хорошая.
Может, сядем?
Слева по курсу среди сопок и в самом деле оказалась хорошая травянистая
площадка, скошенный луг, с высоты напоминающий подстриженный английский
газон.
На краю его стоял большой крестьянский дом типичной северной архитектуры
и бродили четыре черно-пестрых коровы. Мирная, идиллическая картинка...
- Давай, - махнул Заремба и в следующий миг заорал: - Отставить!
Отставить!
Вперед!
Он схватил пилотский планшет, но впопыхах не смог найти там ничего, взял
свою крупномасштабную карту. Точно! На месте этого луга среди сопок
небольшое озеро.
И есть изба на берегу с пометкой "не жилая"...
- Слушай внимательно! - толкнул командира в плечо. - Заходи будто бы на
посадку.
Но не садись, а зависни! Понял?
- Понял, но без приборов трудно!
- Я открою дверь и буду смотреть!
Машина сделала доворот и начала снижаться на зеленый лужок. Заремба надел
наушники в пассажирском салоне, приказал операм открыть дверь и лег на пол.
Опера подстраховали его, взяли за ноги. Вертолет погасил скорость и
теперь шел по наклонной, чуть присев на хвост. Внизу была совершенно
реальная картина - сочная зелень, побуревшие стены высокого дома на подклете
и даже человек, стоящий у колодца и смотрящий в небо из-под руки.
Только почему-то коровы мирно щипали траву и не разбегались от падающей
на них ревущей машины, словно вертолеты тут садились в день по нескольку
раз. И стожки на лугу как-то по-осеннему почернели, хотя только что начался
сенокос. До "земли" оставалось метров десять, видно было, как стелется под
напором ветра трава и что под нею - земная твердь. Но Заремба уже не верил
глазам своим, приказал командиру снизиться еще немного и сам выбросил
лестницу. Конец ее упал на "землю" и не утонул, остался лежать, прыгая и
дергаясь вместе с машиной. Он и этому не поверил, велел операм поднять
лестницу и сам ощупал конец - сухой! На глаза попал дюралевый башмак, что
подкладывают под колеса шасси на стоянке, махнул оперу давай! - и самолично
швырнул его в дверной проем. Башмак упал и покатился по траве. Не утонул...
И тут Заремба увидел, как к вертолету, прикрываясь, спешит мужик тот
самый, что стоял возле дома. Идет по тверди, мнет траву сапогами, щурится от
ветра и что-то кричит.
- Что?! - крикнул ему полковник.
Мужик топнул ногой, показал: дескать, садись, здесь твердо.
Все-таки не верилось до самого последнего момента, что внизу земля. Даже
когда вертолет коснулся ее и просел, даже когда Заремба выпрыгнул из кабины
и ощутил крепкий толчок.
Обрадовавшиеся пилоты сразу же выключили двигатели и, не ожидая остановки
винтов, вывалились наружу, упали под машиной, раскинув руки. Когда умолкли
турбины и наступила тишина, мужик спросил громко:
- Чего вы такие не смелые-то? - засмеялся. - Гляжу, пляшут, пляшут и не
садятся.
- Думали, болото тут у тебя, - усмехнулся Заремба. - Трава уж шибко
зеленая. Как твоя заимка-то называется?
- Не заимка, а хутор Веселый! - с гордостью сказал хозяин. - Вы что,
заблудились?
- Да есть маленько, - признался полковник, разворачивая карту.
Хутор Веселый оказался далеко за пределами "бермудского треугольника"....
- Вы сейчас не в Покровское полетите? - деловито спросил мужик.
- Нет, не в Покровское... - задумчиво и отвлеченно проговорил Заремба,
внутренне цепенея от того, что дал такого маху.
- Жалко... Я хотел с вами дочку отправить в Покровское. А то на лошади
везти - день туда да день назад.
Полковник сунул карту под нос командиру экипажа, ткнул пальцем.
- Видал, куда залетели? Тот сел, тупо уставился в карту, недоуменно пожал
плечами.
- Не может быть... Я вроде бы не менял курса. Хотя приборы....
- Голова прошла?
- Да вроде бы...
- Запускайся, нас ждут! - приказал Заремба и полез в вертолет.
Пилоты уселись в кресла, защелкали тумблерами, оперативники подобрали
башмак, убрали лестницу и захлопнули дверь, оставив мужика на улице в полном
сожалении и досаде.
Через минуту из кабины выглянул командир экипажа, с лицом, в точности
повторяющим выражение хозяина хутора.
- Аккумуляторы сели, товарищ полковник... Напряжение по нулям. Не
запуститься...
На глаза Зарембе попал выдвижной авиационный пулемет на турели,
задвинутый подальше к задним створкам грузовых дверей. Желание было
единственное: вытащить его оттуда и разнести весь этот веселый хутор в
щепки...
В рейд по "бермудскому треугольнику" выехали вечером, на медицинской
"ниве" с красным крестом, с санитарными сумками, выставленными на видное
место, и в белых халатах. Надежнее прикрытия, чем вызов к тяжелобольному,
найти было трудно.
Автоматы со спаренными магазинами и разовые гранатометы положили в
багажник, на заднее сиденье, чтобы легче при случае достать, прикрыли
домотканым половичком, сверху поставили две пустых корзины.
О маршруте движения особенно не беспокоились, это был свободный поиск,
наконец-то не связанный ни заданиями, ни нудными инструкциями. Ромул отлично
знала все местные дороги и мало-мальски проезжие лесовозные волоки. Важно
было раздразнить атмосферу "треугольника", возбудить ее, привести все тайные
и явные силы к дисбалансу и заставить делать глупости, совершать
необдуманные действия. Четкой закономерности поступков требовалось
противопоставить отсутствие всякой логики, искушенному разуму - наивный
примитивизм, холодному расчету - эмоциональный взрыв.
Но для всего этого необходимо было найти врага, вынудить его, чтобы себя
обнаружил и, независимо от того, кто он - пришелец, житель параллельного
мира или просто иностранная разведка, - сдаться ему в плен и действовать
изнутри, точить, грызть, разлагать его сердцевину.
Они ничуть не сомневались в успехе операции, утешая себя тем, что
победителей, в конце концов, не судят, а сидеть и сатанеть от безделья,
когда над "треугольником" гремит незримая "Гроза", уже нет сил.
К полуночи они уже были на середине пути между Верхними Сволочами и
Одинозером, можно сказать, в самом центре Карельского феномена. Проехав
километров пятьдесят, не встретили ни одной живой души, и лишь когда
проскочили брод через горную речку, увидели на берегу неяркий, затухающий
костер, высвечивающий оранжевый бок резиновой лодки, вытащенной на сушу. Без
остановки проскочили мимо, и когда удалились на приличное расстояние, Ромул
остановила машину.
- Пойдем познакомимся?
- Да это туристы, - отмахнулась Татьяна.
- Туристы в это время спят, - со знанием дела сказала Ромул. - Потому что
за день устают, как собаки. К тому же за плавание надоели друг другу и им
уже не о чем говорить. А эти сидят у костра.
Выходить без оружия в ночную темень леса было страшновато - они сняли
белые халаты, которые за версту видно, и прихватили автомат, один на двоих.
У костра сидели двое парней, пили чай, о чем-то тихо переговаривались.
Зрение, притянутое во тьме светом костра, подвело, и они не заметили, не
обнаружили вовремя третьего, зашедшего в тыл.
- Какие гости! - произнес он весело где-то за спиной. - Прошу к нашему
шалашу!
И в тот же миг эти двое сорвались от костра и перекрыли путь к
отступлению влево и вправо. Впереди был костер...
- Назад! - прошептала Татьяна. - Это наши! Поисковая группа. Засекут -
пропали...
Спасло их то, что назад они побежали вга некотором расстоянии друг от
друга, так что оперативник, зашедший с тыла, оказался между ними. Он
бросился сначала к Ирине, намереваясь перерезать путь, однако Татьяна
завизжала и отвлекла преследователя на себя. Он резко изменил направление,
стремительно кинувшись на крик, но не заметил Татьяны, врубился в глухой
ельник, дав таким образом возможность уйти в сторону дороги метров на сто.
Однако Ромул где-то потерялась в темноте леса, и пришлось ждать, спрятавшись
на обочине проселка.
И вдруг в ночном притихшем лесу гулко ударила автоматная очередь, где-то
слева.
Татьяна вжалась в мягкий лесной подстил, замерла. Не хватало еще
перестрелки между своими!.. Через пару минут на дорогу выскочила Ирина и, не
скрываясь, побежала к белеющей вдалеке машине.
Они подлетели к "ниве" почти одновременно, рванули дверцы. Ирина
запустила мотор, сбросила автоматный ремень с шеи.
- Поехали!
- Зачем стреляла? Чокнулась?
- Да случайно! - тяжело дыша, сказала Ромул. - Надавила спуск...
И сразу же началась аховая дорожка: в последний раз здесь проехал трактор
"Кировец", наверное еще весной, и оставил колеи, иногда глубиной до
полуметра. В Шорегу ездили другим путем, через Верхние Сволочи, а это была
прямая дорога от большого села Покровского, находящегося вне "бермудского
треугольника".
Километров пять Ромул показывала чудеса вождения, ни разу не свалившись в
колдобины, однако скоро притомилась и плотно села на мосты. Инициатива
запутать следы и свернуть на этот непроезжий проселок принадлежала Татьяне.
Ромул подергала машину взад вперед, погазовала, разбрызгивая грязь, и
выключила двигатель.
- И зачем мы сюда поперлись? - спросила она недружелюбно.
- Надо уметь водить машину! - огрызнулась Татьяна. - Дорога вполне
сносная. - Вот садись и веди!
- Ага, ты засадила, а я теперь веди? Бери лопату и откапывай.
Земля оказалась тяжелая, сырая - в лесу дорога просыхала плохо, лопата не
лезла в плотно спресованный суглинок, однако Ромул с усердием доказывала
свое право на жизнь. Татьяне крыть было нечем, ходила вокруг, стряхивая
холодную липкую грязь с босых ног, и искала, чем бы уесть свою спутницу.
И вдруг увидела на дороге две человеческие фигуры, идущие по обочине. Шли
они со стороны Покровского, у одного - сигарета светилась...
- Ирка, смотри, - зашептала она.
Ромул выпрямилась, опершись на лопату.
- Кто это?
- Не знаю... Мужчины. Может, автомат достать?
- Зачем?.. Это же мужчины. Вытолкнуть помогут.
- А если... втолкнуть?
- Да ну?.. Ты уж совсем...
Между тем мужчины приблизились к застрявшей машине, остановились, оценили
ситуацию.
- Застряли, барышни? - спросил один, высокий и сильный человек лет
сорока.
- Срезало, - объяснила Ромул. - Стащило в колею.
- "Скорая помощь", что ли?
- "Скорая"!
- Ну, "скорой" надо помочь, - согласился высокий и приблизился вплотную к
Татьяне - она увидела открытое чистое лицо, правильный нос, темные глаза и
жилы на лбу под тонкой кожей, образующие латинскую букву "V", острым концом
упирающуюся в переносицу.
Он взял у Ромула лопату, заглянул под машину и стал копать сильными,
стремительными движениями, отбрасывая большие комья суглинка.
- А вы куда идете? - спросила Ромул.
- В Шорегу идем, красавица! - откликнулся высокий.
- Мы вас подвезем, - закокетничала Ирина. - Если, конечно, выберемся из
грязи.
Боже, какие здесь дороги, просто кошмар!
Второй мужчина упорно хранил молчание, как-то недобро посматривая вокруг.
- Кто у вас в Шореге? - между тем допытывалась Ромул.
- А у вас?
- А у нас тяжелобольной! Бабулька умирать собралась. Тут пока доедешь,
так и похоронить успеют.
- Да уж! - поддержал высокий, освобождая от земли передний мост. - Мы
идем, смотрим - две очаровательные женщины, босые, в грязи и с лопатой. Это
- Россия!
- Русская долюшка, - вздохнула Татьяна, приспосабливаясь толкать машину.
- Ну что, взялись?
Высокий встал с ней рядом, его спутник - с другой стороны возле заднего
бампера, а Ромул заскочила в кабину. Раскачали, навалились "нива" поддалась,
заскребла колесами твердь и вырулила из колеи. Татьяна увидела, как от
