три год назад. У меня до сих пор хранится почетная грамота. А теперь... не
знаю, поможет ли мне это?
- Боюсь, что не поможет. Но в любом случае поздравляю. Не каждая
может... как бы это сказать... похвастаться таким титулом.
Сердитый бармен поставил на столик два стакана в подстаканниках,
промычав что-то неразборчивое, долженствующее означать, что нужно
расплатиться. Сердито получив деньги, он заковылял к окруженной клиентами
стойке бара.
- А какого рода конкурсы вас интересуют? Может быть я смогу вам
помочь? Я знаю очень много всяких мелочей о превеликом множестве других
мелочей.
- Да ничего особого, просто всякие там конкурсы и призы на них.
Альфред смотрел на заднюю стенку кабинки. На ней висела в рамке
фотография Плеханова, обменивающегося рукопожатием с Керенским, позади
которых тянулся на цыпочках весьма молодой сердитый на вид мужчина с
окладистой бородкой, изо всех сил старающийся попасть в кадр.
Поняв, что он зря теряет время, Альфред бесцеремонно допил виски.
- Мне пора уходить.
- Так скоро? - неодобрительно проворковала мадам. - Ведь мы
только-только познакомились. Вы так сильно понравились мне...
- Что вы имеете в виду? - раздраженно спросил Альфред. - Мы ведь
действительно только-только познакомились.
- Но вы на самом деле нравитесь мне! Вы - сливки в моем кофе. Предел
моих мечтаний. Вы что-то со мной сделали. Вы - как раз то, что заставляет
вращаться весь мир. Я от вас без ума. Я пойду за вами, мой большой малыш,
хоть в огонь, хоть в воду. Я совершенно обезумела, просто обезумела. Я
заберусь на самую высокую гору, переплыву самую глубокую реку. Я - ваша
душой и телом. Вы - красная роза, лиловая фиалка моих сновидений. Пейте
меня до дна своими глазами. О, Джонни! Вы в моем сердце, я дарю его вам.
Она примолкла, чтобы перевести дух.
Глаза Альфреда едва не вылезли из орбит. Он привстал.
- Спасибо, леди, за приятную беседу, но...
Затем он снова сел. Его ошеломило то, как она выражала свои чувства и
стремления, чтобы ее поняли со всей определенностью! Как Джейн Доу, как
Джонс...
- Он вышел на связь!!!
- Так, все-таки, насколько сильно я вам нравлюсь? - спросил он,
стараясь потянуть время, чтобы продумать следующий ход.
- О, это невозможно передать словами. Вы - мой светоч. Я боготворю
вас. Я ничего не соображаю. Я согласна, дорогой, на все...
- Хватит! - почти что завопил он, отчаянно стараясь перекрыть этот
фонтан любовных словоизлияний. - Ладно! Мне бы хотелось податься
куда-нибудь в такое местечко, где мы могли бы остаться наедине и более
подробно обсудить наши чувства.
В течение нескольких секунд он изо всех сил пытался изобразить на
своем лиц непреодолимое вожделение.
Мадам Дюбарри с готовностью кивнула.
- Ко мне на квартиру. Она совсем рядом.
Идя рядом с ней к выходу, Альфред непрестанно напоминал себе, что это
вовсе не веселая деваха, несмотря на все эти трепетные пожатия рук и
упругие прикосновения бедра, а разумный паук, управляющий не более, не
менее, как механизмом. Но это также было и первым ключом к решению
загадки, состоящей в том, чего же все-таки добиваются все эти инопланетяне
на Земле.
Только бы удалось продержаться! Немного везения - и эта мадам станет
средством спасения человечества.
Они сели в подъехавшее такси, она назвала адрес водителю и
повернулась к Альфреду.
- А теперь, дорогой, давай страстно поцелуемся.
Они страстно поцеловались.
- А теперь прижмемся друг к другу.
Они прижались.
- Давай прижмемся еще сильнее!
Он стиснул ее в объятиях изо всех сил.
- Ладно, хватит пока что, - отстранилась она.
Такси остановилось перед большим старым многоквартирным домом,
который, казалось, судорожно мигал огнями окон, не переставая дремать,
погруженный в воспоминания о прошлом.
Альфред расплатился с водителем и повел мадам Дюбарри к парадной. В
кабине лифта она начала взволнованно ему подмигивать и нажала на кнопку
"О".
- В подвал? - изумился Альфред. - Разве ты живешь в подвале?
Вместо ответа она направила ему в живот крохотный красный цилиндрик.
На его крышке он заметил кнопку, на которую лег ее большой палец.
- Тебе не нравится подвал, паршивый вакклитианин? Стой спокойно и
делай в точности то, что я скажу. К твоему сведению, мне известно, где
находишься ты и где расположена твоя камера управления. Так что не думай,
что тебе удастся удрать, заплатив всего лишь повреждениями формы.
Альфред опустил глаза на тот участок тела, к которому было
приставлено ее оружие. Она явно заблуждалась относительно расположения его
камеры управления, однако без желудка тоже вряд ли можно жить.
- Не беспокойся, - взмолился он. - Я не собираюсь совершать никаких
глупостей.
- И правильно делаешь. Предупреждаю, не вздумай сдуру пфмпвать.
Изрешечу так, что через дырки в твоем теле будет просвечивать солнце,
распылю на молекулы твое...
- Понял, - перебил ее Альфред. - Никакого пфмпвания. Абсолютно
никакого. Обещаю. Даю честное слово!
- Твое честное слово! - презрительно фыркнула она.
Лифт остановился. Она вышла спиной вперед, жестом приказав ему
следовать за собой. Он смотрел на лицо в маске, на сверкающую блестками
одежду и неожиданно вспомнил, что Дюбарри, когда ее волокли на гильотину в
1793 году, кричала толпе: "Милосердия! Милосердия за раскаяние!". Но ни
толпа, ни революционный трибунал, с удовлетворением подумал он, не приняли
во внимание эти крики.
В холодном выбеленном подвале их ждал мужчина. Гугенот. Тот самый,
который обладал американской способностью все учитывать.
- Было трудно?
- Нисколько, - ответила она. - Он сразу клюнул на шаблонное
упоминание о конкурсе трехлетней давности. Внешне, правда, и виду не
подал, что это его интересует, но должно быть, сильно испугался. Я
обнаружила это несколькими секундами спустя, когда объяснилась ему в
любви, а он прямо в лоб предложил уединиться. - Мадам хихикнула. -
Бедолага, такой неумелый и трогательный! Разве так отреагировал бы любой
американец-самец? Ничего не сказал о моих красивых глазах, о том, какая я
милашка, как не похожа ни на одну другую и не предложил трахнуть еще по
одной, называя меня крошкой.
Гугенот, тем не менее, весьма подозрительно рассматривал Смита.
- Его форма и маскировка на удивление превосходны, - заметил он. -
Это указывает на высокую профессиональную подготовку.
- Ну и что из этого? - пожала плечами она. - Можно соорудить
распрекрасную форму, но что от этого за польза, если крайне неряшливо
играть свою роль? Он почти ничего не знает о том, как ведут себя люди,
какие у них манеры. Посмотрел бы ты, как неловок он был в любви, пока мы
ехали в такси!
- Настолько плох?
- Плох? - Она закатила глаза, стремясь придать своему лицу максимум
выразительности. - Мне было его от души жаль, настолько он неуклюже делал
вид, что ласкает настоящую женщину. Плох - это не то слово. Дешевая
подделка. Второсортное проявление своего либидо. Ни малейшего вожделения.
Симуляция похоти. Неубедительно!
Альфред глядел на нее взглядом, преломленным сквозь широко
разверзшиеся раны уязвленного мужского достоинства. Это в ее исполнении
были грубые проколы, которые сорвали бы любой спектакль с ее участием! Но
решил воздержаться от высказывания вслух своего неодобрения. В руках мадам
Дюбарри по-прежнему сжимала оружие, и он не имел ни малейшего
представления о том, в какое кровавое месиво может превратить его этот
красный цилиндрик.
- Ладно, - кивнул гугенот. - Давай поместим его вместе с тем, другим.
Ощущая прикосновение цилиндра к своему позвоночнику, Альфред пошел по
подземному коридору, свернул направо, еще раз направо и остановился перед
голой стеной. Гугенот провел несколько раз рукой по кирпичной кладке.
Часть стены откинулась в сторону, и они прошли внутрь.
Потайная дверь, вот как!
Мрачные мысли овладели Альфредом.
Потайная дверь, женщина-сирена в качестве приманки и гугенот -
руководитель операции - вот и весь необходимый реквизит. Единственно, чего
недоставало - это причины всей этой чертовой заварухи. Похитители,
очевидно, не разгадали в нем контрразведчика-человека. Иначе уничтожили бы
сразу же. Для них он - вакклитианин. Подлый вакклитианин, не меньше.
Значит, существуют две шпионские сети? И враждуют между собой с целью
установить контроль над Землей еще до вторжения?
Это значительно осложняло его миссию. Теперь даже и думать нечего о
том, чтобы обратиться в полицию, если разумеется, удастся когда-нибудь до
этой полиции добраться, с заявление о существовании угрозы двух
инопланетных вторжений!
Да и кто бы признал в нем контрразведчика?
Помещение было просторным, без окон. В одном из углов находился
прозрачный куб со сторонами примерно в два с половиной метра. На полу
внутри куба сидел средних лет мужчина в однобортном коричневом деловом
костюме. Во взгляде его мелькнуло любопытство, сменившееся горькой
безнадежностью.
Подойдя к кубу, гугенот остановился.
- Ты его, разумеется, обыскала?
Мадам Дюбарри засуетилась.
- Нет... не полностью. Я собиралась это сделать, но ты уже ждал у
двери лифта. Я не думала, что ты придешь так скоро, а затем... мы начали
разговор, и я просто...
Начальник сердито покачал головой.
- Ты еще говоришь о компетентности! Ну, что ж, раз мне приходится
самому делать все подряд, то деваться некуда!
Общупав Альфреда, он извлек из его карманов авторучку и зажигалку,
внимательно осмотрел их и вернул на место. Вид у него был несколько
растерянный.
- При нем нет оружия...
- Он явно недостаточно опытен, чтобы ему можно было доверять что-либо
опасное.
Гугенот задумался.
- Нет. В таком случае ему бы не позволили действовать одному. Он бы
обязательно находился под наблюдением.
- Может быть, так оно и было. Но тогда мы...
- В таком случае, мы под наблюдением! Да, весьма вероятно. Что ж, мы
все равно оставим их в дураках. Независимо от того, состоялся контакт, или
нет, сегодня вечером мы заканчиваем операцию на этой планете. Не станем
больше выходить наружу. Примерно через час покинем Землю, забрав пленников
с собой в штаб-квартиру.
Гугенот несколько раз провел руками по кубу, так же как и по наружной
стене. В прозрачной преграде появился пробел, который стал быстро
расширяться. К спине Альфреда красноречиво прижался цилиндр, и он был
вынужден шагнуть внутрь куба.
- Дай ему небольшую дозу, - услышал он шепот гугенота. - Не столько,
чтобы он умер до допроса, но так, чтобы оглушить его и лишить их
возможности переговариваться.
Позади раздался чуть слышный щелчок. Розовое свечение озарило стены.
Он почувствовал, как в желудке образуется газовый пузырь и медленно
поднимается вверх. Через секунду последовала сильная отрыжка.
Когда Альфред обернулся, проем в прозрачной стенке уже затянулся, а
гугенот сердито глядел на мадам Дюбарри. Лицо мадам было весьма
озабоченным, она недоуменно смотрела на свое оружие.
- Я ведь велел тебе оглушить его, а не пощекотать! Неужели на тебя ни
в чем нельзя положиться?
- Я сделала все правильно. Прицелилась точно в управляющий отсек и
применила среднюю по величине дозу по индексу вакклитиан. Не понимаю...
Гугенот возмущенно замахал руками.
- Пошли отсюда! Начнем паковать вещи. Вернемся сюда поздней ночью, и
я запрошу штаб о выделении мне другой помощницы для следующей операции на
