душу, а зал, а зал... Потолок, покрытый росписями, золотые
ангелочки, резьба деревянная, богатый барин когда-то жил в этом
доме. А стол, один стол уж чего стоил, с белой крахмальной
скатертью, свежими срезами невесть откуда в Ленинграде
взявшихся лимонов, красной жирной лососиной, зеленью,
запотевшими бутылками с водкой и коньяком.
Аспиранту Саше при виде накрытого стола с явствами
поплохело, и он опустился на стоявший в сторонке стул. Алик
широко открыл рот, а директор решительно подошел к столу и
налил стопку водки.
-- Ну, ребята, не подкачайте, -- он залпом выпил, подцепил
вилкой кусок красной лососины, закусил, и с размаху похлопал
замершего Алика по плечу. -- Смотри, лови свое счастье. Раз в
жизни такое бывает...
Утром ждал их крепкий кофе с бутербродами, поданный ко
входу автобус пах пустотой, железом и дермантиновыми сиденьями.
Через сорок минут были они на месте. Работать командированным
предстояло в странном помещении, напоминавшем подвал, да
собственно это и был подвал, только просторный и освещенный
ярким светом люминисцентных ламп, с широким столом, несколькими
кинокамерами, и окруженный странного вида молодыми людьми в
одинаковых, сероватых с голубым отливом костюмах.
У Алика после вчерашних излишеств болела голова, но он
упорно распаковывал привезенный из лаборатории хлам. Светились
зеленоватым светом экраны осциллографов, красным лучиком
вспыхнул и ожил лазер, качались стрелки на усилителях, словом
все было готово к исследованию неизведанного.
Потом зашевелилось что-то, отворилась дверь, и в
сопровождении пожилого, странного, немного жалкого,
заискивающего и одновременно наглого выражения лица мужчины,
вошла в комнату совершенно обычного вида, даже можно сказать
затрапезного, пожилая дама. Была эта дама с широким русским
лицом, с расплывшейся фигурой, колыхавшейся под поношенным
скромным платьем темно-зеленого цвета, с седыми волосами,
заколотыми обычной шпилькой, вида непритязательного и
скромного.
-- Здравствуйте, товарищи. -- низким грудным бабьим
голосом представилась она окружающим. -- Адриана Сергеевна.
-- Мы так рады, -- заискивающе пролепетал странный
мужчина, -- что наука наконец обратила внимание.... Спасибо
партии. Тут же налицо феномен необычайный, а от нас все руками
отмахивались... Что бы мы без Вас делали...Адрианочка, покажи
товарищам....
-- Я только ничего не обещаю... -- дама побледнела. --
Понимаете, раз на раз не приходится, демонстрация требует
полного сосредоточения, экстаза... По заказу это не всегда
получается....
-- Да Вы не волнуйтесь, -- Сергей Васильевич был бодр и
жизнерадостен. Все происходящее казалось ему чем-то не вполне
реальным, словно видел он какой-то дурацкий сон. Персональный
самолет, ломящийся от явств стол... Уж не приснилось ли ему все
это..
-- Да, работайте, не обращайте внимания, -- поддакнул
Алик, мучившийся головой.
-- Эх, дорогой, чай выпили вчера? Головка болит? --
Адриана Сергеевна кряхтя приподняла свое пышное колышащееся
тело со стула и, переваливаясь, приблизилась к Алику. --
Сейчас, голубчик, легче будет... -- она провела руками
несколько раз вниз и вверх и плюхнулась обратно на свой стул,
как желеобразная масса совершая колыхающиеся движения.
-- А... -- Алик в изумлении застыл. Лицо его на секунду
побледнело, и он испуганно посмотрел на продолжающую колыхаться
фигуру. Затем он в изумлении замер, словно прислушиваясь к
себе, недоуменно потрогал рукой начинавшую лысеть голову, и рот
его широко открылся. -- Послушайте, -- он смотрел на директора
и на Сашу, -- а ведь прошла голова-то. Чертовщина какая-то...
-- Адрианочка, -- странный сопровождающий с обожанием
уставился на свою спутницу. -- Ну что еще этим ученым надо?
Неужели они не воспринимают обЦективную реальность, данную нам
в ощущениях и независимую от нас? Ну, покажи им, что ты умеешь.
-- Стакан, -- глухим голосом скомандовала баба.
-- На, милая, -- и на столе невесть откуда взялся граненый
стакан, из которого мужики пьют на троих горькую где-нибудь
среди начинающих ранней весной распускаться клейкими листиками
кустов, и пахнет пряной пьянящей зеленью, и шуршат за кустами
шинами грузовики и легковые машины, и пахнет свежестью кусок
черного хлеба, и селедка пряного посола дразнит воображение, и
скомканная газета со свинцовыми черными буквами впитывает рыбий
жир и соки, и расплываются строки, и только и можно прочесть на
ней "Очередные задачи партии", а остальное уже расплылось и
потерялось среди цветущих диким цветом одуванчиков и одуряющим
запахом свежей земли.
-- Ну сейчас, -- Адриана вдруг напряглась, на шее ее
надулась синим цветом вена, лицо страшно покраснело, на лбу
появился пот, глаза приобрели безумное выражение, и вся она
вдруг задрожала мелкой дрожью, вытянув руки по направлению к
стакану. Но граненое потенциальное вместилище оживляющей
организм жидкости не шелохнулось.-- Сейчас, подождите, -- она
вытерла пот со лба и попыталась отдышаться. -- Сейчас, -- она
снова задрожала, приобретя совершенно страшный вид, надулись на
лбу жуткие синие вены, угрожая каждую секунду лопнуть. Bдруг
проклятый стакан поехал, натурально дернулся, словно нехотя,
потом еще и вдруг заскользил по столу, как танцор балета на
льду, и грохнулся об каменный пол, превратившись в блестящие
осколки.
Алик вдруг кинулся к этим осколкам, судорожно собирая их в
ладонь, тут же порезался и чертыхнулся от внезапной боли.
-- Саша, -- стекло, стекло померяй, может быть оно
магнитное.
Саша засунул осколки в какой-то приборчик, покрутил
ручками, пристально смотря на индикаторы.
-- Не-а. Александр Константинович, обычное стекло.
-- А можете Вы это повторить? -- Алик подозрительно
посмотрел на даму.
-- Не верят, Адрианочка, ну что поделать, не верят, начал
стонать мужик странного вида, хватая себя за голову и пытаясь
выдрать жалкие остатки седых волос.
-- Успокойся, дурак, -- неожиданно жестко произнесла баба.
-- Стакан...И новый, свеженький стакан появился на столе. И
снова напряглась женщина, выступили на лбу капли пота,
напряглись вены, которые, казалось, вот-вот лопнут от натуги...
И снова поехал стакан, но тут Алик сунул свои руки между
стаканом и скорченными пальцами необычной бабы, начав искать
спрятанные нитки, при помощи которых упомянутый стакан
двигался. Последний при этом грубом вмешательстве свое движение
по столу прекратил, покачнулся, дернулся и замер, раскачиваясь
и издавая жалобный стеклянный звон.
-- Нету ниток... -- Алик был обескуражен. -- Убейте меня,
нету. -- Он с недоумением посмотрел на даму, на замершего в
углу аспиранта, на Сергея, на странного мужика, сидевшего с
торжествующим видом скрестя руки на груди, на замершего у двери
охранника и снова на полную, уставшую даму с крупными каплями
пота на покрасневшем от натуги лбу.
-- А Вы, товарищи ученые, не верите, женщину советскую
истязаете, -- взвизгнул мужик, пришедший с феноменальной бабой.
-- Электростатика, -- Алик начал потихоньку приходить в
себя. Обычная электростатика. Адриана Сергеевна, костюмчик у
Вас часом не шерстяной, с синтетикой может? Часто вас
электричеством дергает, когда до чего-нибудь дотронетесь?
-- Да не дергает меня, -- баба с трудом могла говорить,
дышала она тяжело, с жадностью впитывая остатки кислорода, еще
содержавшиеся в спертом воздухе полуподвального зала.-- Алик,
-- директор слегка обомлел. -- А может быть это все гипноз?
Коллективный, ты знаешь, она нам всем внушила, что стакан по
столу проехал, а сама его на пол бросила.
-- Как вы смеете, -- юродивый мужчина, пришедший с
фокусницей затрясся в истерике.
-- Погоди, -- Алик задумался. -- Давай-ка померяем то, что
можем. Сигналы,поля. Вот у нас тут осциллограф имеется. Вы
можете поднести руки к проводу?
-- Могу, могу, -- Адриана тяжело поднялась со стула, и
вдруг с зеленым зайчиком электронного луча произошло что-то
невероятное. Он поехал снизу вверх, спазматически задергался, и
на электронном табло зажглась красная лампочка "Перегрузка".
-- Вы видите? Вы видите? -- снова истерически завыл
лысоватый опухший мужик, хватаясь рукой за сердце, приседая и
выкатывая глаза. -- Чудо, свершилось чудо...
-- Да замолчите Вы, -- Алик явно заинтересовался. --
Значит меняется проводимость среды, сильнейшее электрическое
поле, а может быть еще что-нибудь. Саша, у нас лазер с собой
имеется?
-- Да, Александр Константинович, -- вконец ошалевший от
происходящего и покрасневший как рак Саша щелкнул металлическим
тумблером, и в воздухе засветился красноватый луч.
-- Дорогая, -- Алик неожиданно приобрел галантность, -- не
будете ли так добры поднести ваши драгоценные руки к этому
рубиновому лучу?
-- Зачем, зачем все это истязательство? -- снова завыл
юродивый мужчина, но тут Сергей Васильевич грозно на него
посмотрел, и он неожиданно замолк, как нашкодивший на уроке
школьник.-- Ну пожалуйста, смущенно пробормотал он и скромно
присел на стул, стоявший у стены. -- Делайте что хотите,
товарищи ученые, наше дело маленькое.
-- Ну давайте, -- баба была явно усталой и недовольной. --
Она протянула свои руки вперед, словно лаская красную линию ,
снова надулись вены, и тут острый как игла лучик расплылся в
мерцающий и переливающийся шар, внутри которого поблескивали
как на новогодей елке огоньки, то вспыхивая, как маячки
патрульной машины ГАИ, то снова угасая.
-- Святая....-- снова истерически завыл мужик, но
встретившись глазами с директором испуганно замолк, проглотив
конец фразы. -- Работаем на славу советской науки, -- шепотом
произнес он и, испуганно дернувшись, замолк окончательно.
Сергею Васильевичу самому стало интересно, а у Алика
раскраснелись щеки.
-- Да это потрясающе, -- Алик был возбужден. -- Представь
себе, насколько надо изменить диэлектрическую постоянную среды,
чтобы добиться такого колоссального рассеяния... Может быть у
нее из рук что-нибудь выпрыскивается, пот например или еще
что-нибудь. Саша, у нас чувствительный микрофон есть?
-- Есть, Александр Константинович, -- Саша судорожно
бросился открывать очередной ящик, достав из него кучу пыльных
проводов, какие-то коробочки с индикаторами, стрелками и
многочисленными кнопками.
-- Дорогая Адриана Сергеевна, -- Алик весь гарцевал,
словно породистый арабский скакун накануне ответственных
скачек. -- Мы понимаем, что Вы устали, но будьте добры,
любезная, последний эксперимент. Мы хотим измерить акустическое
поле около Ваших удивительных рук. Будьте добры, напрягитесь
еще разок.
-- Да будьте Вы все прокляты, -- неожиданно разозлилась
баба. -- Что я Вам, каторжная что-ли, я после таких сеансов две
недели в постели лежу, не могу в себя прийти. А пенсию по
инвалидности мне дали? Хрена, а ты попробуй на сорок рублев в
месяц прожить. На молоко с хлебом и то не хватит. Ну да черт с
вами, пропади вы пропадом с вашими коробками... -- Она зло
протянула руки к проводам, раздался свист, и и из усилителя
полетели золотые снопы искр.
-- Александр Константинович, -- у Саши дрожали руки, --
входной каскад от перезгрузки сгорел.
-- А вдруг это все-таки массовый гипноз? -- Директор
ничего не понимал и это начинало его раздражать. -- Телепатия,
или хрен его знает чего. Она нам аппаратуру ломает, а на самом
