трогать пахотных животных и дойных самок. Не забираются беременные
кобылицы. Только те, что на мясо и на продажу, только! Избегать людей и
собак. С каждой фермы - не более четырех единорогов в год. Один дракон на
округу... Такие Соглашения заключаются каждый год, слегка меняясь, ведь и
обстоятельства тоже, бывает, меняются...
- Погоди! А кто вам, гривастым, - Джек почти выплюнул это слово, -
позволил распоряжаться нашей собственностью?!.
Р-ли опустила взгляд. Только теперь до Джека дошло, что рука сирены
лежит в его руке. Кожа ее руки была гладкой и прохладной, куда более
гладкой и прохладной (Джек не мог сдержать эту крамольную мысль), чем у
Бесс.
Только взглядом из-под ресниц Р-ли показала, что заметила, как
поспешно Джек отдернул руку. Спокойно взглянув в зардевшееся лицо молодого
человека, сирена спокойно произнесла:
- А ты не забыл, что по Соглашению, которое твой дед заключил с моим
народом, ваши люди должны давать нам четырех единорогов в год? Между
прочим, это условие не выполнялось уже десять лет: у вийров достаточно
мяса для еды. Мы не требовали того, что принадлежит нам по праву, мы не
жадные. - Р-ли на мгновение умолкла, затем продолжила. - И мы не сообщали
сборщику податей, когда твой отец включал этих единорогов в перечень
необлагаемого налогом имущества, а потом оставлял себе.
Как ни был разгневан Джек, он заметил приверженность сирены к "мы",
которое филологи определяли как "частицу двусмысленного презрения". В
объяснениях Р-ли была серьезная неувязка: даже если существует это
Соглашение с драконами, почему бы гривастым не забирать причитающихся им
четырех единорогов и не отдавать их чудовищу? К чему прикрывать пустой
болтовней ночные набеги опасного зверя? Тут что-то не так, что-то не
вяжется.
Правда, гривастые редко лгут. Но ведь время от времени это все же
случается... Рассказывая небылицы, взрослые вийры используют детскую речь.
Ведь и Р-ли прибегла к ней в разговоре с ним! Но это вовсе не значит, что
она врет: она сама учила Джека детской речи, когда они вместе играли на
ферме. Вполне естественно, что и сейчас Р-ли воспользовалась ею в
разговоре с товарищем детских игр...
Смотритель Моста Эгстоу стоял на слашларкской дороге возле своего
дома - высокой круглой башни из серого камня с кварцевыми вкраплениями.
Перед Смотрителем стоял большой мольберт со старательно загрунтованным
холстом, в руках он держал палитру и кисти; такое свое времяпрепровождение
Эгстоу называл "пленэром".
В тридцати метрах от Смотрителя сидела на корточках его жена Вигтва.
Пока супруг занимался высоким искусством, она сдирала чешую с какого-то
двуногого животного полуметровой длины, только что выловленного в ручье. В
том же ручье плескались трое ребятишек: пятилетняя Анна, во всем похожая
на человеческое дитя, если не считать золотого пуха вдоль позвоночника,
заметного только при внимательном разглядывании; десятилетний Крэйн,
хребет которого уже явно отливал золотом в солнечных лучах и брызгах воды;
тринадцатилетняя Лида - воплощение созревания, созревания гривастых: с
короткой оранжево-красной гривкой вдоль спины и подобием хвоста длиной
примерно в фут ниже копчика. Наливающаяся грудь и едва намеченный символ
женственности внизу живота обещали восхитительную женщину, но
женщину-сирену.
Увидев родичей, Р-ли восторженно завизжала. Эгстоу бросил палитру и
кисти и устремился навстречу племяннице. Вигтва выронила нож и чешуйчатую
тварь. Первыми, в брызгах воды и со звонким восторгом, сирену встретили
дети. Поцелуи, объятия, поспешный нескладный разговор... Р-ли только
сейчас по-настоящему поняла, как она соскучилась: три года, долгих три
года, она не была дома...
Джек стоял в стороне. Тайфун родственных чувств не помешал Эгстоу
вежливо предложить гостю (на хорошем английском) свежего хлеба и молодого
вина и извиниться за то, что жареное мясо будет чуть позже. Не менее
вежливо Джек сказал, что ждать мяса у него, к сожалению, нет времени, но
хлеб и вино он с удовольствием попробует.
- У нас еще один гость-человек; тебе не будет одиноко, - сказал
Эгстоу и махнул рукой мужчине, выходящему из дома-башни.
Джек напрягся. В их пограничном округе на незнакомых людей всегда
смотрели с любопытством, если не с подозрением. Особенно на тех, кто
дружит с туземцами настолько, что запросто входит в их жилища.
- Джек Кейдж - Манто Чаксвилли, - представил Эгстоу. После обмена
рукопожатиями Джек спросил:
- Вы не родственник Эла Чаксвилли? Его ферма рядом с нашей.
- Все люди - братья, - серьезно произнес незнакомец, - а что до Эла,
то мы с ним происходим от грузина по фамилии, если не ошибаюсь,
Джугашвили. А имя у меня от одного из индейцев племени кроатанов,
пришедшего сюда вместе с обитателями колонии Роанок. А вы?..
"Черт бы тебя побрал!" - подумал Джек и решил как можно быстрее
прекратить разговор с новым знакомым. Он терпеть не мог умников,
забивающих голову своей и чужой генеалогией и тратящих уйму времени на
бессмысленные прыжки с ветки на ветку родословного древа. Джек считал
подобные знания и умения совершенно ненужными: сегодня любой человек может
объявить себя потомком кого-то из первоначально похищенных.
Чаксвилли было лет тридцать. Смуглый, тщательно выбритый, с массивной
челюстью, пухлыми губами и слегка горбатым крупным носом, он был одет
богато и даже, пожалуй, изысканно: в широкополую шляпу из белого фетра,
темно-синий пиджак из кожи оборотня и короткий кильт - аккуратно
выглаженную короткую белую юбку с красными полосками, давно уже привычную
в столице, но новинку для здешнего захолустья. На широком кожаном поясе
висела рапира и нож из медного дерева. Пряжка пояса - из настоящей меди,
отметил про себя Джек. И сапоги богатые - высокие, закрывающие икры
целиком, из хорошо выделанной кожи...
Рапира крайне заинтересовала Джека, и он учтиво спросил, нельзя ли ее
осмотреть. Чаксвилли излишне, пожалуй, стремительно выдернул оружие из
ножен и эфесом вперед метнул Джеку. Тот принял рапиру, как бы просто взяв
ее из воздуха: легко и изящно. Неужели незнакомец пытался застать его
врасплох, выставить смешным и неуклюжим? Ох, уж эти важные городские
франты... Джек слегка пожал плечами.
Это не ускользнуло от внимательных черных глаз горожанина: он слегка
растянул полные губы, обнажив ряд белоснежных зубов, скорее похожих на
вийровские, чем на человеческие; при желании это можно было считать
улыбкой, но уж очень смахивало на оскал...
Джек стал в позицию, отсалютовал владельцу рапиры по всем правилам -
в Слашларкской фехтовальной академии он был далеко не из худших, - немного
поработал "с тенью", приноравливаясь к оружию, провел несколько
стремительных выпадов и затем вернул рапиру Чаксвилли.
- Удивительно упругая, - отметил он. - Гибкое стекло, не так ли?
Хотел бы я иметь такую... В наших местах их еще нет, но, говорят, гарнизон
Слашларка будут оснащать по последнему слову: шлемы, кирасы, поножи, щиты
- все стеклянное! И, конечно, наконечники пик и стрел. Говорят даже, что
появилось стекло, выдерживающее пороховой заряд! Значит, вскоре будут и
ружья... Понятно, стволы придется делать сменные, на десять-пятнадцать
выстрелов - больше-то никакое стекло, пожалуй, не выдержит?.. - Джек
запнулся, заметив едва заметный кивок собеседника в сторону
приближающегося Смотрителя.
- Даже если это только слухи, - негромко сказал Чаксвилли, -
гривастым совершенно ни к чему о них знать, верно?
- Верно... - промямлил Джек, чувствуя себя человеком, только что
разгласившим государственную тайну, - а что вы сказали о своих занятиях? Я
имею в виду...
- Этому... Эгстоу я сообщил, что являюсь одним из искателей
невозможного, идиотом, ищущим что-то вроде Чаши святого Грааля, словом...
Словом, я разведчик руд. Да, я ищу железо. И королева неплохо платит мне
за поиски этого легендарного минерала. Пока что, как и следовало ожидать,
я не встретил в этих краях даже железной соринки; впрочем, в любых других
краях - тоже... Чаксвилли искоса взглянул на Джека и улыбнулся, собрав
вокруг внимательных глаз сеть морщинок. - Кстати, если ты собираешься
донести на меня, то не трать время: как королевский минералог, я имею
правительственное разрешение на вход в жилища гривастых, при условии, что
вийр - владелец жилища приглашает меня. Так-то, дружище!
- Да у меня и в мыслях ничего подобного не было! - вспыхнул Джек.
- А между тем, это твой долг. Ты был просто обязан это сделать, не
так ли?..
Джек резко повернулся и сделал несколько шагов прочь от Чаксвилли: до
чего же все-таки неприятный тип!.. Но желание "спасти честь" и произвести
на нового знакомого должное впечатление пересилило - Кейдж не должен быть
смешным или жалким! Он, будто играя, выхватил саблю и очертил лезвием в
воздухе сверкающий круг. Блик солнца блеснул на металле клинка.
- А что вы скажете об этом?
Чаксвилли глядел с благоговейным трепетом. Наконец-то этот франт
завидует Джеку!
- Железо! Настоящее железо!.. Вы позволите... прикоснуться к нему...
подержать...
Клинок сверкнул в стремительном полете. Смуглолицый ловко поймал
саблю за рукоять, и Джек опять расстроился: в душе он надеялся, что
Чаксвилли промахнется и уронит оружие или даже порежет руку, схватившись
за лезвие; дурацкая, мальчишеская выходка! Совсем незачем было
обезьянничать, копировать городские фокусы...
Чаксвилли восторженно рубил воздух:
- Да!.. Такими ударами сносят головы! Р-раз!.. Р-раз!.. Да будь у
людей королевы такое оружие - кто бы смог их остановить?!.
- Верно, остановить их не смог бы никто, - сухо произнес подошедший
Эгстоу; Джек принял у Чаксвилли саблю и вернул ее в ножны. - Никто. Но,
честно говоря, я сильно сомневаюсь в том, что вам удастся разыскать
залежи. А даже если и удастся? Я полагаю, Соглашение... Впрочем, по
Соглашению с правительством Дионисии людям, уполномоченным на то, не
возбраняется проводить поиски минералов где угодно. При условии,
разумеется, получения согласия от местных вийров. Что касается меня...
Пожалуйста! Вы можете подняться в Тракийские горы и искать.
Правда там очень многочисленны оборотни, да и драконы по Соглашению
могут нападать на любого человека, встреченного в горах. И если кому-либо
из вийров вздумалось бы вдруг убить вас где-нибудь на горной тропе, то он
вполне мог бы это сделать, не опасаясь возмездия со стороны родичей или
закона. В определенном смысле Тракия - одна из наших святынь...
Но, повторяю, вас никто не станет удерживать от похода в горы.
Правда, и помогать вам никто не станет. Понятно ли я сказал?
- Понятно. Ну, а как насчет попутчиков? Насколько велика может быть
группа, я имею в виду?
- Не более пяти человек. Превышение этого числа является нарушением
Соглашения, автоматически отменяющим его. Вспомните, в прошлом в Тракию
уже ходили большие отряды людей. Ни одного из них больше не видели...
- Ясно. А скажите, вийрам известно хоть что-нибудь о железе в тех
местах? Это-то вы мне можете сказать, не так ли?
- Не так. Дело не в том, могу я сказать или нет. Не хочу говорить об
этом, вот и все. Эгстоу чуть улыбнулся, как ребенок, только что лукаво
припрятавший какой-то свой детский секрет.
Чаксвилли шутовски поклонился вийру:
- Благодарю тебя, о великодушный Смотритель Моста!
Эгстоу ответил таким же поклоном:
- Счастливого пути, о бесстрашный Искатель Неприятностей!
