за ней почти вплотную. В свете передних фар Дик рассмотрел, что яма под
живой изгородью зарыта.
Передняя машина наехала на густую изгородь там, где дорожка
поворачивала к дому, и двигатель даже взвизгнул, когда машина соскользнула
в глубокую канавку, прорытую сразу же под живой изгородью.
Галлоуз-Коттедж был погружен в темноту, как и во время предыдущего
посещения его Диком. Когда Дик подошел к Сниду, инспектор стучал в дверь и
трое из полудюжины полицейских, прибывших на машине, направились к заднему
фасаду здания.
На стук ответили быстро. Над дверью появился свет, и сама дверь резко
отворилась. Сталлетти был так же бледен и мрачен, как и ранее.
Эксцентричная и зловещая фигура. Его испачканные руки поглаживали длинную
черную бороду, пока Снид в нескольких словах объяснял причину визита.
- Ода, я вас знаю, - сказал хозяин так, будто его не взволновало
присутствие наряда полиции. - Вы - Снид, а ваш друг, стоящий сзади, тот
джентльмен, который остался без бензина как-то ночью. Какая небрежность!
Войдите, друзья мои, в этот храм науки!
С экстравагантным жестом гостеприимства он посторонился, и пять
человек ввалилось в холл.
- Моя гостиная! Полагаю, вы захотите ее посмотреть, - сказал
Сталлетти и бросился открывать дверь в комнату, в которой ранее принимал
Дика.
- Я хотел бы посмотреть вашу рабочую комнату, - сказал Снид и хозяин
повел их в заднюю часть дома. - Нет, не ту, что здесь, а ту, что наверху!
Сталлетти пожал плечами, секунду поколебался, затем повел их вверх по
непокрытой ковром лестнице. В конце ее была комнатка, дверь которой он
оставил открытой, когда вошел. Меньший пролет вел к широкой лестничной
площадке, на которую выходило три двери. Дик и Снид вошли в комнату слева.
Это была бедно меблированная комната: старая раскладушка в углу, побитый и
мрачный умывальник, одна ножка которого была сломана и подремонтирована, и
глубокое старое кресло - вот и вся мебель.
Следующая комната была, очевидно, кабинетом и спальней Сталлетти.
Здесь мебели было с избытком и она была расставлена с таком беспорядке,
что это не поддавалось описанию. В углу, у окна, стоял высокий стальной
сейф. Сталлетти открыл его с таинственной улыбкой.
- Желаете осмотреть ящики? - с сарказмом спросил он.
Снид не ответил. Он заглянул под кровать, открыл бюро, приказал
хозяину открыть буфет и переключил свое внимание на третью комнату,
которая тоже была спальней с двумя кроватями, если так можно было назвать
кучу старых пледов в каждом углу.
- О-о-о! Вы, кажется, сбиты с толку, мой дорогой Снид, - произнес
Сталлетти, когда они спускались вниз. - Вы ожидали найти здесь ого-нибудь
из ваших маленьких мальчиков? Вы, наверное, сказали себе: "Ах, этот
Сталлетти опять взялся за свои штучки и снова пытается создать большого
сильного человека из слабого маленького существа, которое дорастает лишь
до того, чтобы курить сигареты и изучать алгебру... А?
- Ты что-то слишком разговорчив, Сталлетти!
- А почему бы и нет? - спросил весело итальянец. - У меня так редко
бывает такая компания! Представьте себе, друг мой, что я иногда не
разговариваю неделями и даже не слышу человеческого голоса. Я живу
экономно: нет нужды готовить пищу, поскольку я ем сырые продукты, что
вполне естественно для плотоядных. Я слышал, как ваш автомобиль проезжал
мимо, и в нем сидели плоскогрудый коротыш с сигаретой им недоброжелательно
настроенная женщина, запланировавшая вероломство, и я был еще больше рад
оттого, что я - молчаливый плотоядный. Вот моя лаборатория!
Он открыл дверь в задней части дома и показал длинную комнату,
которая, очевидно, была встроена еще до постройки коттеджа. В комнате
стоял длинный стол, заваленный бумагами и книгами на всех иностранных
языках. Две полки на одной из стен комнаты были заставлены баночками и
пузырьками, среди которых нельзя было найти и двух похожих (Дик заметил
бутылку из-под содовой, наполовину заполненную красной жидкостью и
закрытую пробкой из ваты); лавка была завалена записывающими устройствами,
линейками, микроскопами разных размеров; старый, весь в пятнах,
операционный стол; шкаф с хирургическими инструментами; до сотни пробирок;
на столе лежала мертвая крыса, распластанная до лапок.
- Хотите посмотреть на забавы бедного ученого? - сказал Сталлетти. -
Нет, нет, друг мой, - воскликнул он, когда Снид наклонился над столом, -
крыса мертва! Я ни в коем случае не занимаюсь вивисекцией из-за ваших
дурацких законов. Вам не дано понять, что за удовольствие получаешь от
этого! Способны ли вы ощущать счастье от недельного изучения химических
реакций?!
- Кто еще находится в доме, Сталлетти? - спросил Снид.
Профессор ухмыльнулся.
- Я живу один. Вы же видели сами. Сюда никто не приходит.
- Мистер Мартин слышал крик в ту ночь, когда заходил сюда.
- Ему послышалось, - холодно парировал Сталлетти.
- Кроме того, на него в аллее напал полуголый субъект. Это ему тоже
показалось?
- Типичный случай, - сказал доктор, без всякого смущения глядя Сниду
в глаза.
- Наверху спит кто-нибудь еще? Там четыре спальных места.
Желтое лицо расплылось в улыбке.
- Я никогда не теряю надежды, что ко мне зайдут друзья, но, увы...
Они не приходят. Я одинок. Останьтесь здесь на неделю, месяц, и вы
убедитесь сами. Оставьте одного из вас, дотошного офицера, пусть
понаблюдает! Это будет не трудно - доказать мое одиночество!
- Хорошо, - произнес Снид после паузы и, повернувшись, вышел из дома.
Профессор постоял на крыльце и следил за машинами, пока они не
скрылись, затем закрыл на задвижку тяжелую дверь и стал не спеша
подниматься наверх, в свою комнату. Открыв ящик стола, вынул длинный хлыст
и со свистом разрезал им воздух. Затем он подошел к комоду и впустил в дом
того, кто должен был войти, того единственного, кто должен был войти...
Нажав одну их кнопок фальшивого комода, он открыл всю переднюю створку,
как дверь.
- Иди в постель, поздно, - позвал Сталлетти.
Он говорил по-гречески. То, что таилось в темноте, вошло, шаркая
ногами и мигая от света. Оно было на голову выше профессора и кроме
оборванных шорт, крепящихся на талии, не имело одежды...
- Иди в свою комнату! Я принесу тебе молока и поесть!
Стоя на почтительном расстоянии от своего создания, Сталлетти треснул
его хлыстом. Гигант с тупым выражением лица поспешил вприпрыжку через
лестничную площадку, прямо в комнату с единственной раскладушкой.
Сталлетти плотно притворил дверь, запер ее, спустился вниз, пересек
лабораторию и через небольшую дверь вышел во двор за домом. Он по-прежнему
держал в руке хлыст и на ходу размахивал им, издавая негромкие хлопки.
Миновав рощицу пихт, Сталлетти остановился под развесистым дубом и
свистнул. Что-то упало с дерева прямо у него перед носом и присело,
опираясь на руки.
- Комната - молоко - спать! - приказал он и ударил хлыстом, когда эта
послушная масса замедлила движение. Странное существо моментально побежало
рысцой и исчезло за дверью лаборатории; за ним, не спеша, последовал
Сталлетти.
Потом он поднялся наверх, неся на подносе две огромные чаши молока и
два блюда с мясом. Когда его создания были накормлены, он закрыл их в
берлогах, спустился в свой рабочий кабинет и выбросил из головы и
невольников, и детективов, с головой погрузился в свои исследования.
17
В то утро мистер Хейвлок уже в третий раз перечитывал письмо. Дважды
он консультировался со своим старшим клерком, а когда начал читать письмо
в третий раз, появился Дик.
- Надеюсь, я не слишком рано поднял вас с постели, мистер Мартин? Я
должен извиниться, что вовлек вас в это дело, которое закончилось, как
только по возвращении вы занялись им. Сегодня утром я получил письмо и
хотел бы, чтобы вы его прочитали.
Письмо было написано почерком, который был уже знаком Дику. Послано
оно было из гостиницы в Каире:
"Дорогой Хейвлок!
Я получил вашу телеграмму относительно доктора Коди и сразу же пишу
вам, чтобы сообщить, что я, конечно же, знаю этого человека и
переписывался с ним, поэтому не могу понять, почему он скрывает наше с ним
знакомство. Возможно, это естественная скрытность человека, который не
желает посвящать других в свои дела. Коди писал мне давно, прося дать ему
взаймы очень значительную сумму - 18 тысяч фунтов стерлингов, и у меня не
возникло желания ссуживать такую сумму совершенно незнакомому человеку. Он
мне сообщил, что попал в очень неприятную историю и что хочет уехать из
Англии, убежать от человека, который грозится убить его. Сейчас я не помню
всей этой истории, но в то время мне показалось, что он был искренним.
Прошу вас выслать мне 25000 фунтов во французской валюте. Зарегистрируйте
как обычно и пришлите мне на "Отель-де-Пари" в Дамаске. Надеюсь попасть в
Багдад, а оттуда - в южную Россию, где собираюсь за бесценок купить
большой земельный надел."
Письмо было подписано пирсом.
- Вы всегда посылаете ему деньги, когда он запрашивает?
- Безусловно! - с удивлением в голосе ответил Хейвлок.
- И вы вышлете эту огромную сумму?
Мистер Хейвлок прикусил губу.
- Не знаю! Меня больше беспокоит другое. Мой старший клерк, суждению
которого я полностью доверяю, посоветовал мне дать телеграмму его
светлости, попросив взять себе другого агента. Ответственность слишком
велика и после вчерашнего ужасного происшествия я склонен вообще умыть
руки. Это, конечно, принесет нам большие убытки, поскольку опека над
наследством Селфордов дает нам почти пять тысяч фунтов в год.
Дика потрясла эта цифра.
- Наследство, должно быть невероятно большим! - воскликнул он.
- Да, - согласился Хейвлок. - И, к сожалению для меня, его ценность
возрастает с каждым днем. Скоро оно станет неуправляемым.
- Оставил ли лорд Селфорд что-нибудь в виде сокровищ? - спросил Дик,
когда вспомнил вопрос, который он хотел задать Хейвлоку.
Хейвлок отрицательно покачал головой.
- Нет. Кроме наличных денег в банке, которые составляют крупную сумму
- пятьсот тысяч фунтов или около этого. Другого имущества нет, но он
оставил ряд неразрабатываемых угольных участков в Йоркшире и
Нортумберленде, которые оказались очень ценными; вдобавок он оставил
несколько крупных земельных владений в Австралии и Южной Африке,
строимость которых возросла невероятно. Вы все думаете о двери с семью
замками? - он засмеялся. - Поверьте мне, это чепуха, насколько я могу
судить, а я видел все документы, общие и частные, которые оставил
последний лорд Селфорд. Эта маленькая келья является для меня такой же
загадкой, как и для вас. Она разъяснится в 24 часа, если я получу от его
светлости разрешение взорвать дверь. Но я никогда не просил его об этом,
поскольку не видел в том необходимости.
Потом он улыбнулся:
- Я кое-что слышал о вас, мистер Мартин! Говорят, что вы можете
открывать замки так же искусно, как взломщик?
- Большинство замков, - скромно ответил Дик, - но не такие, как эти
семь. Я знаю пределы своих возможностей. Я могу сейчас открыть этот сейф,
- он указал на маленький черный сейф в углу комнаты, - так же легко, как
дверь в ваш оффис. Я не хочу сказать, что смогу сделать это с помощью
шпильки для волос, но дома у меня есть полдюжины инструментов, которые
делают это хранилище столь же доступным, как картонный коробок. Но у меня
есть инстинкт, который подсказывает, когда я проиграю, и я знаю, что с
