му: "СВЯЗИ ИЗМЕНЕНИЕМ ОБСТАНОВКИ НЕ СОЧТЕТЕ ЛИ НУЖНЫМ ВЕРНУТЬСЯ В МОСК-
ВУ" (там же, с. 32-33).
Пересыпкин едет по железным дорогам, которые не только полностью вое-
низированы, но и несколько дней назад получили приказ перейти на режим
военного времени и быть в готовности работать в боевой обстановке (В. А.
Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 184). Пересыпкин едет в районы, где
войска гигантскими массами тайно сосредоточиваются к границам, имея при-
каз, взять с собой "только необходимое для жизни и боя" (там же). Пере-
сыпкин едет на территорию военного округа, где уже существует фронт, где
штаб уже разослал совершенно секретные данные тысячам исполнителей, дан-
ные, которые до начала войны рассылать запрещено. Пересыпкин едет в ра-
йон, где тайно создается правительственный командный пункт. Пересыпкин
едет по личному приказу Сталина и знает, что эта "поездка связана с над-
вигавшимися военными событиями".
Но Гитлер напал, и вот Пересыпкин, бросив свой секретный вагон, на
попавшейся под руку грузовой машине мчится в Москву.
Выходит, что если бы Гитлер не напал, то Нарком связи товарищ Пере-
сыпкин прибыл бы на тайный командный пункт в районе Вильнюса и действо-
вал бы в соответствии с "надвигавшимися военными событиями", т. е. коор-
динировал системы военной, правительственной и государственной связи в
войне. Но оттого что Гитлер напал, поездку на войну пришлось срочно от-
менить.
Сталин посылает Пересыпкина на войну, но нападение Гитлера - это пол-
ная неожиданность и для Сталина, и для Пересыпкина. Нападение Гитлера -
это "изменение ситуации" настолько серьезное, что заставляет отменить
многие важнейшие мероприятия советского правительства и заставляет имп-
ровизировать, вплоть до возвращения Наркома в Москву на первой попавшей-
ся грузовой машине.
ЧЛЕНЫ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА УЖЕ ВЫЕХАЛИ НА ВОЙНУ ПРОТИВ ГЕРМАНИИ,
НА ВОИНУ, В КОТОРОЙ ГЕРМАНСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ НЕ ПРЕДВИДЕЛОСЬ.
В ту же ночь по той же железной дороге Москва - Минск намечалось пе-
ремещение в западные районы страны руководящих лидеров Народного комис-
сариата обороны, НКВД, Наркомата государственного контроля и других важ-
нейших правительственных учреждений Советского Союза. Цель поездки -
война. К тайной поездке к западным границам готовились Народный комисар
внутренних дел, кандидат в члены Политбюро, генеральный комиссар госу-
дарственной безопасности Л. П. Берия; член ЦК Нарком государственного
контроля, армейский комиссар 1-го ранга Л. 3. Мехлис; кандидат ЦК, нар-
ком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и другие лидеры ста-
линской империи. Не исключено, что к тайной поездке на запад готовился и
сам товарищ Сталин.
Для каждого лидера была создана смешанная группа из высших представи-
телей руководства, наиболее важных в войне наркоматов. Утром 21 июня
1941 года создание оперативных групп было завершено. Каждая группа ждала
только своего лидера, который находился в Кремле на последнем заседании
Политбюро, чтобы тайно сопровождать его на войну. Все члены оперативных
групп утром 21 июня знают, что они едут на войну. Правда, они знают мес-
то назначения - Минск (что тоже правильно), но не Вильнюс, до которого
от Минска рукой подать.
Все члены групп знают, что Советский Союз уже вступил в войну против
Германии, хотя об этом еще официально не объявлено и хотя боевые дейс-
твия еще не начались. Для того группы и направляются тайно на запад,
чтобы эти действия начать!
Но удивительная вещь: никто, включая и лидеров групп, которые заседа-
ют в Кремле, не подозревает о готовящемся германском вторжении. Более
того, когда такие сведения вечером начинают поступать каскадом, высшие
советские руководители отказываются в них верить. Из Кремля, из Наркома-
та обороны, из Генерального штаба сыплются на границу директивы и гроз-
ные телефонные окрики: на провокации не поддаваться!
Вот тут возникает вопрос: если советские руководители не верят в воз-
можность германского вторжения, на какую же войну они собрались? Ответ
один: на войну, которая должна начаться БЕЗ ГЕРМАНСКОГО ВТОРЖЕНИЯ.
Группы сопровождения лидеров проводят томительные часы в ожидании, и
наконец в 6 утра 22 июня им сообщают, что поездка к западным границам
отменяется, т. к. Гитлер сам начал войну.
Если советские лидеры собирались ехать на тайные командные пункты у
западных границ, чтобы сдержать германское вторжение, то, получив сигнал
о таком вторжении, они должны были поспешить на запад, но они отменяют
свои поездки на войну. Они готовы были появиться у границ и руководить
войной, но такой, которая начинается не по германским сценариям, а по
советским. Гитлер их этого удовольствия лишил.
Вот стандартное свидетельство.
Я его выбрал из других только оттого, что оно самое свежее. Свидетель
Д. И. Ортенберг на 21 июня 1941 года занимал пост заведующего организа-
ционно-инструкторским отделом Народного комиссариата государственного
контроля. Он сам описывает свою должность: "по военным понятиям - вроде
начальника штаба".
Генерал-майор Д. И. Ортенберг, вам слово:
"Иногда меня спрашивают:
- Ты когда на войну ушел?
- Двадцать первого июня.
- ?!
Да, это было так.
...Утром меня вызвали в Наркомат обороны и сказали, что группа работ-
ников Наркомата во главе с маршалом С. К. Тимошенко выезжает в Минск.
Предупредили, что я поеду с ней. Предложили отправиться домой, перео-
деться в военную форму и явиться в наркомат. ...В приемной наркома обо-
роны полным-полно военного народа. С папками, с картами, заметно возбуж-
денные. Говорят шепотом. Тимошенко уехал в Кремль... 22 июня около пяти
часов утра Нарком вернулся из Кремля. Позвал меня:
- Немцы начали войну. Наша поездка в Минск отменяется" (Д. И. Ортен-
берг. Июнь-декабрь сорок первого. С. 5-6).
Неизвестно откуда пришла легенда о том что 22 июня 1941 года Гитлер
начал войну на востоке, чуть ли не насильно втянув Советский Союз в вой-
ну. А если мы послушаем тех, кто находился действительно рядом с самыми
главными советскими лидерами в те дни, часы и минуты, то все выглядит
совсем по-другому: 22 июня 1941 года Гитлер сорвал сталинский план вой-
ны, Гитлер перенес войну на территорию, где она родилась 19 августа 1939
года. Гитлер не позволил советским лидерам вести войну так, как они на-
мечали, заставив их импровизировать и делать то, к чему они не готови-
лись: защищать свою собственную территорию. Гитлер, конечно, не мог ос-
тановить натиск мирового коммунизма, но осадил, задержал, ослабил его.
Все это не я придумал.
Так говорят сами советские генералы.
ГЛАВА 32 БЫЛ ЛИ У СТАЛИНА ПЛАН ВОЙНЫ
Поскольку Сталин не разъяснял и не излагал своих точек зрения и пла-
нов, многие думали, что он их вообще не имел, - типичная ошибка болтли-
вых интеллигентов.
Роберт Конквест
"Стратегическая оборона являлась вынужденным видом боевых действий,
она заранее не планировалась", - так говорят советские военные учебники
(В. А. Анфилов. Бессмертный подвиг. С. 517). Но и без учебников мы зна-
ем, что оборонительные действия Красной Армии летом 1941 года были чис-
той импровизацией. Красная Армия перед войной к обороне не готовилась,
учений на оборонительные темы не проводила. В советских уставах об обо-
роне в стратегическом масштабе нет ни слова. Красная Армия не только не
имела оборонительных планов, но даже чисто в теоретическом плане пробле-
мы ведения оборонительных операций не разрабатывались. Более того, к
обороне советский народ и его армия были не готовы даже морально. Народ
и армия готовились к выполнению оборонительных задач наступательными ме-
тодами: "Именно интересы обороны потребуют от СССР вести широкие насту-
пательные операции на территории врагов, и это ни в коей мере не проти-
воречит характеру оборонительной войны" ("Правда", 19 августа 1939 го-
да).
С первых часов германского вторжения Красная Армия пыталась перехо-
дить в наступление. В современных учебниках эти действия называются
контрударами и контрнаступлениями. Но и это импровизация. Ни на одних
предвоенных учениях проблема контрудара не отрабатывалась, более того,
она не рассматривалась даже теоретически: "Вопрос о контрнаступлении...
перед Великой Отечественной войной не ставился" (История Великой Оте-
чественной войны Советского Союза. 1941-а 1945. Т. 1, с. 441).
Итак, перед войной советские штабы не разрабатывали планов обороны и
не разрабатывали планов контрнаступлений. Может быть, они вообще ничего
не делали? Нет, они усиленно работали. Они разрабатывали планы войны.
Маршал Советского Союза А. М. Василевский. свидетельствует, что в пос-
ледний год перед войной офицеры и генералы Генерального штаба, штабов
военных округов и флотов работали по 15-17 часов в сутки без выходных
дней и отпусков. Об этом же говорят маршалы Баграмян, Соколовский, гене-
ралы армии Штеменко, Курасов, Маландин и многие другие. Есть сообщения,
что генерал Анисов работал по 20 часов в сутки, то же самое говорят и о
генерале Смородинове.
В феврале 1941 года начальником Генерального штаба стал генерал армии
Г. К. Жуков. С этого момента Генштаб по существу перешел на режим воен-
ного времени. Жуков сам работал напряженно и никому не позволял расслаб-
ляться. Ранее, летом 1939 года, Жуков, тогда еще в ранге комкора, поя-
вился на Халхин-Голе. Он лично ознакомился с обстановкой, быстро соста-
вил планы и начал интенсивно их осуществлять. Малейшее небрежение в ра-
боте для любого подчиненного означало немедленную смерть. За несколько
дней Жуков отправил под трибунал семнадцать офицеров с требованием
смертной казни. Трибунал во всех случаях такие приговоры выносил. Из
семнадцати, получивших высшие приговоры, один был спасен вмешательством
вышестоящего командования, остальные расстреляны. В феврале 1941 года
Жуков поднялся на огромную высоту, его власть увеличилась во много раз,
и уже не было никого, кто мог бы спасти несчастного от его гнева. Вете-
раны Генерального штаба вспоминают правление Жукова как самый страшный
период в истории, страшнее, чем Великая чистка. В то время Генеральный
штаб и все остальные штабы работали с нечеловеческим напряжением.
Как же могло случиться, что Красная Армия вступила в войну без пла-
нов? Непонятно и другое. Если Красная Армия вступила в войну без планов,
то Сталин, узнав об этом, должен был расстрелять Жукова и всех, кто при-
нимал участие в разработке планов. Этого не случилось. Наоборот, участ-
ники разработки советских планов: Василевский, Соколовский, Ватутин, Ма-
ландин, Баграмян, Штеменко, Курасов, начав войну в званиях генерал-майо-
ра или даже полковника, завершили ее в маршальских званиях или минимум с
четырьмя генеральскими звездами. Все они проявили себя в войне поистине
блистательными стратегами. Все они добросовестные и даже педантичные
штабисты, которые не мыслят жизни без плана. Как же получилось, что
Красная Армия в первые месяцы войны была вынуждена импровизировать? И
почему Сталин не только не расстрелял Жукова и его планировщиков, но ни
разу даже и не упрекнул их?
На прямой вопрос, были ли планы войны у советского командования, Жу-
ков отвечает категорически: да, были. Тогда возникает вопрос: если планы
были, почему Красная Армия действовала стихийной массой без всяких пла-
нов? На этот вопрос Жуков ответа не дал. А ответ тут сам собой напраши-
вается. Если советские штабы работали очень интенсивно, разрабатывая
планы войны, но это были не оборонительные и не контрнаступательные пла-
ны, то - какие тогда? Ответ: чисто наступательные.
Сталин не расстрелял Жукова и других планировщиков войны по очень
простой причине: им никогда не ставилась задача разрабатывать планы на
случай оборонительной войны. В чем же их обвинять? Жукову, Василевскому,
