что должен я представить как выкуп мой. Впредь я буду твоим соседом, верным
союзником, преданным подданным. Я вижу в тебе лишь благодетеля и господина.
Я буду преклоняться и любить в тебе образ твоего карающего и милующего бога.
Саул. Великий государь, ещё более возвеличенный горем! Я выполнил только
долг свой, спасая твои дни: цари должны уважать себе подобных. Мстящий после
победы недостоин быть победителем. Я не назначаю выкупа за твою особу, ибо
она выше всякой цены. Будь свободен! Дань, которую народ твой будет платить
Израилю, будет знаком дружбы, а не знаком порабощения. Так должны мириться
цари.
Агаг. О добродетель! О великое мужество! Как могущественно влияние твое
на мое сердце! Я буду жить и умру подданным великого Саула. Все мое царство
принадлежит ему. (Появляется Самуил, окруженный священниками.)
Саул. Самуил, какие вести ты приносишь? Приходишь ли ты от имени бога, от
имени народа или от своего имени?
Самуил. От имени бога!
Саул. Какова воля его?
Самуил. Он приказывает мне известить тебя, что раскаялся, возведя тебя на
царство.
Саул. Бог? Раскаялся? Каяться могут только те, кто может совершать
ошибки. Бог же не может совершать ошибок!
Самуил. Но он может раскаяться в возведении на трон человека, который
совершает ошибки.
Саул. Да, но какой человек не делает ошибок? Скажи, в чем я виновен?
Самуил. В том, что простил одного царя.
Агаг. Как? Прекраснейшая из добродетелей рассматривается вами как
преступление?
Самуил (Агагу). Умолкни, не богохульствуй! (К Саулу.) Саул, бывший царь
иудейский, не приказал ли тебе господь устами моими истребить всех
амаликитян, не щадя ни женщин, ни девушек, ни грудных младенцев?
Агаг. Твой бог повелел тебе это? Ты ошибаешься! Ты хочешь сказать: твой
дьявол!
Самуил (к жрецам). Приготовьтесь повиноваться мне. А ты, Саул,
повиновался ли богу?
Саул. Я не считал такое приказание твердым: я думал, что милосердие есть
первое качество высшего существа, что сердце, исполненное жалости, не может
быть ему неприятно.
Самуил. Ты ошибся, неверный человек: бог порицает тебя! Твой скипетр
перейдет в другие руки.
Ваза (к Саулу). Какая дерзость! Государь, позволь мне наказать этого
бесчеловечного жреца!
Саул. Остерегайся сделать это. Разве ты не видишь, что за ним весь народ
и что мы будем уничтожены, если я стану сопротивляться, ибо действительно я
обещал...
Ваза. Неужели ты обещал столь ужасную вещь?
Саул. Неважно! Евреи ещё более ужасны. Они примут сторону Самуила против
меня.
Ваза (в сторону). О несчастный государь!
Саул. Ну, и что же, господа жрецы? Что должен я сделать?
Самуил. Я покажу тебе, как надо повиноваться господу. (Обращаясь к
жрецам.) О священные жрецы, сыны Левия! Покажите здесь ваше усердие: пусть
принесут стол и да разложат на столе этого царя, крайняя плоть которого есть
преступление против господа. (Жрецы хватают Агага, связывают его и кладут на
стол.)
Агаг. Что хотите вы от меня, безжалостные чудовища?
Саул. Священный Самуил, именем господа!..
Самуил. Не взывай к нему! Ты недостоин. Оставайся здесь, бог приказывает
тебе. Будь свидетелем этого жертвоприношения, которое, быть может, искупит
вину твою.
Агаг (Самуилу). Итак, ты предаешь меня смерти? О смерть, как ты горька!..
Самуил. Да, ты жирен. И жертва будет тем приятнее господу.
Агаг. Увы, Саул! Как я жалею, что ты подчинен подобным чудовищам.
Самуил (Агагу). Послушай, язычник! Хочешь ли ты стать евреем? Хочешь ли
ты обрезаться?
Агаг. А если я окажусь достаточно слабым, чтобы принять твою веру,
пощадишь ли ты мою жизнь?
Самуил. Нет! Ты будешь иметь удовольствие умереть евреем, и этого с тебя
довольно.
Агаг. Бейте, палачи!
Самуил. Подайте мне этот топор, во имя господне: и покуда я буду резать
руку, рубите вы ногу и так дальше, кусок за куском. (Жрецы рубят вместе с
Самуилом во имя божие).
Агаг. О смерть! О муки! О мучители!
Саул. Зачем мне быть свидетелем подобных злодеяний?
Ваза. Бог накажет тебя за то, что ты стерпел.
Самуил (к жрецам). Унесите это тело и этот стол, пусть сожгут останки
этого неверного, и пусть над телом его тешатся наши слуги! (К Саулу). А ты,
государь, знай всегда, что повиновение превыше жертвоприношения.
Саул (падая в кресло). Я умираю! Я не переживу такого ужаса и такого
стыда!"
Было бы напрасно думать, что в этом литературном изложении есть
какое-нибудь преувеличение. Глава 15 Первой книги царств с беспримерной
жестокостью описывает убийство Агага жрецом, который сам руководит
мучительной казнью. Кроме того; Самуил объявил Саулу, что с этого момента он
низложен, что бог отверг его. "И обратился Самуил, чтобы уйти. Но (Саул)
ухватился за край одежды его и разодрал её. Тогда сказал Самуил: ныне отторг
господь царство израильское от тебя, и отдал его ближнему твоему, лучшему
тебя" (первая книга царств глава 15, стихи 27-28).
Затем, не теряя времени, Самуил отправился в Вифлеем. Там он вызвал к
себе некоего Иессея, потомка Вооза и Руфи, и все его семейство. После
всеобщего очищения, сопровождавшегося жертвоприношением, Самуил сказал
Иессею: "Все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть ещё меньший; он пасет
овец. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его, ибо мы не сядем обедать,
доколе не придет он сюда. И послал Иессей и привели его. Он был белокур, с
красивыми глазами и приятным лицем. И сказал господь: встань, помажь его,
ибо это он. И взял Самуил рог с елеем, и помазал его среди братьев его, и
почивал дух господень на Давиде с того дня и после; Самуил же встал и отошел
в Раму. А от Саула отступил дух господень, и возмущал его злой дух от
господа" (первая книга царств глава 16, стихи 11-14).
Критики отмечают как нечто удивительное, что бог стал разговаривать с
Самуилом на дому у отца Давида, в присутствии посторонних, причем неизвестно
в точности, было ли "видение" или не было. Богословы склоняются к тому
мнению, что бог разговаривал со своим пророком внутренним голосом. Но как же
тогда присутствующие могли догадаться, что Самуил выполнял особое
божественное поручение?
Вольтер замечает: "Саул царствовал, потому что Самуил лил масло на его
голову. Следовательно, когда он начал делать то же самое с Давидом, его
отец, мать, братья и все присутствовавшие не могли не заметить, что тут
фабрикуют нового царя и что тем самым все семейство рискует навлечь на себя
месть Саула. Здесь что-то не так!"
В итальянском народном театре не было более комической сцены, чем
благочестивое появление в крестьянском доме священника с бутылкой масла в
кармане, пришедшего помазать белокурого мальчика с целью произвести
переворот в государстве. И это государство, и этот мальчик не заслуживают
лучшего места для постановки примитивной комедии.
"И сказали слуги Сауловы ему: вот, злой дух от бога возмущает тебя; пусть
господин наш прикажет слугам своим, которые пред тобою" поискать человека,
искусного в игре на гуслях, и когда придет на тебя злой дух от бога, то он,
играя рукою своею, будет успокаивать тебя. И отвечал Саул слугам своим:
найдите мне человека, хорошо играющего, и представьте его ко мне. Тогда один
из слуг его сказал: вот, я видел у Иессея вифлеемлянина сына, умеющего
играть, человека храброго и воинственного, и разумного в речах, и видного
собою, и господь с ним. И послал Саул вестников к Иессею и сказал: пошли ко
мне Давида, сына твоего, который при стаде. И взял Иессей осла с хлебом и
мех с вином и одного козленка, и послал с Давидом, сыном своим, к Саулу.
И пришел Давид к Саулу и служил пред ним, и очень понравился ему, и
сделался его оруженосцем. И послал Саул сказать Иессею: пусть Давид служит
при мне, ибо он снискал благоволение в глазах моих.
И когда дух от бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл,-и
отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него" (первая
книга царств глава 16, стихи 15-23).
Что за ерунда? Давид, которого автор представляет простым пастушком,
является в то же время талантливым и известным в стране музыкантом. Нам
представляют Давида совсем молодым, едва ли не отроком: как же можно тогда
называть его "человеком храбрым и воинственным"? Затем: слуга Саула, который
так хорошо осведомлен о Давиде, не знает разве, что юноша был помазан
Самуилом и что, следовательно, он является опасным в своей роли придворного
музыканта? А эти подарки Иессея главе государства-разве они не кажутся
смешными: мешок хлеба, мех вина и козленок? Что сказать, наконец, о боге,
который насылает на Саула один за другим нервные припадки и излечивает его
музыкой его же соперника? Все это бессмысленно и глупо!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.
СВЯЩЕННОЕ СКАЗАНИЕ О СЛАВНОЙ ПОБЕДЕ ДАВИДА
НАД НЕЧЕСТИВЫМ ГОЛИАФОМ.
Глава 17 Первой книги царств подробно описывает единоборство Давида с
Голиафом: "Филистимляне собрали войска свои для войны и собрались в Сокхофе.
что в Иудее, и расположились станом между Сокхофом и Азеком в Ефес-Даммиме.
А Саул и израильтяне собрались и расположились станом в долине дуба и
приготовились к войне против филистимлян.
И стали филистимляне на горе с одной стороны, и израильтяне на горе с
другой стороны, а между ними была долина. И выступил из стана филистимского
единоборец, по имени Голиаф, из Гефа; ростом он-шести локтей и пяди. Медный
шлем на голове его; и одет он был в чешуйчатую броню, и вес брони его-пять
тысяч сиклей меди; медные наколенники на ногах его, и медный щит за плечами
его; и древко копья его, как навой у ткачей; а самое копье его в шестьсот
сиклей железа. И пред ним шел оруженосец. И стал он и кричал к полкам
израильским, говоря им: зачем вышли вы воевать? Не филистимлянин ли я, а вы
рабы Сауловы? Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне; если он может
сразиться со мною и убьет меня, то мы будем вашими рабами; если же я одолею
его и убью его, то вы будете нашими рабами, и будете служить нам. И сказал
филистимлянин: сегодня я посрамлю полки израильские; дайте мне человека, и
мы сразимся вдвоем.
И услышали Саул и все израильтяне эти слова филистимлянина, и очень
испугались и ужаснулись" (1 Царств, глава П. Стихи 1-11).
Внесем некоторую ясность в описание Голиафа. Его чешуйчатая броня весила,
как сказано, 5000 сиклей меди - более 80 килограммов, и копье около 600
сиклей железа- около 10 килограммов. Всего, следовательно, он нес на себе
почти 90 килограммов, и это ещё не все его вооружение.
Этот гигант, имевший, кроме того, более трех метров роста, не должен нам
казаться необыкновенным после того, как мы встречались уже с исполинами в
книге Бытие. Правда, в наши дни больше не бывает людей такого сложения;
устройство человеческого тела таково, что чрезмерный рост не мог бы не
отразиться самым пагубным образом на всех функциях организма и просто сделал
бы гиганта слабым и почти неспособным защищаться, Вольтер иронически
говорит, что Голиафа надо рассматривать как чудовище, специально выведенное
богом для того, чтобы послужить возвеличению неприметного Давида.
"Три старших сына Иессеевы пошли с Саулом на войну... Давид же был
меньший. Трое старших пошли с Саулом, а Давид возвратился от Саула, чтобы
пасти овец отца своего в Вифлееме" (первая книга царств глава 17, стихи
13-15). Довольно странно, что этот Давид, которого царь сделал своим
оруженосцем, в самый разгар войны бросает свои обязанности для того, чтобы
отправиться пасти каких-то овец.
"И выступал филистимлянин тот утром и вечером и выставлял себя сорок
дней. И сказал Иессей Давиду, сыну своему: возьми для братьев своих ефу
