, что
нет во Вселенной более миролюбивых существа, чем земляне. Трое бандитов,
возможно, уже свели на нет все его труды!
- Надо было быть последними дураками, чтобы рассчитывать на то, что
это сойдет им с рук, - пробормотал он, едва удержавшись от того, чтобы
сплюнуть себе под ноги.
- Их поведение не напоминало поведение умалишенных, - возразил
Кальдак, задумчиво глядя на землянина. - Скорее, наоборот: они вели себя
вполне рассудительно, расчетливо и уверенно.
"Придется теперь напрягаться гораздо больше", - с грустью подумал
Уилл.
Сегодня его точка зрения пошатнулась, но не обвалилась. Воспоминания
об этом неприятном случае вскоре изгладятся. Сосредоточенно разглядывая
пришельца, композитор в который раз уже пожалел о том, что в юности
занялся музыкой, а не психологией.
Ему было интересно, что думает Кальдак, каковы его мысли и
переживания. Уилл спросил об этом пришельца.
- Я думал сейчас о том, что являюсь капитаном корабля и хочу
вернуться и исполнению своих непосредственных обязанностей.
- А я бы охотно плюнул на все и заперся в своем салоне, чтобы
сочинять музыку. Обстоятельства, однако, сложились так, что мы оба не
имеем возможности заниматься тем, чем хотели бы.
Кальдак с минуту о чем-то сосредоточенно думал. Потом заговорил:
- Интересно было бы понаблюдать за реакцией представителей неразвитых
народов на открытие перед их глазами огромных галактических просторов,
всей красоты космоса, на приобщение их к высотам, достигнутым зрелыми
