Но не будем мелочными. Не будем спорить, кто прав: если принять одну
точку зрения или другую - разницы нет, в любом случае мы говорим о
чудовищных количествах, о количествах астрономических, которые невозможно
представить. Никто никогда столько не терял. Укажите мне другую страну,
которая потеряла хотя бы десять миллионов карт в три дня. Так вот - я другой
такой страны не знаю. Кто знает, укажите
И если Красная Армия теряла карты в таких количествах, если сами
начальники Военно-топографической службы между собой расходятся в оценке
потерь, если разница в оценках - сто миллионов, а то и больше, то давайте же
согласимся: наготовили много. Столько наготовили, сколько никто никогда не
готовил. Давайте же согласимся, что кое-что и у нас к войне готовили.
Итак, проблема описана с разных точек: германскими военными
экспертами-топографами во время войны, бывшими германскими солдатами через
много десятилетий после войны, советским генералом, который непосредственно
сам руководил топографической службой во время войны, и другим генералом
через полвека после случившегося. Результат один: нигде в мире не было
ничего подобного ни по организации, ни по объему, ни по размаху, ни по
качеству. Советский Союз имел лучшую в мире топографическую службу, которая
наготовила просто невероятное количество карт для грядущей войны. Генерал
Кудрявцев и все подчиненные ему топографы готовились к войне так, как никто
в мире не готовился, они запасли столько карт, сколько никому даже и не
вообразить.
За это у Сталина не могло быть претензий к генералу Кудрявцеву, и
расстреливать за предвоенную работу его нельзя. Награждать надо.
Но возникает вопрос: зачем же вывезли карты в приграничные районы?
За то, что заготовил столько карт, расстреливать генерала нельзя, но за
то, что вывез их к границам, - расстрелять! Велика ли разница: ничего не
делал перед войной и карт не заготовил, или карты заготовил, но разместил
там, где они сразу все погибли? Результат один: карт нет, и потому
катастрофа наплывает на катастрофу, потому войска гибнут миллионами, потому
город за городом сдаем, потому территорию отдаем миллионами квадратных
километров и население - десятками миллионов.
Отчего же Кудрявцева не расстреляли за столь неразумное размещение карт?
Ужасно люблю наших генералов и некоторых военных историков. Это
удивительные люди. Самые сложные проблемы могут объяснить просто, понятно,
доходчиво: "неоправданно разместили". И все. И снята проблема. И дискуссия
не разгорается.
А я зову своего читателя представить ситуацию, вообразить, как такое
могло случиться. Итак, приходит перед самым германским нападением
генералмайор Кудрявцев к своему непосредственному начальнику генералу армии
Г. К. Жукову:
- Георгий Константинович, я решил все наши запасы карт прямо на
германскую границу двинуть!
- Ух ты! Здорово. А зачем, Марк Карпович?
- Да просто так, Георгий Константинович, ударило в голову.
- И никакой причины не придумал?
- Затрудняюсь, Георгий Константинович, днями думаю, ночами думаю, никак
причину придумать не могу. Просто решил их все туда отправить и там держать.
Без всякой надобности. Без причины. Все двести миллионов. Немец ударит, все
карты разом и попадут к нему в лапы. Правильно?
- Правильно, Марк Карпович.
- Ну так я приказ отдаю, Георгий Константинович?..
- Валяй, Марк Карпович. Вывози все наши запасы карт прямо на самую
границу. В непосредственную близость!
Смешно?
Но не я придумал такую ситуацию. Этот, мною выдуманный, диалог прямо
следует из официальной версии нашего родного Генерального штаба: вот просто
так взяли и просто так неоправданно все карты на границу вывезли. Без
причины.
Большие начальники в Министерстве обороны, в Генеральном штабе, в высоких
научных учреждениях сами пятьдесят лет дурачками прикидываются и нам
предлагают поверить в то, что генерал Кудрявцев был полным идиотом. Глава
самой лучшей военно-топографической службы мира, сам - лучший военный
топограф в мировой истории, наград вешать некуда, на груди не умещаются, и
вдруг с бухты-барахты взял и все результаты многолетних трудов загубил, все
запасы карт прямо к германским границам задвинул. И даже причину забыл
придумать, зачем это нужно.
Хорошо, поверим официальным историкам: Кудрявцев - идиот.
Но они предлагают нам поверить в то, что и Жуков был полным идиотом.
Именно начальник Генштаба Жуков отвечал за все карты. Без его разрешения ни
одной тысячи тонн карт, ни одного эшелона, ни одного вагона с картами на
границу не двинешь. Нужна подпись Жукова. Или, в крайнем случае, - устное
распоряжение. Но Кудрявцев все карты Красной Армии на границу отправил, а
Жукову и дела нет. Жуков понятия не имеет, чем занимаются непосредственно
ему подчиненные генералы. Ладно, поверим и в это.
Кремлевские историки нам предлагают поверить в то, что Жуков был
мягкотелым, слабохарактерным человеком. Все карты на границе погибли, из-за
отсутствия карт армия гибнет и отдает противнику полстраны, а Жуков
Кудрявцева за это не то что не расстрелял, но даже и выговора не объявил, и
даже в своих мемуарах плохим словом не помянул.
Ладно, поверим: Жуков был слабохарактерным.
Официальные историки нам предлагают поверить в то, что и товарищ Сталин
был добрым, ласковым дяденькой. Из-за отсутствия карт в 1941-м гибнет
страна, мировой коммунизм и великое дело Мировой революции, гибнет
сталинский режим, судьба самого Сталина - на волоске, а у Сталина ни к
Кудрявцеву, ни к Жукову претензий нет.
А ведь командиры полков, бригад, дивизий, корпусов, командующие армиями и
фронтами требуют, кричат, настаивают, вопят: товарищ Сталин, дайте карты!
Без карт воевать невозможно!
А товарищ Сталин Кудрявцева не расстреливает и Жукова не трогает. И
товарищ Берия не спешит. А товарищ Сталин на Кудрявцева и на Жукова знай
ордена вешает.
И все это у нас просто объяснено: ошибка, просчет. Не подумали.
Неоправданно разместили...
Интересно, что сам Жуков в своей книге описал массу всякой чепухи, привел
тысячи имен, дат, фактов, которые можно было смело опускать: они никому не
интересны и к делу отношения не имеют, но вот вопрос о топографических
картах, за которые Жуков отвечал лично, он обошел лихим кавалерийским
маневром. В представлениях к награждению полководческими орденами это
формулируют так: смело и решительно обошел очаг сопротивления, не ввязываясь
в затяжные бои.
И ни один официальный историк не осмелился при жизни Жукова задать ему
неудобный вопрос а топографических картах. Но и после смерти Жукова вопрос
не поднят. Сколько благородной ярости доктора и кандидаты обрушили на меня и
мой "Ледокол", а вам бы, товарищи, эту ярость вложить в вопросы к великому
полководцу. Не я, а он десятки миллионов народу перемял-перепортил просто
из-за того, что не было карт, просто из-за того, что топографические склады
"неоправданно расположили в непосредственной близости".
Никто Жукову не досаждал, никто ему вопросов неудобных не задавал. А
Жуков, естественно, на них не отвечал. И потому позор сорок первого года
Жукова как бы не коснулся: он велик, он мудр и могуч. Он Москву отстоял И
Ленинград... На Георгия Константиновича Жукова никто плохого не подумает: он
чист.
Но позор разгрома не смыт. И если этот позор не пал персонально на чью-то
голову, то пасть ему кудато было надо. И он пал на все наши головы. И гуляет
по миру мнение: ах, как глупы эти русские! Ни на что они не способны. И
воевать неспособны. И пусть не обольщаются украинцы, казахи, евреи или
татары, когда иностранец говорит про глупых русских, он всех остальных тоже
в виду имеет, позор пал не только на русские головы, но и на головы всех
народов бывшего Союза.
Все подвиги нашего народа заслонены тысячами позорнейших фактов начала
войны, которым нет объяснения, кроме нашей всеобщей фантастической тупости и
глупости. Над нами смеется мир. Над всеми.
Но не мы все отвечали за расположение топографических складов
(аэродромов, командных пунктов, запасов жидкого топлива, сотен тысяч тонн
боеприпасов и пр., и пр., и пр.). Отвечал за все это Генеральный штаб, и
персонально - его начальник генерал армии Г. К. Жуков.
Потому предлагаю: либо давайте Жукова Георгия Константиновича публично
назовем идиотом, сдернем с постаментов его изваяния и расшибем их в куски,
либо давайте вместе искать причину, ради которой хранилища карт (а также
штабы, узлы связи, горы кожаных сапог, эвакуационные госпитали и все прочее)
оказались в "непосредственной близости", оказались там, где были потеряны
при первом соприкосновении с противником.
Одно из двух: найдем объяснения непонятных действий Жукова (Кудрявцева,
Сталина, Ватутина, Василевского, Берия и пр.) и объявим его злым гением или
не найдем причины его действий и объявим дураком, но в любом случае пора
позор разгрома снимать с головы нашего народа. И если все упирается в
глупость, то пора позор возложить на какую-то глупую голову персонально. Не
можем мы позволить кремлевской пропаганде чей-то персональный просчет (или
преступный замысел) перекладывать на наш народ, на всех нас и наших
потомков.
Если мы не разберемся, кто именно виновен в позоре и ужасе сорок первого
года, то так всем нам и ходить в дураках, и детям нашим, и их внукам.
ГЛАВА 15
А КАКИЕ ТАНКИ БЫЛИ У ГИТЛЕРА?
Дороги труднопроходимы. Большое количество машин вышло из строя в
результате аварий. Штаб танковой группы Гота доложил, что в строю осталось
лишь 50% штатного количества боевых машин... Наши танки Т-I являются обузой
для войск.
Генерал-полковник Ф. Гальдер Военный дневник. Запись 4 июля 1941 г.
На 21 июня 1941 года у Сталина 24000 танков.
Вопрос выпускнику трехмесячных курсов младших лейтенантов: какое
превосходство должен иметь наступающий?
Ответ: трехкратное.
Правильно. Следовательно, для нападения на Сталина Гитлер должен был
иметь 72 000 танков.
Однако противники находились в неравных условиях. Известно, что наши
дороги - противотанковые. Наши дороги имеют подкидывающую силу. Дороги сами
истребляют танки, машины, тягачи, бронетранспортеры противника. Посему
Гитлеру надо было иметь не 72 000 танков, а больше. Где-то за 100 000 тысяч.
Кроме того, территория у нас бесконечная. Для захвата такой территории
надо иметь беспредельное количество танков.
Но у Гитлера не было беспредельного количества танков. У Гитлера не было
даже и 100 000 танков. У него не было ни 72 000, ни 24 000.
На 22 июня 1941 года на Восточном фронте Гитлер имел 3350 танков.
Всего в Вермахте танков было чуть больше, но они были заняты на других
фронтах, потому мы их учитывать не можем.
Любой выпускник трехмесячных курсов может сделать расчет потребностей и
для другой стороны. Не надо быть генерал-полковником, профессором и доктором
наук, чтобы знать, что наступающему требуется втрое больше сил, а
обороняющемуся - втрое меньше. У наступающего Гитлера 3350 танков,
следовательно, обороняющемуся Сталину для равновесия надо было иметь 1127
танков.
У Сталина танков было в 21 раз больше, чем это необходимо для обороны.
А если Сталин решил на Гитлера напасть, то против 3350 гитлеровских
танков троекратное превосходство - 10 050.
Так что и для нападения у Сталина танков было более чем вдвое больше того
что требовалось.
Задача для Сталина упрощалась тем, что перед ним лежала маленькая уютная
Европа с хорошими дорогами, с курортным климатом, с запасами картошки в
