всегда носил на шее? Теперь его нет.
-- Ну и хорошо. Выглядел он, надо сказать, препротивно.
Чиун сокрушенно покачал головой: Римо временами все-таки был туповат.
-- Эта штука принадлежала мистеру Гордонсу. Такая пищалка, которыми
часто пользуется твое правительство. Они еще бибикают. Вы их, кажется,
называете насекомыми.
-- А, "жучок"?
-- Вот именно. Насекомое. Я носил его при себе, но завернул в свинец,
чтобы Гордоне не получал от него сигналы.
-- Ну?
-- Ну, и когда мы сюда прибыли, я снял с этой штуки свинцовую обертку,
и теперь он эти сигналы получает.
-- Но это же глупо, Чиун! Теперь уж он наверняка догадается, что мы
здесь.
-- Нет, -- сказал Чиун, -- не догадается. Я запечатал эту штуку в
конверт и отправил по почте подальше, в то место, которое любят посещать все
американцы и которое находится довольно далеко отсюда.
-- Что это за место?
-- Ниагарский водопад. Мистер Гордонс будет думать, что мы отправились
на Ниагарский водопад и здесь нас нет.
Римо поднял брови:
-- А знаешь, Чиун, это может сработать. Толково придумано!
-- Спасибо. Я ложусь спать.
Когда Римо уже засыпал, Чиун сказал:
-- Не переживай, Римо. Когда-нибудь и ты, может быть, поумнеешь: доктор
Карлтон может сделать для тебя программу.
Чиун ехидно хихикнул.
-- А пошел бы ты... -- сказал Римо, но очень тихо.
На следующий день заявление доктора Карлтон появилось в газетах. Оно
привлекло к себе пристальное внимание двух пар глаз: проницательных глаз
доктора Харолда Смита и электронных сенсоров, спрятанных за пластиковым
покрытием лицевой части головы мистера Гордонса. Оба тотчас отправились
самолетом в Чейенн, штат Вайоминг
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
День клонился к вечеру, когда доктор Харолд В. Смит подошел к стальным
дверям лаборатории Уилкинса.
Римо сидел в кабинете доктора Карлтон. Раздался звонок, и Ванесса
попросила визитера представиться.
-- Доктор Харолд В. Смит, -- последовал ответ.
Римо взял микрофон.
-- Спасибо, -- сказал он, -- мы уже приобрели зубные щетки. Нам больше
не требуется.
-- Римо, это вы?
-- Нет здесь никакого Римо!
-- Не валяйте дурака, откройте.
-- Убирайтесь прочь!
-- Дайте мне поговорить с кем-нибудь, у кого все на месте!
Римо вернул микрофон доктору Карлтон:
-- Должно быть, он хочет поговорить с вами.
-- Ты считаешь, что у меня все на месте? -- спросила она.
-- Абсолютно все.
-- Ты действительно так думаешь?
-- Я всегда так думал.
-- Ну, и что будем делать?
-- Я знаю, что мне хотелось бы сделать.
-- Да?
-- Да, но...
-- Но что?
-- Но мне не улыбается любовь втроем -- с вами и с компьютером.
-- К черту компьютер!
-- Римо! Римо! -- квакал в динамике голос Смита.
Римо взял микрофон:
-- Подождите несколько минут, Смитти! Мы заняты.
-- Хорошо, но заканчивайте поскорее.
-- Не учите его, что и как делать! -- сказала в микрофон доктор
Карлтон. Выключив интерком, она повернулась к Римо: -- Не нравится мне этот
доктор Смит.
-- Узнать его, -- сказал Римо, -- значит не любить, а хорошо его знать
-- значит испытывать к нему чувство отвращения.
-- Ну так пусть подождет!
Сорок пять минут провел доктор Смит перед стальной дверью, прежде чем
она отворилась и он смог войти в лабораторию. Он прошел по коридору.
Отодвинулась вторая стальная панель, и он вошел в кабинет, где увидел Римо и
сидящую за столом доктора Карлтон.
-- Я знал, что вы здесь, -- сказал Смит. -- А вы, я полагаю, -- доктор
Карлтон?
-- Да. А вы, я полагаю, -- доктор Смит?
-- Да. -- Он посмотрел через открытую дверь на пульт управления
компьютерного центра. -- Вот это да!
-- Это -- мистер Даниэльс, -- сказала доктор Карлтон. -- Джек Даниэльс.
Подобного ему в мире нет.
-- Сколько у него синапсов? -- спросил Смит.
-- Два миллиарда.
-- Невероятно!
-- Пойдемте, я покажу вам. -- Она поднялась из-за стола.
Римо подождал немного, но его начало мутить от бесчисленных
"невероятно!", "изумительно!", "прекрасно!" и тому подобных восклицаний, и
он ушел к себе, где чуть позже к ним с Чиуном присоединился Смит, который
рассказал им о последнем требовании мистера Гордонса.
-- Не беспокойтесь, -- сказал Римо. -- Он скоро будет здесь.
-- По-моему, он уже здесь, -- сказал Смит. -- Один из пассажиров,
прибывших предыдущим рейсом, числился в списке как господин Г. Андрю.
Наверное, это он.
-- Значит, мы увидим его утром.
Смит кивнул и, не сказав больше ни слова, отправился к себе отдохнуть с
дороги.
-- Император не в себе, -- заметил Чиун.
-- Я знаю. Он думает о том, он беспокоится об этом... Ты когда-нибудь
видел, чтобы Смит колебался?
-- Он беспокоится о тебе, -- сказал Чиун. -- Он боится, что его
император прикажет выдать мистеру Гордонсу твою голову.
-- Мою голову? А как насчет твоей?
-- Если дело дойдет до этого, то ты, Римо, обязан сообщить мистеру
Гордонсу, что я -- единственный кормилец в большой деревне. Я совсем не то,
что ты. Ты -- сирота, от тебя никто не зависит. Но если я не смогу помогать
своей деревне, много людей погибнет от голода и холода.
-- Я постараюсь замолвить за тебя словечко, -- пообещал Римо.
-- Спасибо, -- сказал Чиун. -- Ты правильно сделаешь. В конце концов, я
ведь незаменимый.
К утру, когда Смит отправился с Римо осматривать готовую к запуску
ракету, настроение доктора заметно улучшилось. Пусковая шахта представляла
собой громадную кирпичную трубу, обшитую изнутри сталью. Она была встроена в
центральную часть основного здания. Труба поднималась на высоту трех этажей,
а нижняя ее часть была заглублена на два этажа в землю. В целом ее высота
составляла пятьдесят футов.
Тридцатифутовая заостренная сверху ракета находилась уже в шахте.
Встроенная в стены сложная система нагнетала в двигатели жидкий кислород. В
шахту смотрело окно центра управления, забранное прозрачным стеклом из
толстого пластика. Рядом с окном в стене шахты была врезана стальная дверь,
ведущая в центр управления.
Сидящий там Смит посмотрел в окно на ракету и спросил стоявшего рядом
Римо:
-- А может быть, заманить его в ракету и отправить в космос?
Римо отрицательно покачал головой:
-- Поймите наконец, что он представляет собой машину,
запрограммированную на выживание. Он обязательно найдет возможность
спуститься обратно на Землю. Мы должны уничтожить само вещество, из которого
он сделан. Это -- единственная возможность покончить с ним. Единственная!
-- С дороги, мальчики! -- Доктор Карлтон в длинном белом халате с
деловым видом прошествовала мимо них к пульту управления и защелкала
выключателями, не отрываясь от показаний приборов, контролирующих давление
внутри ракеты и другие параметры. За ней по пятам следовал Чиун; оставаясь
за ее спиной, он все время заглядывал ей через плечо и внимательно следил за
всем, что она делала.
-- А как это сделать? -- спросил Смит.
-- Спросите у Чиуна, -- сказал Римо. -- Это у него творческий
интеллект, а не у меня.
Смит обратился к Чиуну:
-- У вас есть план уничтожения мистера Гордонса?
-- Никакого плана и не требуется, -- сказал Чиун, продолжая наблюдать
за работой доктора Карлтон. -- Он придет тогда, когда придет, а когда он
придет, я его атакую, используя его потребность. Не будет никаких
трудностей. Она очень приятная женщина.
-- Изменяешь Барбре Стрэйзанд? -- спросил Римо. -- И это после того,
как любил ее так долго?
-- Не обязательно любить только одного человека, -- ответил Чиун. --
Можно любить сразу многих. Взять хотя бы меня -- я один, но любят меня
многие. Почему бы не допустить, что возможно и обратное?
-- Да перестаньте же вы! -- воскликнул Смит. -- Мы не можем полагаться
на случай. Нам нужен какой-то план!
-- Вот и составьте его, -- сказал Римо. -- До запуска еще три часа. Я
пошел завтракать. -- Он поверялся и вышел.
-- Да, составьте план, -- сказал Чиун Смиту и повернулся к доктору
Карлтон. -- Вы так мило нажимаете эти кнопки, -- сказал он ей.
-- Благодарю вас.
-- Вы -- исключительная женщина.
-- Спасибо.
Смит возмущенно покачал головой, нашел в углу комнаты стул и сел, чтобы
попытаться разработать план действий. Должен же хоть кто-то вести себя
благоразумно!
Очень благоразумно вел себя в это время мистер Гордонс. Подойдя к
дверям лаборатории, он прочитал объявление, в котором говорилось, что в
связи с запуском ракеты в полдень, весь персонал лаборатории освобождается
от работы.
Датчики времени сообщили ему, что до полудня осталось 172 минуты. Он
подождет. Опасности никакой не предвидится. Этих двоих -- Римо и Чиуна --
здесь нет. Прибор наведения показывает, что они находятся в северо-восточной
части Соединенных Штатов. Надо подождать. Лучше всего войти перед самым
запуском, когда люди из группы управления будут в таком напряжении, что им
будет просто не до него.
Часы над пультом показывали 11.45. Доктор Карлтон находилась за
пультом, рядом стоял Смит. Доктор Карлтон не отрывала глаз от приборов.
-- Все готово, -- сказала она через плечо, -- можно производить запуск
в любой момент
-- Хорошо, -- сказал лежавший на столе Римо, -- держите меня в курсе.
Чиун подошел поближе.
-- Слышал? -- спросил он.
-- Что именно?
-- Этот звук. Там, снаружи.
-- Нет.
А Чиун слышал. И внимательно вслушивался, ожидая его повторения. Он
узнал этот звук: это был хруст разрываемого металла. Стальная дверь больше
не преграждала доступ в лабораторию. Над пультом управления замигала красная
лампа.
-- Он здесь, -- сказала доктор Карлтон. Римо вскочил на ноги и подошел
к ней. -- Тепловые датчики показывают, что кто-то находится в коридоре, --
добавила она.
-- Хорошо, -- сказал Римо. -- Нельзя ли как-нибудь затемнить это окно,
чтобы он нас не видел?
Доктор Карлтон нажала на какую-то кнопку, и прозрачный пластик окна
начал постепенно темнеть.
-- Там, в середине, имеется поляроидный экран, -- объяснила она. --
Можно сделать так, что окно станет совершенно непрозрачным.
-- Хватит, -- сказал Римо. -- Уже достаточно темно.
Мистер Гордонс медленно двигался по коридору, ведущему к пусковой
шахте. Он не спешил. Времени в запасе было предостаточно -- до запуска
оставалось четырнадцать минут. Путь ему преградила стальная перегородка. Он
прижал ладони к краю переборки. Его пальцы потеряли свой обычный вид и
превратились в стальные лезвия, скользнувшие в еле заметную щель между
перегородкой и стеной. Они вытянулись на толщину перегородки, потом еще
немного, и вот уже их концы загнулись, зацепившись с противоположной
стороны. Мистер Гордонс потянул край переборки к себе, сталь издала стонущий
звук и подалась. Открылся проход в другой коридор. На ходу мистер Гордонс
поменял форму своих кистей, вновь придав им вид человеческих рук. Дойдя до
конца коридора, он стал подниматься вверх по лестнице.
Пройдя три пролета, он оказался на крыше лаборатории и направился к ее
центральной части -- туда, где находилось выходное отверстие шахтного
ствола. Оттуда поднимался туман, образованный испаряющимся жидким
кислородом. Подойдя к краю ствола, он заглянул в него и увидел остроконечный
нос ракеты. Через край шахты была перекинута спускавшаяся вниз металлическая
лестница, конца которой нс было видно в густых клубах испаряющегося
кислорода. Гордонс перелез через край шахты и начал спускаться по лестнице.
