свалилась, но не все еще видится достаточно ясно и отчетливо. Мне хочется
верить, что вы обе в безопасности и что никто не хочет причинить вам
зла... Пока...
- И все из-за этого ключа? - удивленно спросила Сибилла.
- И все из-за этого ключа, - серьезно повторил Дик. Таким его Сибилла
еще не видела. - Что был за человек этот последний лорд Селфорд? -
обратился он к матери Сибиллы и заметил легкую гримасу на ее лице.
- Он был нехороший человек, - ответила женщина. - Он сильно пил, и в
его прошлом была пара неприятных случаев, о которых не хотят говорить,
даже если знают правду. Ну а потом, все Селфорды были немного странными.
Основатель этой династии в XV веке отличался таким скверным поведением,
что папа римский отлучил его от церкви. Вы слышали о склепах Селфордов?
Он покачал головой. Судя по всему, эти слова для него ничего не
значили. Склепы... Тут его мысли вернулись в прошлое, к Лу Фини, человеку,
который умер, потому что видел слишком много, к "потрошителю могил". Дик
стиснул зубы и постарался придать лицу бесстрастное выражение.
- Вы, вероятно, не интересуетесь английскими преданиями, - говорила
между тем миссис Ленсдаун, - но если хотите, я могу сообщить вам кое-что
необычное. Как ни странно, я прочла об этом только сегодня, после полудня.
Она поднялась и подошла к полке в одном из углов комнаты, взяла
книгу, пергаментная обложка которой пожелтела от времени, и продолжила:
- Одно из немногих сокровищ, которыми я владею. Это оригинал
"Бакстерз Кроникл", отпечатанный в 1584 году, одна из книг
"Кэкстон-Пресс".
Она полистала жесткие страницы и, наконец, нашла, что искала.
- Вот отрывок. Думаю, не стоит читать о преступлении, которое
совершил сэр Хью. Это вряд ли делает честь нашей семье.
Он взял книгу и прочитал то место, на которое ему было указано. Текст
был на староанглийском:
"Сэр Хью, будучи отлученным от церкви за грехи свои и лишенным права
на ритуальное захоронение в соответствии с принятым для дворян-христиан
обрядом, погребен в земле в особом месте, выделенном для захоронения его
самого и его потомков мужского пола. Именуется это место - склепы
Селфордов. По доброте душевной оно было освящено Фр. Маркусом,
священником, и сделано это было тайно из-за упомянутого запрета. Эти
склепы, количество которых будет зависеть от количества умерших, должны
все быть отделаны камнем с вырезанным на них барельефом, внушающим ужас."
- Сотни лет, - сказала миссис Ленсдаун, - захоронение Селфордов не
было официально освящено. Сделано это было лишь в 1720 году.
- Где это место? - спросил заинтригованный Дик.
- Это в углу Селфорд-парка: странная, жуткая плешь на вершине
невысокого холма, окруженного старым лесом. Его называют "лес без птиц",
поскольку там никогда не видно птиц, и, я думаю, это объясняется тем, что
на много миль вокруг нам не встретить открытого водоема.
Несмотря на чувство удовлетворения, которое Дик испытывал, он
взвешивал каждое слово, задавая вопросы дальше:
- Кто занимает Менор-Хаус? Я полагаю, замок Менор-Хаус окружен
парком?
Она утвердительно кивнула.
- Когда лорд Селфорд отсутствует, за ним присматривает сторож. Мистер
Хейвлок говорил мне, что ваш родственник ненавидит это место и продал бы
его, если бы оно не было родовым имением.
Дик прикрыл рукой лицо, стараясь сконцентрировать мысли.
- Вы когда-нибудь видели этого кочующего Селфорда?
- Только один раз, когда он еще был мальчиком и ходил в школу. Он
написал мне письмо, и я до сих пор его храню. Я покажу его вам, если вам
это необходимо. Вы так заинтересовались лордом Селфордом?
- Да, очень! - ответил он категорично.
Женщина вышла из комнаты и возвратилась с маленькой деревянной
шкатулкой, из которой вынула несколько писем и одно из них положила перед
Диком. Оно было из Берлина и датировалось апрелем 1914 года:
"Дорогая тетушка! Я столько лет вам не писал и не давал о себе знать,
что сейчас даже стыдно писать вам. Но, зная ваш интерес к необычным
изделиям из фарфора, посылаю вам почтой эту старую пивную кружку из
Германии. Она пятнадцатого века. Любящий вас Пирс."
Подпись была такой же, какую Дик видел в бюро мистера Хейвлока.
- Конечно, я ему не тетя, - сказала миссис Ленсдаун, продолжая что-то
искать среди писем. - На самом деле я ему троюродная сестра. А вот еще
письмо!
Письмо, как заметил Дик, было послано из гостиницы в Коломбо всего
год назад:
"Я достиг большого прогресса в подготовке своей книги, хотя абсурдно
называть набор не связанных между собой заметок, каковой она является в
настоящее время, таким громким титулом. Не могу передать вам, как
обеспокоило меня сообщение о ваших бедах. Могу ли я что-нибудь сделать для
вас? Только прикажите! Пожалуйста, свяжитесь с мистером Хейвлоком и
покажите ему мое письмо. Я ему уже написал, чтобы он выдал вам столько
денег, сколько вам потребуется!"
Дик не спросил, что стряслось с миссис Ленсдаун. По черным одеждам,
которые она носила до сих пор, он догадался, что она недавно кого-то
потеряла.
- Я, конечно, не стала встречаться с мистером Хейвлоком, хотя он был
очень добр и, получив письмо Пирса, прислал мне записку, предлагая свою
помощь. А сейчас, когда я удовлетворила ваше любопытство, может быть, вы,
мистер Мартин, удовлетворите мое? Что это за тревожные инструкции, которые
вы нам дали, и почему мы должны быть готовы покинуть город в любое время
дня и ночи?
Сибилла хранила молчание все это время, внимательно слушая беседу,
но, наконец, и она выразила свое мнение:
- Я уверена, что мистер Мартин не попросит нас делать абсурдные вещи,
мама, - сказала она, - и если он говорит, что мы должны быть готовы уехать
по первому знаку, значит мы должны поступить именно так, как он просит.
Это связано с ключом?
Она обратила на Дика свой серьезный взгляд.
- Да, - ответил молодой человек, - и еще кое с чем. Как я уже сказал,
я нащупываю дорогу. Некоторые факты окончательно и бесспорно связались
воедино в моей версии, но кое над чем нужно еще поработать.
Дик спросил миссис Ленсдаун, слышала ли она о Сталлетти, но она в
ответ отрицательно покачала головой.
- А знаете ли вы мистера Коди? - спросил он, и женщина надолго
погрузилась в глубокое раздумье.
- Нет, мне кажется, я его не знаю, - ответила она наконец.
13
Спустя несколько минут Дик откланялся и зашагал к площади Бедфорд.
Пару раз он оглянулся. По другой стороне дороги, отстав ярдов на двадцать
от Дика, по улице шел прохожий. Непосредственно за Диком шел другой
прохожий. На углу площади Бедфорд стояло такси, и водитель настойчиво
приглашал его сесть, но Дик отклонил приглашение. Сегодня ночью он не
хотел рисковать. Он мог бы померяться силами с этими двумя
преследователями, но неприятность, ожидающая его в подозрительном такси,
могла оказаться намного серьезней.
Вдруг он увидел такси, идущее навстречу, остановил его, сел и доехал
на нем до привокзальной гостиницы. Через заднее стекло машины он видел
другое такси, следовавшее за ним. Когда у входа в гостиницу Дик
расплачивался с водителем, краешком глаза он заметил, что то, второе,
затормозило неподалеку и из него вышли двое. Дик заказал номер, отдал
носильщику квитанцию в камеру хранения и ускользнул через боковой выход
прямо на вокзальную платформу. Когда он выскочил на нее, поезд уже
тронулся. Пробежав немного, Дик открыл дверь проходящего вагона и
запрыгнул в него.
Насколько он знал, это должен был быть "Шотландский экспресс", первая
остановка которого будет рано утром, где-то неподалеку от Кру. Но, к
счастью Дика, это был местный поезд, и в Уиллесдене он смог выйти, оплатив
проезд. Спустившись к электростанции, он вышел на набережную спустя час
после того, как покинул квартиру Ленсдаун.
В сотне ярдов от станции находилось мрачное здание с крытой аркой,
которое и было конечной целью путешествия Дика. Дежурный констебль у входа
узнал его.
- Инспектор Снид наверху, если он вам нужен, мистер Мартин, - сказал
он.
- Мне пока никто не нужен, - ответил Дик, поднимаясь по каменной
лестнице и шагая через две ступени.
Снид сидел в своем кресле с видом безучастного ко всему человека.
Старший комиссар сказал как-то о нем, что капитан сочетает в себе буйное
воображение школьницы с физической немощью прикованного к постели
восьмидесятилетнего старика.
Итак, Снид сидел в своем большом кресле за широким письменным столом;
в отделанном кафелем камине горел огонь; потухшая сигара торчала в зубах.
Снид клевал носом. В этот поздний час он оказался в Скотлнд-Ярде потому,
что у него не хватило энергии подняться из кресла и пойти домой в семь
вечера. Такое бывало с ним в среднем пять раз в неделю.
Открыв глаза, он наблюдал за вошедшим, не выражая особой
благосклонности.
- Я чертовски занят, - проворчал он. - Могу уделить тебе не более
одной минуты.
Дик уселся на противоположной стороне стола и широко улыбнулся.
- Пусть бог сна Морфей поставит тебя на ноги и слушай, что я
расскажу!
И он начал свой рассказ. После первого же предложения глаза старшего
инспектора широко раскрылись. Через десять минут после в Скотланд-Ярде не
было более бодрствующего человека, чем этот тучный, лысый детектив.
- Ты вычитал все это в художественной книге! - обвинил он Дика, когда
тот сделал паузу, чтобы перевести дыхание. - Ты пересказываешь самый
последний загадочный рассказ знаменитого мистера Конан Дойля!
Но Дик продолжал, а когда закончил, Снид позвонил. Прошло много
времени, прежде чем в комнату вошел сержант:
- Сержант, - обратился Снид, - нужно двух человек поставить следить
за домом N_107 по улице Корам. С завтрашнего дня лучший твой агент должен
тенью следовать за мистером Мартином и каждую ночь спать в его квартире.
Уяснил?
Офицер занес полученные инструкции в блокнот.
- Завтра утром свяжись с начальником полиции Суссекса и скажи ему,
что я хочу приехать в Галлоуз-Коттедж, к Галлоуз-Хилл, в одиннадцать
пятнадцать ночи. Я захвачу своих людей, и он сможет проявить свое умение в
этой честной игре. Вот, пожалуй, все. Можете идти, сержант!
Когда тот ушел, Снид со стоном поднялся из своего кресла.
- Думаю, что мне следует пройтись. Я пойду с тобой в твою квартиру.
- Ничего подобного ты не сделаешь, - отрезал Дик грубо. - Быть
увиденным с тобой на улице - все равно что написать у себя на спине:
"Полицейский". Я сам возвращусь домой, ты не беспокойся!
- Минуточку! Прежде чем уйдешь, скажи, парень! Тот, кто напал на тебя
на аллее Галлоуз-Коттедж, был голым?
- Почти голым!
- Сталлетти, - пробормотал старший инспектор задумчиво. - Не вернулся
ли он к своим старым штучкам? Он же получил однажды три месяца за это.
- Что это за "старые штучки"? - спросил Дик.
Снид медленно и с шумом затянулся своей сигарой.
- Переделка человеческой расы, - сказал он.
- И всего-то? - съязвил Дик.
- Именно, - Снид недовольно рассматривал неровный кончик сигары. -
Сделать урода из человека, который должен мыслить, это похлеще, чем
отравить всю столичную полицию. Да! У Сталлетти был заскок. Его теория
заключалась в том, что если взять ребенка двух-трех лет и, поместив его в
дикую среду, содержать его как любое другое животное, то можно получить
нечто, не нуждающееся в одежде, не умеющее говорить, но являющееся
великолепной особью рода человеческого. Он считает, что люди должны иметь
