было бы пустым звуком.
Как оказалось, они даже не говорили со мной, просто это была команда
начальника, а не попытка войти со мной в контакт. Это был приказ схватить
чужака и крепко его держать. Так они и сделали. Они вцепились руками мне в
ноги и дернули.
- Полегче теперь, - сказал я, стараясь, чтобы это звучало утешающе и,
насколько возможно, приятно. Они удивились, несколько, вероятно, потому,
что могли реконструировать свои мышцы и сухожилия меньше.
Вождь сделал своеобразный жест, аккомпанируя себе небольшими
присвистываниями, и мои поработители начали меня передвигать, а затем
просто потащили.
Я попытался указать словами и жестами, что если они хотят, чтобы я
следовал за ними, я могу идти, но они продолжали тащить меня не взирая ни
на что. Все попытки установить какие-то взаимоотношения не привели ни к
чему.
В течение какого-то времени достижение согласия больше всего занимало
мои мысли. Когда я оступился, двое держащих меня вцепились еще крепче.
Кусты и жесткая трава рвали мои ноги и прежде чем мы покрыли пару сотен
метров, я знал, что мои худшие страхи о возможности идти домой босиком,
оправдываются.
Их ноги - в действительности, их совершенные ноги - защищены какой-то
разновидностью рогового покрова темно-зеленого цвета, который
контрастировал с шелковистым строением кожи, покрывавшим верхнюю часть их
туловища. Может быть они думали, что я мог идти также легко, а может быть
и нет. Они не останавливались и не пытались облегчить себе работу.
Через полчаса я был в абсолютной агонии и думал что это конец. Боль
была ужасной. Решением сотрудничать, могла быть свобода, предоставленная
мне для движения. Происходившее говорило само за себя. Куски плоти
буквально сдирались с меня.
Я никогда не представлял себе первый контакт разумных существ в таком
виде. Агрессивные прикосновения, непонимание рутины типа "проводите меня к
своему вождю", уменьшение одного партнера в великий момент изумления,
болевой шок, как следствие короткого пути в дикость.
Тем временем мы остановились. Я давно перестал обращать внимание на
окружающее. Казалось, невозможно обращать внимание на что-нибудь
по-настоящему, но к моему удивлению, когда меня бросили на землю, я
удивился, насколько быстро мне удалось собрать свои мысли. Боль не
оставила, она стала как-то тупее. Она не была больше мучением, просто
стала постоянной болью, которую можно было терпеть.
Я смахнул рукавом слезы с глаз и старался не смотреть на свои
израненные ноги, когда глядел вперед.
Сначала мне показалось, что наступил вечер, но я затем понял, что мы
в своеобразном растительном гроте. В радиусе тридцати метров вокруг земля
была чиста, сюда не доставали ветки окружающих деревьев. Существовали
здесь и перегородки, сделанные из грубой "ткани", обрезанные
прямоугольниками, делящими области личного пространства. Огня не было,
только несколько артефактов, изготовленных из дерева. Чашки, шары, ложки,
копья.
Я неуверенно огляделся на собравшуюся толпу. Их вглядывающиеся глаза
излучали любопытство, и я смог понять весь их путь через биологическую
бездну между нашими видами. Меня поразило то, как просты они были в этом
обычном облике. Не было доказательств сексуального деморфизма. Хотя,
конечно, небольшие индивидуальные отличия и были - вероятно, у детей -
частично. Их было свыше тридцати, но не более пятидесяти. Я точно не
подсчитывал.
Встать было невозможно, но я мог привстать, поддерживая себя на одной
руке при помощи поврежденных ног. Я сделал это, пытаясь занять более
качественное положение. Они следили, словно ожидая своеобразного
представления. Они, казалось, проявляли интерес к любому, что произошло
природно.
ТЫ ЗДЕСЬ, СТРАННОЕ СУЩЕСТВО... СДЕЛАЙ СВОЙ УКУС.
- Что вам нужно? - спросил я. Мой голос не утешал и не мог бы звучать
утешительно, даже если бы я захотел. - Я не могу спеть свою песню или
станцевать. Я не умею делать магию, а без своего оборудования творить
чудеса. Знаю, что предполагал убедить вас, что я бог, для того, чтобы
спасти себе жизнь, но не могу придумать как. Я мог бы познакомить вас с
чудом огня при помощи зажигалки, но у меня ее нет. Они вышли из моды
четыреста лет назад. Все что у меня есть, так это вещь, напоминающая
семенную коробочку. Она не делает ничего неприятного.
Я выждал и огляделся вокруг, чтобы определить какой эффект имела
речь. Они не сновали в проходах, но и не бросали гнилыми овощами.
- Только у вас имеются разнообразные ухищрения, - сказал я им. - Вы -
самые лучшие плотоядные лягушки, даже по сравнению даже с теми, которых я
видел в Музее Национальной Истории в Лондоне. Хотя там и был образец
одной, вымершей миллионы лет назад. Только вы ведь не собираетесь
вымирать, не так ли? Амфибии Наксоса идут своим путем. Зачем вам
откладывать яйца, когда у вас есть своя приспосабливаемость, а? Изменение
формы и разум - сознательное управление формированием тела. Держу пари, вы
долгое, долгое время культивировали эту маленькую хитрость. Держу также
пари, что разумные, вы никогда не станете цивилизованными. Вам не нужен
огонь для того, чтобы готовить пищу, потому что вы можете изменить себя
для того, чтобы переварить любую пищу. Вы можете стать похожими на то, что
вам нравится. Вы исследовали чудеса камня. Это благодатный материал.
Они смотрели на меня как зачарованные. У меня сохранялась безумная
идея, что мне следует говорить, чтобы не дать выход более худшего для меня
варианта.
- Вы смотрите на меня, - говорил я им, - самую высшую точку земного
эволюционного процесса. Человеческое существо феноменально разумно и много
знает, способно организовать пересечение лабиринта внешнего космоса - не
лично, как вы понимаете, но я - представитель этой расы. Скромный труженик
на ниве науки... собиратель в полях знания, пытающийся поднять россыпи,
которые мои предки оставили в стороне, когда засевали великую жатву
мудрости в девятнадцатом и двадцатом столетиях... извините, я имел в виду
пожинали великую жатву. Вы должны простить меня... я плохо себя чувствую.
Мои ноги повреждены. Я совсем не выдающийся представитель своего вида,
полагаю, но я - англичанин, что может подразумевать, что я имею некоторое
отдаленное отношение к Шекспиру. Это говорит о том, что если пойти дальше
по наследственным линиям, прихватив всех теперь живущих, относящихся к
знаменитостям. Англия и Шекспир с точки зрения чужаков в ста пятидесяти
световых годах позади, но он мог писать речи получше, чем я... Это
королевский трон, это остров скептиков... Это земельная собственность, это
местоположение Марса... Это другой Эдем, полурайский... крепость,
созданная Природой для себя... против инфекции и войны...
Я понял, что смеюсь, не зная из-за чего.
ЭТО ДРУГОЙ ЭДЕМ, ПОЛУРАЙСКИЙ... ПОЛУРАЙСКИЙ.
Внезапно это показалось очень убедительным. Но я не думал об Англии.
Ни о чем более.
Теперь они пробовали мое представление. Это было видно по их глазам.
Они хотели следующего акта. Я заинтересовался, что же это будет. Затем из
толпы вышел один из них. Он мог быть тем, кто первым приблизился ко мне,
но это было трудно утверждать. Когда я увидел, что он несет, мне
захотелось завизжать.
Вместо визга (который не помог бы), я нажал на кнопку передатчика
Хармалла и начал орать в него.
- Хармалл! Вычислите меня и вытяните отсюда. Эти ублюдки-чужаки
захватили меня и собираются убить. Я передаю и снова буду передавать.
Продержусь столько, сколько смогу.
Я записал послание и снова открыл канал связи. Я жал кнопку раз за
разом, записывая несколько секунд непонятного шума, а затем передавая его.
Мне хотелось провести телеметрию передатчика Хармалла, чтобы дать лучшую
возможность засечь мое положение.
Если он мог
Если он слушал
Если его не было, мне конец.
17
Вещь, которую держал чужак, была своего рода хлыстом. Не световым
хлыстом... хлыстом, в виде "длинного, гибкого прута"... хлыстом, как у
ездового. Хотя он и выглядел смыслящим в верховой езде.
Я попытался встать на ноги и сдвинуться в сторону, но шансов у меня
не оставалось и он это знал. Блеск в его глазах подразумевал не интерес
или разум, а жестокость. Он собирался разрезать меня и это доставляло ему
у_д_о_в_о_л_ь_с_т_в_и_е_.
Я добрался и метнул себя вперед, целясь в его мягкий белый живот. Я
услышал его свист, когда он не успел достаточно быстро увернуться, но весь
маневр причинил мне больше боли, чем ему. Он стукнул меня коленом в лицо и
я почувствовал, как хрустнул у меня в носу хрящ и хлынула кровь.
Затем посыпались удары, и я ничего не мог сделать, только как
кататься подобно шару и пытаться отразить их, насколько это удавалось. Я
попытался принимать их на руки, но он был везде, куда мог достать, и он не
беспокоился тем, что я делаю. Проклятая штуковина свистела, разрезая
воздух... звук, который мог иметь значение в их сумасшедшем языке.
Я почувствовал, как одежда у меня на спине затрещала и из нее хлынула
кровь.
И теперь я _з_а_в_и_з_ж_а_л_. Это не было приятно, но ничего другого
мне не оставалось.
Мой кулак сжимался раз за разом вокруг прибора, посылая послания в
пространство. Все, что слушало, было способно услышать секундные записи
многосоставного воя. Я только надеялся, что это не примут за механические
помехи.
Внезапно точно так же, как это началось, все закончилось. Я был
распластан лицом вниз, все еще в сознании. Как и прежде, в момент
раздирания плоти, боль стала обычной. Она была невыносимой, но стала
п_р_и_в_ы_ч_н_о_й_. Я снова мог думать... я мог даже действовать, если бы
был способен найти достаточно сил, чтобы оторвать голову от земли.
Я попробовал, не имея ничего лучшего, демонстрировать свою
непокорность.
Я взглянул вверх, в лица, наклонившиеся ко мне, пытаясь сфокусировать
на них взгляд.
И попытался сказать им что-то.
- Вы... - начал я. Я собирался оскорбить их, если бы мог выбрать
нужные слова. - Вы...
Но затем я был вынужден остановиться, потому что видел что-то, что
было абсолютно неправдоподобно, так удивительно, что это _д_о_л_ж_н_о быть
продуктом расстроенного сознания. Мысли мои похолодели, и я попробовал
сфокусировать взгляд.
Я пробовал...
и я видел...
И это было _р_е_а_л_ь_н_о_!
Это было...
ТЫ! НА СПИНЕ, СМОТРЯЩИЙ В БЛЕДНЫЙ БЕЛЫЙ ПОТОЛОК, ЧУВСТВУЕШЬ ТАК
ТЯЖЕЛО, КАК БУДТО ТВОИ ЧЛЕНЫ СДЕЛАНЫ ИЗ СВИНЦА, И ТЫ ИНТЕРЕСУЕШЬСЯ, ЧТО ЗА
ПРОБЛЕМА ВОЗНИКЛА И ПОЧЕМУ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ДВИГАТЬ ГЛАЗАМИ... ПОКА, ВНЕЗАПНО,
ТЫ НЕ ПОНЯЛ, ЧТО МЕРТВ, И ЛЕЖИШЬ НАГИМ В ГРОБУ.
ГОРЯТ ШЕСТЬ ЧЕРНЫХ СВЕЧЕЙ И ТЫ СЛЫШИШЬ КАК БОРМОЧУЩИЕ ГОЛОСА
ОПЛАКИВАЮЩИХ СТАНОВЯТСЯ БЛИЖЕ, И ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ОНИ ПРИШЛИ ПОСМОТРЕТЬ НА
ТЕБЯ, ВЗГЛЯНУТЬ И ПОСМЕЯТЬСЯ НАД ТОБОЙ, КАК ТЫ ЛЕЖИШЬ ТАМ, ПРИЗВАННЫЙ
ПРОШЛЫМ. ОНИ ОДЕТЫ В ЧЕРНОЕ, В ВЫСОКИХ ЧЕРНЫХ ШЛЯПАХ, И ИХ ЛИЦА КАЖУТСЯ
ДЛИННЫМИ, КОГДА ОНИ ПРОПЛЫВАЮТ ПО ПЕРИФЕРИИ ВЗГЛЯДА. ОНИ ГЛЯДЯТ ВНИЗ НА
ТЕБЯ, КАК СТЕРВЯТНИКИ, ПРЕДВКУШАЮЩИЕ СВОЕ СЛЕДУЮЩЕЕ БЛЮДО И ОНИ НЕВНЯТНО
БОРМОЧУТ СКОРОГОВОРКОЙ, НИЗКИМИ ГОЛОСАМИ, ТАК ЧТО ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ СЛОВ,
КОТОРЫЕ ОНИ ПРОИЗНОСЯТ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ТОГО, ЧТО ЭТО ВСЕ О ТЕБЕ И НИЧЕГО
ХОРОШЕГО В ЭТОМ НЕТ.
СЛЕЗЫ УПАЛИ, И ТЫ МОЖЕШЬ ЧУВСТВОВАТЬ КАК ОНИ СОЧАТСЯ ПО ТВОЕЙ КОЖЕ,
НО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СКАЗАТЬ НАСТОЯЩИЕ ЛИ ЭТО СЛЕЗЫ ИЛИ КРОВАВЫЕ. ОНИ ИЛ ТВОЕЙ
ПЛОТИ, И ЗАСТАВЛЯЮТ ТЕБЯ ЧУВСТВОВАТЬ НЕУВЕРЕННОСТЬ, ДЕЛАЯ ТЕБЯ ПАХНУЩИМ,
КАК ВЗДУТЫЙ ПУЗЫРЬ... РОСКОШНЫЕ ОБЪЕДКИ ДЛЯ ВАМПИРОВ.
