Айрин вкладывал снимки обратно в конверт.
- А что обнаружили вы, инспектор?
- Сейчас я вам покажу, - ответил он, и мы продолжали путь молча.
Впереди виднелся залив, очень красивый в Солнечном освещении, но
Айрин даже не смотрел в ту сторону. Мы подошли к невысокому зданию с
табличкой на дверях: "Студия 17: коммерческое телевидение". Мы вошли
внутрь, миновали пустую контору, затем громадную комнату с бетонированным
полом, на котором плотник мастерил переднюю стену маленького коттеджа.
Пройдя помещение, - инспектор явно уже был здесь ранее, - он толкнул
двойную дверь, и мы очутились в крохотном кинозале. Я увидел белый экран,
дюжину кресел и проекционную будку. Голос из будки спросил:
- Инспектор?
- Да. Вы готовы?
- Сейчас, только вставлю пленку.
- Хорошо.
Айрин показал мне на кресло и уселся рядом. Тоном доверительной
беседы он начал:
- В этом городе жил чудак и оригинал по имени Том Вилей - фанатик
спорта, настоящий маньяк. Он посещал все боксерские схватки, все
спортивные игры и соревнования, все автогонки и дерби, и все они вызывали
у него одно лишь недовольство. Мы его знали, потому что он то и дело
бросал свою жену. Она ненавидела спорт, придиралась к мужу, а нам
приходилось ловить и возвращать его, когда она подавала жалобы на беглеца,
не желающего содержать семью. К счастью, он никогда не удирал далеко. Но
даже когда мы его ловили, все, что он говорил в свое оправдание, - это что
спорт умирает, публике на это наплевать и самим спортсменам тоже, и что он
мечтает вернуться в те славные и далекие времена, когда спорт был поистине
велик. Улавливаете мою мысль?..
Я кивнул. Кинозал погрузился во тьму, и над нашими головами зажегся
яркий луч света. На экране замелькали кадры старого кинофильма. Он был
немым, и было странно следить за движущимися фигурами, слыша лишь жужжание
проектора. На экране показался Янки-стадион - сначала его общий вид, затем
я увидел человека с битой в руках. Камера приблизилась к нему, и я узнал
знаменитого бейсболиста Бэйба Рута. Он изготовился, ударил битой по мячу и
побежал, радостно смеясь. На экране возникла надпись: "Бэйб снова совершил
это!" - и дальше говорилось, что это его пятьдесят первый успех в сезоне
1927 года.
Лента кончилась, на экране замелькали какие-то бессмысленные цифры и
перфорация, а Айрин сказал:
- Голливудская киностудия устроила этот просмотр для меня, бесплатно.
Они иногда снимают здесь свои телевизионные фильмы про полицейских и
гангстеров, так что им выгодно сотрудничать с нами.
Неожиданно на экране появился Джек Демпси, он сидел на табуретке в
углу ринга, над ним хлопотал секундант. Пленка была плохой: ринг находился
на открытом воздухе, солнце мешало съемкам. И все же это был великий
Демпси собственной персоной, во всей своей красе. Покружив по рингу,
камера показала ряды зрителей в соломенных шляпах с плоским верхом, в
жестких воротничках; одни засунули за шею носовые платки, другие вытирали
пот с лица. Затем, в странной тишине, Демпси вскочил, низко пригибаясь,
пошел к центру ринга и стал боксировать с противником. Внезапно лента
оборвалась.
- Я потратил шесть часов на просмотр всех этих фильмов и отобрал три.
Сейчас будет последний.
На экране возникла зеленая лужайка для игры в гольф; тут и там у
кромки стояли зрители. Спортсмен, улыбаясь, примеривался клюшкой к мячу;
на нем были короткие широкие штаны до колен, волосы разделены посередине
пробором и зачесаны назад. Это был Бобби Джонс, один из сильнейших игроков
в гольф во всем мире, в зените своей славы в 1920 году. Он ударил клюшкой
по мячу, мяч завертелся и упал в лунку. Джонс поспешил за ним, а толпа
зрителей кинулась на травяное поле за своим любимцем - все, кроме одного.
Ухмыляясь, этот зритель пошел вперед, прямо на кинокамеру, остановился,
помахал шляпой в знак приветствия и отвесил поясной поклон. Лента
кончилась, в зале зажегся свет. Айрин повернулся ко мне лицом.
- Это был Вилей, - отчеканил он, - и бесполезно уверять меня, что это
его дедушка. Вилей даже не родился, когда Бобби Джонс выиграл чемпионат по
гольфу, а все же это был, абсолютно точно и бесспорно, Том Вилей - фанатик
спорта, исчезнувший из Сан-Франциско полгода назад. - Айрин умолк в
ожидании ответа, но я молчал; что я мог возразить? Полицейский продолжал:
- Он же сидел на стадионе, когда Рут делал перебежку. И я подозреваю, хоть
и не полностью уверен, что это он корчил гримасы вместе с другими
зрителями возле ринга, когда Демпси вел бой.
Проекционная будка открылась, киномеханик вышел со словами: "На
сегодня все, инспектор?", и Айрин ответил: "Да". Механик взглянул на меня,
бросил: "Привет, профессор!" - и ушел.
Айрин кивнул:
- Да, профессор, он вас помнит. Он помнит вас. На прошлой неделе он
крутил для меня эти ленты, и когда мы смотрели фильм про Бобби Джонса,
механик заметил, что уже демонстрировал его кому-то несколькими днями
раньше. Я спросил: кому же? И он ответил: профессору из университета по
фамилии Вейган. Профессор, только мы с вами, два человека во всем мире,
заинтересованы в этом маленьком обрывке кинофильма. Поэтому я занялся
вами; я выяснил, что вы - профессор физики, блестящий ученый с
незапятнанной репутацией, но это мне ни о чем не говорит. Вы не
зарегистрированы в уголовной полиции, во всяком случае у нас; но это
ничего не значит: большинство людей не зарегистрированы как уголовники,
хотя по меньшей мере половина из них этого заслуживают. Тогда я обратился
к газетам и обнаружил в архиве "Кроникл" подборку вырезок, посвященных
вам. - Айрин поднялся. - Пойдемте отсюда.
Выйдя наружу, мы свернули к заливу, прошли до конца улицы и вышли на
деревянную пристань. Мимо проплывал большой танкер, но Айрин даже не
взглянул на него. Он сел на сваю, указав мне на другую, рядом с ним, и
вынул из нагрудного кармана газетную вырезку.
- Здесь сказано, что вы выступали перед Американо-канадским обществом
физиков в июне 1961 года в отеле "Фэйрмонт".
- Разве это преступление?
- Возможно. Я не слышал вашего доклада. Он назывался "О некоторых
физических аспектах времени" - так написано в заметке. Но я не утверждаю,
что понял остальное.
- Это был специальный научный доклад.
- И все же я уловил главную мысль: вы заявили, что существует
реальная возможность отправить человека в прошлое.
Я улыбнулся.
- Многие люди думали так же, включая Эйнштейна. Это широко
распространенная теория. Но только теория, инспектор!
- Тогда поговорим кое о чем более практическом, чем теория. Мне
удалось выяснить, что более года назад Сан-Франциско стал очень бойким
рынком сбыта старинных денег. Все торговцы старыми монетами и банкнотами
приобрели новых заказчиков. Люди странные и эксцентричные, они не называли
себя, их не волновало, в каком состоянии находятся старинные деньги. И чем
более подержанными, грязными и измятыми - а значит, и дешевыми - были
банкноты, тем больше их это устраивало. У одного из клиентов, примерно год
назад, было необычайно длинное худое лицо. Он скупал монеты и банкноты
любого вида и достоинства, лишь бы они были выпущены не позже 1885 года.
Другой клиент, молодой, привлекательный и обходительный, скупал деньги,
выпущенные не позже начала 1900-х годов. И так далее. Вы догадываетесь,
почему я привел вас сюда?
- Нет.
Он показал на пустынную пристань.
- Потому что здесь никого нет. Мы тут одни, без свидетелей. А теперь
расскажите мне, профессор, - я ведь не смогу использовать ваши слова как
доказательство вины, - каким образом, черт побери, вы это делали? Мне
кажется, вы жаждете с кем-нибудь поделиться. Так почему бы не со мной?
Как ни странно, он был прав: я действительно мечтал рассказать обо
всем кому-нибудь! Поспешно, чтобы не передумать, я начал:
- Я использую маленький черный ящичек с кнопками. Медными кнопками.
Но вы же не физик - как я смогу вам объяснить? Скажу лишь одно: человека
действительно можно отправить в прошлое. Это намного легче, чем
предполагал любой теоретик. Я фиксирую черный ящик, точно фотокамеру, на
объекте. Затем включаю специальное устройство и выпускаю наружу очень
точно направленный луч - поток электронов. С этот момента человек - как бы
это лучше выразиться? - словно плывет по течению, сам по себе, он
фактически свободен от времени, которое движется вперед без него. Я
высчитал, что прошлое нагоняет его со скоростью двадцать три года и пять с
половиной месяцев за каждую секунду того времени, пока включен поток.
Пользуясь секундомером, я посылаю человека в любой период прошлого, куда
он пожелает, с точностью плюс-минус три недели. Все они пытались так или
иначе сообщить мне, что прибыли благополучно. Вилей обещал разбиться в
лепешку, но попасть в кадры кинохроники, когда Джонс выиграет открытый
чемпионат по гольфу. На прошлой неделе я посмотрел эту хронику и убедился,
что он сдержал слово.
Инспектор кивнул.
- Хорошо, а теперь скажите: _з_а_ч_е_м_ вы это делали? Они
преступники, вы это знали и все же помогли им бежать.
- Нет, инспектор, я не знал, что они преступники. И они мне об этом
не говорили. Просто они были похожи на людей, которые не могут справиться
с грузом своих забот. А я им помогал, потому что нуждался в том же, в чем
нуждается врач, открывший новую сыворотку, - в добровольцах, чтобы
испытать ее! И я их нашел: ведь вы - не единственный, кто прочел то
сообщение в газете.
- И где вы это делали?
- За городом, на берегу. Поздно ночью, когда никого не было вокруг.
- Почему именно там?
- Есть опасность, что человек окажется на участке времени и
пространства, уже занятом каменной стеной, зданием. Его молекулы
перемешаются с другими молекулами, чужеродными, что будет крайне
неприятно. Но на берегу залива никогда не было зданий. Конечно, в прошлом
берег мог быть немного выше, чем сейчас. Поэтому, чтобы исключить всякий
риск, я предлагал каждому из них подняться на спасательную вышку в одежде
того времени, в которое он собирался отбыть, и с запасом денег, имевших
хождение в тот период. Я осторожно направлял на него черный ящичек, так,
чтобы исключить вышку из сферы действия аппарата, включал поток электронов
на определенное время, и человек оказывался на том же берегу пятьдесят,
шестьдесят, семьдесят, восемьдесят или девяносто лет назад.
Некоторое время инспектор сидел, кивая головой. Потом сказал,
энергично потирая ладони:
- Так вот, профессор, а теперь извольте-ка вернуть их всех назад!
Я отрицательно замотал головой, но он мрачно усмехнулся:
- Нет, вы их вернете или я поломаю всю вашу карьеру! Это в моей
власти, вы это знаете. Я выложу все, что рассказал вам одному, и докажу,
что вы замешаны в этом деле. Каждый из пропавших посещал вас более чем
однажды, и, вне всякого сомнения, кого-нибудь из них заметили. Вас даже
могли видеть вместе на берегу. Как только я выложу все это, ваша
педагогическая деятельность закончится навсегда.
- Но я _н_е _м_о_г_у_ этого сделать! Каким образом, черт побери, я до
них доберусь? Они находятся в прошлом - в 1885, 1906, 1927 или других
годах; абсолютно невозможно вернуть их обратно! Они ускользнули от вас,
инспектор, и навеки!
Айрин буквально побелел.
- Нет! - закричал он. - Нет, они преступники и должны быть наказаны,
должны!
Я был изумлен.
- Но почему? Никто из них не причинил большого вреда. Для нас они
больше не существуют. Забудьте о них!
