километре выше- Тут же его оборвало кричащее эхо. Русинов умыл лицо снегом,
выбрался из-за камней на открытое место и неожиданно услышал отчетливый
треск выстрелов, доносящийся из тучи. В горах была перестрелка!
Преследователи не могли палить просто так, да и голоса оружия были разными.
К тому же откуда-то взялась собака!
Кто это мог быть? Иван Сергеевич, несмотря ни на что, отправившийся к
заветному камню в одиночку? Или же люди Тарасова на кого-то наткнулись в
горах?.. Если бы Иван Сергеевич, то вчера Русинов наверняка бы услышал
вертолет. А пешком, зная прогноз погоды, зная, что перевал будет закрыт, он
бы не пошел. Да и невозможно дойти одному... Так кто же там схватился с
преследователями?
- Ва! Ва! Ва!..- долго откликалось эхо на стук. В ответ лишь один раз,
гулко и грубо:
- Ва!
Бой шел в чреве тучи, и соваться туда было бессмысленно. Через полста
метров утонешь в полной темноте: не разберешься, кто в кого стреляет. Ясно
одно: бьют два или три автомата и ружье либо карабин большого калибра. А в
перерывах - злобный, остервенелый лай собаки.
Русинов все-таки поднялся повыше, ближе к границе тучи, и встал за
камень. В любом случае тот, кто вел перестрелку с людьми Тарасова,
автоматически был на стороне Русинова. Между тем стрельба скатывалась вниз,
и он переместился еще левее, чтобы преследователи вышли прямо на него.
Заветный камень со знаком жизни оказался на одной линии с ним.
"Да это же Данила-мастер! - вдруг осенило его.- Кто еще может идти
сюда?!"
Его вполне могли принять в темноте за Мамонта и открыть огонь. Впрочем,
какой смысл людям Тарасова убивать его? Из мести - нет! Они попытаются взять
живьем, в крайней случае, ранить, чтобы не ушел. А судя по стрельбе,
автоматы бьют на поражение... Значит, знают, что это не Мамонт!
Минут на десять все стихло. Лишь изредка доносился отрывистый лай,
приближающийся к Русинову. Редкие лиственницы убегали в гору и скрывались в
тумане. Снег прекратился, но с сибирской стороны подул ветер, и все звуки,
кроме выстрелов, доносились теперь едва слышно. За это время стрельба
переместилась далеко влево, и Русинов побежал вдоль склона. Хорошо, начинало
светать, да и ветром оторвало мглистую тучу, потащило в гору. Тот, кто
отстреливался от людей Тарасова, будто бы умышленно отводил их от заветного
камня, увлекая их на юг.
Совсем рассвело, когда перестрелка застопорилась на одном месте -
километрах в двух южнее останца. Русинов едва поспевал за ее перемещением.
Что-то там, в непроглядной туче, случилось, ибо доносился лишь автоматный
треск. Возможно, кончились патроны... Зато лай собаки уже срывался на рык,
словно по зверю. А тучу все приподнимало над горами, и Русинов короткими
перебежками поднимался следом за ней, чтобы сохранять расстояние просвета.
Сначала он увидел крупную черную овчарку, вынырнувшую из туманной хмари.
Собака тут же метнулась в гору, пропала из виду. Русинов перебежал к
следующему по пути камню, чтобы оказаться в тылу того, кто выйдет сейчас из
плотно прижатой к земле тучи, приготовил автомат...
Сначала ему показалось, что это участковый, - крупная, тяжеловатая
фигура, смертельно уставший пожилой человек. Позади него, будто прикрывая
отход, отступала собака, злобно бросаясь в тучу. Русинов оказался метрах в
десяти от него, когда человек, вырвавшись из тумана, повалился на камни и
тяжело задышал - полное ощущение, что выбежал из горящего дома. Он отполз
под камень и стал снаряжать магазин пистолета...
Это был Виталий Раздрогин! Но какой-то отяжелевший, полусонный, вялый...
А в туче ударил автомат, совсем близко, но неприцельно, веером. В тот же
миг оттуда вылетела собака - возможно, стреляли в нее. Русинов поставил
предохранитель на автоматический огонь и замер. Тучу подкинуло на несколько
метров вверх, но под ее покровом было пусто. Однако Раздрогин кого-то увидел
и выстрелил. Собака зашлась в лае. И тут Русинов увидел за камнем человека,
стоящего на колене с автоматом наизготовку,- высматривал, ловил движение...
Русинов затаил дыхание, нажал спуск. Человек ткнулся головой вперед и
вывалился из-за камня, забренчал его автомат, скользя вниз. И тут же
неподалеку от него оказался еще один, ударил от живота очередью и отскочил в
укрытие. Он не понял, откуда стреляли. Раздрогин лежал с пистолетом в руке и
крутил головой- видимо, тоже не мог сообразить, что произошло. А собака тем
часом, прячась за камнями, лаяла вперед - выказывая ему, где затаился
противник. Русинов держал под прицелом камни, за которыми укрылся
стреляющий, и ждал. Позиция была удобная, и расстояние - метров сорок.
Только бы не опустилась туча!.. Он поднял камень и метнул его в сторону от
себя. За глыбами мелькнул край одежды, коротко стрекотнул автомат. Раздрогин
выглянул из укрытия, отдернул голову. Овчарка метнулась вперед, и тот, что
прятался за глыбами, обнаружил себя. Он выступил из-за камня с автоматом у
плеча - выцеливая собаку. Русинов стиснул зубы, поймал мгновение и ударил
длинной очередью. Тут же присел, выглянул снизу- противника не было видно,
но овчарка метнулась за глыбы, кого-то рвала...
Если это были люди Тарасова, преследующие Русинова, то их должно быть
трое. Где третий?.. Он привстал, осматривая пространство впереди себя, и тут
заметил, что Раздрогин поднялся из-под своего камня с пистолетом в руке.
- Кто там? - негромко окликнул он, Третьего, наверное, не было...
- Мамонт! - не высовываясь, отозвался Русинов. Раздрогин опустил
пистолет, поставил на предохранитель, навалился спиной на камень.
- Иди сюда...
Русинов вышел из укрытия, но тут к нему бросилась овчарка. Еще бы
мгновение- вцепилась в горло, но Раздрогин крикнул:
- Фу! Свой!..
Собака следила за каждым движением, хрипло рычала, но голос хозяина был
крепче поводка. Русинов приблизился к Раздрогину и вдруг увидел, что изо рта
по бороде у него течет кровь.
- Ты почему здесь? - тихо спросил он.
- А ты? - вместо ответа спросил Русинов. Раздрогин промолчал, кивнув на
убитого:
- За тобой шли?
- За мной... Дай перевяжу? У тебя пробито легкое. Тот закашлялся,
отплевал кровь:
- Не нужно... Все внутрь идет... Отек... Автоматы забери, трупы - под
камень...
Русинов опрокинул первого убитого - тот самый конвоир, что высадился на
свертке ждать "Опель"... Сволок его меж глыб, туда же притащил второго, тоже
знакомого: во время допроса бил по животу и печени... Забросал камнями.
Раздрогин сидел отстраненно, прикладывал снег к груди...
- Их было трое... Где еще один?- спросил Русинов.
- В горах лежит, пошли,- отозвался Раздрогин и поманил рукой собаку.
Русинов забросил автоматы за спину, хотел помочь Виталию, однако тот
отстранил его руку, пошел сам. Двигался медленно, от дерева к дереву,
сплевывая на снег набегавшую кровь. Овчарка шла впереди- куда-то вела,
потому что Раздрогин держался ее следа. Через полкилометра он выдохся, долго
стоял, прислонившись к дереву, потом сказал, будто сопротивляясь какой-то
внутренней мысли:
- Повинуюсь року...
На подъеме он начал задыхаться, и тогда Русинов подставил ему плечо.
Раздрогин обнял его за шею, но повисал еще не сильно - сопротивлялся
слабости.
- Сам виноват... Поспешил...
Недоговорил, потряс головой. В груди булькало и шипело, будто разорванный
кузнечный мех. Живыми на лице оставались лишь глаза... Овчарка между тем
тянула в гору, изредка останавливалась, прослушивая пространство впереди.
Один раз Виталий вдруг остановился, посмотрел на Русинова так, словно только
что обнаружил его рядом с собой.
- У тебя срок вышел! - сказал он.- Тебе же пора уходить! Ты дал слово!..
Потом махнул рукой, прикрыл глаза, переждал боль. Русинов понял, что
можно не отвечать...
Овчарка вывела их к трупу третьего преследователя. Ни слова не говоря,
Раздрогин прислонился к дереву, опустился по нему на землю. Русинов понял,
что нужно делать: через десять минут и этот "афганец" лежал под камнем. Надо
же было отвоевать и уцелеть в чужой стране, в чужих горах, чтобы успокоиться
в своих...
А собака, будто часовой, сидела возле дерева, склоненного к земле, и
ждала. Под этим деревом, прикрытый двумя камнями, оказался лаз в пещеру. И
стало понятно, каким образом Раздрогин напоролся на людей Тарасова.
Наверное, не выпустил вперед собаку, а вылез сам. И столкнулся с ними в
упор...
Километрах в трех ниже еще поднимались от костра клубы пара и дыма, а еще
ниже, почти на одной линии, виднелась голова останца со знаком жизни. У
Русинова уже не оставалось сомнений, кто был Данилой-мастером, спасшим
девочку Ингу. Сказка получала не печальный, а трагический конец. Они
забрались в пещеру, Раздрогин велел прикрыть вход камнями, достал откуда-то
спрятанный фонарь, осветил низкое, уходящее в темень горы пространство.
Собака уже была впереди, поскуливая, звала за собой. Перевел луч на лицо
Русинова.
- Давай сядем, поговорим,- предложил он и замолчал. Свет фонаря бесцельно
блуждал по стенам- у Раздрогина слабели руки. Русинов молча ждал.
- Плохи мои дела,- проговорил наконец Виталий.- Жалко... Но это рок. И у
тебя тоже... Ты тоже все потерял... Друг твой погиб...
- Какой друг? - холодея, спросил Русинов.
- Афанасьев, Иван Сергеевич...
- Почему? Как? Кто?
- Летел на встречу с тобой,- тяжело дыша, объяснил Раздрогин.- Шведы его
раскрыли... Вернули борт, полетели с ним... Тоже рок... Вертолет потерпел
катастрофу...
"Откуда тебе известно?! - про себя воскликнул Русинов и промолчал.- Если
говорит, значит, знает..."
- Мы схоронили его, ты не волнуйся,- продолжал он.- Достойно... Теперь ты
меня схоронишь. Я укажу где...
Успокаивать его, говорить какие-то слова было глупо. Раздрогин понимал,
что при таком ранении он долго не протянет. Нужна немедленная операция, а
кто ее сделает в горах и чем?.. Часа через три-четыре он просто захлебнется
кровью...
- Выполни одну мою просьбу! - вдруг попросил он.- Не посчитай за труд...
- Говори,- в темноту обронил Русинов.
- Выбирайся наружу и иди строго на восток... Через три с половиной
километра увидишь останец... Высокий, заметный... Под ним- осыпь. И знак
увидишь, белой краской... Там должна быть девушка. Инга...- Он помол-чал.-
Передай ей... Данила-мастер кланяться велел... Про-винился, скажи, перед
Хозяйкой Медной горы... А она его в зал Мертвых заключила... На сто лет...
Пусть Инга придет ровно через сто... В этот же день... Только ты не смейся,
Мамонт. Передай все, как прошу.
- Передам,- проговорил Русинов и полез в дыру. Выбравшись на поверхность,
он заложил камнями вход, на непослушных ногах спустился на восток метров на
двес-ти, лег за высокие глыбы и закусил рукав куртки. Он думал, что когда
войдет в пещеру за Данилой-мастером- это будет самый счастливый миг в его
жизни. Но оказался самый горький час. Больше всего почему-то было жаль себя.
В это летописное мгновение он оставался совсем один и завидовал мертвым...
Он не стал выжидать время, за которое бы успел сходить к камню со знаком
жизни и вернуться назад; скрывать, обманывать такого сильного человека, как
бывший разведчик Раздрогин, не было смысла и выглядело даже кощунственно. Он
протиснулся через узкий лаз и ввалился в темноту пещеры. Фонарь не
загорался...
- Виталий?- окликнул Русинов, шаря в темноте руками.- Данила?
Вместо него неожиданно тоненько заскулила собака, и Русинов ощутил под
руками ее влажную шерсть. Наугад сделал несколько шагов вперед и наткнулся
на Раздрогина, нащупал лежащий рядом фонарь, включил его - Виталий был без
