можешь сказать этой штуковине "до свидания" на несколько дней. Как там наш
приятель?
Это был сугубо риторический вопрос, ибо второй драме молчал, а
возможно, и не мог говорить. Зато он мог реагировать, и не только на
слова. Словно большая прозрачная медуза - в воде он был абсолютно невидим,
если бы не мерцающая кожа и несколько туманных внутренних органов, - драме
волнообразными движениями приблизился к ним. На мгновение, словно плотный
прозрачный кокон, он свернулся вокруг Конвея, а затем перенес свое
внимание на Эдвардса.
- Доктор, мы готовы принять вас, как только скажете, - донеслось из
динамика.
- Этот вход гораздо лучше, чем тот, через который ты прибыл в первый
раз, - сообщил Саррешану Конвей, в то время как Эдвардс помогал ему
передвигать устройство. - По крайней мере на этот раз мы знаем, что
делаем.
- Не нужно извиняться, друг Конвей, - ответил Саррешан через
транслятор. - Для существа со столь высокими моральными и
интеллектуальными качествами, как у меня, терпимость к умственным
недостаткам более низких созданий и, конечно, в том числе умение прощать
ошибки, допущенные с их стороны по отношению ко мне, является лишь малой
толикой моего великодушия.
Конвей и не подозревал, что он перед кем-то извиняется, - но для
существа, которому понятие скромности абсолютно чуждо, его слова
прозвучали именно так. Он решил дипломатически промолчать.
Команда по приемке дока номер 23 прибыла, чтобы помочь им доставить
вращающегося Саррешана в заполненные водой палаты для АУГЛов. Начальник
команды, чей черный комбинезон с красными и желтыми повязками на руках и
ногах делал его похожим на современного придворного шута, подплыл к Конвею
и прижал свой шлем к его шлему.
- Извините, доктор, - голос был несколько искажен, но звучал
достаточно отчетливо, - у нас тут неожиданное ЧП, и я не хочу занимать
частоту приемника в скафандре. Я котел бы, чтобы вы как можно скорее
направились в палату. Саррешан уже #проходил через наши руки, так что о
нем можете не беспокоиться. Только позаботьтесь о втором пассажире, где он
там есть... Что за чертовы штучки?!
Тем временем второй пассажир свернулся вокруг его головы и плеч,
сковав руки, и буквально "обнюхал", словно собака с дюжиной невидимых
голов.
- Может быть, он в вас влюбился, - предположил Конвей, - Минутку, не
обращайте на него внимания, и он отстанет.
- Обычно существа находят меня действительно неотразимым, - сухо
произнес начальник команды. - Хотел бы, чтобы то же самое можно было
сказать о женщинах моего вида.
Конвей заплыл за спину существа, крепко ухватился за прозрачную
мантию обеими руками и стал тянуть в сторону до тех пор, пока передняя
часть медузы не повернулась в сторону входа в палату. По ее телу
неторопливо пробежала крупная зыбь, и существо, словно мерцающий летающий
ковер, волнообразными движениями направилось к коридору, ведущему в палаты
АУГЛов. Похожий на чертово колесо Саррешан менее грациозно последовал за
ним.
- Вы упомянули о ЧП?
- Да, доктор, - подтвердил начальник команды теперь уже по радио. -
Но в ближайшие десять минут ничего не предвидится, и я могу пользоваться
радио, если это будет недолго. Мне сообщили, что во время операции
худларианина в результате мышечной судороги и непроизвольного движения
переднего щупальца пациента получил травму келгианин ДБЛФ. Высокое
давление осложняет положение. Мало того, что гадость, которой дышат
худлариане, тоже находится под высоким давлением, она еще и очень токсична
для метаболизма келгиан. Но особенный переполох вызывает кровотечение. Вы
же знаете келгиан.
- Да, конечно, - подтвердил Конвей.
Даже маленький порез или укол составляли для келгианина серьезную
угрозу. Это были гигантские мохнатые гусеницы, и только их мозг,
расположенный в верхней конической части тела, был защищен каким-то
подобием костной структуры. Тело состояло из набора кольцеобразных
звеньев, состоящих из мышц, которые служили им для передвижения и
защищали, впрочем, весьма условно, внутренние органы.
Сложность заключалась в том, что из-за необходимости снабдить эти
огромные кольца достаточным количеством крови частота пульса и давление у
келгиан были по земным меркам чрезвычайно высоки.
- Они не смогли остановить кровотечение, - продолжал начальник
команды, - поэтому его переводят из худларианской операционной, которая
находится двумя уровнями выше, в келгианскую, которая расположена прямо
под нами, а через водные секции они проходят ради экономии времени...
Извините, доктор, сейчас они будут здесь.
Сразу же после этого произошло следующее.
С непереводимым довольным бульканьем Саррешан высвободился из своего
устройства и величественно покатился по полу, лавируя между пациентами и
медсестрами, среди которых можно было встретить любые виды - от
крабоподобных существ с Мелфа до сорокафутовых крокодилов со щупальцами с
Чалдерскола, планеты, покрытой водой. Тем временем второй драме,
освободившись от Конвея, отплыл в сторону. В этот момент высоко наверху,
на противоположной стороне, открылся люк, и в помещение внесли раненого
келгианина. Его сопровождало столько медиков, что помощь Конвея была явно
лишней.
Среди сопровождающих находились и пятеро землян, которых выделяли
такие же, как и у Конвея, скафандры, два келгианина и один илленсанин,
сквозь прозрачный скафандр которого была видна клубящаяся желтизна хлорной
атмосферы. Лицо в одном из земных шлемов было знакомо Конвею - оно
принадлежало его другу, доктору Маннону, который специализировался в
области худларианской хирургии. Все роились вокруг пострадавшего, словно
стая неуклюжих рыбин, подталкивая и подтягивая существо к другой стороне
палаты. Рой явно увеличился, когда к нему начали подплывать люди из
приемной команды, оценивающие ситуацию. Медуза с Драмбо тоже переместилась
поближе к пострадавшему.
Сначала Конвей подумал, что ей всего лишь любопытно и она хочет
понять, что происходит, но потом сообразил, что мерцающий коврик
перекатывается в сторону раненого с вполне определенными намерениями.
- Остановите его! - закричал Конвей.
Все слышали его, он видел, как они вздрогнули, когда его голос
оглушительно прогрохотал в их скафандрах. Но они не знали, а времени на
объяснения не было, кого, что и даже как останавливать.
Преодолевая сопротивление воды, Конвей неистово рванулся к
келгианину, пытаясь опередить драмба. Но большей пропитанный кровью
участок шерсти на боку келгианина притягивал существо, словно магнит,
причем, обратно пропорционально квадрату расстояния. Конвей не успел даже
предостерегающе крикнуть, как драме мягко коснулся раненого и прилепился к
нему.
Прозвучал тихий взрыв булькающих пузырей, когда зонды драмба прошли
через оболочку вокруг келгианина, где поддерживались соответствующие
условия. Затем они минули уже поврежденный в худларианской операционной
скафандр и нырнули в густой серебристый мех. В считанные секунды
прозрачное тело медузы стало наливаться краснотой - существо отсасывало
кровь из пострадавшего.
- Быстро! - выкрикнул Конвей. - Доставьте обоих в сектор с воздушной
атмосферой!
Он мог бы и поберечь голосовые связки, так как вокруг все тоже что-то
кричали и невозможно было что-либо разобрать. Прямое звуковое общение тоже
было невозможным - все, что он мог услышать, так это гудок аварийной
сирены и гомон множества голосов. И тут все голоса перекрыл мощный
чалдерский рев.
- Животное! Животное! - донесся из наушников перевод.
Осушающие элементы в скафандре Конвея после энергичного плавания
работали с перегрузкой, он вспотел, но после этих слов пот из горячего
стал холодным.
Конечно же, не все обитатели Госпиталя были вегетарианцами. Их
диетические нужды требовали огромного количества мяса, которое
доставлялось на кораблях как с внеземных, так и с земных ферм. Но мясо
неизменно прибывало либо в замороженном, либо в консервированном виде, и
делалось это по очень простой причине. Целью было избежать случаи, когда
более крупные плотоядные существа, сталкиваясь с более мелкими, принимали
бы их за свою любимую пищу.
Правило Госпиталя гласило, что любое живое существо, которое здесь
находилось, независимо от размеров и формы, является разумным.
Исключения были очень редки и касались домашних животных -
безобидных, конечно, - принадлежащих персоналу или важным посетителям.
Если не обладающее разумом существо попадало сюда случайно, очень быстро
принимались меры, чтобы не пострадали более мелкие формы жизни.
Ни у приемной команды, ни у медицинского персонала, ни у
сопровождающего раненого оружия не было, но очень скоро по сигналу тревоги
сюда прибудут вооруженные люди из Корпуса мониторов. Ну, а пока положение
решил спасти один из пациентов с Чалдерскола, наделенный множеством
щупалец, покрытый панцирем, имеющий футов тридцать в длину: он
приближался, чтобы убрать прилипшего драмба одним, максимум двумя
движениями огромных челюстей.
- Эдвардс! Маннон! Помогите мне отогнать его! - постарался как можно
громче крикнуть Конвей.
Однако вокруг по-прежнему раздавалось слишком много звуков, чтобы его
услышали. Он обеими руками схватился за мантию драмба и с диким видом
огляделся вокруг. Начальник приемной команды подплыл одновременно с ним и
уже успел просунуть ногу между раненым келгианином и прилипшим СРЖХ,
пытаясь оторвать их друг от друга руками. Конвей развернулся, подтянул
колени к подбородку и ступнями отбросил начальника в сторону. Извиниться
можно будет позже. Чалдер был уже опасно близок.
Подплыл Эдвардс, увидел, чем был занят Конвей, и присоединился к
нему. Вдвоем они стали пинать гигантский нос чалдера, пытаясь отогнать
его. Причинить вред этой громадине они не могли, но верили, что она не
нападет на двух разумных существ, чтобы съесть явное животное, которое
напало на третье разумное существо. Однако ситуация была достаточно
запутанной, и могла произойти ошибка. Во всяком случае не исключалась
вероятность того, что Эдвардс и Конвей поплатятся ампутацией ног до самого
торса.
Неожиданно пара больших и сильных рук ухватила Конвея за ступню, и
его друг Маннон подтянулся вверх, пока их шлемы не соприкоснулись.
- Конвей, какого черта вы тут...
- Нет времени объяснять, - прервал его Конвей. - Просто заберите их
обоих в палату с воздушной смесью. Не позволяйте кому-либо причинять СРЖХ
вред, он не делает ничего дурного.
Маннон посмотрел на существо, покрывающее келгианина, словно огромный
пузырь кроваво-красного цвета. Можно было действительно видеть, как кровь
покалеченной медсестры вливается и распространяется по всему огромному,
похожему на слизняка, телу драмба, которое, казалось, вот-вот лопнет.
- Может быть, вы меня и одурачите, - сказал Маннон и оттолкнулся от
него. Одной рукой он ухватился за здоровенный клык чалдера и развернулся
так, что большой, размером с футбольный мяч, глаз существа уставился прямо
на него. Другой рукой он стал делать размашистые боковые жесты. Как бы
смутившись, чалдер уплыл, а уже через несколько секунд они находились в
шлюзовой камере, ведущей в секцию, наполненную воздухом.
Вода сошла и открылся люк, за которым посередине предшлюзовой камеры
стояли два монитора с оружием наизготовку. Один из них обнимал огромное
ружье со сменными магазинами, патроны в которых могли моментально усыпить
