из-за парчовых складок которой проглядывал важный мужской профиль.
С облучка спрыгнул на землю слуга-возница и почтительно распахнул
дверцу кареты. Из нее вышел бородатый мужчина, одетый, несмотря на жар-
кий летний вечер, в богатую волчью шубу. Он издали пронзительно глянул
прямо в глаза капитану Передрягину. Тот даже вздрогнул.
Незнакомец подошел к высокому крыльцу и, не всходя на ступеньки, свы-
сока кивнул стоящему наверху хозяину.
- Разрешите переночевать в вашем доме, - сказал он капитану.
Передрягин растерялся, ибо уже лет десять никто у него не останавли-
вался.
- Всего одну ночь, Викентий Гаврилович, - уточнил чернобородый. - Я
думаю, что не потесню вас. А вот отблагодарю - достойно.
Передрягин растерялся вконец:
- Простите, сударь... мы разве знакомы?.. - неуверенно спросил он.
- Как сказать... - усмехнулся тот.
- А у меня такое чувство, - сказал встревоженный капитан, - что мы
уже где-то с вами встречались...
- Конечно встречались! - подтвердил Незнакомец. - Да вот познако-
миться недосуг было. Так что разрешите представиться, - и незваный гость
поклонился: - Вольнор. - Он взглянул на растерянное лицо Передрягина и
добавил с усмешкой: - У меня нет ни отчества, ни фамилии. Одно лишь имя:
Вольнор.
- Очень приятно... - пробормотал капитан. - Чего же мы тогда стоим? -
и суетливо пригласил Незнакомца в дом.
Взяв с сундука в прихожей зажженный канделябр, Передрягин вошел с
Вольнором в гостиную и поставил свечи на стол. Осмотрелись они оба:
гость - как и подобает гостю, а Передрягин со смущением (гостиной явно
не пользовались с зимы - ведь какая надобность в гостиной без гостей?).
- Разрешите присесть? - спросил Вольнор, явно беря инициативу в свои
руки.
- Да уж извольте-с... - пробормотал хозяин.
- Отужинали? - поинтересовался гость, пытливо глядя в глаза капитана.
Сердце Передрягина заколотилось, а голос задрожал: он так боялся обнару-
жить перед кем-либо свою нищету.
- Э-э-э... Совсем недавно, - пробормотал он. - А повар... уже спит...
Вот каналья!.. Хотя, если вы голодны, то я разбужу... Правда, совсем не
знаю какие запасы на кухне... Меня другие дела интересуют... Военное ис-
кусство, например... Или философия... - вконец сконфузился капитан.
- Ерунда! - расхохотался Вольнор. - Это я спросил к тому, чтобы приг-
ласить вас поужинать со мной. - И он щелкнул пальцами, сверкнув при этом
драгоценными перстнями.
Не успел Передрягин и глазом моргнуть, как на огромном обеденном сто-
ле, словно на скатерти-самобранке, появились такие блюда и закуски, ко-
торых бедный капитан и сроду-то не видывал, несмотря на большой опыт ин-
тенданта, а уж попробовать - и вовсе возможности не было.
Упомяну лишь о некоторых напитках, которых сегодня, увы, не хватает
на нашем столе. Вино Бургонское, водка с клюквой на меду... еще вино ки-
нарское, мальвазия... затем - вино греческое, венгерское белое... потом
- красное ренское, а дальше язык... у меня... за-а-аплетается, и нету
слов говорить боле.
Когда Викентий Гаврилович все это увидел, - едва со стула не свалил-
ся. Но чтоб не показаться неучтивым в глазах богатого гостя, Передрягин
ухватился за край скатерти, которой у него отродясь не было, с трудом
удержался за столом, икнул и спросил Вольнора:
- Ваша светлость, как это все понять?..
- А чего понимать? - весело спросил Вольнор. - Пейте да угощайтесь! И
не думайте ни о чем.
И стали они ужинать, вернее ел и пил только один Викентий Гаврилович.
Он решил, пусть даже лопнет, но отведает все стоящие на столе блюда и
напитки. Гость же, с разрешения хозяина, лишь дымил сигарой да с интере-
сом наблюдал за отставным капитаном, опустошающим тарелку за тарелкой.
После пятой или седьмой рюмки страх испарился, волненье прошло, и Пе-
редрягин, закурив предложенную сигару, поинтересовался у гостя, кто он и
что делает в этих краях.
- Путешествую, - ответил гость. - Денег у меня предостаточно, а вре-
мени еще больше.
- Хорошее занятие, - завистливо вздохнул Викентий Гаврилович. - Весе-
лое и беспечное.
- Не скажите, милейший, - возразил ему Вольнор. - Скучное это дело:
мотаться по всему свету... Везде одно и то же... За тысячи лет - ничего
принципиально нового! Я имею в виду человеческие отношения. Вот поэто-
му-то и стал я с некоторых пор забираться в сны к людям. Авось, там не
заскучаю!... И верите? - он проницательно глянул в глаза Передрягину. -
Там случается такое, чего никогда не будет на самом деле! И человек во
сне совсем иной, чем наяву.
Викентий Гаврилович уже давно застыл с сигарой в руке, внимая каждому
слову Вольнора, и мурашки бегали у него по спине.
- Вот вы, например, - продолжал странный гость. - В жизни почти неза-
метны, но там, в мире сновидений - царь, повелитель чужих жизней и су-
деб! Я стоял рядом и видел вас как бы изнутри. Это не лесть, милейший
Викентий Гаврилович. Я люблю волевых людей... - Он сделал небольшую пау-
зу и улыбнулся: - А вот за то, что вы недавно спасли мне жизнь, я решил
сделать не совсем обычный подарок.
Капитан от неожиданности поперхнулся:
- Я? Спас? Вашу? Жизнь?!.. Когда же, позвольте узнать?!
И тут волчья шуба Вольнора, небрежно сброшенная в кресло, слегка за-
шевелилась. Волосы встали дыбом на голове отставного капитана.
- Так это... были вы?!
Вольнор громко расхохотался.
- Я, Викентий Гаврилович!.. Не стану загодя говорить о необыкновенных
способностях моего подарка, особенно сейчас, когда вы немного навеселе.
Завтра я уеду, а вы найдете его на столе в кабинете. Не спешите. Разбе-
ритесь. И тогда вся ваша жизнь на этой земле приобретет совершенно дру-
гой смысл. Выпьем же за сны!
Вольнор поднял большой бокал вина, Передрягин чокнулся с ним, выпил
свой, и словно куда-то провалился...
А когда очнулся - за окном уже стоял жаркий полдень...
3
Он потянулся, осмотрелся и мгновенно вспомнил все до мельчайших под-
робностей.
- Приснится же такое! - сказал он вслух и мечтательно добавил: - А
напитки-то были просто волшебные!
Передрягин, с легкостью, какой не чувствовал уже много лет, вскочил
на ноги, умыл лицо из кувшина, и на всякий случай решил заглянуть в гос-
тиную, в которой с зимы не был. Он открыл дверь и остолбенел: накрытый
стол - который ему приснился - стоял на самом деле, источая такие бо-
жественные кулинарные запахи, что отставной капитан тут же чихнул семь
раз подряд.
Сердце вновь бешено заколотилось, и он кликнул домашних. Прибежали
слуги, клянясь и божась, что ничего не слыхали и ни про что не знают.
Передрягин тупо стоял на пороге гостиной, затем налил рюмку рейнского
и увидел в пепельнице два сигарных окурка. Тогда он опрометью кинулся в
кабинет.
Так и есть! На его столе лежал, завернутый в черную бумагу, перевя-
занный грубой бечевой большой толстый пакет.
Передрягин дрожащими руками осторожно развязал его и достал из бумаги
большую и плоскую картонную коробку - словно от игры. Сняв крышку, он
увидел действительно нечто похожее на тот французский набор оловянных
солдатиков с фортом, пушками и даже с конницей, который отец подарил ему
в детстве.
Только здесь вместо солдатиков лежали картонные человечки - мужчины и
женщины всех сословий: от простолюдина до губернатора. Крестьяне и
крестьянки, купцы и купчихи, помещики и помещицы, генералы и генеральши,
- все они были вырезаны с особой аккуратностью и нарисованы с такой тща-
тельностью, словно к ним прикасалась рука Гюстава Доре.
Еще в коробке оказались плоские макеты церквей и домов. Присмотрев-
шись к ним, Викентий Гаврилович с удивлением обнаружил, что картонная
архитектура в совершенстве копирует здания их губернского города. Вот
военное училище, где учился он сам. Это - Пансион благородных девиц, ку-
да на Новый год приглашали прыщавых курсантов угловатые ученицы. Вот
больница, в которой он пролежал, мучась животом, а вот - ресторан "Чаво
изволите?", где он впервые наклюкался водкой, настоянной на клюкве. Тут
- магазин французского парфюма, здесь - английской одежды, а там - гаст-
роном купца Тьфукина. Ах, как все это было ему знакомо!
"Странный подарок!.. - недоумевал Передрягин. - Может, Вольнор хотел,
чтобы я не обременял себя поездками, а путешествовал, сидя дома?.. Гм...
Что-то тут не так... Ведь не ребенок же я, в конце концов, да и он - не
дурак, черт подери!.."
Тут Передрягин схватился за голову: до него дошло, что вчерашний
гость был не кто иной, как сам... чур меня, чур!..
"Господи, - повернулся он к иконам. - Как же я сразу-то не догадался?
!.." Передрягин стал усиленно креститься, губы привычно зашептали молит-
ву, но мысли были заняты лишь тем, что это все могло значить?.. Он ско-
сил глаза на письменный стол, и вдруг непреодолимая сила потянула его
туда.
Тяжело дыша, Викентий Гаврилович достал со дна коробки карту гу-
бернского города - его точную копию, а в уголке, под фигурками игральные
кости: два кубика из самшита, прохладные на ощупь. Все та же неведомая
сила заставила его тотчас же разложить карту на столе и выставить на ней
все картонные дома, словно декорации на сцене. После чего у него возник-
ло странное желание бросить кости на рисованный город. Они упали у кар-
тонного театра, который тут же внезапно вспыхнул невесть откуда взявшим-
ся огнем и вмиг сгорел, будто и в помине не было. Ни искры, ни пепла на
карте.
У Передрягина закружилось голова, он схватился за сердце и без чувств
упал на кожаный диван.
Сколько пролежал - не помнил. Помнил только, что не спал. Он продрал
глаза и с трудом поднялся с дивана. Очень болела голова. Будто после вы-
питого.
У окна стоял конюх Степан. Завидев барина, он подошел поближе и ска-
зал:
- Страсть что в городе творится, барин!
- Что?.. - вяло спросил капитан, занятый своими мыслями. К тому же,
он хорошо знал конюха, который соврет, что кнутом щелкнет.
- Тянтер сгорел! Вчерась утром.
- Господи! - перекрестился Передрягин. - Никак, совпадение...
Он вернулся к столу и, не ведая что творит, вновь бросил кости на
карту города. На этот раз они упали прямо у Пансиона благородных девиц.
"Пансион" опрокинулся на картонную мостовую и - пропал с глаз навсегда!
- Пролетку! - крикнул из окна капитан, и через пяток минут два запря-
женных коня уже нетерпеливо били копытами у крыльца.
- Гони, Степушка! - кричал в спину сидящему на козлах конюху Передря-
гин. - Гони, что есть мочи!..
4
В губернский город они приехали часа через три с двумя небольшими ос-
тановками у придорожных трактиров. Сразу же при въезде в город, Передря-
гин заметил, что на сей раз что-то здесь не так. Повсюду сновали кареты
скорой помощи, трубили и звонили пожарные команды.
- Что случилось, матушка? - спросил Степан у прилично одетой старуш-
ки, с трудом державшейся за столб газового фонаря.
- И-и, милай, - всплакнула она. - Пансион-то наш, где благородные де-
вицы, провалился сквозь землю. Стоял себе мирно сто лет, и вдруг сегод-
ня, средь бела дня: раз и - сгинул! Горе-то какое!.. - Слезы градом по-
катились по ее морщинистым щекам. - Внученька моя там... Уж не знаю: жи-
ва ли... Все копают да выкапывают... Много их там. Всю ночь напролет ко-
пали. Сорок семь девиц уж достали. А моей средь них, слава Богу, покуда
не оказалось... Ах, бедныя-бедныя! - запричитала она и без сил привали-
лась к столбу.
- Куда ехать? - спросил Степан хозяина. - К пансиону?..
Передрягин не ответил. Он сидел в пролетке, как восковая кукла, и
весь дрожал мелкой дрожью.
- Э-э, да вы, барин, никак заболели, - решил конюх и поворотил оглоб-
ли домой.
5
В имение приехали к полуночи. Осторожно положив капитана в постель,
слуги разошлись по дому, шепотом обсуждая нездоровье хозяина.
А тот лежал в темноте и размышлял вслух:
