деле мы все сидим одурманенные, и ничего не происходит...
-- Ах так, кобель поганый, тебе ничего не происходит...
Девку-то свою обрюхатил и бросил, так ведь? От меня не
скроешься. Ох, большие беды ждут вас, да и Россию тоже. Ну
ничего, сейчас тебе произойдет такое, что ты еще долго
вспоминать будешь.... -- Баба вдруг с неожиданной для ее
комплекции грациозностью подбежала к Сергею Васильевичу и
поднесла руки к его запястью.
-- Ох, -- только и успел выкрикнуть он, с ужасом увидев
багровое пятно, черневшее на глазах на том месте, где только
что обычная, грубая, слегка розоватая мужицкая кожа, поросшая
редкими черными волосами, не предвещала никаких язв, ожогов или
кожно-венерических заболеваний.
-- Чтобы я еще с Вами, сволочами бесстыжими, дело какое
имела....
-- Да Вы успокойтесь, -- Алик напоминал голодного волка,
увидевшего жирную, откормленную добычу. -- Вы поймите, вещи это
неисследованные, странные, у нас просто подход такой
скептический, но я Вас заверяю, с сегодняшнего дня я в Ваш
феномен безусловно поверил.
-- Ну неужели лед надломился? -- Адриана вдруг поставила
массивные руки на пояс. -- Уж сколько мы как рыбы головой об
лед бились, сколько мучались.
-- Вы главное не волнуйтесь... Мы обязательно во всем
разберемся.
Во время происходящего диалога аспирант Саша сидел в углу
на стуле и с тоской смотрел на сгоревший усилитель. После
вчерашнего очень хотелось опохмелиться. Полупризрачный подвал и
странные происходящие события казались чем-то совершенно
нереальным, как сон, приснившийся после крепкой пьянки в
физтеховском общежитии. Он вспомнил о том, что так и не
продлили ему прописку в Москве, что аспирантской стипендии не
хватало даже на то, чтобы платить за комнату, что Вера две
недели назад перестала с ним встречаться, найдя смазливого
мальчика из Внешторга, у которого к тому же были новенькие
"Жигули", что даже колбасы в магазине уже давно купить стало
почти решительно невозможно.... Тусклый воздух закачался у него
в голове как какое-то марево, сквозь которое проступали
электрические огоньки ламп, директор Института, его
руководитель, оживленно размахивающий руками, полная
раскрасневшаяся баба, взмахивающая руками и колышащаяся всем
телом, разбитый стакан, неожиданно сгоревший усилитель, и весь
искривленный, придавленный к земле юродствующий седой мужик с
гадкими глазами. Все поплыло перед ним как на сумасшедшей
карусели, и он неожиданно потерял сознание....
Глава 4. Таракан.
Энергия, энергия кипит в воздухе. Ящики какие-то таскают,
из них приборы с ручками и экранами достают, все импортное,
цветным поролоном переложено. Мне бы в такой поролон когти
всадить и изодрать его на мелкие клочки, да не тут то было,
новый завхоз его аккуратно в шкафчик складывает. Все свои
сигареты без фильтра, "Дымок" кажется называются, курит.
Обстоятельный такой мужик, с бородкой. И обо мне не забывает,
подкармливает.
Мерзавец он, все-таки, мой хозяин, меня, домашнее
животное, украшение дома взять, в авоську посадить и привезти в
этот странный подвал. А этого лижущегося мерзавца, ссущего на
уличные фонари, дома оставили. Теперь он, сволочь, небось в
кожаном кресле лежит и жрет от пуза. Ну ничего, я потерплю.
Пусть им стыдно станет за такую несправедливость.
Ну, правда как хозяин заведующим лабораторией стал, начал
меня колбасой подкармливать, с первой зарплаты купил. Ничего
колбаса, только дрянью какой-то пахла... Но какая энергия. И
лаборатория-то у них так себе, подумаешь, две комнатки в
подвале. Да нет, против подвала я ничего не имею, пожалуйста,
но уж место больно странное. Врачи какие-то в коридоре ходят, и
главное пахнет мышами, крысами, извините за сравнение, котами,
да и какими-то уличными собаками. Люди может быть этой вони не
чувствуют, а я как впервые сюда попал, чуть не умер. Как они
ограничены, эти люди, как они не могут своими кривыми, или на
худой конец курносыми носами воспринять эту симфонию запахов,
этот испуганный пот крыс, распятых для целей науки на
деревянных досках, с пришпиленными к доске лапками и
безжалостно взрезанным ножом телом.
Ах, как ни стыдно в этом признаться, никогда крыс не
пробовал. Уж больно они, заразы, большие и умные, еще укусят не
приведи Бог... С мышами был грех, признаюсь. Ну да почему
собственно грех, в природе все естественно... Ах если бы
действительно поймать мне хотя бы еще одну мышь, чувствовал бы
я, что жизнь моя прошла не напрасно....А с другой стороны, все
они одинаковые, жирные, серые, глупые, пищат. Ну даже если
придушишь ее, что толку.... Закатывает она свои глазки-бусинки,
впадает в сомнамбулу, вытягивает своие нелепые тонкие лапки и
смотрит на меня с дурацким обожанием, словно
загипнотизированная. Ну пошевелишь ее, она как заторможенная,
нелепо начинает на брюхе уползать, тут самое время ее накрыть
лапой, к земле прижать.... После такого она уже совсем ручной
становится, ее можно с боку на бок катать, а она в экстазе
глазки закатывает... Ну и что? Все они настолько одинаковые,
что скучно становится. И поневоле начинаешь думать: " Ну
хорошо, инстинкт есть инстинкт, но в этом ли смысл жизни? Или
жизнь -- она идет сама по себе...". Но вот, что действительно
здорово, так это их ловить, она себе шуршит, ничего не
подозревает и вдруг сверху громадная лапа с когтями.... Знай
себе, что все в этой жизни стоит... А стоит ли? Я поймал их за
свою жизнь всего две или три, но и то скучно. А представляю,
если бы их у меня были сотни. Скука...Нет, жизнь домашнего кота
все-таки гораздо интереснее....Хотя...
Вот пару дней назад мимо меня кролика такого же распятого
пронесли. Лежит зверюга, крупнее меня будет. А башка у него вся
вскрыта, мозги наружу торчат.. И такая милая девочка в белом
халате его несет, чистенькая вся, личико нежное, никогда не
скажешь, что в душе такая зверюга. Так с ними, с людьми,
внешность обманчива а женщины коварны... Навесят на себя кольца
всякие, серьги и думают, что они от этого красивее стали. А
сами животным бошки скальпелем вскрывают. Ох, не нравится мне
это место, положительно не нравится....
А народу-то, народу появилось. Ребята такие грубые,
молодые, вначале этот Саша дружка своего притащил, тот другого
потянул, и пошло-поехало. Физики... Все беды от них. Вот и
сейчас, чем они там занимаются? Да, да, коробки таскают,
включают какие-то приборы в сеть, те жужжат, красные и зеленые
лампочки загораются. А те двое сопят и городят что-то
совершенно неуместное. Угол комнаты отгородили и все
металлической сеткой затягивают, сетка такая тоненькая, и все
припаивают электроды какие-то, а пол в этой клетке сделали
металлическим. Как клетка она, конечно, никуда не годится,
сеточка-то тонюсенькая, я бы при желании ее элементарно мог
когтем разодрать. Слышал я их разговор, мол в комнатке этой
совершенно не будет электрических полей и наводок. Не люблю я
электричество и штуки всякие разные. А вчера вечером, когда я в
эту клетку зашел, как-то пусто и холодно стало в голове, будто
ледяным ветром подуло, тревожно стало, пусто как-то, будто я
умер. Завыл я смертным воем и из нее наружу бросился. Уж лучше
пусть меня под наркозом распнут и живот разрежут, чем эту
холодную пустоту снова почувствовать. Ох, не к добру все это,
не к добру...
А сидят ребята до ночи, спорят о чем-то, все чего-то
соединяют, жидкость у них такая противная, жидкий азот, они ее
все из огромных железных бутылей переливают, а от нее пар идет.
Я при этих безобразиях всегда в угол прячусь. А хозяина-то не
узнать. Раскраснелся, словно помолодел, бегает как мальчик, по
телефону говорит, бумажек гора, заявки, скандалит с кем-то,
какие-то компьютеры выбивает.
И так вот весь день, с утра до ночи. До того дня
проклятого, когда привезли им какой-то компьютер, красный весь,
жужжит, лампочками мигает. Но недолго их радость
продолжалась...
Это же надо, подумать страшно, какая чепуха, какое
паршивое насекомое, букашка, может так потрясающе изгадить весь
ход истории. Всю жизнь, такую привычную и хорошо налаженную,
всю мощь огромного государства, раскинувшегося от Европы до
Японии на заснеженных просторах. Я бы понял, если бы животное
теплокровное, млекопитающее, ну хотя бы мышь или, скажем, кот.
Да нет, куда там! Вот одна такая гадость невовремя вылезет из
своей щели, и все, пошло-поехало, покатилось и нет уже силы
этого удержать. Вы будете смеяться, да смешного в этой истории,
мягко говоря, маловато. Как-то даже странно, что все из-за
таракана началось.
Таракан, правда, необычный был, в подвале этом вообще
водились удивительные звери. Лежу я как-то в углу, дремлю, и
вдруг как электрический ток по шерсти прошел. Чувствую, пришел
мой момент. Мышь, убейте меня, распните меня как кролика, в
углу бумага шуршит и что-то большое, шевелится, двигается.
Вскочил я, и вижу: черное, длиной сантиметров в пятнадцать,
никогда черных мышей не видал. Потом присмотрелся и отпрянул,
таракан, только какой-то диковинный. Черный как смола,
огромный, лапы тонкие, мускулистые, а усы длиннее чем у меня...
Заорал я тогда...
......
-- Ты чего вопишь, дурак, -- Алик недовольно отодвинул
пухлую пачку бумаг. -- Чего там увидел, мышь что-ли? Мать
честная, ну и зверюга.... Ну-ка сейчас его поймаем. Эх ты,
черт, удрал! -- Алик потянулся к телефонной трубке.
-- Антон Васильевич, безобразие. Антисанитария, тараканы
бегают. У нас аппаратура уникальная, чистоты требует. Я вас
прошу, примите меры.
-- Это такие черные, здоровые как мышь? -- голос в трубке
был ленив и слегка развязен.
-- Да, как вы только таких экземпляров развели?
-- Да это у нас доцент Сосенков занимался исследованием
членистоногих, и несколько лет назад, находясь в бассейне реки
Амазонки, привез два экземпляра редкостного тропического
таракана. Поселил их, понимаете, в специальной камере, надеясь
изучить процесс размножения, а они, сволочи, дерево прогрызли и
убежали через день. И вот, черти, скрестились с местными
российскими особями, и нет с ними никакого сладу. Химикаты на
них не действуют положительно никакие, не знаем что и делать.
-- Ну а нам что делать? У нас лаборатория, оборудование
уникальное, нам чистота нужна, стерильность.
-- Ну не знаю, что вам и посоветовать. Попробуйте заклеить
все щели в полу эпоксидным клеем. Дерево-то они быстро
прогрызают.
-- Черт его знает что за безобразие, -- Алик бросил трубку
и посмотрел на часы. С минуты на минуту должен был появиться
представитель шведской фирмы для наладки новейшего технического
чуда -- маленького шкафчика с оранжевыми стенками и кучей
лампочек. Внутри шкафчика находилось переплетение чистеньких
разноцветных проводов, зеленых, блестящих плат, и черных жучков
микросхем, по которым весело прыгали электроны. Денег на
закупку шкафчика не хватило, и Алику с большим трудом пришлось
убеждать высокое начальство, что результаты уникальных
экспериментов необходимо обрабатывать и хранить в электронной
памяти удивительной машины, после чего финансирование появилось
совершенно волшебным образом и безо всяких проволочек...
Тут то оно и началось. Замерло время, треснуло неслышной
лавиной, словно будущее усмехнулось над быстротечным моментом,
и с неслышным грохотом обвалилось в пустоту. А ничего вроде бы
