времена Бильбо в Уделе только самые богатые и самые бедные хоббиты
придерживались дедовского обычая. Бедные жили в простых норах с одним
окном, в то время как богатые сооружали роскошные богатые подземные
жилища. Но не везде можно было найти подходящие холмы для этих больших и
разветвленных туннелей (или смиалов, как сами они их называли), и на
равнинах хоббиты, увеличиваясь в числе, начали строить жилища на
поверхности. Даже в холмистых местностях и в старых поселках, таких как
Хоббитон или Кролово Городище, даже в главном городе Удела Землеройске на
белых склонах появилось много домов из дерева, кирпича или камня. Их
особенно предпочитали ремесленники: мельники, кузнецы, плотники, каретных
дел мастера и другие. Хотя хоббиты прежде всегда жили в норах, они издавна
умели строить навесы и сараи.
Обычай строить фермы и амбары, как говорят, возник у жителей Мариша,
внизу по реке Брендивайну. Хоббиты в этой местности - восточный Удел -
выше ростом и крепче сложением; в слякоть они носят башмаки гномов. В их
крови сильно прослеживается постороннее наследие, это видно и по пушку на
их подбородках: у шерстопалов и светлоликов не было и следа бороды. На
самом деле население Мариша и Букленда к востоку от реки пришло в Удел
позже всех и в основном с юга: в их языке до сих пор много странных слов и
имен, которые больше нигде в Уделе не встречаются.
Вероятно, искусство строить дома, как и многие другие умения,
получены от дунаданцев. Но хоббиты могли научиться этому и непосредственно
у эльфов, учителей людей в пору их юности. Ибо перворожденные эльфы еще не
покинули Средиземье и до сих пор живут в Серебристых Гаванях и в других
местах к западу от Удела. Три башни эльфов, возраста которых никто не
помнит, до сих пор видны с Башенных Холмов за Западными Болотами. Они
далеко видны в сиянии луны, самая высокая из них - дальше всех. Она
возвышается одиноко на зеленой насыпи. Хоббиты западного Удела утверждают,
что с вершины этой башни можно увидеть море: но неизвестен ни один хоббит,
когда-либо взбиравшийся на нее. В сущности мало кто из хоббитов видел море
или плавал по нему, и еще реже кто-нибудь возвращался с рассказами об
этом. Большинство хоббитов с глубоким недоверием относилось даже к рекам и
маленьким лодкам, и мало кто из них умеет плавать. И по мере того, как
текли дни Удела, его жители все реже и реже встречались с эльфами, они
начали их бояться и не верили тем, кто имел дело с эльфами. И море стало
для них страшным словом, символом смерти, и они отворачивались от холмов
на западе.
Искусство строить дома могло прийти от эльфов или от людей, но
развили его хоббиты по-своему. Они не строили башни. Их дома длины, низки
и удобны. Самые древние из них представляют собой не что иное, как
имитацию смиала, покрытого сухой травой, соломой, дерном, с неровными
стенами. Однако эта стадия осталась далеко в прошлом, и постройки хоббитов
изменились, улучшенные изобретениями, заимствованными у гномов или
найденными самостоятельно. Любовь к круглым окнам и дверям осталась
главным напоминанием о древней архитектуре хоббитов.
Дома и норы хоббитов Удела обычно велики и населены многочисленными
семействами (Бильбо и Фродо Торбинсы как холостяки представляли собой
редкое исключение; но, впрочем, они были редким исключением и во всех
других отношениях, например, в дружбе с эльфами). Иногда, как в случае с
Кролами из Больших Смиалов или Брендизайками из Хоромин-на-Брендуине,
много поколений родственников жили в мире (относительном), в
наследственных многотуннельных жилищах. Кланы играли большую роль в жизни
хоббитов, и они всегда тщательно разбирались в сложных родственных
отношениях. Они рисовали сложные и длинные геральдические деревья с
многочисленными ветвями. Когда имеешь дело с хоббитами, важно помнить, кто
чей родственник и в какой степени. В этой книге невозможно изобразить
геральдическое дерево, включавшее хотя бы наиболее известных членов
наиболее известных семей того времени, когда начинается действие рассказа.
Генеалогические деревья в конце "Алой Книги" сами по себе представляют
небольшие книги, и все, за исключением хоббитов, нашли бы их невероятно
скучными. Хоббиты же наслаждаются подобными вещами, если только они
аккуратно выполнены: им нравятся такие книги, в которых все заранее
известно и нет никаких противоречий.
ОТНОСИТЕЛЬНО ТРУБОЧНОГО ЗЕЛЬЯ
Еще один обычай древних хоббитов заслуживает упоминания.
Удивительный, надо сказать, обычай: через глиняные или деревянные трубки
они вдыхали дым тлеющих листьев травы, которую они называли трубочным
зельем или листом. Ореол чудес окружает происхождение этого странного
обычая или искусства, как предпочитают называть его хоббиты. Все, что
можно было узнать о нем, собрал Мериадок Брендизайк (позже хозяин
Бакленда), и поскольку этот обычай и табак из Южного Удела играют
определенную роль в последующем изложении, замечания Мериадока Брендизайка
в предисловии к его "Сказаниям о травах Удела" следует процитировать.
"Это единственное искусство, относительно которого мы можем точно
утверждать, что это наше изобретение, - заявляет он. - Неизвестно, когда
хоббиты впервые начали курить его; но во всех легендах и основных
преданиях о курении упоминается как об уже существующем обычае: в течении
веков народ Удела курил разные травы, иногда ароматные, иногда с разными
неприятными запахами. Но все предания сходятся на том, что Тобольд
Табачник из Длиннохвостья (называемого также Лонгботтом) в южном Уделе
впервые начал выращивать трубочное зелье в своем огороде в дни Изенгрима
Второго, примерно в 1070 году по летоисчислению Удела. Лучшие сорта табака
до сих пор выращиваются в этом районе, особенно такие как лист
Длиннохвостья, Старый Тоби и Южная Звезда.
В записях нет сведений о том, как старый Тоби вырастил это растение:
он никому об этом не говорил. Он многое знал о травах, но не был
путешественником. Говорят, в юные годы он часто бывал в Пригорье, хотя
несомненно, что дальше этого поселка он из Удела не уезжал. Вполне
вероятно, что он узнал об этом растении в Пригорье, где оно и сейчас
обильно прорастает на южных склонах холмов. Хоббиты из Пригорья
утверждают, что именно они были первыми курильщиками трубочного зелья. То
же самое, впрочем, они говорят обо всех других занятиях жителей Удела, а
самих населяющих Удел хоббитов называют "колонистами". Впрочем, я думаю,
что их утверждение относительно зелья правильно. И уж совершенно
естественно, что именно из Пригорья в последующие столетия курение
распространилось среди гномов, всадников, магов, которые все еще ходят
туда-сюда по древней дороге. Таким образом центром распространения
древнего искусства можно считать старую гостиницу "Гарцующий пони" в
Пригорье, которую с незапамятных времен содержала семья Наркиссов.
Мои собственные наблюдения во время многочисленных путешествий
убедили меня в том, что это растение не является исконным для нашей части
мира, а что оно пришло с юга, с низовий Андуина: Я полагаю, что туда оно
было привезено из-за моря людьми с заокраинного запада. Оно обильно
произрастает в Гондоре, но здесь оно богаче и больше, чем на севере, где
его никогда не находят в диком виде и где оно цветет только в защищенных
местах, таких как Длиннохвостье. Люди Гондора называют его душистый
гейленас и ценят исключительно за аромат его цветов. Отсюда его могли
привезти к нам за долгие столетия между приходом Элендила и нашими днями.
Но даже дунаданцы из Гондора признают, что хоббиты первыми поместили его в
трубки. Даже маги не делали этого до них. Хотя один из знакомых мне магов
владел этим искусством долгие века и превзошел его так же как и другие
искусства, которыми он занимался.
ОБ УДЕЛЕ
Удел делится на четыре четверти - области, расположенные на севере,
юге, западе и востоке (Северный Удел, Южный Удел, Восточный Удел, Западный
Удел). Каждая из областей в свою очередь делится на общины, носящие
названия старейших семей своих обитателей, хотя с течением времени
некоторые из этих фамилий сохранились только в названии общин. Впрочем
почти все Кроли до сих пор живут в Укролье, но это не является правилом
для большинства других семей, таких как Торбинсы или Булкинсы. Помимо
областей есть еще восточные и западные болота.
Ко времени начала рассказа Удел не управлялся никаким
"правительством". Семьи, по большей части, управлялись со своими делами
сами. Выращивание и приготовление пищи занимало почти все их время. В
других же отношениях они были, как правило, щедры и не жадны, всегда
довольны и непритязательны, так что небольшие фермы, мастерские,
магазинчики и гостиницы оставались неизменными в течении многих поколений.
Конечно оставались древние традиции, традиции подчинения верховному
королю Форноста, или Норбери, как они его называли, к северу от Удела. Но
уже тысячу лет никаких королей не существовало, и даже сады королевского
Норбери поросли травой. Однако до сих пор хоббиты говорят о диких и
злобных существах, таких как тролли: "Они никогда не слышали о короле". И
к королям относят они все свои законы и обычаи, потому что короли, как они
говорят, были правителями.
Правда, семейство Кролов уже давно стало превосходить другие: и
власть тэйна перешла к нему (от Побегайков), а глава клана Кролов до сих
пор носит титул тэйна. И тэйн был главой собрания Удела, капитаном при
военном сборе Удела и высшим судьей, но как военный сбор, так и собрание
всего Удела созывались только в случае особой необходимости, которой не
было очень давно, и поэтому титул тэйна стал формальным. Но семейство
Кролов до сих пор пользовалось особым уважением, так как оставалось
многочисленным и чрезвычайно богатым: к тому же в каждом поколении оно
порождало сильные характеры со своеобразными привычками и даже с
авантюрными склонностями. Впрочем, эти последние качества, скорее просто с
трудом выносились, чем одобрялись другими хоббитами. Обычай, тем не менее,
требовал называть главу семейства Кролов, присоединяя к его имени номер,
например, Изенгрим Второй.
Единственной реальной властью в эти дни был мэр Землеройска (или
Удела), который избирался каждые семь лет на свободной ярмарке на белых
склонах в день лите, ровно в середине лета. Главной обязанностью мэра было
председательствовать на праздниках Удела через недолгие промежутки
времени. Почтовое управление и полицейская служба тоже находились в
ведении мэра, так что он одновременно был главой службы сообщений и
главным ширрифом страны. Это были две единственные службы, оставшиеся в
Уделе, и почтальоны были наиболее многочисленны и наиболее занятые из двух
служб. Это происходило потому, что все, кто умел писать, постоянно слали
письма своим друзьям и родственникам, жившим дальше, чем протяженность
послеобеденной прогулки.
Ширрифами хоббиты называли свою полицию. Никакого мундира у ширрифов
не было (подобная одежда вообще неизвестна хоббитам) и только на шляпе они
носили перо. Они больше охотились на зверей, люди их беспокоили мало. Во
всем Уделе для внутренней службы их было всего двенадцать: по три в каждой
области. Значительно больший отряд, численность которого изменялась в
зависимости от необходимости охраны границ, должен был следить, чтобы
чужеземцы, большие и малые, не причиняли неприятностей жителям Удела.
