убогость.
- Тот мир, где погиб Майкл, находился на краю Течения? - спросила
она.
- Да, неподалеку от Венца, - сказал я.
- Что вам понадобилось в Течении? - она не хотела ходить вокруг да
около. Я понимал, к чему она вела.
- Я уже говорил вам, - сказал я. - Мы делали переход к Холстхэммеру
из Азадикта в поисках груза.
- Вы не собирались искать "Потерянную Звезду"?
- Нет, не собирались.
- Куда же вы намеревались доставить груз, который получили бы в
Холстхэммере?
Я пожал плечами.
- Куда-нибудь; в зависимости от того, что это было. Вероятно,
попытались бы взять ткани или что-то вроде этого для мира под названием
Розрок. А с Розрока, если бы все сложилось удачно, можно было бы что-то
захватить на Холстхэммер.
- Значит, какое-то время вы планировали находиться вблизи Течения?
- Да, думаю, неподалеку. Вашему брату там нравилось. Но находиться
поблизости от Течения и быть в нем - это разные вещи.
- Я прочла вчера вечером некоторые письма Майкла. Он упоминает
"Потерянную Звезду" дважды. Один раз в письме из Холстхэммера, а второй
раз, когда вы приземлились на планете на краю Течения. Чья идея была
лететь туда?
Внутренне я застонал. И раньше у меня закрадывалось подозрение, но я
никогда себе серьезно не представлял, что Лэпторн может иметь виды на
сокровища "Потерянной Звезды". Даже Лэпторн...
- Это была идея Майкла, - ответил я ей.
- Для вас это имело значение?
- Какое именно значение?
- То, что Майкл погиб оттого, что собирался лететь за "Потерянной
Звездой"?
- Вы считаете, что мне следовало ринуться туда, чтобы вместе с ним
погибнуть в этой безумной затее? - спросил я. - Из преданности? Или из-за
эмоций?
- Но он на самом деле хотел попробовать или нет?
- Может быть. Временами он вел себя как идиот, но мне ничего не
говорил. Я считал, что мы находились, как обычно, для перевозки грузов.
Ведь таким образом мы зарабатывали себе на жизнь. Я бы ни за что не дал
себя уговорить окунуться в Течение. Никогда бы не повел корабль в такое
гиблое место.
- Но это был не ваш корабль. Он принадлежал также и Майклу.
- Корабль не полетел бы без меня. Как, кстати, и без Майкла тоже.
Куда бы мы не направлялись, мы должны были договориться о полете. Точно
так же, как я не дал бы ему лететь охотиться за сокровищами Черной
Туманности, точно так же он не позволил бы мне перевозить почту с
Пенафлора в Новый Рим. Мы всегда принимали компромиссные решения.
- Но в конце концов вы ведь не пришли к компромиссному решению?
- На что вы намекаете?
- Я немного знакома с космическими кораблями. Ваш корабль был с
двойным управлением, правильно? Пульт управления на носу и внутри корабля.
- Ну?
- Так что конец корабля не принял бы главный удар...
- Ну...
- Тот, кто был у пульта не смог бы, наверное, избежать крушения, но у
него могло достать времени, чтобы изменить ориентацию корабля.
- Я рассказал вам о крушении все, - сказал я. - У меня не было
намерения умышленно убить вашего брата.
- Вы могли бы перевернуть корабль. У вас было время.
- Я был занят тем, что пытался посадить корабль целым. - До удара мне
и в голову не приходило, что один из нас может погибнуть. Я думал - пан
или пропал. Я пытался спасти корабль так, чтобы он не рассыпался, но это
было непросто, как я потом понял. Мог ли я, если подумать, опрокинуть
корабль и спасти жизнь Лэпторна ценой собственной жизни?
Дело в том, что я об этом не думал. Просто рефлекторно я делал то,
что делал, без колебаний. Мне никогда не приходило в голову, что имелся
какой-то выбор.
Мы оба остановились. На улице были люди, не обращавшие на нас
внимания, но они были неподалеку и могли нас слышать.
- Думаю, я мог бы перевернуть корабль, сказал я очень спокойно. -
Время у меня было.
- Но вы этого не сделали?
- Не сделал. - И опять очень спокойным голосом.
- А какое право вы имели решать, что Майкл должен умереть, а не вы, -
голос ее был напряженным, но не сердитым, и не истеричным.
- Право? - сказал я хрипло. - А при чем здесь право? Я был у пульта.
Если и имелось решение, его должен был принимать я. Я делал только то, что
делал, и у меня вообще не было никакого решения. Добро и Зло не имеют к
этому никакого отношения. Я был у пульта и пытался предотвратить крушение.
Я совершил его. Если бы в моем мозгу была мысль о том, чтобы дать вашему
брату возможность выжить, может быть, я бы и спас его. Но этой мысли не
было. В моей голове не было мысли о чьем-то спасении, кроме как о спасении
корабля. Это мой корабль падал, я думал только о нем.
- Понимаю, - сказала она обычным голосом. - Все в порядке.
- Все в порядке?! - она перестала обращать на меня внимание. Мой
голос взвился вверх, беспомощный перед лицом ее изменчивого настроения.
- Вы заставили меня признать, что я мог бы устроить так, что ваш брат
остался бы жить, или, по крайней мере, признать, что я не сделал все, что
был в состоянии сделать для спасения вашего чертова братца. Вы убедили
себя, что именно я убил его и считаете, что я должен думать аналогичным
образом. А теперь все, что вы изволите сказать - это "Понимаю, все в
порядке"!
Она двинулась вперед на середине моей речи, и всю ее вторую часть я
произносил, следуя за ней на пол-шага сзади.
- Просто мне было интересно, - небрежно бросила она.
- Да, восхитительно, черт возьми, - сказал я. - Огромное спасибо. А
теперь, полагаю, вы опять хотите помогать мне. - Мне самому стало неловко
после этих слов. Это мне кое-что напоминает, - добавил я.
- Что же это вам напоминает? - в голосе ее послышалось некоторое
удивление.
- Я должен извиниться перед вами.
- За что?
- Я думал, это вы направили дель Арко ко мне. Я вас обвинял в его
первом визите.
- Я ему сказала, где вас можно найти.
- Да, но именно новоалександрийцы очень хотели, чтобы он нанял меня.
Я же полагал, что он действует по вашей подсказке. Он действительно
сказал, что его послали они, но я не очень-то ему поверил.
- Думаю, не стоит об этом так переживать, - сказала она.
Мною тоже овладело некоторое любопытство.
- Ну, а какова ваша роль в этом предприятии? - спросил я. - Чем вы
занимаетесь в команде "Хохлатого лебедя"?
Она поколебалась.
- Я наблюдатель, нанятый Новой Александрией. Они записывают весь
полет на сенсорное устройство, которое регистрирует впечатления, используя
мои глаза.
Тут что-то было не так. Я подумал о том, какая у нее может быть
причина лгать. Раздумывая таким образом, я совсем забыл спросить, что за
работа у нее у дель Арко.
- Нам еще нужен пилот? спросила она.
- Нет, - сказал я. - Вы получили нанятого вами.
Она выглядела удовлетворенной, словно это она меня уговорила.
10
Три дня спустя я решил, что достаточно хорошо ознакомился с пультом
управления корабля, чтобы стартовать. Дель Арко все время настаивал, чтобы
я сделал это незамедлительно, но я был осторожнее: я хотел отработать
управление еще на Земле - в доке. Мне показалось, что дель Арко был обижен
моим расчетливым решением. Он чертовски торопился совершить самоубийство.
Казалось, капитан не понимал, что хотя я сидел, привязанный в кресле
управления и вроде бы ничего не делал, на самом деле я тяжко трудился. Я
ведь делал необходимую работу: привыкал к сенсорному диапазону и
возможностям корабля, просто стараясь ощутить размеры и форму своего
нового тела. В этом пульте дель Арко превосходно знал каждое реле. Он знал
местоположение каждого дюйма проволоки, но не знал, как всем этим
пользоваться.
Мне нужно было переделать контакты на шее, чтобы они соответствовали
спинным электродам. Чертовски тяжело в полете, когда где-то чешется, а ты
не можешь почесаться, или зажим чуть-чуть щиплет... Я настоял на том,
чтобы переделали шлем таким образом, чтобы он подходил моему черепу,
соответствовал расстоянию между ямками. Все это требовало времени, которое
дель Арко считал потерянным. Он считал, что для научения корабля его
необходимо прогнать на Холстхэммер и обратно.
Я долго размышлял, почему новоалександрийцы назначили его капитаном
корабля. Он просто не годился для этой работы. Он подходил для управления
банком информации, для работы с отверткой, но только не в качестве
астронавта.
Казалось, только Ив понимает процесс вживания в тело корабля и лишь
ее одну я мог терпеть в кабине, где проводил все свое свободное время. Но
мне так и не удалось понять, зачем она находится на корабле, разве что она
решила идти по стопам своего брата, да и эта идея была несерьезной. Я не
знал, хочет ли она следовать примеру брата и бежать из узкого домашнего
мирка или для нее это было чем-то вроде паломничества в его честь. Хотя
Лэпторн и погиб, тем не менее, он был где-то поблизости. Он летел внутри
Ив точно так же, как и ветер внутри меня.
За четыре дня до старта дель Арко начал паниковать. Он чуть не содрал
с меня шлем, чтобы привлечь к себе внимание.
- Они нашли корабль, - сказал он. - Они сличили все карты и нашли
корабль. Они знают, где приземлилась "Потерянная Звезда".
- Ну и что? - сказал я.
- Мы должны отправляться. Они очень скоро доберутся до корабля.
- Правильно, - согласился я. - Примерно через три месяца, если они
вылетят из Холстхэммера.
- Они уже в потоке Течения. Один из их кораблей может достигнуть
цели.
- Невозможно, - ровным тоном сказал я. - "Потерянная Звезда"
находится в самом ядре. "Рэмроды" снаружи ядра. Они не смогут всунуться
туда. Разница между скоростями, которые можно развить в потоке Течения и в
его сердцевине - колоссальна. У них не будет никаких шансов. Делать карту
Течения очень тяжело из-за искривления пространства, а добраться туда,
куда нужно - это проблема совершенно иного порядка. Не беспокойтесь,
капитан, у нас достаточно времени, чтобы закончить игру и обогнать их,
если наша штуковина соответствует своей рекламе.
Ему это не понравилось, но я не собирался менять распорядок ради
успокоения его нервов.
Я ни разу не поднимал корабль до дня старта. Корабль нужно было
переместить из дока на летный полигон. Властям не нравилось, когда вся
мощь корабля отдавалась прямо здесь.
Я решил оставаться в атмосфере и проделать только самые простые
манипуляции. Во время испытательного полета я делал все, что нужно, ну а
сейчас у меня было ощущение полета. Теперь я мог представить, как будет
вести себя по пути в Холстхэммер наш корабль.
Было святотатством, конечно, использовать такой корабль, чтобы ползти
на высоте тридцати тысяч футов со скоростью одной мили в час. Но сначала
нужно научиться ползать, прежде чем вы встанете на задние ноги и завоете.
Несмотря на все часы, проведенные мною в кабине, когда я надел шлем
по-настоящему, то почувствовал себя совсем по-другому, - сенсоры были
отличные и сфокусированы великолепно. С помощью тысяч глаз корабля я
видел, как открывается башня дока и уезжают поддерживающие колонны. Я
положил руки на рычаги, почувствовал растущую мощь, поднимающуюся из чрева
корабля.
Впервые я начал чувствовать нечто положительное в теле корабля. Я
чувствовал, как снаружи дует ветер, как нити энергии тянутся из привода. Я
чувствовал, что "Хохлатый Лебедь" живой и находится во мне. Мой пульс
совпал с ритмичными импульсами выброса энергии. Поле потока, паутины
релаксации массы, были холодные и инертные, но я ощущал его охватывающее
