голос. На штурвальную палубу поднялся Септембер. - Мы дождемся его и
постараемся проскользнуть позади.
Та-ходинг обвел глазами всех собравшихся вокруг него. Обычная
веселость покинула его, уступив место деловитости.
- Тогда решено, - и он отошел к поручням, отдавая приказания.
По окончании финальных приготовлений последовали двадцать минут
томительного ожидания. Все моряки стояли на своих местах, а рыцари и
оруженосцы были готовы помочь им, где и когда это будет необходимо. Кваны
попрятались в свои норы, и последний миуорлф, словно сошедшая с ума
механическая игрушка, шустро пробирался между стволами деревьев, будто
пытаясь поскорее убраться из этого места.
Вскоре к завыванию ветра стал примешиваться новый низкий звук,
периодическое рокочущее дыхание - похоже было, словно звездолет модели КК
несется с превышающей скорость света быстротой. Этан видел ставанцера
только один раз, и из предыдущей встречи ему было известно, что шум
возникает из-за способа передвижения ставанцера. Выбрасывая воздух из
направленных вниз сопел, что имелись у него сзади, животное могло медленно
скользить по льду на своем блестевшем от жира брюхе, отталкиваясь и
цепляясь парой растущих вниз клыков, что выступали с верхней челюсти -
хотя эту кожистую складку едва ли мощно было так назвать.
Рев и рокот приближались. "Сландескри" задрожал, когда лед вокруг
него начал прогибаться в такт движению страшного чудовища.
Этан испытывал невообразимое желание вскарабкаться на мачты,
подняться над вершинами деревьев, чтобы можно было что-нибудь рассмотреть.
Но он оставался на месте, стараясь не мешать морякам.
Невнятное бормотание донеслось от сидевших на высоких реях матросов,
глаза которых были прикованы к чему-то, еще невидимому с палубы. Этан
устремил взор вперед.
В дальнем конце грубой просеки, над которой они так старательно
трудились, срубая коричневатые стволы, показалась огромная туша. Она
возвышалась надо льдом примерно метров на двадцать. Черная утроба пожирала
поваленные стволы пика-педана с ненасытной жадностью, пока роговистая
нижняя губа (она же челюсть) втягивала со льда богатый питательными
веществами растительный сок.
Один раз верхняя челюсть приподнялась, и страшные бивни вонзились в
лед с такой силой, что стоявший на расстоянии примерно в одну куджату
"Сландескри" закачался. Лед, корни деревьев и их богатые протеином
растительные узлы были безжалостно поглощены этим чудовищем: протеин,
корни и стволы станут живой тканью и превратятся в топливо, а растаявший
лед будет выброшен через отверстие наружу.
Упорно вгрызаясь в стену свежих стволов пика-педана, громадная голова
исчезла из виду. Словно древний поезд, из тех, что ходили когда-то по
снежным равнинам, темно-серая туша проползла поперек их тропы. Колючки
огромных размеров и жуткие наросты торчали из боков и спины левиафана,
словно фантастический лес, - частные джунгли, куда никто не смел ступить.
Рокочущий рев от поглощения пищи и выбросов воздуха нарастал с
оглушительной силой.
К счастью, ставанцер плохо видел и плохо слышал, поглощенный жизненно
необходимой работой. Ставанцеры не нуждались в этих чувствах, так как им
было некого и нечего бояться. Животное почти скрылось из виду, и его тупой
хвост последовал за туловищем и страшной головой, так что чудище не
обратило никакого внимания на замерший "Сландескри" и его молчаливую
команду.
Тварь исчезла, но они все еще слышали сопровождавшие его трапезу
звуки, пока ставанцер упорно двигался к западу.
Хотя и было трудно судить объективно при встрече с такой махиной,
неопровержимо подтверждавшей могущество и разнообразие творений природы,
Этан прикинул, что длина ставанцера должна быть где-то между семьюдесятью
и восемьюдесятью метрами. Это был взрослый зверь - но, если верить тому,
что Этану говорили, еще не самый большой. Да и виденный им самим ранее
зверь был куда больше. Он сомневался, что этот экземпляр весил более
двухсот пятидесяти тонн.
Им следовало подождать еще примерно с полчаса, прежде чем они были бы
в безопасности, но моряки проявляли беспокойство, горя желанием пуститься
в путь. Опасение, что громоед может свернуть с дороги, а они были печально
известны непредсказуемостью своего поведения, и броситься на них, отравило
кровь моряков ядом страха, но ждать долго не было сил. Наконец даже обычно
терпеливый Та-ходинг крикнул:
- Все паруса подняты Держись за ветер!
Ледовые якоря уже давно были подняты. Неуклюже, но с гораздо большей
грацией, чем громоед, "Сландескри" начал движение вперед. Корабль
застонал, когда пять дюраллоевых катков стали избавляться от накопившихся
вокруг них снега и льда.
Скрежет ходовиков превратился в ровное шуршание, когда огромный
корабль набрал скорость. Два, четыре, девять, пятнадцать километров в час.
Двадцать. Тридцать - и знакомое шелестящее "зинг" послышалось снизу, где
полозья резали лед. Они приближались к концу короткой просеки,
прорубленной в лесу командой корабля.
- Лево руля! Выполняй команду!
Оба штурвальных вцепились в массивное деревянное колесо, стараясь
сладить с ним. Там, где более пригодилась бы гидравлика, вынуждены были
работать мускулы. Резанувший по нервам скрежет и визг послышались из-под
пятого, направляющего ходового катка, когда он начал медленно
поворачиваться. Моряки наверху отчаянно спешили поставить паруса и
повернуть реи в нужном направлении.
И вот упорно, с неожиданной быстротой, "Сландескри" стал поворачивать
на левый борт.
Оба штурвальных пытались удержать рулевое колесо, когда ноги их
оторвались от палубы. Септембер метнулся к штурвалу, уцепившись за него
слева. Та-ходинг помог ему. Масса четырех тех удержала штурвал, ходовик
сохранил нужное положение, и корабль продолжал поворачиваться, хотя
скорость сто все возрастала.
Теперь Септембер и Та-ходинг могли отойти в сторону. Ноги
штурвального справа коснулись деревянного настила палубы, когда
критическая точка поворота была пройдена. Они понеслись вперед по чистой и
широкой дороге, проложенной ставанцером, - по голому льду.
Оба штурвальных по команде отпустили колесо, так как теперь корабль
мог продолжать движение вперед и без их участия. Теперь, когда западный
ветер дул им прямо в спину, нечего было бояться, что курс может быть резко
нарушен. Штурвал легко развернулся, вращаясь со скоростью, вполне
способной раздробить кому-нибудь голову, и рулевые снова заняли свою
позицию, временами проверяя руль и убеждаясь, что он послушен им.
Судно летело вперед по просеке со скоростью шестьдесят километров в
час. Сок пика-педана пятнал лед под катками-полозьями, и уцелевшие стволы
по обе стороны от них превратились в размытую ленту, скользившую по бокам
судна. Ветер дул им в спину, и его резкие порывы смягчались толщей леса
вокруг, а им порой казалось, что они буквально летят под поверхностью, а
не над ней, погруженные в изумрудное молчание.
Именно эта тишина позволяла успокоившейся команде расслышать
пронзительный крик наблюдателя на фок-мачте.
Этан посмотрел вперед, не понимая еще, как дорога каждая секунда.
Одна... нет, две громадные утробы приближались к ним, словно зевы пещер,
полностью блокируя дорогу. Пока они продолжали на предельной скорости
нестись вперед, неясные звуки превратились в страшное гудение, а затем
загремели с ревом и рокотом урагана, от которого у Этана задрожали зубы.
Та-ходинг отчаянно кричал, давая команды помощникам и морякам на
реях, пытаясь одновременно управлять рулевыми.
Снова повернулось рулевое колесо, и ужас охватил транов, когда его
спицы завращались с силой, неподвластной ни уму, ни телу нормального
человека. Ходовик снова ударился о лед, скрежеща и взвизгивая.
"Сландескри" рванулся к югу, вломившись в лес, и на палубу дождем полетели
перемолотые стволы вперемешку с пульпой. Но теперь судно двигалось с такой
скоростью, что лес не представлял особого препятствия. Стволы пика-педана
исчезали по обе стороны ледового судна, когда мощный корпус корабля
ломился вперед.
Теперь они свернули с опасного пути.
Но несколько серых спин поднялись над вершинами деревьев, словно
острова в нежно-зеленом море.
- Поворачивай! - Этан услышал свой собственный крик, да такой
громкий, что заболело горло. Он заколотил по поручням. - Поворачивай же!
Снова зазвучали команды, но опытные моряки уже сообразили, что им
предстоит делать, как и то, что может произойти, постигни их неудача. Все
и на палубе, и на мачтах бросились со всей возможной быстротой, на которую
только были способны, на правый борт корабля.
Снова был выпущен ходовой каток, ударившийся об лед так, что
заскрипели крепившие его болты; снова было изменено положение парусов:
все, что можно было сдвинуть, было брошено на один борт, и левые ходовые
полозья "Сландескри" мучительно медленно оторвались от поверхности
ледового океана.
Несколько сантиметров, полметра, два метра. Несколько моряков
кинулись снова на левый борт. Корабль замер, опасно накренившись на правый
борт и балансируя только на двух ходовых катках. Дюраллой, конечно,
выдержит, но вот как насчет железных и стальных болтов и деревянных осей,
что крепили катки к корпусу судна? Все находившиеся на мачтах моряки
отчаянно ухватились за что попало, понимая, что от этого зависит сейчас их
жизнь. Если они упадут за борт, в лес, они сознавали, что помощи ждать
будет неоткуда.
Посмотрев на левый борт корабля, Этан увидел только небо и дерево.
Зловещая черная тень, словно черная дыра в пространстве, нависла над
дальними от него поручнями. Послышался словно отдаленный гром, и чудовище
присосалось к ним, но затем отпустило. Два клыка, каждый гораздо толще
грот-мачты "Сландескри", сверкнули на солнце, отбрасывая блики на маску
Этана и ослепив его на мгновение.
- Клянусь именем Тьмы, она наступит на нас! - взвыл кто-то.
Клыки опустились - четырнадцать метров слоновой кости - тонны красоты
в пасти демона.
В этот момент корабль рванулся вперед. Этан наклонился над поручнями
и оглянулся, увидев, как клыки вонзились в лед, подняв в воздух тучу
ледяных осколков не меньше десяти килограммов весом каждый.
Безумный глаз, посаженный чуть ли не на затылке этого монстра,
безразлично выкатился, уставившись прямо на Этана, и ему показалось, что
он может увидеть даже маленький до смешного мозг этого чудища.
Словно в тумане, он слушал, как помощники отдают команды. Снова были
подняты паруса на реях. Корабль медленно опустился в нормальное положение.
Оглушительное "ттррамп", подобно отрыжке титана, взорвало воздух, когда
ходовые полозья левого борта ударились о лед. Где-то внизу довольно громко
затрещали деревянные скобы, но оба катка выдержали.
Во время встречи с чудовищем все были готовы к возможной катастрофе и
сумели устоять даже при самых сильных толчках, так что никто не был
сброшен за борт.
- Как же все-таки близко, - пробормотал Гуннар, поднимаясь на
штурвальную палубу. Этан отметил, что рыцарь тяжело дышал. Что до него
самого, он просто взмок от волнения, несмотря на работу компенсаторов
спецкостюма. Очевидно, термогерметичный материал не мог реагировать так
быстро.
Этан медленно сошел вниз, к главной каюте. Все, что уцелело в камбузе
и что можно разогреть, придется так кстати сейчас!
В дверях он столкнулся с Ээр-Меезахом. Они вошли вместе.
