танцев. Он еще не выбрал, на кого обратит внимание, если ему не суждено
сегодня встретиться с колдуньей. У него на заметке уже было несколько
кандидатур. И еще он думал: а, может быть, лучше напиться и остаться
одному? Ему казалось, от нескольких последних переездов он устал.
Соседка его через некоторое время последовала за ним. Кокетливо
прикрываясь веером, она предложила к его услугам собственный кошелек. Май
как раз делал вид, что сомневается, не принять ли эту помощь и не пойти ли
отыграться, когда вошла колдунья.
Он учтиво целовал унизанную перстнями руку своей благожелательницы, и
в этот момент его словно кто-то невидимый толкнул в спину. Как ни ничтожны
были его магические способности, даже он почувствовал приближение Силы -
девочка не считала нужным, или просто не умела ее прятать. Кто-то из
музыкантов, очевидно, тоже обладавший долей колдовского дара, сбился, но
живо вновь подхватил мелодию, и танцы продолжились, как ни в чем ни
бывало.
Пробормотав какие-то извинения за собственную неуклюжесть и
отказавшись воспользоваться деньгами, Май начал пробираться через
танцующих, оставив жену землевладельца в недоумении.
Держа под руку своего отца, маленькая колдунья шла в столовую.
Темно-синее парчовое платье подчеркивало стройную фигурку, тонкую шею и
открытые плечи целомудрено прикрывали белые кружева, ниспадвшие с высокой
прически, а темные волосы, уложеные затейливыми локонами, были ненапудрены
и лишены каких бы то ни было украшений. Личико у колдуньи было тонким и
бледным, как у человека, годами лишенного солнца и свежего воздуха. Май
решил, что она довольно симпатична, хоть и выглядит, словно кукла,
вылепленная из воска. Но, если он ожидал поначалу, что увидит нечто
необыкновенное, то он ошибся.
Он пронаблюдал церемонию приветствий, которыми обменялись начальник
городской стражи с устроителями приема и уважаемыми гражданами города, что
присутствовали на праздненстве.
Тонкие пальчики колдуньи нервно перебирали белые перья веера. Май
попробовал отгадать причину ее волнения. В чем она? В том ли, что за
колдуньей охотятся, и всегда и везде есть вероятность слежки? Или в том,
что девочка не привыкла к шуму веселящейся толпы и выходы в свет для нее
редкость? Или...
Впрочем, взгляд колдуньи, путеводной ниточкой уже провел Мая через
весь зал и указал на златокудрого юнца из местных в немного тесноватом ему
бархатном темно-зеленом костюме. Отец колдуньи в тот момент самозабвенно
обнимал и расцеловывал какого-то жизнерадостного толстяка из обежского
магистрата, и дочь свою оставил на минуту без надзора.
Колдунья указала юноше на отца, затем на себя и изобразила в воздухе
некий жест, который, будь он обращен к Маю, тот истолковал бы, как
обещание избавиться от назойливой опеки. Завершил эту безмолвную речь
легкий воздушный поцелуй, и колдунья тут же с невинной улыбкой повисла на
локте у отца, обернувшегося к ней с каким-то вопросом.
Май все понял. Птичка была поймана, но, увы, в чужой силок. Ну что ж,
ему ведь с самого начала нужна была не она. Ему нужны были деньги. Если б
он не чувствовал, что это дело принесет доход, он бы за него не брался.
Неужели его собственный Дар его подвел? Впрочем, если верно отследить
события, то можно получить с купеческих городов то, что обещано
контрактом. Если он будет точно знать, что, когда и как случилось, кто
докажет, что это не его работа? Теперь он может только пожелать юноше
успеха. А если у парня в ближайшее время ничего не выйдет, он, Май, всегда
знает, что делать.
Он улыбнулся своим мыслям и оглядел зал в поисках своей щедрой
соседки по картам. Он мог бы расспросить ее о златовласом юноше, дочке
начальника городской стражи и последних слухах в городе. Глядишь, что-то
из сплетен оказалось бы ему полезным. Но ее он нигде не увидел. Зато
приметил, что златокудрый юноша, резво лавируя меж прогуливающихся и мирно
беседующих гостей, окольными путями пробирается к лестнице на второй этаж.
Колдунья, по прежнему уцепившись одной рукой за локоть отца, упрашивала
его о чем-то, а другой рукой держалась за шелковую ленту на поясе
очаровательной рыженькой толстушки, одетой во все розовое, которая все
время торопливо кивала то колдунье, то ее отцу.
И тут сработало чутье, впитанное Маем с молоко матери (или
приобретенное за детство в театре - какая разница). Он умел различать
людей искренних, и людей, надевших маски. Кто из окружающих живет свою
жизнь, а кто играет - для него было словно открытая книга.
Он увидел человека, старательно исполняющего заданную роль, взгляд
которого, - недобрый взгляд, - также был обращен на колдунью. Май
безошибочно узнал конкурента. Итак, их здесь, по меньшей мере, трое. Даже
интересно.
Тот, другой, был невысок ростом, черноволос, и носил богатый костюм
граагских моряков. Он тоже улыбался. Так улыбается кот, гуляя возле миски
со сметаной. Возможно, так же до сего момента улыбался сам Ипполит Май.
Тогда Май решил переменить позицию. Он обошел зал вокруг,
предугадывая последовательность событий, и стал ожидать на подступах к
лестнице. Колдунья, держа за руку свою рыжую подругу, вела ее к нему. Май
взял с подноса крутившегося рядом слуги бокал с игристым вином и
отвернулся. Граагский моряк следил за колдуньей с большего расстояния, но
не менее пристально, чем Май. Он может быть опасен? Если судить хотя бы по
одному внешнему виду, то - да. А если он еще и способен колдовать...
"Что за игру я себе нашел," - мысленно укорил себя Май и покачал
головой. Что там говорил ему мэтр Иоржин о пострадавших от других
любителей брать призы? Но деньги, деньги. Они были так близко, что
останавливаться попросту преступно. Он заберет деньги, отдаст их матери, и
вновь ничем не будет связан. Он поедет затем... куда-нибудь на юг, все
равно, куда, главное - подальше отсюда.
Колдунья прошла мимо. Мраморное личико ее чуть ожило, щечки
порозовели.
- Я решила, - донеслось до Мая. - Я твердо решила, Флор. Сегодня, или
никогда.
- Твой отец убьет нас, когда обо всем узнает, - буркнула в ответ
рыжая Флор.
Следующей реплики колдуньи Май уже не слышал. Шелестя юбками, они
вспорхнули по лестнице наверх. Май выждал немного, гоняя пузырьки в бокале
и краем глаза наблюдая за граагским моряком, и, в тот момент, когда моряк
на что-то отвлекся, подхватил с подноса у слуги второй бокал и взбежал по
лестнице следом за подругами.
Что за здание снято для праздника, Май не знал. Не будь бальные и
столовые залы первого этажа столь огромны, он решил бы, что это бордель.
Отдельных комнат, расположенных на втором этаже вдоль галереи с окнами,
было много больше, чем требовалось местным модницам, чтобы переменять
наряды.
Вдали, у предпоследнего окна в самом конце галереи, Май углядел
переливающийся в лунном свете розовый атлас.
Заслышав, что кто-то поднялся, рыжая Флор предусмотрительно нырнула
за портьеру. Потом осторожно выглянула оттуда и, увидев Мая, спряталась
вновь. Май замедлил шаги, принял задумчивый вид и направился прямиком к
ней.
Он подошел. Быстрый, боязливый взгляд на одну из дверей, в тонкую
щель под которой просачивалась полоска слабого света, указал ему, где
уединилась со своим юным другом колдунья.
- Что делает такой прелестный цветочек здесь в темноте и одиночестве?
- спросил Май, едва удержавшись, чтоб не сказать вместо "цветочек"
"поросеночек", и в последний момент заменив сравнение, казавшееся ему
более верным, на более приятное. - Вам грустно? Вас кто-нибудь посмел
обидеть?
В блестевших при ярком лунном свете глазах в несколько мгновений
растаяла настороженность. Рыженькая Флор, определенно, опасалась
незнакомцев, - но не таких обаятельных, как Ипполит Май. Тем не менее,
она, как верный своему долгу часовой, лишь пожала плечиком и ничего ему не
ответила.
- Простите, я невежлив и не привел с собой никого, кто мог бы меня
вам представить, - Май поклонился, разведя в стороны руки с бокалами. -
Ипполит Май. Я путешественник. Я езжу из города в город в поисках самого
интересного, что можно встретить в пути.
Глядя на него во все глаза, рыжая Флор присела в реверансе.
- Флорестан Миллер, дочь старшины цеха шляпных мастеров Обежа. Но...
Ипполит Май не выносил слова "но", и особенно - когда его произносила
хорошенькая девушка. Он быстро вручил Флорестан Миллер второй бокал вина,
и она умолкла.
- Вы не возразите, милая мадмуазель Миллер, если я постою немного
рядом с вами? От шума и ярких огней у меня разболелась голова, а покинуть
праздник совсем мне было бы невежливо. Я искал место, где можно слегка
передохнуть. - Он заглянул в круглое личико.
Флорестан Миллер опять пожала розовым пухлым плечиком, и края их
бокалов с легким звоном соприкоснулись. Май назвал ей свое настоящее имя и
гадал теперь, слышала она о нем что-нибудь раньше, или нет.
- Конечно, вы можете стоять здесь, сколько вам захочется, - слегка
запинаясь, пролепетала она. - Все равно, сегодня весь вечер происходят
всякие чудеса. Только...
Это было второе слово, которое Май очень не любил.
- Ах, простите, - он словно бы спохватился, - быть может, вы ждете
здесь кого-то?
Она поспешно тряхнула тугими кудряшками.
- Нет, нет. В зале для танцев так душно. Я тоже ушла сюда и... мне,
собственно, вовсе некого ждать.
Май отпил из бокала и слегка коснулся в темноте затянутой в атласную
перчатку мягкой ручки.
- Как может быть, что такой чудесной девушке некого ждать при луне?
Неужели с вашим возлюбленным случилось несчастье?
- У меня нет возлюбленного, - прошептала Флорестан Миллер, и
добавила, совсем почти неслышно: - Я рыжая. Над рыжими все всегда смеются.
- Неправда, - совершенно честно возразил Май. - Я никогда не смеюсь
над рыжими. Вы похожи на маленькое солнышко. Вы светитесь в темноте. Может
быть, все-таки, спустимся вниз и потанцуем?
Флорестан Миллер поставила свой опустевший бокал на подоконник.
- Здесь лучше, - сказала она. - На самом деле я немного устала и не
хочу танцевать. Но одной мне было здесь скушно... - И атласный пальчик
коснулся в ответ руки Мая.
Они поболтали еще немного. Она спросила, что примечательного видел он
во время своих странствий. Май рассказал ей, что в Аршаве вновь в моде
белые чулки и белые кружева, а прически придворных дам стали столь высоки,
что в них теперь вплетают проволоку, чтобы они не теряли форму. Она
подвинулась к нему ближе. Май улыбнулся, и положил ладонь на бок жесткого
корсета.
Из комнаты, где колдунья пребывала в обществе своего юного друга, не
доносилось ни звука. И Май по-прежнему чувствовал присутствие Силы. Это
было как дуновение ветерка, который легко касается то с одной, то с другой
стороны, мягко и неуловимо, но, тем не менее, не позволяя о себе забыть.
"Целуются они там до сих пор, что ли?" - думал Май.
Потом в самом начале галереи раздались тяжелые шаги, и Флорестан
Миллер в испуге, более подлинном, чем притворном, прильнула к нему.
Май знал, что это граагский моряк. Он крепко обнял Флорестан Миллер и
поцеловал ее в губы, предполагая, что тот, второй, должен непременно их
увидеть.
Других колдунов, равно как и охранных штучек колдуньи, Май не
особенно боялся. Его просто не должны были принимать в рассчет. Колдуны
ставят ловушки друг на друга, а он - простой смертный, - ну, или почти
простой.
Заметив возле дальнего окна целующуюся парочку, странный моряк
остановился. Потом повернул назад. Но шагов вниз по лестнице Май не
