видели бесконечный пестрый ковер с цветами, растущими и лопающимися от
масла. По мере приближения мы могли видеть листья, ветки и цветы, которые
все время менялись. Они уходили в сторону, съеживались и разряжались,
беспомощно перекатывались. Но дальше мы не видели никаких очертаний -
только цветы и сверхъестественное однообразие. Долина тянулась до самого
горизонта во все стороны от нас. Далеко справа начало заходить солнце. Его
непостоянный свет угасал, диаметр изменялся и мерцал. В ослепляюще белом и
резком, по-электрически желтом были ясно видны выступы.
Джонни спускал нас по склону - где я видел голую скалу, впервые
взгромоздившуюся из этих живых ножек - и на равнину. Тут мы быстро
остановились.
- На колесах не доберемся, - сказал он. - Я спущусь вниз. Продеремся.
- Не продерешься, - поплывешь, - сказал я. - Это море.
- Покрытое растениями?
- А почему бы и нет? Даже на прекрасных обычных мирах существуют
саргассовы моря. Поверхность их затянута сорной травой, обтягивающей их
словно кожа, - гроздь растительных островов. Тысячи квадратных миль на
многих мирах. Это вполне обычно.
Он запустил турбины, и винты начали толкать нас через эту мешанину.
Это была в большей степени вода, чем растительность. Растения не оказывали
нам сильного сопротивления. Оно изменило приспособляемость к нам - из
желания оказать услугу. Очень вежливо.
- Далеко ли другая сторона? - угрюмо спросил дель Арко? Ему было
скучно.
- Как знать? Может быть, "Потерянная Звезда" погрузилась на целых
пять морских саженей в глубину. Лучше вызвать "Лебедя" и сообщить им, что
до завтрашнего ужина мы не вернемся.
Капитан проинформировал Ив, что мы наткнулись на болото и
продвигаемся медленно.
- Между тем, - предположил я, - давайте все вспомним, что терпение -
это достоинство и очень хорошая черта характера.
Неожиданное снижение скорости превратило пятьсот миль в очень долгую
дорогу. Я был рад, что справился и посадил корабль так близко - вернее,
"ветер" справился. По масштабам планеты пятьсот миль - это небольшое
расстояние.
- Мы можем сыграть в карты, - сказал Джонни, - или еще во что-нибудь.
- Если тебе скучно, - сказал я, - пусть тебя сменят.
- Кто сменит? - ответил он. - Я здесь сижу, не делая ничего. Мы
движемся одним курсом по неподвижному морю при спокойной погоде. Кто еще
нужен?
- Не знаю, - сказал я. - Мы можем встретить морское чудовище.
Никто не рассмеялся. Я был похож на юмориста, стоявшего перед лицом
смерти. Когда события подавляюще обыденны, сардоническая ирония так же
привычна, как и подавленность.
Я предостерегал о реальной возможности встретить морское чудовище, но
в целом это было предостережение о том, что нам может встретиться все, что
угодно. Ничего не случилось. Ничто не предвещало, что что-то может
случиться. Даже дождя не было.
Я удовлетворился мыслью, как прекрасно было бы разрешить кому-то еще
управлять, и это было лучшим шансом расслабиться с тех самых пор, как меня
подобрала "Элла Марита".
Мы передвигались на колесах, пока не съехали в океан - это был океан,
а не просто соленое озеро или канал. Безграничность его начинала угнетать.
Постепенно я определил, что наша дорога должна приближаться к концу.
"Потерянная Звезда" не могла полностью находиться под водой, если ее
сигнал все еще доходил до нас. Если бы она оставалась в воде, то не смогла
бы так хорошо сохраниться. Космические корабли сконструированы в расчете
на воздух, а не на воду. Если она просуществовала восемьдесят лет, то
только потому, что была на поверхности и на суше.
Солнце все еще летаргически догорало над горизонтом. Местное дневное
освещение могло продержаться еще часов пять, а нам, по общему мнению,
нужно было еще часов восемнадцать. Местная ночь могла быть длиннее или
короче, но я решил, что она, похоже, будет такой же продолжительности, как
и день. Данный мир не имел осевого наклона (Алахак дал мне раньше
примерное описание). Я подверг сомнению измерения "Карадок" (они слишком
давно их делали), что мы сумели сесть так близко, но все свидетельствовало
о том, что погрешность была невысока.
Я сообразил, что даже в течение ночи света было достаточно, чтобы
видеть. Последний луч солнца прочертил длинную сумеречную линию,
изломанную в искривляющих полях. Но даже такая, ночь была столь же удобна,
как и день. Ночь на чужой планете - всегда плохое место, где бы это ни
было.
Тем временем "Потерянная Звезда" сигналила все ближе и ближе. Солнце
зашло, а мы все еще были в море. Я спросил себя, неужели кто-то дожидается
ночи? Мы чувствовали себя в безопасности, но предполагали встретиться с
насмешливым приемом. Но я недолго размышлял об этом. Вы могли вскоре
получить удар в спину, и лучшее, что мы чувствовали, это желание
находиться подальше от Течения. Перспектива находиться в бронированном
трясущемся вездеходе два дня была отвратительной.
Я был прав, ожидая, что ночная тьма не будет слишком интенсивной.
Хотя этот мир и был безумным, но он был идеально сориентирован для того,
чтобы использовать естественную иллюминацию. Нас освещал слабо различимый
сектор ядра Алькионы и могучая когорта из тридцати ближайших звезд с
сильным световым излучением. Зияющая пропасть ядра висела в небе наподобие
огромного занавеса, исторгая бледный, но эффективный свет. Горизонт пылал
белым, окружая нас гигантским серебряным кругом, сияющим как драгоценный
камень.
Цвета сорной травы вокруг нас - я думал о ней как о морской траве,
хотя значительных отличий между земными и морскими растениями нет -
приглушенный индиго, темно-красные, бронзовые и серые. Ничего тусклого,
ничего яркого, но все еще могли различать жуткий танец теней и оттенков.
До "Потерянной Звезды" оставалось пятьдесят миль, сорок...
Я снова начал думать о том, что у нее за груз и что я намерен с ним
делать, когда его найду. Теперь, конечно же, я знал, что груз был. Алахак
подозревал, что он есть, но он не сказал мне многого, потому что не был
уверен. Мне было легко поставить себя на место капитана звездолета,
который - восемьдесят лет назад - случайно натолкнулся на остатки
неизвестной цивилизации за пределами Венца. Я знал, что привозят из
подобных миссий другие звездолеты. Я знал, что наиболее ценилось в
галактике, на чем концентрировалось воображение капитана. Ирония была в
том, что груз на сегодняшний день совершенно не имел цены, если убрать
один-единственный секрет. Не имел никакой цены в смысле выкупа. В смысле
цены, я не ошибусь, что есть люди, которые все еще желают оплатить удачу,
которая вовсе не очевидна.
В двадцати милях от "Потерянной Звезды" мы выбрались из воды. Мы с
Джонни в это время дремали, поэтому не заметили едва выглядывающие скалы,
а дель Арко подумал, что не стоит нас беспокоить, и не предупредил. Он
ускорил движение, как только колеса нашли береговую опору, и резкий толчок
разбудил нас.
Он свернул, чтобы исследовать наклон, по которому нам предстояло
подняться. Утес имел свирепый, неразрушимый и непреодолимый облик. Этот
берег представлял собой совершенно иную картину, чем то, что было до сих
пор. Раньше все было унылым и негостеприимным. Растения росли, но они
росли в высоту. В жесткой вулканической скале невозможно было остановиться
на якорную стоянку, поэтому они находили себе место в расщелинах,
расколах, поскольку пробить этот постоянный скальный монолит было
невозможно.
Путь, который выбрал дель Арко - вынужден был выбрать, так как
другого не было - был неровным и обходным. Но бронированный вездеход был
рассчитан именно на это. Раз или два я предупреждал, что мы можем
свалиться назад, но он был цепким зверем и взбирался на скалу с собачьей
настойчивостью. Уже на вершине утеса мы увидели, что возвращение к земле
не дало нам выигрыша во времени. Ландшафт был разрушен и весь изорван.
Растительность - высокая и кучкообразная на всех уровнях. Здесь не было
ничего простого - только серии разнонаправленных поверхностей, наползающих
друг на друга с разных направлений. Не было ни широкой дороги, ни легкой
тропы. Непрерывные возвышенности и впадины делали дальнейшее продвижение
совершенно невозможным.
- Это остров, - сказал дель Арко. - Часть горной гряды вулканического
происхождения. - Он показал вправо и влево, где можно было видеть другие
конусы, вырисовывающиеся черным на сумрачном небе.
- Где корабль? - спросил я, вглядываясь в приборную панель.
Дель Арко указал на гору.
- Если я правильно определил расстояние, то он на плато. Или, может
быть, в кратере.
Я обежал глазами горы. Невозможно было сказать, что лежит за ними.
Вряд ли это был действующий вулкан, если "Потерянная Звезда" в течение
стольких лет мирно соседствует с ним, посылая сигналы. Но как глубоко
отверстие, мы сказать не могли.
- Можем мы мы взобраться туда? - спросил я.
Все трое, мы тщательно изучали косогор.
- Не знаю, - сказал дель Арко. - Но думаю, можем.
- В танке вы не сможете подняться на гору, - сказал Джонни. - Не так
уж сложно взобраться, гораздо труднее возвратиться.
Это, конечно, было справедливое замечание.
- В скафандрах можно взобраться, - сказал я. - Скала прочная.
Мы двинулись, держа путь вдоль оврага в поисках лучшего обзора.
Было очевидно, что мы должны сделать попытку приблизиться к вершине.
Это было возможно - гора была очень высокой, но не выдающейся красоты.
Оглядевшись по сторонам, я заметил один или два живых конгломерата,
движущихся относительно друг друга. Естественно, это происходило
вследствие их постоянного изменения формы и переориентации входящих в них
компонентов. Но тем не менее, у меня создалось впечатление, что они
каким-то образом реагируют на наше приближение - обсуждая нас, исследуя...
Капитан вел вездеход, целиком сосредоточившись на этом. Проблему
возвращения назад я доверил случаю и провидению. Если вездеход подвезет
нас, то так тому и быть. Если он не сможет везти нас домой, пойдем пешком.
Джонни ухитрился проползти мили три, а я - еще две. Дальше стало совсем
худо, и я решил, что мы должны оставить машину.
Мы все оделись - Джонни тоже, на всякий случай. Вызвали корабль.
Связь была очень слабой, но различили мы все.
- Так, - сказал я Джонни. - Ты сможешь слышать нас через переговорное
устройство. Оставь канал совершенно открытым. И ничего не делай. Ты будешь
абсолютно прав, если будешь просто сидеть здесь, а может быть, и нет. Если
тебя что-то выманит наружу, то может тебя слопать, если ты дашь на это
шанс. Смотри, чтобы тебе не повредили костюм.
- Это именно то, что мне в вас особенно нравится, - сказал дель Арко.
- Вы всегда рассчитываете на самое худшее.
- Верно, - согласился я. - А иначе нет смысла.
Как я уже сказал, камни не могут повредить скафандр. Микропроколы
особенно опасны там, где хороший воздух и нормальное давление. Крошечный
разрез вы даже не заметите и не сумеете принять меры предосторожности.
Поэтому я старался быть очень осторожным. У дель Арко, естественно росло
нетерпение. Он знал - потому что так было сказало в руководстве - что
скафандр повредить невозможно. В описании ясно сказало, что материал
скафандра будет противостоять всему. Но обратите внимание, что страхование
не распространяется на горные условия, воздействие кислоты и враждебных
чужаков. По причине больших выплат, ибо именно из-за этого, в основном,
многие люди и не возвращаются назад.
Капитан рванулся вперед. Я выразил про себя надежду, что было бы
