необходимых вещей.
- Думаю, килт тебе не понадобится, - сказал Вадин, заметив, как она в
смущении разглядывает один из них. - Моему господину нравится, когда
люди носят свои национальные костюмы. Даже, - добавил он, скривив губы,
- если это штаны.
Элиан сдержалась, хотя это было нелегко.
- Тебе не кажется, что штаны иногда намного удобнее килта? В седле,
например? Или зимой?
- Зимой мы носим высокие сапоги, плотно заворачиваемся в плащи и
смеемся над ветром. Что же касается седла, - сказал Вадин и действительно
рассмеялся, - то все мы в нем родились и поэтому чувствуем себя в нем
превосходно.
- Держу пари, что ты врешь и надеваешь снизу короткие штаны.
- Хочешь, чтобы я показал тебе? Он положил руку на пояс, озорно блестя
глазами. Элиан закрыла рот и крепко сжала губы. Да, она ненавидела
Мирейна. Ну почему из всей своей орды он оставил ее на милость именно
этого человека?
- Снаряжение южанина, - обратился к интенданту Вадин, благополучно
не замечая ее ярости. - Королевских цветов. Одежду для походов тоже, и по-
быстрее. Мой господин будет ждать.
Интендант был готов расстелиться перед янонцем. В том же состоянии
пребывал и оружейник, который удостоил Элиан несколькими замечаниями
по поводу ее прекрасной мальчишеской фигуры и спросил, сколько парню
потребуется оружия.
- Не слишком много, - отвечал ее невыносимый опекун. - Сейчас мы
возьмем нож и меч. Ты сделал для моего господина три длинных меча, а он
выбрал только один. Принеси-ка остальные.
- Но, мой господин, они...
Вадин не повысил голоса, но человек осекся, словно его ударили.
- Оруженосец короля должен быть вооружен не хуже самого короля.
Принеси клинки.
Они были не просто гладкими и ровными, а безупречными: чистая, ничем
не украшенная смертоносная красота, сотворенная не из бронзы, а из
бесценной стали. В Ста Царствах только у нескольких князей было такое
оружие. Князь Орсан имел два подобных меча, которые стали самыми
драгоценными сокровищами в его арсенале. Совершеннее их ничего нельзя
было найти.
Элиан испробовала каждый клинок с подобающим почтением. Все они
прекрасно лежали в ее ладони. Но особенно ей понравился один, бывший
словно продолжением ее руки.
- Вот... вот этот, - неуверенно сказала она, с трудом отводя глаза от
чудесного сверкающего лезвия.
Когда она вышла из палатки оружейника, клинок висел у ее пояса, и ей
казалось, что он придает ей сил. Даже присутствие Вадина стало менее
обременительным, а когда он повел ее к рядам кавалерии, она вообще забыла
о нем.
Север славился своими сенелями, а сенели Янона не знали себе равных.-
это были лучшие животные во всем крае. Даже тяжеловозы отличались не
только силой, но и красотой, военные же сенели, рогатые боевые жеребцы и
высокие яростные кобылы, были просто великолепны. Элиан шла вдоль
длинных рядов с загонами, где стояли тягачи и запасные лошади, останав-
ливаясь то тут, то там, улыбаясь в ответ на приветственное фырканье.
В стороне от всех стоял сын ночного ветра, вольный бежать туда, куда ему
хочется. Он был такой черный, каким бывает полированный обсидиан, без
единого белого пятнышка, с рогами длинными, как сабли, и глазами
красными, как кровь сердца. Он носился по своим владениям с такой
величественной королевской надменностью, что жеребцы даже лишним
движением не решались бросить вызов ему.
- Такой стоит целого королевства, - сказала Элиан.
- Если, конечно, найдется такой король, который сможет укротить его, -
сказал Вадин. - Никто, кроме Мирейна, не сидел на спине Бешеного.
Жеребец подошел ближе. Конюхи и болтающиеся вокруг конюшен
бездельники поспешили убраться с его пути. Даже Вадин отступил в сторону,
без страха, но с очевидным уважением.
Элиан осталась на месте. В ней текло не меньше королевской крови, чем в
этом жеребце, и пусть у нее не было надежды стать его хозяйкой, они все
равно были равны.
Она загораживала ему дорогу. С обеих сторон ее окружали сенели со
спутанными ногами. Он фыркнул и прижал уши.
- Повежливей, ваше величество, - сказала она. Бешеный оскалил зубы и
ударил копытом по земле. - Если ты причинишь мне вред, это не
понравится твоему господину.
Казалось, он размышляет над сказанным: его уши двигались то вперед, то
назад. Наконец они замерли, словно он принял решение. Конь ступил вперед,
крайне осторожно опустил голову и коснулся мягкими губами руки Элиан.
Она пробежалась рукой по его ушам, по величественно изогнутой шее.
- Конечно, господин король, теперь вы можете идти. Но если вас не
затруднит, не покажете ли среди ваших вассалов кого-нибудь, кто согласился
бы возить меня?
Он согласился бы сам, и с радостью, но у него уже был хозяин. И тем не
менее здесь еще оставались... Бешеный повернулся, осторожно ступая.
Пальцы Элиан сжимали его гриву.
Из всех людей Бешеный только Мирейну, и никому больше, позволял
взбираться к себе на спину, точно так же он не позволил бы никакому
другому животному выполнять его, Бешеного, обязанности. Король Янона
путешествовал с собственной конюшней: согласно обычаю, там были девять
королевских сенелей, а также запасные и те, что принадлежали членам
королевской свиты. Они находились в своих собственных загонах,
охраняемые конюхами в алых килтах.
Бешеный не обращал внимания на плохих, с его точки зрения, животных,
худшее из которых было столь же прекрасно, как бедная кобыла Элиан. Он
прошествовал мимо них с холодным презрением, направляясь к центру, где
была привязана Королевская Девятка. Там стояли два жеребца - черный и
серый, лоснящиеся от хорошего ухода и обильной еды. Остальные оказались
кобылами, и все разной масти: буланая, гнедая, яаяая, серая в яблоках, серо-
коричневая и золотистая. девятая кобыла паслась поодаль, спутанная; Элиан
увидела, что недоуздок ее валяется на земле.
Бешеный издал громкое призывное ржание. Кобыла подняла голову, и
Элиан чуть не задохнулась. Молодая кобыла оказалась точной копией
Бешеного - линия в линию. Только масть была другой: она в точности со-
впадала с цветом огненно-красных волос Элиан.
Жеребец изогнул шею. Это была его дочь Илхари, Огонек, молодая и еще
очень глупая. На ее спине никто никогда не ездил. Но она станет носить
госпожу, если госпожа захочет.
Илхари прижала уши. По какому праву он указывает ей, что делать, а чего
не делать?
По тому же самому праву, ответил он, тряхнув головой, которое заставляет
Солнцерожденного носить все эти бесполезные военные побрякушки. Кроме
того, он не только сохраняет ее место в общем ряду, но и выпускает при
первом же удобном случае на свободу и позволяет пастись, где ей захочется.
В точности так же, как и ее отцу. Элиан засмеялась, медленно подходя к
лошади. Илхари была истинной дочерью Бешеного: те же дикие рубиновые
глаза, тот же ужасный характер. А еще в ней чувствовалась его глубокая и
искусно скрытая безупречная чистота. Она смотрела, но не угрожала, разве
что приподняла заднюю ногу в знак предупреждения.
- Принцесса, - спросила Элиан, - не будет ли вам угодно носить меня
на своей спине?
По спине Илхари пробежала дрожь, словно ее укусила муха. Это, без
сомнения, будет угодно вон тому здоровому черному задире. А что касается
ее самой...
Элиан дотронулась до ее подрагивающей морды. Кобыла была тоньше
своего отца, меньше и изящнее. Элиан отбросила на сторону длинную
шелковистую челку и погладила звездочку на лбу сенеля.
- Я не стану взнуздывать тебя, не стану спутывать. А седло мне
понадобится только в битве.
На спине Илхари еще никто не сидел. Этого не позволял
Солнцерожденный. Она была свободна, эта девятая королевская кобыла, дочь
Бешеного.
- Я из королевского рода. Солнцерожденный считает себя моим
родственником. Бешеный посоветовал тебе принять меня.
Илхари фыркнула. Ах этот Бешеный! Он делает все что захочет.
- А почему бы нам не попробовать? Ну-ка, постой так. Да. Отлично!
Элиан легко взлетела на спину кобылы. Несколько мгновений Илхари
стояла застыв. Затем осторожно сделала шаг. Она чувствовала себя странно,
словно потеряла равновесие.
- Это пройдет, - сказала Элиан.
Кобыла встала на дыбы. Колени Элиан сжали ее бока, тело пригнулось к
шее Илхари, пальцы вцепились в длинную гриву. Илхари взбрыкнула и
развернулась. Девушка лишь сильнее сжала колени. Кобыла вновь встала на
дыбы, затем опустилась, обернулась вокруг себя - и бросилась, вперед,
потом резко остановилась, пропахав копытами землю. Элиан рассмеялась.
Илхари фыркнула. Подумаешь, всадник. Не страшнее пиявки.
Элиан похлопала рукой по лоснящейся шее.
- Ты ведь не сердишься на меня, а только притворяешься.
Илхари подняла переднюю ногу, чтобы почесать зудящую щеку. Это было
не так уж неприятно. Только надо приспособиться.
- Ну, - сказала Элиан, - начнем все сначала?
Это было тонкое и сложное искусство; Бешеный скакал, рядом,
одновременно посмеиваясь и советуя, и это занятие так увлекло их, что они
далеко не сразу заметили, что уже не одни. Элиан обнаружила это, когда,
случайно посмотрев в сторону, наткнулась на белозубую улыбку Мирейна.
Он пришел сюда незамеченным и осторожно, словно партнер в танце, занял
свое место на спине жеребца.
Элиан напряглась. Илхари застыла, словно вырезанная из дерева.
- Мой господин, она твоя. Я знала это, но...
- Моей, - сказал он, - она никогда не была. Если ее отцу нравится ваш
союз, то я не стану вмешиваться.
- Но...
- Она сама сделала свой выбор. - В знак одобрения он взмахнул рукой.
- Сегодня вечером барды сложат новую песню.
- Барды? Песню?
Элиан взглянула через его плечо. Она совершенно забыла про Вадина. Он
стоял рядом с загонами, во главе целой группы зрителей. Даже с большого
расстояния Элиан могла различить его улыбку и приветственно поднятую
руку. Вокруг него раздавались одобрительные возгласы и возбужденные
аплодисменты.
Она восторженно приняла их, затем наклонила голову, улыбнулась так,
чтобы никто не мог видеть ее улыбки, и произнесла слова, которые они не
могли услышать:
- Солнце и звезды! И сколько же они тут стоят?
- Добрый час, я думаю.
Элиан поспешно спрыгнула на землю и провела руками по бокам Илхари.
Кобыла слегка вспотела, но ничего себе не повредила и почти не устала. Она
пританцовывала и нюхала волосы Элиан. Это было восхитительно. Когда мы
повторим это снова?
- Завтра, - пообещала ей Элиан.
Королевский совет можно было назвать скорее сбором друзей, нежели
государственным делом. Вечер был роскошным, теплым и ясным, закат
напоминал огненный шторм, и все расселись где кому нравится возле
палатки короля, ужиная, выпивая и разговаривая о пустяках.
Элиан выполняла обязанности оруженосца, пока чаша с вином не пошла по
кругу и Мирейн не усадил ее возле себя. Один или двое вождей в килтах
вопросительно посмотрели на них. Другие, среди которых выделялся лорд
Гейтана, не обратили внимания.
Она уселась поудобнее, насколько ей позволяла это сделать ее новая
одежда, и принялась вертеть в пальцах кубок, прикладывая его холодную
поверхность к поврежденной щеке. Тема разговора изменилась. Ястребы,
собаки, женщины, хорошие скакуны и старинные битвы были забыты.
- Перед нами стоит выбор, - сказал человек, который когда-то был
королем. На нем все еще красовался золотой венец, хотя он относился с
почтением к своему завоевателю. - Мы можем ударить на юг, по Ста Цар-
ствам. А можем повернуть на запад. Между этим краем и Асанианом лежит
широкое пространство, которое населяют процветающие и богатые племена.
- Я предложил бы запад. - Эти слова были произнесены с японским
акцентом. - Затем - на юг, со всей мощью севера.
Еще один человек из Янона сидел по другую сторону костра.
- А почему бы не отправиться на юг прямо сейчас? Мы уже почтив Ашане
или так близко от него, что расстояние теперь не имеет значения. Со всех
точек зрения отсюда легче наносить удары, да и дальше идти будет проще:
жирные богатые южане совершенно обленились без войны.
- Не так уж и обленились, - сказал кто-то в одежде капитана наемников с
