один из своих мечей. Другой клинок блеснул во внезапном свете луны.
Сареван сжал рукоятку. Они ждали, готовые ответить на любой вызов.
Появился одинокий силуэт всадника. Сердце Саревана узнало его прежде,
чем это смог сделать его разум.
- Зха'дан!
3хил'ари остановился рядом с ними как вкопанный. Он тяжело дышал, а
его сенель покрылся пеной, но он ослепительно улыбнулся в тусклом свете
Ясной Луны.
- Решили, что можете улизнуть от меня?
- Мы только попытались, - ответил Сареван.
- Хорошо, - сказал Зха'дан. Его улыбка исчезла. - Этой ночью ветер
пахнет смертью. Лучше нам здесь не задерживаться.
Они скакали до тех пор, пока зхил'ари не позволил остановиться. Небо
посветлело перед рассветом. После бешеной скачки у сенелей оставалось
мало сил, и путешественники не намеревались расточать их остатки.
Появляться на постоялых дворах теперь было небезопасно, поэтому вряд ли
стоило надеяться вскоре поменять скакунов.
На некотором расстоянии от дороги, в глубокой расщелине, пробитой
ручьем, они нашли убежище. По берегам ручья росла трава, которой смогли
подкрепиться кони; чаща предложила путникам приют и укрытие, а также
благословенный дар в виде плодов сладкого терновника, которыми они
пополнили свои скудные припасы.
Хирел, который съел столько, сколько Саревану удалось впихнуть в него,
сразу заснул. Остальные двое остались сидеть друг подле друга.
- Было очень плохо? - спросил Сареван.
Зха'дан пожал плечами.
- Его не назовешь маленьким жеребцом. Он оказался довольно-таки
вялым. Его инструмент не длиннее пальца. К тому же он все время называл
меня безобразным. - Зха'дан был в негодовании. - Возможно, я и
маленький, но даже Газхин признает, что я прекрасен. Я похож на тебя,
правда? А ты - самый прекрасный из всех нас.
- Но не для асанианца. - Сареван указал на Хирела. - Вот эталон
здешней красоты.
- Он не так уж и плох. Но он белый как кость, и глаза у него желтые.
Настоящему льву это вполне подходит, но мужчина должен иметь черные
глаза. А его нос? Он совершенно прямой. Что же это за нос без горбинки?
- Жалкое зрелище, - кисло согласился Сареван, потирая свою
королевскую горбинку. - Итак, его лордство воспылал страстью к
великолепным в их уродстве варварам. А дальше?
- А дальше, - сказал Зха'дан, - он долго не продержался. Он уснул, и я
было собрался улизнуть, но тут нанесли удар маги. Они пытались проникнуть
в мои мысли только затем, чтобы убедиться, что я очень занят. Но я угостил
их кое-чем, от чего их уши долго будут гореть. Тогда они занялись тобой. А я
был заперт в четырех стенах и не мог уйти. Когда наконец я нашел стену,
через которую сумел перебраться, ты уже был в пути. Я позаимствовал
одного из оставшихся сенелей и последовал за вами. - Зха'дан немного
помолчал и внезапно ухмыльнулся. - Думаю, им не скоро удастся пуститься
за нами в погоню. Я велел сенелям немного подождать, снял с них путы и
оставил дверь открытой.
Громко рассмеявшись, Сареван отвесил ему тяжелую оплеуху.
- Щенок! Мы ведь не группа налетчиков. Зха'дан дал ему сдачи. Сареван
бросился на него. Они покатились по траве, устроив шутливую потасовку.
Юлан присоединился к ним, рыча от удовольствия. В конце концов они без
сил повалились на траву, икая и изнемогая от усталости, причиной которой
было не что иное, как веселье.
Рассвет нового дня принес новую баталию, на этот раз словесную и вовсе
не шуточную. Сареван намеревался пересечь Асаниан так же, как он пересек
Керуварион: тайно, питаясь тем, что пошлют им небо и земля. Хирел и
слышать об. этом не желал.
- Это не твой дикий восток. Здесь охота - привилегия лордов и
правителей, каждый делает это на собственной территории. Те, кто охотится
без разрешения, обвиняются в воровстве и подлежат наказанию.
- Юлан и Зха'дан отлично запутают наши следы, - возразил Сареван.
Хирел в нетерпении тряхнул головой.
- Пусть так, но насколько быстро мы сможем ехать? Как далеко нам
удастся продвинуться, соблюдая тайну и постоянно заботясь о пропитании?
Ты понимаешь, как осторожно надо обращаться с нашими сенелями? Теперь,
когда мы не сможем найти других?
- Так чего же ты хочешь? Выехать на большую дорогу? Пригласить
наших убийц, чтобы они положили конец нашей безумной затее?
- Да, мы должны воспользоваться дорогой и опередить наших врагов.
Если, конечно, у нас есть враги. Пока что я не видел ничьих теней с
кинжалами и не чувствовал никакого яда в вине. Должно быть, на той
почтовой станции вообще никого не оставалось, иначе мы не уехали бы
оттуда с такой легкостью.
- Это не...
Язык Саревана примерз к нёбу. Он был слишком занят бегством, чтобы
думать, и совершенно забыл, что здесь не Керуварион.
- Порассуждай-ка, если еще можешь, - сказал Хирел. - Колдовство чуть
не убило тебя. Инстинкт помог тебе ускользнуть. Но что, если от тебя
ожидали именно этого? Бегства прямо в ловушку? А может, у них еще более
коварный план: заставить нас передвигаться только ночью, окольными
путями, чтобы задержать мое прибытие в Кундри'дж?
- И если ты опоздаешь, Аранос станет Высоким принцем. - Саревану не
нравился привкус происходящего, чуждый и жгучий, как асанианские
специи. Он сплюнул. - Но если мы поедем в открытую, враг узнает об этом
и расставит новые западни. Мне кажется, он не замедлит сделать их
смертельными.
- Ты боишься? - спросил Хирел.
- Да, боюсь! - выкрикнул Сареван. - Но я совсем не трус. Я не хочу
прибыть в Кундри'дж поздно, но точно так же я не хочу прибыть туда
мертвым.
- Справиться с нами вовсе не легко, - сказал Хирел, - ведь у нас есть
Зха'дан и Юлан. У нас есть ты, чья магическая сила еще может пробудиться.
И наконец, у нас есть я. Хотя я и не обладаю магией и не владею искусством
охоты или драки, но зато хорошо знаю Асаниан. Если мы исчезнем из виду на
несколько дней и будем двигаться только с наступлением темноты, то вскоре
сможем ехать и при свете дня.
- На краденых сенелях?
- Ну, это ерунда, - заметил Зха'дан. - Мы находим город, где есть
ярмарка, продаем своих сенелей и покупаем новых. Мы делаем это дважды
или трижды в течение одного-двух дней. Затем, когда наши следы будут
основательно запутаны, мы снова сможем ночевать на постоялых дворах и
передвигаться по дорогам.
- Это не сработает, - возразил Сареван. - Можно сменить сенелей, но
нельзя сменить наши лица.
- Можно, - медленно сказал Хирел. - Иногда олениай скрывают лица
под масками. У них есть такой обычай. Долго поддерживать подобный обман
нам не под силу: те, кто в маске, не смешиваются с остальными постояльцами
и говорят только на своем тайном военном языке. Но день, два или три мы
продержимся.
- А где взять их одежду? - спросил Сареван.
Он понимал, что придирается и чересчур все усложняет. Но кому-то надо
было это делать.
- Я умею держать в руках иглу, - к изумлению остальных, сказал Хирел.
- Купим ткань на ярмарке. На часок я могу превратиться в раба, чья
госпожа имеет пристрастие к черному цвету.
Сареван разинул было рот, но тут же закрыл его. Зха'дан смотрел на принца
с восхищением. Резко присвистнув, Сареван наконец уступил.
- Ладно. Сегодня двинемся в путь с наступлением сумерек. А завтра
поищем ярмарку.
Одержав победу, Хирел не испытывал особого ликования. Зато Зха'дан
издал громкое восклицание, поцеловал его, страшно смутив, и отправился
седлать сенелей.
Они нашли ярмарку. На их пути лежал город с рынком, а возле него
находился холм, поросший деревьями и кустарником, достаточно густым,
чтобы в нем могли спрятаться верховые животные и два человека, которые не
хотели показывать своих лиц. Хирел отправился в город. Он разулся, снял с
себя все, кроме нижней рубашки, обрезанной наподобие туники раба, надел
на шею обруч Зха'дана, а к поясу подвесил кошелек с асанианскими
монетами. По уверениям Зха'дана, лорд Узмейджиан имел их в избытке, так
же как и деньги из чистого золота, и дикарь безусловно заслужил эту награду.
Хирел взглянул на него со вздохом, но не сказал ни слова.
Он ушел в город уже довольно давно. В его отсутствие Сареван заставил
себя немного поспать. Остаток времени он провел лежа на животе на связке
тростника и наблюдая за дорогой и городом. Юлан составил ему компанию.
Сареван сбросил опостылевшую тунику; в знойном воздухе жужжали мухи,
но они не жалили его, а земля была прохладной. Ему было бы совсем хорошо,
если бы он знал, как дела у Хирела. Мальчик довольно хорошо справился со
своей ролью в городе варьяни, но теперь они находились в Асаниане. Кто
знает, не нарушит ли он какой-нибудь пустячный закон по своему
царственному неведению? Умеет ли он торговаться на рынке? А что, если
маги вовсе не потеряли его и сейчас хватают?..
Сареван сжал челюсти и приказал себе перестать беспокоиться. Сегодня
его лицо зудело сильнее, чем обычно. Этим утром он истратил остатки
краски. Она жгла как огонь, и он с трудом удерживался от стонов. Краска
причиняла ему ужасные мучения, она разъедала кожу и вызывала сыпь и
раздражение. Даже если бы им удалось найти еще одну бутылку, Сареван
сомневался, что его лицо сможет выдержать это.
Он запустил пальцы в мех Юлана, чтобы снова не начать царапать щеки.
По дороге шли какие-то люди. Что это за мальчик с горящими золотом
волосами, сбившимися в буйную гриву, только что выехал из города? Нет, не
он. Сареван продолжал наблюдение. Солнце достигло зенита.
Юлан тихонько заворчал. Сареван стряхнул с себя дремоту и снова
уставился на дорогу. По направлению к кустарнику медленно ковылял раб с
мешком на спине. Раб с серыми от пыли волосами.
Действительно, весь в пыли, да еще с изрядным синяком на скуле. Он
вздрогнул, когда Сареван выскочил из кустов, и широко открыл глаза при
виде его обнаженного тела. Он ничего не говорил. По его виду было понятно,
что он в ярости и в то же время весьма доволен собой. Пробравшись в
заросли, он сбросил свой мешок и приветствовал Зха'дана мимолетной
улыбкой.
-Ты подрался, - упрекнул его Сареван.
Встав на колени. Хирел принялся распаковывать свою добычу. Не
поднимая головы, он холодно ответил:
- Мне пришлось защищать свою честь. Сареван схватил его за шиворот и
поднял. - Что ты наделал, глупый мальчишка? Ты хочешь, чтобы нас всех
поубивали?
Хирел извернулся и высвободился, теперь окончательно разъярившись. Он
кипел от злости и с трудом сдерживался.
- Я пытался быть тем, кем хотел казаться. Я не обращал внимания на
насмешки нахалов, которые без дела слоняются по рынку. Но когда они
схватили меня и вознамерились раздеть, потому что у них вышел спор,
какого рода я евнух, неужели я мог позволить им увидеть, что я вовсе не
евнух? - Он отбросил волосы с глаз, горевших золотым пламенем. - Я уже
дал им понять, что служу у леди, а закон в этом смысле точен. Один из моих
противников на всякий случай запасся ножом. Надо было разрешить ему
воспользоваться им?
Сареван ничего не сказал, сразу остыв и начиная сожалеть о своей
вспыльчивости. Хирел весь побелел и дрожал. Он был не просто разгневан -
он готов был либо убить, либо расплакаться. Сделав глубокий прерывистый
вдох, он заметно успокоился.
- Я хорошо защищался. Они, конечно, этого не ожидали. В конце концов
они решили поискать себе жертву поспокойнее, а торговцы отнеслись ко мне
с большим уважением. Они не стали торговаться со мной так, как могли бы.
- Тебе это понравилось, - сказал Сареван. - Возможно, тебе надо было
родиться торговцем.
- Лучше уж торговцем, чем ничтожным бродягой. Или, - сказал Хирел,
снова наклоняясь к своему мешку, - евнухом. Любого рода.
Зха'дана так и подмывало спросить, может ли быть несколько
разновидностей евнухов, но, к счастью для всех, он вовремя придержал язык.
В мешке Хирела оказались иголки, нитки и ножницы, рулоны черного
льняного полотна и отличной тонкой шерсти, ремни из черной кожи, черные
перчатки и сапоги, которые пришлись им почти впору, и - чудо из чудес -
четыре меча с черными рукоятками в черных ножнах. Это были мечи
