Бартоломью даже не сбавил скорости.
- Да они совсем с ума посходили, не пускают меня на съемочную площадку,
- пробормотал Бронзини сквозь зубы. - Что я им, Грета Гарбо, что ли?
В палаточном лагере никого не было, только невдалеке один из танков, на
время превращенный в бульдозер, засыпал песком траншею.
Проехав дальше, к основной съемочной площадке, Бронзини был немало
удивлен, увидев, что там происходит.
Перед ним было около тысячи человек, выстроенных в боевом порядке. Люди
были одеты в коричневую форму Народно-освободительной Армии, каждый держал
свой Калашников на караул. По обе стороны от солдат в идеальном порядке
стояли танки и бронетранспортеры, около которых в ожидании команды стояли их
экипажи.
Перед этой маленькой армией, спиной к Бронзини, стоял Джиро Исудзу.
Соскочив с мотоцикла, Бронзини направился прямо к нему.
- Бронзини-сан, что вы здесь делать так рано? - с легким раздражением в
голосе спросил продюсер.
- Отличная форма, Джиро, - спокойно заметил Бронзини. - Если ты
собираешься принять участие в массовке, то кто же будет режиссером? Один из
разнорабочих?
Джиро Исудзу, помрачнев еще больше, ответил:
- Иногда мне придется руководить съемками, находясь прямо в кадре. Вы
же знаете, как это делается.
- Да, я когда-то пробовал себя, как режиссер, - признал Бронзини. - Вот
только меч мне для этого не требовался.
Схватившись за рукоять своего парадного меча, в котором Бронзини, как
знаток, узнал настоящее оружие самурая, Джиро выпалил:
- Меч приносить удачу. Он в моей семье уже много поколений.
- Постарайся только об него не споткнуться, - посоветовал Бронзини, и
перевел взгляд на стройные ряды массовки. Между ними сновали люди из
съемочной бригады, раздавая почтовые конверты.
- Мы снимаем, как китайские солдаты готовиться к бою, - невинно
объяснил Джиро Исудзу. - Вы нам пока не нужны.
- Правда? - откликнулся Бронзини, заметив, что японцы из съемочной
бригады тоже были в военной форме. Часть из них, вооружившись видеокамерами
"Нишитцу", снимала происходящее, а высоко над ними студийный кран проносил
оператора, который спешил увековечить эту впечатляющую панораму на
кинопленку. - А что, операторы тоже носят форму?
- Нам придется использовать всех, кого только можно. Для массовки не
хватает людей.
- Ага. - На глазах у Бронзини, японцы присели на корточки, и вынув
из-за пояса ножи, принялись обрезать на руках ногти, а потом каждый отхватил
у себя по пряди волос. Все это они старательно заклеивали в конверты.
- А это, черт побери, для чего? - спросил Бартоломью.
- Китайский военный обычай. Солдаты, отправляющиеся в бой, посылают
домой часть своего тела, чтобы родственники смогли захоронить ее, если они
не вернутся.
- Неплохая деталь, - хмыкнул Бронзини. - Но тебе не кажется, что
эмблема Американской Экспресс-почты будут выглядеть на экране несколько не к
месту?
По рядам прошли люди, собравшие конверты, и затем, по знаку Исудзу,
солдаты поднялись на ноги и прокричали: "Банзай!"
- Банзай? - изумленно воскликнул Бронзини. - Может быть, я чего-то не
понимаю, но ведь "Банзай" - японское слово!
- Люди немного увлеклись. Мы отредактировать при монтаже. Хорошо?
- Мне нужно получить согласие технического консультанта. Он как раз
должен сегодня приехать. Я не допущу, чтобы картина с моим участием
превратилась в кусок дерьма, ясно?
- Мы уже оставили ему записку в отеле, с просьбой встретиться на
съемках десанта. Хорошо?
- Ничего хорошего я тут не вижу. Только вчера я перечитывал сценарий, и
хотел спросить об одной вещи. Я понимаю, что у нас, конечно, японский фильм,
но разве человек, которого я играю, обязательно должен умирать?
- Вы - герой, и умираете, как герой. Трагическая сцена.
- А эпизод, когда американцы сбрасывают на свой город атомную бомбу?
Что это, по-вашему, такое?
- Это счастливая развязка. Злобные китайцы гибнут все до одного.
- Да, вместе с остальным гражданским населением. Как насчет того, чтобы
переделать это место?
- Возможно. Давайте обсуждать позже.
- Ладно, - согласился Бронзини, оглядывая стоящих строем солдат. -
Потрясающее зрелище. Сколько здесь человек?
- Больше двух тысяч.
- Что ж, надеюсь, они обошлись вам недорого. На съемках "Гранди-4" у
нас был из-за этого перерасход в бюджете.
- Пока мы укладываемся и в бюджет, и в съемочный график. Пожалуйста,
подождите в основном лагере.
- Хорошо, но у меня осталась еще пара вопросов. Что это там закапывают
около лагеря?
- Мусор.
- Ого! Индейцы, конечно, будут в восторге, когда узнают, что мы
превратили их резервацию в помойку.
- Индейцам заплатили. Они не создавать проблем. Кроме того, мы
договорились с профсоюзом. Они согласны не мешать съемкам, а мы учтем их
требования в следующем фильме. А теперь идите.
- Дайте знать, когда будете снимать первую сцену. - Бронзини взглянул
на часы. - В это время года у нас есть полдня до наступления "волшебного
часа".
- Волшебный час?
- Именно. После захода солнца, в течение часа еще достаточно светло,
чтобы снимать. Американские режиссеры называют это время "волшебным часом".
Только не говорите, что никогда не встречались с этим термином.
- Это первый фильм для Нишитцу.
- Неужели? - спросил Бронзини, влезая на мотоцикл. - И, насколько я
могу судить, Джиро, он же станет последним. Остается только надеяться, что
вы не потяните вслед за собой на дно и меня.
И с этими словами, поддав газу, Бронзини умчался в сторону основного
лагеря.
Римо Уильямс прибыл на авиабазу Льюк ровно в восемь утра. Притормозив
взятый напрокат автомобиль у въезда на базу, Римо подождал, пока к нему
подойдет часовой в летной форме.
- Я со съемок, - сказал Римо.
- Ваше имя, сэр?
- Римо Дюрок.
Часовой углубился в изучение списка приглашенных.
- Думаю, меня будет несложно найти. Начните с тех трех или четырех
фамилий, которые не похожи на японские.
- Да, сэр. Все правильно, Римо Дюрок. Можете проезжать. Вам нужно вон
то красное кирпичное здание.
- Большое спасибо, - поблагодарил Римо.
Поставив машину около красного строения, которое оказалось на краю
аэродрома, он осмотрелся. На взлетной полосе пристроился винтовой самолет,
казавшийся просто крошечным рядом с неповоротливыми транспортными
"Геркулесами", стоявшими крыло к крылу с краю.
Зайдя в здание, Римо предъявил поддельное удостоверение на имя Дюрока,
и сержант отвел его в отведенное для съемочной бригады помещение.
- Эй, Римо! Что-то ты опаздываешь, - окликнул его Билл Роум.
- Извините. Пришлось поколесить, пока нашел въезд на базу, - ответил
Римо. Он заметил, что кроме Роума в комнате находится еще один человек,
крепкого телосложения и в куртке цвета хаки.
- Познакомься с Джимом, Римо. Джим Конкэннон - технический консультант
Бронзини.
- Как поживаете? - спросил Римо.
- Гениально, - отозвался Конкэннон.
- Джим - наш эксперт по всем вопросам, касающимся военного снаряжения,
- пояснил Роум. - Он работал с Бронзини во всех сериях "Гранди". Джим сейчас
показывал мне, как проверять эти японские парашюты.
Оглянувшись вокруг, Римо заметил, что комната завалена парашютными
сумками. Их было, судя по всему, несколько сотен, и все черного цвета.
Конкэннон как раз раскладывал один из них, вынимая парашют из мешка,
чтобы осмотреть нейлоновый купол. Приблизив ткань к лицу, он внимательно
разглядывал ее на свет.
- Нужно проверить все участки, на которые ляжет основная нагрузка, -
объяснял он. - На мелкие дырочки в самом куполе можно не обращать внимания,
главное, чтобы стропы были хорошенько закреплены и не спутаны.
- Ясно, - откликнулся Билл Роум, бросая Римо парашют. - За дело, сынок.
В конце концов, именно твоя задница будет висеть под одним из этих японских
зонтиков.
Разложив сумку на длинном столе, Римо отстегнул пряжки и проверил
стропы и купол на прочность. На ощупь они казались вполне надежными.
- Да, за что боролись, - говорил тем временем Роум, пока Джим показывал
им, как укладывать парашюты заново. - Я отлично помню времена, когда над
японскими товарами смеялся весь западный мир. И вот он я сегодня - работаю
на японскую кинокомпанию, и занимаюсь тем, что выталкиваю из самолета пару
сотен наших десантников с этими японскими штучками за спиной.
- О'кей, - сказал, наконец, Джим. - С этими, кажется, все в порядке.
Ну, а кто у нас будет подопытным кроликом?
- Черт, парень, только не я. Староват уже, - сказал Билл Роум.
- А я не прыгал с тех пор, как вернулся из Кореи, - добавил Джим.
Не сговариваясь, оба повернулись к Римо.
- Рискнешь? - спросил его Роум.
- Почему бы и нет? - ответил Римо, закидывая парашют на спину.
Выйдя из комнаты, они направились к уже замеченному Римо самолетику.
Летчик, сидевший в кабине, помог ему влезть в кабину и, надвинув на глаза
защитные очки, принялся ожесточенно жевать резинку.
Джим Конкэннон похлопал Римо по спине.
- Не забудь сообщить нам, если парашют вдруг не раскроется, слышишь?
Все присутствующие расхохотались, но на застывшем лице Римо не
отразилось и тени улыбки - он все еще вспоминал Провиденс.
Рокоча мотором, самолет пробежал по летному полю и неуклюже поднялся в
воздух.
Перекрикивая шум двигателя, летчик обратился к Римо:
- Я постараюсь держаться как можно ближе к базе. Ветра сейчас почти
нет, так что ты должен приземлиться где-нибудь неподалеку, а потом тебя
подберет вертолет. Годится?
- Конечно, - отозвался Римо. Открыв пассажирский люк, он поставил ногу
на крыло, и, когда самолет зашел на вираж, оттолкнувшись, бросился в воздух.
На ветру рукава его армейской куртки затрещали, снизу надвинулась
огромная чаша Аризонской пустыни. Нащупав рукой кольцо, Римо с силой потянул
за него.
Из мешка за спиной вырвалось черное нейлоновое облако, порыв ветра
наполнил парашют, и Римо сильно тряхнуло, а потом он, словно маятник,
закачался на стропах.
Взглянув вверх, он увидел черный купол парашюта, а когда перевел взгляд
ниже, заметил, что песчаная равнина, куда он должен был приземлиться, быстро
летит ему навстречу.
Как только его ноги коснулись земли, Римо прокатился, и одним движением
освободился от пут парашюта.
Через несколько секунд до него донеслось стрекотание вертолета, и
вскоре машина приземлилась в нескольких метрах от него. Лопасти винта
подняли тучу пыли, и Римо пришлось зажмуриться, пока эта импровизированная
буря не улеглась. Лишь тогда он, пригнувшись, чтобы не попасть под винту,
подбежал к вертолету.
Огромная ручища Санни Джо Роума помогла ему взобраться на борт.
- Неплохой прыжок, - заметил Санни Джо. - Дело свое знаешь. Служил в
армии?
- Морская пехота, - признался Римо.
- А, "мозги вперемешку", - хмыкнув, сказал он с улыбкой.
- Не обращай внимания на старину Джима, - рассмеялся Роум. - Он тоже
бывший военный. Может быть, иногда Джим и любит поворчать, но специалиста
лучше его не найти. Да, кстати, Джим, нам нужно доставить тебя на место, где
будут снимать десант. Сегодня ты работаешь с ними.
- А где будет Бронзини? - озабоченно спросил Римо.
- Понятия не имею, - ответил Роум. - Насколько мне известно, съемочная
бригада разбита на девять частей. Мы работаем с теми, кто снимает выброс
десанта, а Бронзини, скорее всего, будет участвовать в танковой сцене, на
базе морских пехотинцев. Мы хоть повеселимся, а они просто будут гонять