Ведьмин Холм кузену Береники Бартелю Фрею, а величайший чародей всех
времен и народов - та маленькая мерзавка, которая сидит сейчас в башне и
повелевает мышами. Она выйдет за кузена замуж - ведь в предсказании не
сказано, мужчиной должен быть чародей или женщиной. А уж знает про
обежскую колдунью доподлинно каждая собака в долине - после того, как та
прищемила хвост одному самонадеянному колдунишке из Феркертхазе,
пытавшемуся с ней тягаться.
- Что же, по-вашему, будет, если никто не станет заботиться о
выполнении пророчества специально? - выслушав ее, спросил Май.
Она пожала плечами.
- Оно исполнится само и каким-нибудь не самым лучшим для нас образом.
Например, прилетит черный колдун Ююм с ледника, выживет нас отсюда, а в
замке разведет гнездо своих нетопырей. Это стало бы большой бедой для всей
округи. Понимаете?
- Более или менее, - сказал Май. - Но я никогда еще не слышал, чтобы
так вольно относились к предсказаниям.
Она махнула рукой.
- Да что вы, это очень просто. Для Туманной Долины - обычное дело. За
Тиброй смотрят много лет, все привыкли и уже научились, как действовать,
когда он обещает вещи непонятные и злые. Главное, чтобы все в точности
совпало с его записью.
И опять начались удивительные сказки.
За долгие годы случаи в долине бывали самые разные. Лет пять назад
приезжал навестить родню один ученый человек, повздоривший с Нам Тиброй
из-за того, что подстрелил на охоте улетевшего у Тибры павлина, которых
тот для красоты разводил в своем имении. Человек этот жил при герцоге в
Грааге и занимался писанием пьес и музыки для придворного театра. Тибра со
зла пообещал, что сказанный человек к осени непременно провалится и долго
не сможет выходить в свет. Тот бросил музыку, бросил пьесы, засел дома,
дабы переждать время до осени и избежать провала своих сочинений и
непременной за тем герцогской немилости, ибо истолковал предсказание
именно так. И что бы вы думали? В последний день лета он полез в погреб,
который у него дома перестраивали, провалился сквозь некрепкое перекрытие
и сломал себе обе ноги.
В Туманной долине так и жили. То обманут Тибру, то он кого. Пообещает
трактирщику молнию в самую высокую крышу дворовых построек - тот водрузит
на дерево скворечник, и молния попадает в него. Крестьянину предскажет
падеж домашнего скота, тот вовремя продаст стадо, и передохнут у него дома
мыши да клопы. Напророчит рогатое чудище в пруду - наденут на бревно
коровий череп, да пустят плавать. Вовремя подсмотреть, что он пишет, иметь
в голове немножечко смекалки - и можно ничего не бояться.
Все это было странно и забавно.
- Это вроде игры, - сказала Береника, кивнув, словно прочитала мысли
Мая. - Как шахматы. Вы умеете играть в шахматы? Нам Тибра сделал свой ход.
Следующий шаг за нами. Так что вы мне посоветуете, послушав, что у нас
здесь происходит?
Май потрогал место, где на шее у него должен был быть порез.
- Тот способ предсказаний, которым занимается ваш Тибра, называется
"карта острова", - объяснил он. - Предсказания, сделанные по такой схеме,
не являют жесткой последовательности и взаимосвязи событий. Их можно
рассматривать как карту тропинок, на которой указана точка отправки и
конечный пункт путешествия. Дорогу, по которой идти, выбираете вы сами. Но
остров есть остров, его вам не покинуть.
- Если мы не можем улететь, - сказала Береника.
- А вы можете улететь?
- Мы пока не хотим.
- Значит, ищите другой путь. Предсказания по типу "карта острова" не
дают возможности заниматься их детальным толкованием. Стало быть, я не
знаю, каким образом еще возможно оказать вам помощь.
Береника посмотрела на него, и глаза ее хитро блеснули.
- А я знаю, - тихо сказала она.
- И как?..
- Вы предсказываете себе? Значит, вы должны принять участие в
событиях.
- Но меня ждут неотложные дела на Северном берегу, - обеспокоился
Май. - Мне нужно возвращаться в Котур.
Она досадливо тряхнула головой.
- Я уже все сосчитала. До Северного берега неделя пути, если кораблю
не помешает шторм. Свадьба послезавтра. Вы задержитесь на пять дней или
даже на неделю, и господин Пелерин вам это возместит. Я попрошу его. Мои
просьбы он обычно исполняет. - Она соскочила с постели и снова подняла
кверху палец. - Спускайтесь к ужину и сообщите нам свое решение. Хорошо?
- Хорошо, - ответил Май.
- Вы не сердитесь, что утром я грубо выгнала вас из замка? Мне нужно
было, чтобы вы бежали немедленно и как можно дальше, иначе я не удержала
бы клубок дорог. Пожалуйста, не говорите об этом моему отцу, он не одобрит
моего поступка. И так придется оправдываться: мы обещали ему, что
обойдемся без свидетелей. Договорились?
- Договорились, - вздохнул Май.
Высокий, как колодезьный шест, очень вежливый человек с медленной
рассудительной речью, Иоганн Фосс, отец Береники, вернулся в замок к
вечеру и привез с собой из Феркертхазе тамошнего аббата, ради которого и
пускался в путешествие за Туманный Пояс - в долине своего священника не
было.
Маю довелось услышать его наставления дочери перед выходом к ужину:
никаких фокусов с огнем в камине, никакой жабы в вине; если сами собой
начнут двигаться стулья - Береника сядет до окончания свадебных торжеств в
башню под замок. Его преподобие - пожилой человек, если нет почтения к его
сану, следует уважать хотя бы его возраст и обойтись без ребячества и этих
глупых забав. Не должно быть никакого колдовства, когда господин аббат в
доме, или, по крайней мере, пока он не спит; и никакой мальчишеской
одежды. Береника знает, как должна выглядеть и вести себя девица из
порядочной семьи? Если ей вздумается опять изображать из себя пастушонка,
ее, как пастушонка, отец ознакомит с вожжой на конюшне. Решается серьезный
семейный вопрос. Ясно? Да, папа.
Ни Маддалены, ни Максимилиана Май в это вечер за столом не увидел.
Представленный отцу Береники и его преподобию аббату Доппельмайеру, он
сидел за огромным столом и терпел всеобщие пристальные взгляды. Он больше
не улыбался; напротив, был подчеркнуто серьезен.
Разговор завел аббат и стал рассказывать, как всемогущий Господь
использует к славе своей чудеса, творимые через земных созданий. Май
где-то посередине сумел-таки вставить, что он ненастоящий предсказатель и
не принадлежит Младшему цеху. На что услышал немедленно, что всякий цех -
суть богомерзкое объединение, созданное не от Бога, но самовластием людей.
В то время, как иного вожатого, кроме молитвы и помощи Божией,
сподобленному Дара человеку нечего желать. "Молитесь, сын мой, - сказал
Маю аббат, - и десница Всевышнего наставит вас на путь праведный, а сатана
вкупе со всем злом бегут ваших дел и помыслов, и не будет вам от этого
ничего, кроме добра."
В то же время Береника Фосс так усердно строила ему умильные глазки и
так вертелась на стуле по другую сторону стола, что решимость Мая уезжать
поколебалась. Он обнаружил что желание остаться и посмотреть, чем кончится
вся эта кутерьма, прочно утвердилось в его мыслях и успешно конкурирует с
желанием немедленно ехать в Котур за деньгами.
Иоганн Фосс вежливо ждал, пока гости покончат с собственными
разговорами. Потом он начал обещать.
Обещания Май получил от него самые различные - от приглашения стать
почетным гостем на бракосочетании, достойной оплаты трудов вне зависимости
от их результата, и до возвращения известным способом (взгляд в сторону
аббата - понимает, о чем речь? не понимает? и слава Богу) или в Обеж, или
куда Май пожелает направиться по окончании торжеств, а так же создание ему
всех возможных и невозможных удобств до этого времени.
Май переводил взгляд с Береники на ее отца, затем на аббата и снова
на Беренику. Похоже было, его решили удержать в замке во что бы то ни
стало, будь даже его желание ехать в Котур самым подлинным предвидением,
что случались когда-либо на земле. Вера этих людей в возможности
предсказателей была очень велика, и труды Нам Тибры премного тому
поспособствовали.
Маю ничего не оставалось, кроме как сказать, что, раз его так
настоятельно просят, он, разумеется, остается.
* * *
Утро заливало окрестные леса ясным светом, туман стелился низинами и
вдоль пояса гор, а Май был вынужден этой картиной любоваться.
В комнате его происходила энергичная перестановка. Одно мылось,
другое чистилось толченым кирпичом и щеткой, третье взбивалось и
перетряхивалось; стелились на пол ковры, развешивались занавеси, вносилась
и выносилась мебель.
Наблюдательный взгляд мог бы отметить, что и во многом другом внутри
Ведьмина Холма произошли большие перемены. Уборка везде, это во-первых. А
во-вторых - Маддалена, маленькая колдунья из Обежа, с хозяйским видом
расхаживала по покоям и производила осмотр почти уже принадлежащего ей
имущества.
Максимилиан, убитый горем, весь вечер накануне просидел на кухне.
Ночью, как отбыл ко сну аббат Доппельмайер, херувимчик был магическим
путем отправлен домой, в Обеж. Ему дали с собой письмо, в котором
содержалось известие для начальника городской стражи, что его дочь выходит
замуж за богатого и знатного человека, не нужно беспокоиться за ее судьбу
и можно даже не беспокоиться о приданом. В обмен в замок прибыл дорожный
сундук Мая, его коробка с шляпами, а так же случайно умыкнутый из
пансиона, где это все хранилось, стул.
Забрав этот стул утром в свое распоряжение и разыскав среди вещей
бумагу, дорожную чернильницу и очки, Май удалился от суеты спешащих лить
воду, все скрести и перестилать слуг прочь, на галерею второго этажа, что
вела к летним комнатам. На широких перилах балюстрады установил
чернильницу и развернул перед собою чистый лист.
Был промежуток между утренним кофе и завтраком, и про Мая, казалось,
ровным счетом все забыли. Он воспользовался паузой в событиях, чтобы
порассуждать, что он имеет.
Он приглашен на свадьбу и нанят для услуг по предсказаниям - и
получалось, что он здесь не господин и не слуга. Исходя из того, что Май
успел увидеть и узнать, он мог уже вполне трезво сказать себе: Ипполито,
эти люди склонны улаживать свои собственные дела, а вовсе не твои, как ни
путайся ты у них под ногами, чтобы участвовать в событиях. И что ты
надеешься найти здесь из непотерянного тобой? Ведь деньги, обещанные тебе
- в Котуре...
Однако, эти вопросы в разговоре с самим собой он тщательно постарался
обойти. Он даже специально закрыл внутреннее зрение, хотя по обязанности
предсказателя должен был держать его открытым.
Зрением внешним он окидывал замок - небольшой, не бедствующий, но, в
то же время, не роскошный, и помещенный словно бы нигде.
Здесь по другую сторону стен - ухоженный луг, с юга дорога, с
западной стороны пасутся овцы, на востоке развалины монастыря, на севере
дымит кузня. Дальнейшая перспектива теряется в зеленых волнах леса; слои
тумана - в низинах гуще, прозрачней на холмах, - и все те же полуразмытые
синие горы, а какое до них расстояние - неведомо за полосато-туманной
далью. Где-то, не очень далеко, судя по долетающим иногда с ветерком
звукам музыки - деревенский праздник, но где - не видно...
Май даже на какое-то время зачаровался. Волшебная долина действовала
на него умиротворяюще. Моменты тишины (если повернуться спиной и не
обращать внимания на предпраздничную суету в замке) в его жизни
встречались так редко, что он не знал даже, благодарить ли за них небо,
или их пугаться и, не останавливаясь, сломя голову, бросаться бежать
