лет. Итого 480 лет! Столько времени прошло со времени перехода Иордана
евреями, в числе которых был Финеес, сопровождавший отца своего Елеазара, до
смерти Самсона.
Заключение: жрец Финеес имел по меньшей мере пятьсот лет от роду, когда
он обратился к богу с молитвой за израильтян против "сынов вениаминовых",
прося бога отомстить за наложницу левита, изнасилованную 700 раз в течение
одной ночи бешеными самцами города Гивы!
Но почему библейский текст забывает упомянуть точный возраст великого
жреца Финееса? Немного точности здесь было бы не без пользы. Ведь скептики
могут сказать, что "священный голубь", поссорившись с арифметикой, забыл
также и хронологию, официальную и священную хронологию! Шутка ли сказать?!
Одиннадцать колен Израиля, разгромив колено вениаминово, вскоре
раскаялись в своих разрушительных действиях. Евреи стонали, говоря: "горе
нам! Зачем исчезло одно из наших колен?"
Затем вспомнили о шестистах сынах вениаминовых, которые прозябали,
скрывшись на скале Риммон. Почему не стать им семенем, из которого снова
разрастется древо Вениамина? Да, но... с самого начала враждебных действий в
Массифе евреями сгоряча была дана клятва никогда не выдавать дочерей Израиля
замуж за человека из колена Вениамина (Книга судий глава 21, стих 1). Стали
искать выход из затруднительного положения. И вот один неглупый человек
подсказал: надобно порасспросить, поискать, и, вероятно, найдутся семьи,
которые не находились в Массифе в момент клятвы.
Началось расследование. Оно обнаружило, что евреи, жители города Иавис,
не участвовали в митинге, вынесшем резолюцию об истреблении "сынов
вениаминовых". Тогда началось истребление добрых евреев, живших в Иависе, и
люди, посланные туда с этой благочестивой миссией, успокоились только тогда,
когда из всего населения города осталось четыреста девственниц, которых и
послали на Риммонскую скалу.
Но жители этой скалы заметили, что полученного количества женщин мало,
что двести "сынов вениаминовых" обойдены в дележе. Дело опять становилось
затруднительным. Тогда старики вспомнили о великом празднестве в честь бога,
которое должно было состояться в городе Си-ломе, и вынесли следующее мудрое
решение: "сынам вениаминовым", не получившим жен, разрешить похитить женщин
во время религиозных церемоний и народных празднеств в Силоме. Они и
похитили для своего удовольствия двести силомских танцовщиц. Папы и мамы не
имели права протестовать, и, исключая их, все были довольны. Потомки
Вениамина сейчас же после этого восстановили и отстроили свои сожжённые
города.
Этот способ восстановления целого племени показался довольно странным
всем критикам. Но так как критики нечестивцы, то чего стоят их замечания?
"Ковчег завета" находился в Силоме во время празднества, значит, сам бог
здесь присутствовал. И если он не стал извергать огня и пламени, которое
пожрало бы преступников, то нужно ли ещё какое-нибудь доказательство его
благосклонного отношения к похитителям молодых прелестниц?
Умолкните, критики! Преклонитесь перед неисповедимыми путями
божественного "провидения"!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.
ТРОГАТЕЛЬНАЯ ИДИЛЛИЯ СВЯТОЙ ПРАМАТЕРИ ИИСУСА ХРИСТА РУФИ.
Мы подошли к той библейской истории, которая вызывает слезы восторга. Это
история Руфи и Ноемини. С умилением в душе мы приступаем к пересказу этой
истории. Ноеминь, овдовев, потеряла двух своих сыновей, женатых на
моавитянках. Одна её невестка сдалась на уговоры свекрови и "возвратилась к
народу своему", а другая-Руфь-объявила: "куда ты пойдешь, туда и я пойду, и
где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой
бог-моим богом" (Руфь, глава 1. стихи 15, 16).
Ноеминь и Руфь были до того бедны, что считали счастливым день, в который
им удавалось подобрать на чьем-либо сжатом поле немного неубранных ячменных
колосьев. Случилось так (вот оно "благостное провидение"!), что Руфь стала
собирать колосья на поле некоего Вооза, которого Библия величает человеком
"весьма знатным" (Руфь, глава 2, стих 1). Он не только не стал гнать Руфь,
как ему разрешал закон, но даже сказал ей: "вот, я приказал слугам моим не
трогать тебя; когда захочешь пить, иди к сосудам и пей, откуда черпают слуги
мои. Она пала на лице свое, и поклонилась до земли, и сказала ему: ...да
буду я в милости пред очами твоими, господин мой! Ты утешил меня и говорил
по сердцу рабы твоей, между тем как я не стою ни одной из рабынь твоих"
(Руфь, глава 2, стихи 9, 10. 13).
Богатый Вооз до того "раздобрел", что даже пригласил Руфь пообедать с его
слугами: "ешь хлеб, и обмакивай кусок твой в уксус... она ела, наелась, и
ещё осталось" (стих 14).
Утрите слезы умиления! Дальше ещё более трогательные образцы религиозной
"доброты".
Узнав, на каком поле невестка её собирала колосья и обедала, Ноеминь
всплеснула руками: "человек этот близок к нам; он из наших родственников"
(стих 20). И вот в голове свекрови созрел благочестивый план - пристроить
невестку за этого богатого "родственника". И сказала ей Ноеминь: "Вооз, со
служанками которого ты была, родственник наш; вот, он в эту ночь веет на
гумне ячмень; умойся, помажься, надень на себя (нарядные) одежды твои, и
пойди на гумно, но не показывайся ему, доколе не кончит есть и пить; когда
же он ляжет спать, узнай место, где он ляжет; тогда придешь и откроешь у ног
его и ляжешь; он скажет тебе, что тебе делать.
(Руфь) сказала ей: сделаю все, что ты сказала мне. И пошла на гумно и
сделала все так, как приказывала ей свекровь её. Вооз наелся и напился, и
развеселил сердце свое, и пошел и лег спать подле скирда. И она пришла
тихонько, открыла у ног его, и легла. В полночь он содрогнулся, приподнялся,
и вот, у ног его лежит женщина. И сказал (ей Вооз): кто ты? Она сказала: я
Руфь, раба твоя; простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник. (Вооз)
сказал: благословенна ты от господа (бога), дочь моя! это последнее твое
доброе дело сделала ты ещё лучше прежнего, что ты не пошла искать молодых
людей, ни бедных, ни богатых; итак, дочь моя, не бойся, я сделаю тебе все,
что ты сказала" (Руфь, глава 3, стихи 2-11).
Вооз, однако, точно соблюдая библейские правила принятия к себе новых жен
из овдовевших родственниц, сослался на то, что есть ещё один мужчина, более
близкий родственник Ноемини и Руфи. Но тот почему-то отказался от прелестной
моавитянки. Тогда Вооз созвал народ и объявил, что он берет к себе Руфь.
"И вошел он к ней, и господь дал ей беременность, и она родила сына. И
говорили женщины Ноемини: благословен господь, что он не оставил тебя ныне
без наследника! И да будет славно имя его в израиле! Он будет тебе отрадою и
питателем в старости твоей; ибо его родила сноха твоя... И нарекли ему имя:
Овид. Он отец Иессея, отца Давидова" (Руфь, глава 4, стихи 13-17).
Такова религиозно-назидательная история Руфи, примерной невестки
библейской, и Ноемини, красы всех свекровей. Надо попутно воздать дань
восхищения великодушию Вооза, который тотчас же, как только Руфь
приглянулась ему, позволил ей есть с его жнецами, обмакивая "кусок в уксус",
чтобы он не застрял у нее поперек горла.
Критики находят, однако, странным, что богач Вооз, вместо того чтобы
ночевать у себя, растянулся на гумне, как делают простые рабочие после
жатвы. Но ещё более странным кажется им, что Руфь тайком легла рядом с
Воозом, как рассказывает автор этой "священной истории". Они видят признаки
довольно странного вкуса в том, что библейскому автору кажется естественным
и что он заставляет молодую женщину проделывать непристойности без
естественного стыда. Если этот Вооз, говорят они, должен был, являясь
родственником, жениться на Руфи, то долгом Ноемини, заменявшей ей мать, было
честным образом сватать её. Она не должна была внушать своей невестке
поступков, недостойных порядочной женщины. Кроме того, Ноеминь должна была
знать сама, что есть родственник ближе Вооза и ей надлежало обратиться
именно к нему.
Теперь ещё: известно, что христианская церковь производит Иисуса Христа
от Давида, следовательно, от Вооза и Руфи. Таким образом, проституция и
кровосмесительство ещё один раз встречаются в роду того, кого бог избрал
якобы для своего земного воплощения. Вооз происходит по прямой линии от
Фареса, родившегося от кровосмесительства Фамари. которая притворилась
блудницей, чтобы соблазнить своего тестя Иуду. Кроме того, сам Вооз - сын
Салмона и Раав, блудницы иерихонской. Что касается Руфи, то она родом
моавитянка и, следовательно, принадлежит к племени, происшедшему от
кровосмесительства Лота с его старшей дочерью. Вот почтенные предки Иисуса
Христа! Вот "чистая" кровь бога, ставшего человеком.
Однако самое любопытное здесь для исследователя то, что, диктуя Книгу
Руфь, "голубь" вновь совершенно не заметил, как его грубый обман
проглядывает из всех углов.
Между Салмоном, супругом Раав, и Иессеем, отцом Давида, имеются только
Вооз и Овид. Но Раав и Салмон- современники Иисуса Навина; Раав вышла замуж
за Салмона после взятия Иерихона. С другой стороны, Овид жил во времена
великого жреца Илия, а преемник Илия Самуил был современником Иессея;
правление судей оканчивается Самуилом, который благословил первого
иудейского царя - Саула, затем низложил его и "помазал на царство" Давида.
Хронология Книги Руфь категорически противоречит Книге Иисуса Навина и
Книге судей, ибо физически невозможно, чтобы имел место описанный в этих
книгах длинный ряд разнообразных бедствий еврейского народа, его
победоносных войн и его продолжительных и многочисленных состояний рабства и
мирной независимости, период, тянувшийся до смерти Самсона, то есть 480 лет,
и чтобы Салмон и Вооз, жившие в начале этого периода, были также
современниками и его конца.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.
СВЯТОЙ ПРОРОК САМУИЛ.
Жил в некие библейские времена один человек, по имени Елкана, имевший
двух наизаконнейших жен-Анну и Феннану. Из них первая не имела детей. Каждый
день между ней и её почтенным супругом происходили скандальнейшие сцены,
потому что плодовитая Феннана, которая была противна, как грех, и кисла, как
уксус, насмехалась над её бесплодием. Чтобы положить конец этому, Анна
решила совершить религиозное паломничество. Но куда идти? Библия говорит,
что "ковчег завета" находился тогда в Силоме, под охраной верховного жреца
Илия, двух его сыновей и Финееса. (Этого уж не надо смешивать с Финеесом,
сыном Елеазара.) Елкана и отправился со своим семейством в Силом.
Приехав в Силом, "ходила она в дом господень... плакала... и не ела. И
сказал ей Елкана, муж её: Анна!.. что ты плачешь и почему не ешь, и отчего
скорбит сердце твое? не лучше ли я для тебя десяти сыновей? И встала Анна
после того, как они ели и пили в Силоме, (и стала пред господом). Илий же
священник сидел тогда на седалище у входа в храм господень. И была она в
скорби души, и молилась господу, и горько плакала, и дала обет, говоря:
господи (всемогущий боже) Саваоф! если ты призришь на скорбь рабы твоей и
вспомнишь обо мне, и не забудешь рабы твоей и дашь рабе твоей дитя мужеского
пола, то я отдам его господу (в дар) на все дни жизни его (и вина и сикера
не будет он пить) и бритва не коснется головы его.
Между тем, как она долго молилась пред господом, Илий смотрел на уста её;
и как Анна говорила в сердце своем, а уста её только двигались, и не было
слышно голоса её, то Илий счел её пьяною. И сказал ей Илий: доколе ты будешь
пьяною? вытрезвись от вина твоего (и иди от лица господня)" (первая книга
