Исследования так не ведутся. Ты же знаешь, как это бывает,
бьешься годами, голову ломаешь, пока придет откровение.
-- Алик, -- Сергей Васильевич развел руками. -- Помяните
мое слово, да одно то, что у выпивших руки на вашем экране
краснеют это уже откровение. А ну-ка, посмотрим...
Словно в подтверждение слов директора, пальцы всех без
исключения сотрудников лаборатории приобрели светло-малиновый
цвет с фиолетовым оттенком. У самого директора кончики пальцев
были ярко-красными, но сверху, на глазах у всех, на
начальственные пальцы неумолимо ползла малиново-фиолетовая
волна.
-- Вот это да! -- Директор был доволен. -- Смотрите, от
спирта малиновый оттенок заметен, наползает-то как быстро!
Совсем другой эффект, чем от коньяка. Ну, ребята, молодцы,
представляете какой шум поднимется, когда мы эти картинки
покажем? Но это для души, так сказать. Завтра у нас
ответственный день, мы сюда ведьму для обследования привезем.
Так что не подкачайте, дело это интересное.
На Москву спустился зимний вечер. На улице тусклыми,
мерцающими огоньками светились далекие звезды. У Алика слегка
болела голова. Изо рта вырывался пар.
-- Подумать только, -- Он обращался в темное, морозное
пространство. Директор недавно уехал на своей "Волге", а
сотрудники убежали в светящийся вестибюль метро. -- Где-то там
могут жить высшие, цивилизованные существа, давно открывшие
все, что мы здесь пытаемся понять, и живущие полнокровной,
осмысленной жизнью... Он постоял еще минуту, глядя на темные
силуэты домов, развернулся и вышел на Манежную площадь. У
самого входа гостиницы "Националь" стояли несколько упитанных
иностранцев в меховых шубах, а на парапете сидел институтский
электрик Гена, бородатый чудак, закончивший несколько курсов
физтеха, но бросивший учебу из-за болезни матери, которой надо
было покупать лекарства, толковый, но спившийся парень. Гена
сидел на корточках, обЦясняя на вполне приличном английском
языке смысл жизни сухощавому американцу. Последний, словно
сошедший с Голливудских плакатов, покрытый здоровым загаром,
похоже не знал как отделаться от этого странного, грязного
мужика, возможно даже агента КГБ. Гена хватал американца за
рукав, что-то ему обЦяснял про электричество и потоки
электронов, которые, сокращаясь согласно теории относительности
Эйнштейна, вызывают магнитное поле. Наконец, подкатил
сверкающий огнями "Вольво", и Голливудский герой, вырвав свою
руку, плюхнулся в него, отЦезжая от входа в гостиницу. Алик
заметил, что еще секунду назад стоявшая метрах в двадцати
черная "Волга", набитая холеными мужиками, резко взяла с места
и, стараясь не потерять "Вольво", нетерпеливо порыкивая
мотором, влилась в поток машин.
Накатился на Алика ярко освещенный вестибюль метро, с
гулом подЦехал голубой поезд, будто засосавший его худую
фигурку в себя, понеслись за черными окнами огоньки в туннеле,
поредел народ в вагоне, приблизилась любимая станция. Памятник
Грибоедову, длинный ряд замерзших деревьев, черный лед пруда,
сверкающие фары машин, проход между домами, тусклый свет в
окнах и обледеневшие горки, с которых с криками сЦезжали дети,
переулок, свет фонарей, Белка, с восторгом кидающаяся ему
навстречу, старые книги в шкафу, мерцающий свет зеленой
лампы... И забылось все происходящее как дурной сон, правда
здорово будоражащий воображение.... А зря...Взять хотя бы этого
американца. Если бы знал он, какую злую шутку загорелый
иностранец сыграет в его судьбе...
В тускло освещенном подвале остался только Саша. Он
убедился, что в коридоре никого нет, дрожащими от нетерпения
руками вытащил из заветной щели бутылку, налил стакан и залпом
выпил. Внутри потеплело. Ехать в метро, потом трястись в
холодной электричке в маленькую, освещенную тусклой лампочкой
комнату в общежитии не хотелось. Саша закрыл массивную железную
дверь, постелил свою старую куртку на кушетку, стоявшую в
экспериментальной камере, подложил под голову шапку, и через
пять минут уже крепко и блаженно спал, поджав под себя ноги в
стоптанных ботинках.
Глава 6. Ведьма.
Ну вот, неужели все, включая то, что этот подобострастный
болван теперь в моем кресле кожаном спит, ради этого? Появилась
у нас в подвале дама пренеприятнейшего свойства. Руки тонкие,
глаза удлиненные и черные, вся закутана в какие-то шелка, и
искры во все стороны сыпятся. Только она вошла, у меня шерсть
встала дыбом, и я в свой любимый угол забился. От нее какая-то
энергия отрицательная исходила. И запах... Косметика приторная,
задохнуться можно, на ногах, правда, надо должное отдать,
туфельки импортные, итальянские, лаковые, да на каблучках. Она
ими цок, цок, уши до сих пор болят.
Вот тогда чудо и произошло, я ведь на того таракана
охотился, он, негодяй, все время в компьютер заползти пытался.
Но умный оказался, чуть шорох почует, так сиганет под карниз, и
ищи его. А тут, смотрю, выполз, пристыженный, покорный, усами
слегка шевелит и прямо к этой дамочке пополз. Будто на
четвереньках... Я от такого обалдел, а он подполз к ней и лапки
в разные стороны растопырил. А она, не заметила даже, наступила
своей шпилькой, тельце его черное хрустнуло, и был таков.
Роковая дамочка, я Вам скажу, не из простых провинциалок, всеми
силами пытающихся обустроить свою личную жизнь в столице.
Как-бы там солнце не красило нежным светом стены древнего
Кремля, этим провинциалочкам непросто приходится. Сказок в
нашей жизни не бывает, разве что по телевизору. Приезжают они в
столицу, надеясь закадрить какого-нибудь наивного паренька с
пропиской, а попадают в лапы самым что ни на есть похабным
соблазнителям. Придет он к ней в общежитие лимитчиков при
текстильной фабрике щ 19 Кунцевского района, соблазнит, может
даже ребеночка сделает, и был таков. И гудит она, в восемь утра
рабочая смена, шумят станки, зарплаты восемьдесят рублей, на
нее не то что не пропитаешься, мыла детского не купишь. И
грубеют руки, затвердевает душа и пускает она брак на своей
текстильной линии. Да, будто вы товарищи брака не видали? Вот
хозяин недавно рубашечку в магазине купил, домой принес, из
пакетика достал, а рубашечка-то на две половинки и
расползлась...
Ну не знаю, какие там эти целительницы... Да она сама
может быть и ничего, но спутники ее еще хуже оказались.
Странные какие-то. Мужик такой восточный, с выпуклыми глазами,
говорят кинорежиссер известный. Другой мужик, вида совсем
русского, но глаза бегают. Двое высоких парней, охранники
что-ли... Было бы чего там охранять, на такую штучку ни один
нормальный мужчина глаз не положит. Да нет, положить может и
положит, но как блеснет она своими черными ведьмиными глазами,
как хрустнет удлиненными пальцами, так самый что ни на есть
красавчик с горя сопьется....
-- Ну чего, расселись. -- Дама была настроена решительно.
-- Давайте, измеряйте менявашими приборами. Только природа
сложнее всех этих ваших электронов и атомов...
-- Дорогая, -- Алик волновался, -- не переживайте. Мы
верим в Ваше дарование. Попробуйте сосредоточиться...
-- Да как тут сосредоточиться, -- завопила дама. -- Меня
враги убить хотят, мафия, они жаждут моей крови.
-- Да какой крови? -- удивился директор.
-- Они не могут мне простить успеха. Завидуют. Распускают
грязные слухи, подрывают мой авторитет. И хотят назад
бриллиантовое колье, не говоря уже об изумрудах, которые мне
принадлежат по праву. -- Гога, Гога...
-- Да, -- мрачный парень как по мановению волшебной
палочки возник из тени дверного проема.
-- Набери домой, Вахтангу. Спроси, не звонил ли Жора.
-- Ничего не понимаю, -- Алик потряс головой. -- Вас
направляет сюда ответственный работник аппарата ЦК, и что, они
не могут обеспечить Вашу личную безопасность?
-- Б..., мудачье, не мужики а говно загнившее. -- Сам того
не желая, Алик явно задел больную тему. -- Только за свою шкуру
боятся, со всем ихним КГБ и особым отделом. Пока Вахтанг за
дело не взялся, не было мне никакой жизни. Эх, где у вас
сортир. Поссать ужасно хочется.......
Ну и баба... Я и то, когда природа своего требует,
деликатно поступаю. Мурлычу, об ноги завхозу трусь. Мол, пусть
сам дурень догадается, чего животное мается. А тут так вот,
грубо и напрямую. Уж не буду повторять того, чего она
произнесла.... Ну сказал бы это мужик выпивший в компании
собутыльников. А уж от дамы, вылечившей по слухам весь
руководящий состав........
-- Ну чего. Давайте, включайте свою технику. Измеряйте,
может чего найдете.
-- Вы, уважаемая, попробуйте воспроизвести все, как на
сеансе. А кто ваш подопечный, если не секрет? -- Алик с
подозрением посмотрел на непонятно откуда появившегося мужика,
раздетого по пояс, и покорно лежащего на экспериментальной
кровати, не содержащей совершенно никаких проводящих элементов.
-- Зампред исполкома Моссовета по жилищным вопросам.
-- Ах. -- Алик проглотил язык. -- Ну хорошо, чувствуйте
себя спокойно. Мы попытаемся измерить ваши излучения...
-- Да чего там мерять? -- Дама была настроена решительно,
и, бросив побелевшего зампреда по жилищным вопросам, грозно
подбоченилась. -- Вот второй секретарь ожил, первый тоже,
настолько, что молоденькую курьершу затрахал на глазах у
законной супруги, первый секретарь тоже, а Генеральный совсем
на рельсы встал....
-- Да верим мы вам, верим. -- в диалог вступил Сергей
Васильевич. -- Вы пожалуйста работайте, мы вам мешать не будем.
-- Да насрать я на этого кобеля хотела. -- Дама зло
бросила простыню на распластанного на кушетке мужчину. -- Как я
могу работать, когда изверги вроде вас меня на кинопленку
заснимают, а с Вахтанга пятнадцать тысяч рублей требуют.
-- Дорогая, -- директор явно не знал, как действовать
дальше. -- Мы же ваши друзья, хотим Вам помочь. И из ЦК
товарищи убедительно просили измерить ваши поля и, так сказать,
излучения.
-- Ну да черт с Вами. -- Дама зло содрала простыню с
неподвижно застывшего на кушетке мужика. -- Меряйте что хотите.
-- Она начала делать ленивые движения руками над его спиной,
словно хотела что-то с этой спины снять и брезгливо выбросить в
сторону. Директор с интересом следил за процедурой, а Алик
пробрался в соседнюю комнату, в которой корпел над установками
Саша.
-- Ну что, Саша, видно что-нибудь? -- шепотом спросил он.
-- Не-а, Александр Константинович. Это не то, что в
Ленинграде. Все в норме, электрическое поле нормальное, приборы
не зашкаливают. И руки у нее чуть теплые, никаких аномалий.
Ничего приборы не видят.
Дама тем временем продолжала производить пассы над
разомлевшим работником Моссовета.
-- Чувствуешь энергию? -- спрашивала она его.
-- Еще как чувствую, словно жжет всего. -- Это лучи в тебя
впиваются. Сейчас я все плохое из тебя вытащу.
-- Никогда так хорошо не было. -- ответственный работник
млел.
-- А ты как думал? -- Дама морщилась. -- Да я весь ЦК и
президиум с жопы на голову поставила. Я уж про самого молчу. А
тебя-то, если бы не хотела из трехкомнатной квартиры в
четырехомнатную с двумя ярусами переехать, сам знаешь....
-- Все сделаем, волшебница. -- воскликал подопытный.
-- Да ты посчитай, кто сколько вклада поимел в вашем
поганом идеологическом деле. Да уже за то одно, что я Генсека
на ноги поставила, вся ваша братия мне должна пальцы на ногах
