стерилизован перегретым паром и облучен. На самом деле он прошел ту же
процедуру стерилизации, что и ваши хирургические инструменты. Это вас
устраивает, доктор?
- Да, - спокойно ответил Конвей. - Конечно, да.
Теперь у него было связующее звено между Митболом и операционной -
через скафандр Харрисона и стерилизационную камеру. Но это было еще не
все. Теперь у него был Иегуди.
В это время Маннон, стоявший рядом, прервал операцию. Когда хирург в
отчаянии заговорил, руки его дрожали.
- Мне необходимы восемь пар рук или инструменты, которые могут
выполнять восемь разных операций одновременно. Плохи дела, Конвей. Совсем
плохи...
- Доктор, ничего не делайте в течение минуты, - нетерпеливо попросил
Конвей и стал выкрикивать распоряжения медсестрам, чтобы те выстроились
позади него со своими подносами для инструментов. Что-то начал кричать
О'Мара, пытаясь узнать, что же происходит, но Конвей был слишком
сосредоточен, чтобы ему ответить. И тут одна из келгианок издала звук,
который издала бы противотуманная сирена, не выдувая, а втягивая воздух.
Этот эквивалент возгласа удивления у ДБЛФ прозвучал потому, что на ее
подносе, среди хирургических щипцов неожиданно появился разводной гаечный
ключ средних размеров.
- Вы в это не поверите, - радостно сказал Конвей, поднес штуковину к
Маннону и вложил ее в руки хирурга, - но если вы только минуту меня
послушаете и потом сделаете то, что я скажу...
Маннон вернулся к столу меньше, чем через одну минуту.
Сначала он колебался, но потом со все большей уверенностью и
скоростью завершал тончайшую хирургическую работу. Время от времени он
что-то насвистывал сквозь зубы или мрачно поругивался, но это было обычным
поведением Маннона во время сложной операции, обещавшей пройти успешно. В
обсервационном куполе Конвей мог наблюдать за сердитым, но счастливым
лицом сбитого с толку главного психолога и хрупким, паукообразным телом
эмпата. Приликла все еще дрожал, но очень медленно. Это была реакция, не
так часто наблюдавшаяся у цинруссианина вне пределов родной планеты и
указывающая на наличие близко расположенного источника эмоционального
излучения - сильного и в то же время приятного.
После операции всем хотелось порасспросить Харрисона о Митболе, но
прежде, чем они смогли это сделать, Конвею пришлось рассказать еще раз,
что же все-таки случилось, специально для лейтенанта.
- ...И в то время, как мы по-прежнему не имеем понятия, как они
выглядят, - говорил Конвей, - мы действительно знаем, что они очень
высокоразвиты умственно и по-своему технически. Под "по-своему" я
подразумеваю то, что они создают и используют "инструменты"...
- Да уж конечно, - заметил сухо Маннон и вещица в его руках
последовательно превратилась в металлическую сферу, миниатюрный бюст
Бетховена и набор зубных протезов тралтанина. С тех пор как наверняка
стало ясно, что худларианин скорее станет очередным успехом Маннона, а не
его провалом, к доктору стало возвращаться чувство юмора.
- ...Но инструментальная стадия должна была наступить после долгого
развития философских наук, - продолжал Конвей. - Уму непостижимо, как они
эволюционировали в таких условиях. Эти инструменты не предназначены для
ручной работы - аборигены могут и не иметь рук в том виде, который мы
знаем. Но у них есть разум...
Подчиняясь мысленному приказу хозяина "инструмент" пробил обшивку
"Декарта" рядом с тем местом, где находился Харрисон, но во время
неожиданного старта он не смог выбраться наружу, и новый источник мыслей -
лейтенант - неосознанно захватил над ним контроль. Инструмент превратился
в опору для ноги, в которой так отчаянно нуждался Харрисон, и рухнул под
тяжестью его веса, так как на самом деле не являлся частью конструкции
корабля. Когда приспособления скафандра Харрисона прошли стерилизацию в
одной камере с хирургическими инструментами, туда зашла медсестра, чтобы
взять определенные инструменты в операционную, и он опять стал тем, чем от
него хотели.
С этого момента и далее начались неурядицы с подсчетом инструментов,
падающими, но не режущими скальпелями и распылителями, которые, конечно
же, вели себя более, чем странно. Маннон пользовался скальпелем, который
подчинялся не его рукам, а его мыслям, что чуть было не привело к смерти
пациента. Но когда это случилось второй раз, Маннон уже знал, что держит в
руках маленький не узкоспециализированный, а универсальный инструмент,
подчиняющийся и умственному, и физическому контролю. Некоторые формы,
которые они принимали и то, что они делали, не дадут ему забыть эту
операцию весь остаток жизни.
- ...Это... устройство... вероятно, оно имеет большую ценность для
своего хозяина, - с серьезным видом закончил Конвей. - Уважая право
собственности, надо бы его вернуть. Но оно так нам здесь необходимо, и, по
возможности, чем больше их у нас будет, тем лучше! Ваши люди должны
установить контакт с их хозяевами и наладить торговые отношения. Наверное
есть что-то такое, что мы уже имеем, или можем для них сделать...
- За такой инструмент я бы отдал свою правую руку, - сказал Маннон и,
погодя, добавил: - Уж левую ногу - точно!
Лейтенант улыбнулся ему в ответ:
- Насколько я помню это место, доктор, недостатка в сыром мясе там
последнее время не наблюдалось.
О'Мара, который до сих пор хранил не совсем присущее ему молчание,
заговорил очень серьезным тоном:
- В обычной жизни я человек нежданный. Но представьте себе, какие
программы сможет осуществить Госпиталь, имея десятое или хотя бы пятое
этик штуковин. У нас есть только одна, и мы поступим правильно, если
положим ее туда, где мы ее нашли - очевидно, что такой инструмент
представляет собой огромную ценность. Это значит, что нам придется их
покупать, или наладить что-то вроде обмена. Но прежде чем этим заняться,
мы должны научиться общению с их хозяевами.
Он по очереди взглянул на каждого присутствующего и с сарказмом
продолжил:
- Я сомневаюсь, стоит ли напоминать о презренной коммерции столько
самоотверженным: чистым в помыслах медикам: как вы, но я должен это
сделать, чтобы объяснить, почему я хочу, чтобы, как только "Декарт"
установит контакт с хозяевами инструментов, Конвей и тот, кого он выберет
себе в помощники, ознакомились со здравоохранением на Митболе.
Однако наши интересы не будут чисто коммерческими, - быстро добавил
он, - но если мы собираемся заняться торговлей и бартером, то
единственное, что мы можем предположить в обмен, - это медицинские знания
и услуги.
2. ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ
Возможно, так оно и должно было случиться: когда долгожданные
признаки существования разумной жизни на Митболе наконец появились,
большинство корабельных наблюдателей смотрело в другую сторону. Эти
признаки стали заметны не в нацеленные на поверхность планеты телескопы,
обнаружились не на пленках, отснятых планетарными зондами, - нет, они
возникли на обзорном экране ближнего действия в рубке управления
"Декарта".
- Что за черт? - справился капитан, вызвав по интеркому дежурного
офицера связи.
- Сэр, мы сейчас настраиваем телескоп. Изображение передается на
экран пять. Объект представляет собой двух- или трехступенчатую ракету с
химическим двигателем, вторая ступень еще не отработана. Таким образом, мы
можем достаточно точно определить траекторию полета и место запуска.
Объект испускает сильное радиоизлучение, что свидетельствует о наличии
высокоскоростных телеметрических каналов. Вторая ступень только что
отошла. Третья, если она третья, не включалась! Внимание!
Инопланетный корабль, изящный сверкающий цилиндр, острый с одного
конца и утолщенный - с противоположного, принялся вращаться, сначала
медленно, а потом - все быстрее и быстрее.
- Боевая часть? - произнес капитан.
- Если не считать вращения, - ответил размеренный голос, - с объектом
все в порядке. Он движется по круговой орбите, настолько выверенной, что
она не может быть случайной. Сравнительная примитивность конструкции и тот
факт, что объект приблизится к нам на расстояние самое большее около
двухсот миль, указывают на то, что он либо искусственный спутник, либо
орбитальная станция с экипажем, но никак не ракета, выпущенная с целью
уничтожить "Декарт". Если на нем имеется экипаж, - в голосе говорившего
послышались сочувственные нотки, - то сейчас им приходится несладко.
- Да уж, - пробормотал капитан. Он не любит многословия, поэтому его
распоряжения были короткими и отрывистыми: - Штурманская, рассчитать
орбиты сближения и перехвата. Машинное, быть наготове.
Когда громадина "Декарта" придвинулась к крошечному инопланетному
звездолету, стало ясно, что тот, помимо того, что продолжает вращаться,
еще и течет по всем швам. Вращение корабля не позволяло определить природу
утечки: утекло то ли топливо из невключившейся третьей ступени, то ли
воздух из жилого отсека. Прежде всего следовало замедлить лучами тяготения
вращение звездолета, аккуратно, чтобы не повредить корпус, затем откачать
топливо из третьей ступени и состыковать корабль с "Декартом". Если
выяснится, что утекает не топливо, а воздух, тогда можно будет завести
суденышко в грузовой трюм "Декарта", где и начать потом спасательные
работы, причем особых ухищрений при экипировке спасателей не потребуется -
ведь воздух Митбола годится для дыхания людей, да и обратное, вероятно,
тоже верно. В общем, спасательная операция должна была пройти безо всяких
осложнений...
- Сэр, сообщение от башенных установок шесть и семь. Инопланетный
звездолет не желает останавливаться. Они притормаживали его три раза, но
он включает тягу и возобновляет вращение, то есть противится любым
попыткам остановить его. Судя по типу и быстроте реакции на наши действия,
корабль управляем, так сказать, изнутри. Можно увеличить мощность лучей,
но тогда повышается опасность повредить корпус, который, по сегодняшним
меркам, сэр, удивительно хрупок. - Я предлагаю все же остановить его,
слить топливо в пространство я завести корабль в наш грузовой трюм. При
нормальном воздушном давлении экипаж будет в безопасности, а мы...
- Сэр, говорит штурманская. Мы возражаем, сэр. Наши вычисления
показывают, что корабль стартовал с моря - вернее, со дна моря, поскольку
на поверхности воды не заметно никаких плавучих стартовых площадок. Мы
можем воспроизвести атмосферу Митбола, ибо она не слишком отличается от
нашей.
Капитан отозвался не сразу. Он размышлял о причинах странного
поведения инопланетянина или инопланетян. Впрочем, эти причины, какой бы
характер они ни носили - технический, физиологический, психологический или
попросту инопланетный, отступали на второй план перед главной задачей:
оказать терпящим бедствие помощь и как можно скорее. Если такая задача
будет экипажу "Декарта" не по плечу, тогда крейсер доставит чужое судно
туда, где найдется все необходимое. Транспортировка проблемы не составит,
потому что буксировать неизвестный корабль можно и без остановки его
вращения, достаточно применить магнитный захват и сделать так, чтобы
гнездо буксирного троса тоже вращалось - тогда он не запутается и
столкновения двух звездолетов не произойдет. А гиперполе "Декарта" можно
расширить, и оно охватит оба корабля.
Больше всего капитана заботила утечка и то, что он понятия не имел,
как долго чужак намерен оставаться на своей орбите. К тому же, принимая
