генерал - кавалерист в душе. Мы вошли и отдали честь.
Генерал сидел на табурете, поставив на большой деревянный бочонок
ноги в старых башмаках с незавязанными шнурками. Он был в черной
широкополой шляпе и расстегнутой куртке с погонами, на которых я заметил
три серебряные звезды. У него были голубые глаза, твердый взгляд и
окладистая борода.
- Вольно, - сказал он. - Ну?
- Сэр, - начал майор, - у нас есть летающая машина, и я предлагаю, с
вашего разрешения, использовать ее против мятежников.
- Что ж, - сказал генерал, раскачиваясь на табурете, - вы явились в
самое время. Вся армия Ли собралась у Колд-Харбора, и я сижу тут всю ночь
за бутыл... то есть за разработкой плана. Их нужно разгромить, прежде
чем... Как вы сказали - летающая машина?
- Так точно, сэр, - ответил майор.
- Гм-м, - сказал генерал. - А где вы ее взяли?
- Это долгая история, сэр.
- Должно быть, - сказал генерал, взял со стола окурок сигары и
задумчиво сунул его в рот. - Если бы я не сидел тут всю ночь за бутыл...
то есть за работой, я бы, конечно, не поверил. А что вы предлагаете делать
со своей летающей машиной?
- Погрузить на нее гранаты! - глаза у майора загорелись. - Сбросить
их прямо на штаб мятежников! Заставить их немедленно сдаться!..
Генерал покачал головой.
- Нет, - сказал он. - Мне это не по душе. Военно-воздушные силы - это
еще не все. Никогда ваши машины не заменят солдат, помяните мое слово.
Впрочем, и они могут пригодиться. Это хорошо, что вы ее привезли.
Он взглянул на меня.
- Ты ее погонщик, сынок?
- Так точно, сэр.
Он снова повернулся к майору.
- Я хочу, чтобы вы взлетели с картой, нанесли на нее позиции Ли и
вернулись. Если вы это сделаете, майор, то завтра, третьего июня, после
битвы под Колд-Харбором, я своими руками приколю вам на мундир серебряные
листья. Потому что тогда я возьму Ричмонд, как... ну, не знаю как. Что до
тебя, сынок, - он взглянул на мои нашивки, - ты станешь капралом. Может
быть, я даже придумаю для тебя новую эмблему - пару крыльев на груди или
что-нибудь в этом роде.
- Так точно, сэр, - сказал я.
- Где машина? - спросил генерал. - Пожалуй, я пройдусь погляжу на
нее. Проводите меня.
Мы с майором отдали честь, повернулись кругом и вышли, а генерал
сказал:
- Идите, я вас догоню.
На краю поля он нас догнал, запихивая что-то в задний карман -
платок, должно быть.
- Вот вам карта, - сказал он и протянул майору сложенную бумагу.
Майор взял ее, отдал честь и сказал:
- Во имя Союза, сэр! За победу...
- Только без речей, - сказал генерал. - Оставим их для предвыборной
кампании.
- Так точно, сэр, - ответил майор и повернулся ко мне. - Заправляй!
Я залил бак, мы раскрутили пропеллеры, и на этот раз машина завелась
сразу. Мы влезли, я опять перевернул фуражку задом наперед и повязался
шарфом.
- Хорошо, - одобрительно заметил генерал. - Это по-кавалерийски.
Мы оттолкнулись и камнем полетели вниз с обрыва, навстречу земле.
Потом крылья зацепились за воздух, я потянул на себя рычаг, и мы взмыли
вверх, ревя мотором и набирая высоту. Я сделал пологий разворот и два
круга над полем - сначала футах в пятидесяти, потом в ста. В первый раз
генерал так и стоял там, задрав голову и разинув рот, и видно было, как
сверкают в лунном свете его медные пуговицы. Когда я делал второй круг,
его голова все еще была задрана вверх, но он, кажется, на нас не смотрел.
Его рука была около рта, и он пил, по-моему, воду из стакана - я так
подумал, потому что, как раз когда мы выровнялись и взяли курс на юг, он
изо всех сил швырнул что-то в кусты и я видел, как в лунном свете блеснуло
стекло. Потом он быстро пошел назад, в штаб. Должно быть, спешил сесть за
работу.
Моя машина ржала, брыкалась, резвилась я только о том и думал, как бы
не дать ей встать на дыбы, и жалел, что у нее нет поводьев. Внизу холодно
поблескивала в лунном свете Джеймс-ривер, уходя на восток и на запад, и
виднелись огни Ричмонда, но разглядывать их мне было некогда.
Машина заупрямилась, задрожала, и я не успел опомниться, как она
закусила удила и ринулась прямо вниз. Ветер выл в оттяжках, и вода неслась
нам навстречу.
Ну, объезжать норовистых лошадок мне не впервой. Я налег на рычаг,
чтобы задрать ей голову, и она снова устремилась наверх, как будто брала
барьер. Но на этот раз в верхней точке подъема она не закашлялась, а
фыркнула, почуяв свою силу, и я только успел крикнуть майору:
"Держитесь!", как она перевернулась на спину и снова понеслась вниз, к
реке. Майор что-то завопил, но во мне играла яблочная водка, и все это
было ужасно здорово, и я тоже заорал от радости. Потом я снова потянул
рычаг на себя, и мы еще раз перевернулись. Крылья скрипели, как седло на
галопе. Высоко поднявшись, я круто наклонил машину влево, и мы описали
широкую красивую дугу. Никогда еще я так не веселился.
Теперь машина немного приутихла. Я знал, что она еще не объезжена как
следует, но она, видно, почувствовала, что в седле настоящий всадник, и
решила переждать, а пока придумывала, что бы ей еще выкинуть. Майор
перевел дух и принялся ругаться. Я такого сроду не слыхивал, а ведь я с
самого начала войны в кавалерии. Это было поистине что-то необыкновенное!
- Так точно, сэр, - сказал я, когда он остановился, чтобы
передохнуть.
По-моему, он еще много чего собирался сказать, но у нас под крыльями
замелькали огоньки лагеря, и ему пришлось вытащить карту и приняться за
работу. Мы летали взад-вперед вдоль реки, а он все возился с картой и
карандашом. И мне и машине стало скучно. Я начал размышлять о том, видят
ли нас мятежники, и подбирался все ближе к земле, и скоро прямо перед нами
на полянке показался костер, а вокруг него - люди. Не знаю, кто это
придумал - я или машина, но только я едва-едва дотронулся до рычага, а она
уже ринулась прямо вниз, на огонь.
Тут-то уж они нас и увидели, и услышали. С криками и руганью они
разбежались, а я, перегнувшись через борт, крыл их почем зря и хохотал,
как сумасшедший. До земли оставалось футов пять, когда я опять потянул за
рычаг, и огонь опалил нам хвост. Но на этот раз на подъеме мотор заикал,
мне пришлось повернуть и медленно скользить вниз, чтобы дать ему перевести
дух, а люди внизу уже схватились за свои мушкеты. И разозлились же они!
Они стреляли с колена влет, как по утке, и вокруг нас свистели пули.
- Давай-давай! - заорал я, бросил машину вбок, достал свою трубу и
заиграл атаку.
Мы неслись вниз, машина ржала, как бешеная, люди побросали мушкеты и
разбежались кто куда, а мы пролетели над самым костром и снова пулей
взвились вверх под торжествующий рев машины. Потом я повернул, и мы
пронеслись над верхушками деревьев, упершись одним крылом в луну.
- Прошу прощения, сэр, - сказал я, не дожидаясь, пока майор
опомнится. - Она резвится - молодая еще. Но меня она, кажется, уже
слушается.
- Тогда поворачивай в штаб, пока ты нас не угробил, - сказал он
ледяным голосом. - Потом поговорим.
- Так точно, сэр, - ответил я, разыскал в стороне реку и полетел над
ней.
Сориентировавшись, майор вывел нас обратно к тому же полю.
- Подожди здесь, - сказал он, когда мы приземлились, и быстро пошел
по тропинке к палатке генерала.
Меня это вполне устраивало: я чувствовал, что пора бы выпить, и потом
я уже полюбил эту машину и хотел о ней позаботиться. Я обтер ее своим
шарфом и пожалел, что не могу задать ей какого-нибудь корма. Потом я
пошарил внутри и принялся крыть того часового - по-моему, даже почище, чем
майор крыл меня. Моя водка пропала! Я догадался, как было дело: он
подобрался к машине и стащил кувшин, пока мы с майором были в палатке у
генерала, а теперь, наверное, попивает у себя в караулке мою водку и
посмеивается.
Тут быстрым шагом подошел майор.
- Назад, в Вашингтон, и поскорее! - сказал он. - Ее нужно доставить
на место до рассвета, иначе прервется пространственно-временной континуум,
и тогда неизвестно, что будет.
Мы залили бак и полетели назад, в Вашингтон. Я притомился, и машина,
по-моему, тоже. Она чувствовала, что летит домой, в свое стойло, и мирно
пыхтела.
Мы приземлились у тех же деревьев и вылезли, скрюченные от усталости.
Машина немного поскрипела, повздыхала и успокоилась. Ей тоже изрядно
досталось. В крыльях у нее осталось несколько дырок от пуль, и хвост был
немного опален, а так ничего не было заметно.
- Шевелись, мальчик, - сказал майор. - Иди-ка, поищи лошадей, а я
поставлю машину на место.
Он взялся за летающую машину и принялся толкать ее вперед.
Лошади паслись неподалеку. Я привел их и привязал к дереву. Когда
майор вернулся, уже начинало светать. Мы пустились в обратный путь. Ну, в
общем, повышения я так и не получил. И крыльев на мундир тоже. Стало
жарко, и скоро я задремал. Через некоторое время майор закричал: "Эй,
мальчик!", я проснулся и отозвался, но он звал не меня. Мимо бежал
мальчишка-разносчик, и когда майор купил газету, я подъехал к нему, и мы
вместе стали читать, сидя в седлах на окраине Вашингтона.
"БИТВА ПОД КОЛД-ХАРБОРОМ" - было написано там, а ниже - множество
заголовков поменьше:
"ПОРАЖЕНИЕ АРМИИ СОЮЗА! НЕУДАЧНАЯ АТАКА НА РАССВЕТЕ! ОТБРОШЕНЫ ЧЕРЕЗ
ВОСЕМЬ МИНУТ! СВЕДЕНИЯ О ПОЗИЦИЯХ МЯТЕЖНИКОВ ОКАЗАЛИСЬ НЕВЕРНЫМИ! ПОТЕРИ
КОНФЕДЕРАТОВ НЕВЕЛИКИ, НАШИ ОГРОМНЫ! ГРАНТ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ДАТЬ ОБЪЯСНЕНИЯ;
ПРЕДСТОИТ РАССЛЕДОВАНИЕ!"
Дальше все излагалось подробно, но мы читать не стали. Майор швырнул
газету в канаву и пришпорил лошадь, а я - за ним.
К полудню мы были уже в расположении своей части, но генерала
разыскивать не стали. Мы решили, что это лишнее - не иначе, как он сам нас
разыскивает. Правда, он нас так и не нашел: может быть, из-за того, что я
отрастил бороду, а майор свою сбрил. А как нас зовут, мы ему не говорили.
В конце-то концов Грант взял Ричмонд - это был настоящий генерал, -
но ему пришлось долго держать осаду.
С тех пор я его видел только раз, много лет спустя, когда он уже не
был генералом. Это было в Новый год, я попал в Вашингтон и увидел, что у
Белого дома стоит длинная очередь. Я сообразил, что это, наверное,
публичный прием, который президент устраивает каждый Новый год. Я встал в
очередь и через час вошел к президенту.
- Помните меня, генерал? - спросил я.
Он поглядел, прищурившись, потом весь побагровел и начал сверкать
глазами. Но тут вспомнил, что я тоже избиратель, сделал глубокий вдох,
заставил себя улыбнуться и показал головой на дверь сзади себя.
- Подожди там, - сказал он.
Прием скоро кончился, и генерал уселся напротив меня за большой стол,
сунув в рот огрызок сигары.
- Ну, - сказал он, не тратя времени на вступление, - выкладывай, что
там у вас стряслось?
Я ему и рассказал - я уж давно все сообразил. Рассказал, как наша
летающая машина взбесилась и начала выкидывать коленца, пока мы не
перестали понимать, где верх, а где низ, и как мы полетели обратно, на
север, и сняли план наших собственных позиций.
- Это-то я понял сразу, как только приказал начать атаку, - сказал
генерал.
Тогда я рассказал ему про часового, который продал мне краденую
водку, и как я думал, что он ее опять у меня украл, а он этого вовсе и не
делал.
Генерал кивнул.
- Значит, заправили машину водкой вместо бензина?
- Так точно, сэр, - ответил я.
Он снова кивнул.
- Ну ясно - конечно, машина взбесилась. Это был мой особый сорт - тот
