Май покинул гостинную.
Ожившие злые деревья. Метаморфозы. Превращения. Какими бывают
подлинные превращения? Живой - мертвый? Бартель с самого утра намеренно
старался его оскорбить. Если б Май знал причину, он отхлестал бы
лейтенанта по щекам, поскольку причина у него могла быть либо
малосущественной, либо ложной. Но лейтенант держал причину при себе, а Май
ждал, что тот вот-вот проговорится, и таким образом между ними ничего не
происходило.
Колдовская Сила по-прежнему присутствовала в замке, из чего Май
заключил, что Береника не спит, и отправился на ее поиски. Он хотел
доложить ей свои предсказания, основным из которых было то, что он должен
немедленно уезжать, чтоб больше не делать ошибок. Он поднялся на второй
этаж, прошел, как ищейка - нос по воздуху - туда и обратно, и понял, что
ему надо наверх, на чердак, если здесь есть чердак, а то и вовсе на крышу.
Чердак был. Май взобрался по ветхой лестнице, постучал в некрашеные
доски двери, не услышал ответа и вошел.
В лицо ему дохнуло сыростью, туманом и росной травой. Чирикала
утренняя пташка. Он развел руками ветви деревьев, не очень понимая, где
оказался. Под ногами была мокрая скользкая тропа, пологий склон холма.
Дальше - маленький обрывчик, песчаное ложе ручья, туманное море с
островками-рифами из верхушек деревьев и дальним-дальним синим берегом -
горами Туманного Пояса.
На берегу ручья над песчаным обрывом сидели двое: Береника и тот
самый граагский моряк, который был сейчас и похож на себя прежнего, и не
похож.
Береника говорила:
- Они дают взамен два корабля. Он хочет переехать в Граагу. Говорит,
будем возить граагское кружево во Франкию и на Альбион. Оно дорого там.
Эта дура Амелия просто счастлива.
- А ты? - спросил ее собеседник.
- Я все тебе объясняла.
- Береника, - позвал Май.
Она, не оборачиваясь, кивнула.
- Бартель, конечно, крупно проиграл, - сказала она.
- Конечно, - сказал Май.
- Сколько он вам должен?
- Уже не имеет значения. Я подарил ему долг.
- Слава Богу, - сказала она, на этот раз поворачиваясь к нему. - Уж
я-то знаю, как Бартель легко увлекается.
На дальнем берегу ручья из зарослей осоки всплыла в воздух черная
отрубленная голова с кровавыми ошметками кожи и слипшимися патлами волос,
взглянув на которую, Май вначале похолодел, а потом понял, что это
представление специально для него.
- Я как раз пришел сказать вам, что думаю по этому поводу, -
проговорил он.
- И что же вы думаете, господин предсказатель?
- Я думаю, что раньше свадьбы случится какая-нибудь неприятность. Я
не хочу в том быть замешан. Позвольте мне взять лошадь на конюшне, и я
немедленно уеду.
- Ну что же вы все время пытаетесь нас бросить наедине с неведомым? -
укоризненно произнесла колдунья. - Если случится неприятность, нам без
вашей помощи не обойтись и подавно. Если вы чуете беду, вам должны быть
видны ее последствия.
- Я не единственный предсказатель в долине. Есть еще Нам Тибра. Вы
прочитали в его рукописи про будущий год, а про сегодняшний день разве
прочесть нельзя?
Береника покачала головой.
- Эти страницы давно пройдены, надо слишком много листать назад. Я
пробовала, и у меня не получается. Тибра прижимает их камнем от чужого
любопытства.
- А у господина Пелерина тоже не получается?
Бывший граагский моряк повернул к Маю лицо. Жесткие, словно из камня
высеченные черты, высокий открытый лоб, черные волосы обрезаны по плечи -
удобно, но вышло из моды вот уже лет пять, - властный взор синих глаз. На
вид ему было лет тридцать пять. Хотя, Май читал где-то, что колдуны
взрослеют и старятся рано. Май подумал: когда же он начал ее учить и
зачем? Разве что, это была когда-то их детская забава...
- Я против того, чтобы знать будущее, господин Май, - сказал колдун.
- Любое. Всегда.
Подул ветерок, и отрубленная голова в тростниках стала понемногу
таять.
Май смотрел туда. Так-то он выполняет ее желания, думалось ему. Этому
человеку ничего не стоит сказать в любой момент: я больше в этом деле не
участвую. И Маю придется выбираться из Туманной Долины и из Грааги, как
сумеет сам, и деньги в Котуре, скорее всего, будут потеряны. Зря он
подарил Бартелю долг. Надо было оставить себе хотя бы половину.
- Нет, вы не должны уезжать, - сказала Береника. - Я боюсь, когда я
ничего не знаю.
- Вы уверены, что я предсказатель?
- Да.
- Так будьте уверены и в том, что это все добром не кончится, -
сказал Май, повернулся на каблуках и оказался на лестнице за дверью. Он
еще раз обернулся: дверь как дверь. На чердак. Он стал спускаться по
лестнице. И сказал сам себе:
Предсказааатель.
Они хотят заранее знать?
А что?
Будущего НЕТ.
А еще он подумал вот как: что толку городить этот немыслимый огород,
если он никому всерьез не надобен?
В чем смысл того, что он здесь остается? Всего лишь отдает дань их
желанию держаться для надежности за соломинку, - желанию, которое легче
исполнить, чем объяснить им, почему ему, Маю, исполнять его не следует.
Однако, бежать из замка он все еще не решался: колдуны. Внесла же
нелегкая...
Бартель Фрей, ждал Мая возле лестницы. За спиной его, вжавшись в
стену и закрыв ладонями лицо, стояла Маддалена. Лейтенант успел
вооружиться и швырнул другую шпагу Маю весьма бесцеремонно. Оружие Маю
надо было подбирать с пола.
- Я не желаю приобретать здесь ничего ценой бесчестья! - заявил
Бартель Фрей, едва увидел Мая, и Май подумал, что слова его имеют
касательство к подаренным семи тысячам.
Однако, Бартель опроверг его домыслы. Он схватил Маддалену за локоть
и, грубо развернув, бросил к ногам Мая следом за шпагой. Маддалена упала
не вскрикнув и не отнимая рук от лица.
- Забери свою шлюху! - крикнул отважный Бартель. - Я не ребенок, чтоб
не знать, как колдунов лишают Силы. Уж после кого угодно собирать объедки,
но не после тебя!
Май поднял Маддалену. Она прятала лицо, да он все равно посмотрел.
Одна щека у нее была красной, другая, как мел, белой.
- Ты ни за что ударил девочку, скотина? - сказал Май. - Давай, пошли.
Где ты собрался драться? Веди.
* * *
Бартель владел шпагой так, как должен был владеть ею профессиональный
военный - без особых изысков, зато уверенно и хладнокровно. Но Май был
опытнее, старше. Еще он был выше на голову и сильнее. Однажды Бартель
споткнулся о корень дерева и упал, но он сам привел Мая в сад, чтобы им не
оказаться под окнами спален, и Май позволил лейтенанту подняться - убивать
Бартеля не входило в его планы. Это незначительное проявление благородства
вызвало в лейтенанте настоящую бурю ненависти. Май тут же почувствовал ее
на своей шкуре: Бартель располосовал ему левый рукав, и брызнула кровь.
Тогда Май рассердился. Он не любил положений, в которых приходится
защищаться и отступать.
И он очень боялся, что все так получится. Он не хотел, чтоб
получилось именно так. Однако, на что способна колдунья из Обежа, они оба
с Бартелем до сих пор представляли себе плохо.
Серебряный, как паутина, аркан захлестнул руку Бартеля Фрея и дернул
ее назад. Лейтенант сделал замедленное неловкое движение, а шпага Мая
вошла ему под сердце и вышла возле левой лопатки. Нечаянно. Совершенно
случайно.
Май охнул.
Бартель тоже, и начал валиться на мокрую траву.
Шагах в десяти, среди деревьев сада, по колено в тумане, стояла
Маддалена и брезгливо стряхивала с пальцев липнущую серебряную паутину.
Май бросил шпагу, опустился возле лейтенанта на колени, повернул его
на спину.
- Возьми в кармане... Пусть эта... гадюка... тоже поплачет... -
прохрипел Бартель.
И умер.
Бесшумно подкралась Маддалена.
- Кого он имел в виду? - полушепотом спросила она.
Май поперхнулся туманом.
- Ты, дура, понимаешь, что я из-за тебя убил человека? - выговорил
он. - Не ты его убила, а _я_ убил?!
Она пожала плечами с каким-то нелепым, неуместным в глазах Мая
кокетством.
- Это не тот, кого можно назвать "человек", - сказала она и ткнула
носком туфельки мертвого лейтенанта в бок, окончательно уверив Мая, что не
в добрый час он поехал в Обеж. - Быстрей ищите, что он вам велел, пока с
ним не началось.
Май взглянул на Маддалену. Он не поял, о чем речь.
Тогда колдунья, досадливо поморщившись, присела рядом и сама стала
быстро шарить у Бартеля по карманам. Выдернула из одного какую-то бумажку,
бегло просмотрела, сунула ее себе в рукав и отпрыгнула в сторону.
Бартель шевельнулся. Контуры его тела задрожали, словно в потоке
расплавленного воздуха. Верхняя губа вздернулась, из-под нее показались
звериные желтые клыки; лежащие вдоль тела руки словно бы истаяли и
потемнели, на них видна стала шерсть и, на месте ногтей, изогнутые черные
когти. Май перекрестился и, как был на четвереньках, пошел назад, потом
вскочил. Льющийся воздух вокруг Бартеля последний раз дрогнул, исчез, и
лейтенант остался получеловеком-полузверем в совсем неподходящей к его
облику одежде.
- Дайте монету, - сказала Маддалена и протянула к Маю руку.
Тот машинально сунулся в кошелек, с перепугу бросил ей, ни много ни
мало, сто флар и отвернулся. Но краем глаза все равно видел, что колдунья
просовывает золотой диск под верхние клыки, чтоб загородить оборотню рот.
- Когда такую тварь убивают, - объяснила Маддалена по ходу дела, -
она может перекинуться и начать пить кровь у людей по ночам на дорогах. А
может и не перекинуться... Это я ему так, на всякий случай...
- Убираться отсюда надо, - чужим осипшим голосом еле выговорил Май. -
Чем быстрее - тем лучше.
Маддалена отряхнула ладошки, обошла труп и остановилась, задумчиво
глядя на простертое в траве тело. Май еще немного попятился, на этот раз -
от нее. На всякий случай, как она говорила.
Истерический женский крик "Нет!", раздавшийся с парадного крыльца
замка, разорвал утреннюю тишину. Он заставил Маддалену вздрогнуть и
оглянуться. За туманом, за деревьями, непонятно было, кто это, но женщина
бежала к ним. Следующее "Нет!" неожиданно резко перешло в протяжный и
жуткий волчий вой, от которого Мая вдоль спины продрал озноб.
Где-то разом захлопали двери и ставни.
Май подхватил с земли испачканную кровью оборотня шпагу. Маддалена
покрутилась на месте и стала отступать спиной к нему, вытянув перед собой
руки. Прямо на нее, ныряя в густом, стелящемся по земле тумане, прыжками
неслась поджарая волчица с рыжим пятном на боку. Серое жилистое тело
взвилось в воздух, клацнули зубы, и, перевернувшись в воздухе, второй
оборотень отвесно рухнул на мертвого сородича, мигом извернулся и стал на
лапы. Желтые глаза в бессильном бешенстве смотрели на Маддалену. С
оскаленных клыков сбежала струнка слюны. Волчица вскинула морду кверху и
завыла.
Маддалена по-прежнему держала руки вытянутыми перед собой, ладонями к
зверю. А Май не мог двинуться с места, боялся за нее, за себя, за деньги,
которые в Котуре, но, даже если б мог, не стал бы помогать колдунье. Ему и
так казалось, за это утро он должен поседеть.
От замка через сад бежали люди; там были и слуги, и гости, и
Береника, и Бернгард Пелерин, и Иоганн Фосс со шпагой в руке впереди всех.
Только Амелии среди них не было.
- Сука!.. Шлюха!.. Убью!! - крикнул Иоганн Фосс.
Волчица развернулась, прижала уши и бесшумно канула в туман.
Маддалену словно толкнули в выставленные ладони, она упала на Мая, тот
