колонизации - ни тем путем, которым ее хочет осуществить Джухач, и ни тем,
который мог бы предложить Хармалл. Этот путь слишком опасен и его
невозможно просчитать, да и не поверит никто. Не думаю, что нам стоит
медлить и пассивно созерцать. Я считаю, что все мы в смертельной
опасности. Нам необходимо, чтобы ты вспомнил, Ли... и вспомнил
добровольно. Это всего лишь проверка, которая призвана подтвердить нашу
теорию.
- Я не знаю, о чем вы говорите, - сказал я, - но это невыполнимо. Я
не могу вспомнить.
Ангелина повернулась к Зено и сказала:
- Мы должны рассказать ему.
Зено покачал своей ороговелой головой и сказал:
- Пока нет.
Она задумалась на мгновение, а затем согласилась:
- О'кэй. - Затем повернулась обратно ко мне. - Почему ты ушел один в
лес? - спросила она. - Что случилось с твоим гермокостюмом? Чужаки
отобрали его у тебя, а?
Я не ответил. Окончательно, она сказала:
- Ты не можешь вспомнить даже этого, Ли?
Я откинулся на подушку и сказал:
- Нет.
- Что ты помнишь?
Снова я не мог найти подходящий ответ.
- Помнишь ли ты что-то после того, как покинул палатку?
Для меня это ничего не значило, и я ничего не мог поделать с этим.
Мой ответ был спокойным и безэмоциональным.
- Были ли такие провалы у тебя раньше?
- Не здесь.
- Где-то еще?
- Иногда.
- Новогодняя вечеринка, - внезапно вмешался Зено.
Это было только предположение, но я принял его.
- Тот был первым за _д_о_л_г_о_е_ время, - пояснил я. - Я никогда не
терялся так, как в ту минуту, с тех пор, как самый первый раз прибыл на
Сул. Кошмары - да, но не потеря памяти.
- Кошмары? - эхом отозвалась Ангелина. - У тебя часто бывают кошмары?
- Да, - подтвердил я. - Да.
- В ночь перед этим у тебя был кошмар?
- Да, - признался я. - И... когда они били меня... может быть после
того, как они остановились... у меня была галлюцинация. Я был мертв, но
слышал свои похороны... началось это страшно, а затем перешло в безумие.
- Там был вампир?
- Вампир всегда присутствует, - сказал я. - Но не обычного рода.
Удушающий... я не знаю. Что-то необычное. Необъяснимое.
- Ты советовался с психиатром об этих кошмарах?
- Конечно нет. Думаешь, они позволили бы мне выйти в космическое
пространство, если бы знали... если бы хоть кто-то знал?
- Возможно, они были бы правы, - предположила Ангелина.
Удивительно, раньше я об этом не думал. На мгновение, она удержалась
от вопросов. Я не видел, в какой степени это касается нас. Вероятно,
многого добиться не удалось, несмотря на то, что вопросов было задано в
избытке.
- Думаю, мы можем помочь ему вспомнить, - сказал Зено.
Я не был уверен, что это понравится мне. Я знал, что все идет к тому,
но сейчас все казалось более зловещим. Таким образом они хотели заставить
меня вспомнить все.
- Сказать тебе, что случилось? - спросила Ангелина. - До того, как ты
решишься сам.
Ее тон предполагал, что это было что-то, о чем она не особенно хотела
говорить. Теперь, тем не менее, все мы были частью какого-то идиотского
тайного заговора, и я знал, что это все должно быть раскрыто.
- Продолжай, - сказал я хмуро.
- Я попробовала соблазнить тебя, - сказала она и остановилась.
- Ч_т_о_!?
Это восклицание, казалось, пришло из пустого воздуха. Она не
реагировала, хотя должна была чувствовать, что мы оба изучаем ее. Она
смотрела то на одного, то на другого, пока не сказала:
- Ну, чего ты хочешь... удар на удар?
Никто не проронил ни слова.
- Это не могло быть удивительным, - сказала она. - Кроме того, мы
были в пластиковых костюмах! Но это был последний шанс, когда мы могли
насладиться любым уединением. Я не видела в этом многого... я только
хотела, чтобы ты... обнимал меня, думаю. Говорил со мной. Проявлял жесты
внимания. Это не так уж неестественно, как ты знаешь. Герой и Леандра,
помнишь?
Я выслушал это замечание молча. Все еще не мог вспомнить чертовы
события.
- Но, если ты считаешь, - начала она, - что я достаточно стара...
Мы говорили очень спокойно, и манера, которой я оборвал ее,
прозвучала наподобие молнии.
- З_а_м_о_л_ч_и_!
Но никто не реагировал на это. Словно мы двигались по территории, где
нет ничего удивительного.
- Вечер, - сказал медленно Зено, - тогда на Суле. Последний раз я
видел тебя, когда ты говорил с девушкой... одним из новых специалистов,
которые прибыли с рождественской сменой. Из астрономического, как мне
кажется...
Он умолк.
- Точно, - сказал я, когда стало ясно, что никто не собирается
нарушать молчание. - Потому что у меня нелады с женщинами. Это может
показаться удивительным, но что меня не беспокоит много, так именно это. Я
женат на своей работе, и не вижу ничего плохого в этом. Мы живем в
просвещенные времена, не забывайте. Я сам возглавил бег своей жизни. Все
остальное меня не волнует.
- Откуда же провалы в памяти? - спросила Ангелина. - Потому, что они
не волнуют тебя? Почему ты отбросил их... потому что они кажутся тебе
разновидностью неудачи?
Зено оказался рядом и схватил ее за руку. Она тотчас умолкла:
- Извини, Ли, - сказала она.
- Все верно, - сказал я. Затем, после минутного колебания добавил. -
Это не значит, что они подразумевают очень многое. Я не впадаю в
бешенство, когда теряю память. Я не причиняю боли или каких-то убытков.
Зачем же мне бросать все, если я потерял несколько воспоминаний тут и там?
Они - личные... они не вредят моей работе. Я один из лучших специалистов в
своей области. Что мне делать, когда меня вернут назад? Все жизненные
исследования в парателлурианской биологии подвергаются карантину - на
спутниковых станциях, марсианской базе. Чего еще, к дьяволу, вы ожидаете?
- Ли, - сказала Ангелина, и ее голос смягчился. - Думаю, ты видишь
кого-то в них. В кошмарах. Ты действительно мог бы найти почему...
- РАДИ БОГА! - заорал я на нее. - Я знаю из-за чего у меня кошмары.
Она сжалась от моего крика.
- Ну?
- Конечно. Думаешь, я терплю кошмары в своей проклятой жизни не зная
п_р_и_ч_и_н_ы_?
Она повернулась к Зено и сказала:
- Это не помогает. Это не то, что нам нужно узнать.
- Может быть, - сказал мягко Зено. - Ты хочешь остановить нас, Ли? Мы
не будем ковыряться в твоих личных воспоминаниях. Мы подумали... ты мог
вспомнить: что-то увиденное, что подтвердило фантастическое предположение.
Это не очень важно... кроме того, мы, кажется, удалились от цели. Но, если
ты знаешь какой-то путь, который поможет...
Я попробовал подняться на локтях, чтобы приподнять голову повыше.
- Мы можем говорить об этом в открытую, - сказал я со вздохом. - Если
бы я не сказал вам об этом, вы бы сгорели от любопытства, но сможете ли вы
спокойно слушать? Лучше было бы, если бы нашелся какой-то другой путь для
доказывания...
- Кошмары начались у меня с тринадцати лет. Ужасные кошмары...
разновидности которых до сих пор заставляют меня просыпаться в холодном
поту... может быть, даже крича. Иногда, события, которые встречаются в
моей жизни вызывают их... иногда, события, которые происходят со мной, но
значительно чаще события, о которых я _с_л_ы_ш_а_л_. События в книгах...
новостях, значительно чаще. Я полагаю, существует единственная причина, по
которой мне всегда хотелось вырваться в космос. Потому что было бы лучше
убраться прочь из мира, прочь от защелок, которые напускают грезы. Это был
лучший вариант. Лучше, но они не перестали... они никогда не
прекращались... Я знаю это. События, которые случатся со мной, чтобы
напомнить... и хотя я могу выбросить их из памяти, не могу остановить их
формирование моих грез. Я не могу прекратить кошмары, потому что причина
всегда остается, и никто не сможет вышвырнуть ее из моей головы.
- Когда мне было тринадцать лет, мы жили с матерью. У нас не было
много денег и снимали мы двухкомнатную квартиру в небоскребе. В далеко не
лучшем районе города. Грабежи были свойственны данной местности...
поколения людей проживали в районе в течение столетий тяжелых времен.
Может быть тысячи лет борьбы за цивилизованное существование. За поколения
здания сносились и перестраивались, может быть дважды за каждые сто лет,
но всегда оставались одинаковыми. Мир менялся... Крах пришел и ушел; с
того времени все виды изменений пошли по обратному пути, к индустриальной
революции. Но одно оставалось тем же: люди, подобные нам, были на обочине,
на истрепанной окраине общества. В каком бы состоянии не находился мир, мы
были бедными. Не умирали от голода, за исключением поколений Краха, но
означали бедность, обиженную бедность, рассерженную бедность. Слабину в
сильной нации, не обильную в богатом обществе... условно говоря.
- Как не говори, а это было плохое соседство. Всех грабили однажды в
жизни... кто-то был преждевременно убит... кого-то серьезно оскорбили.
Однажды ночью двое мужчин ворвались к нам в квартиру, когда мы спали.
Красть у нас было нечего... они нашли иное, что по их мнению, имело
ценность. Я вбежал в комнату матери. Они преследовали меня через гостиную.
Я попытался кричать, но мне зажали рот, затем заткнули его тряпкой и
обвязали так туго, что я не мог ее выплюнуть. Затем привязали к ножке
кровати... не за лодыжки или запястья, а прямо за шею. Руки у меня были
свободными, но я не мог развязаться и, чем больше я сопротивлялся, тем
больше душил себя. Я почти задушился от полного ужаса.
- Они насиловали мою мать один за другим прямо на полу. Они говорили
ей, что убьют меня, если она будет сопротивляться, и она не кричала. Ей
трудно было сделать какой-то звук, но она не могла сдержать рыданий. Она
плакала все время и не могла остановиться. Я не в силах был ничего
сделать. Они заставляли ее... ну, хватит...
- ...они... были в масках. Идиотских масках, сделанных из картона,
какими обычно играют дети. Маски не прикрывали полностью их лиц - только
глаза и носы. Не знаю, как они могли смотреть через глазные щели. Они не
снимали масок. Никогда. Это были маски Дракулы. Всего лишь детские
игрушки, хлам из уличных лавчонок или театральных магазинов. Тупые. Я
ничего не мог сделать... только затягивал туже веревку вокруг горла, пока
чуть не умер.
- После этого у меня начались кошмары. У матери начались раньше, но
думаю, она пересилила себя... или возможно, научилась загонять глубоко
внутрь. Когда они начались у меня, она пришла в мою комнату, села на
кровать и держала меня. Но избавиться от них было трудно и она плакала,
кричала, держа меня, точно так... как это было раньше.
- С тех пор, как вы понимаете, у меня всегда кошмары. Всегда. Все
связанное с сексом... напоминает мне это все. Больше в этом ничего нет.
Совсем.
Когда я поднял глаза, то увидел, что Ангелина плачет. Я не мог понять
почему.
Она взглянула на Зено и сказала:
- Думаю, сейчас нам нужно оставить эту тему.
Казалось, он даже не слышит ее. Он очнулся, сосредоточившись на
какой-то мысли. Затем его глаза сфокусировались на мне снова.
- Ли, - сказал он, - как звали твою мать?
Я не счел это уместным.
- Зовут, - сказал я. - Она живет, и живет неплохо. А зовут ее Эвелин.
Все зовут ее Эви.
Ангелина была в не меньшем замешательстве, чем я, но Зено продолжал:
- Она была ниже среднего роста... ровные, тонкие черты... волосы
темные, коротко остриженные? Извини, что говорю "была", но именно это я
имею в виду. Тогда ей было тридцать по этому описанию?
- Да, - сказал я, все еще заинтересованный как и почему это
