обгоняют даже дельфинов! Получив по радио приказ, "Голубой кит" взял на
абордаж мирное научное судно.
Приблизившись к судну, Чаби Чаккерс увидел, что на борту его кипит
схватка - безоружные моряки и ученые пытались дать отпор вооруженным до
зубов бандитам. Могучий Шлиер-Довейко направо и налево крушил квадратные
челюсти "рыцарей Запада". Друг его Володя Телескопов оборонялся плотницким
инструментом. Капитан Рико-шетников, помполит Хрящиков и несколько матросов
героически защищали радиорубку, откуда Витя Половинчатый вещал всему миру о
беспрецедентном пиратском нападении на мирный советский корабль.
Надо сказать, что рукопашная схватка складывалась отнюдь не в пользу
тренированных по специальной методе ландскнехтов. Особенно туго им пришлось
в районе камбуза, где кок Есеналиев со своими артельщиками встретили их
остатками вчерашнего борща, кашей, пюре, прочими гарнирами, струями
томатного сока и компота.
Однако затрещали автоматы, пролилась кровь, и капитан Рикошетников
приказал прекратить бессмысленное сопротивление. Увы, пули есть пули...
Наемники согнали весь экипаж в помещение столовой. Возле каждого
иллюминатора встали автоматчики. С подводной лодки на борт "Алеши Поповича"
началась спешная погрузка какого-то старого оружия, ржавых винтовок,
поломанных минометов и пулеметов. В этом и состоял зловещий план Ричарда
Буги: показать наивным эмпирейцам, что "Алеша Попович" набит оружием, что
советские моряки вовсе не исследовали прибрежный шельф и впадину Яу, а,
напротив, готовились захватить их маленькую страну.
Чаби Чаккерс в ярости от своего бессилия и невозможности помочь друзьям
кружил вокруг "Алеши Поповича". Вдруг он услышал крик:
- Эй, да это, никак, ты, сержант? С борта "Поповича" свешивался
долговязый татуированный детина. Чаби сразу узнал его и хрипло выругался.
- Годдем! Это ты, Фрэнки Карбо! Мало тебе Мьетвиня, сукин сын!
- Здесь мне побольше платят! - хвастливо крикнул Фрэнки.
- Чтоб ты подавился этими деньгами, ублюдок! - гаркнул дельфин.
- Плачет по тебе военно-полевой суд, дезертир! - заорал Фрэнки.
- Пусть плачет! - рявкнул Чаби, выпрыгнул из воды, схватил своими
могучими челюстями негодяя за чуб и увлек его в пучину. Одним бандитом в
мире стало меньше.
Между тем в помещение столовой вошел элегантный господин в светлом
костюме, мистер Кингсли Брейнвен Мамис.
- Господин капитан, господа! - вежливо обратился он к экипажу
"Поповича".- Вы можете чувствовать себя почти в полной безопасности. От вас
требуется очень немногое. Нужно, чтобы по приходе в Оук-порт один из вас -
предпочтительно вы, господин капитан,- выступил перед населением и рассказал
всю правду.
- Какую правду? - спросил, скрестив руки на груди, Рикошетников.
- Нужно снять маску, сэр,-улыбнулся Мамис.-Рассказать народу о военном
характере вашей экспедиции, о планах захвата этих живописных островов. Ведь
ваше судно напичкано оружием, буквально нафаршировано им, сэр.
Рев возмущения вырвался из десятков глоток. Рикошетников встал.
- Никто из нас никогда не пойдет на это. Ваша провокация обречена на
провал.
- В таком случае вас всех придется уничтожить,- печально улыбнулся Мамис.
- Наше правительство этого так не оставит, - спокойно сказал
Рикошетников.- Шутите с огнем, мистер.
- Ваше правительство далеко, а наши автоматы близко.- Мамис посмотрел на
часы.- Десять минут на размышление, господа. После этого откроем огонь.
Прошло пять минут. Мамису стало не по себе под взглядами этих словно
высеченных из камня лиц.
- Начнем с вас, капитан,- пробормотал он.
- Благодарю за честь,- усмехнулся Рикошетников. "Крепкие ребятишки,-
нервно подумал Мамис.- Неужели придется стрелять? С советскими действительно
шутки плохи".
- Отдаю должное вашему мужеству, господа, но я тоже выполняю свой долг.
- Грязный долг,- пробасил Шлиер-Довейко. Прошло десять минут, когда вдруг
поднялся плотник Володя Телескопов.
- Ну, ребята, раз уж никто из вас не хочет рассказать правду, тогда уж
мне придется,- сказал он, почесывая в затылке.
- Английским владеете? - радостно крикнул Мамис.
- А как же,- ухмыльнулся Телескопов.- Сёртенли.
- Идите за мной!
Итак, "Алеша Попович" под взглядами тысяч глаз стал к стенке. Еще не были
заведены швартовы и спущен трап, когда на палубе появился Кингсли Брейнвен
Мамис и Володя Телескопов. Мамис взял в руку микрофон и сказал:
- С праздником, дорогие друзья эмпирейцы!.
В толпе возник ропот.
- Кто этот иностранец? Что это за господин неприятной наружности? Что ему
нужно на корабле дружественной страны?
Как бы ни были наивны эмпирейцы, но они сразу почувствовали недоброе.
Мамис улыбнулся:
- Господа, я представитель страны, которая ценит юмор, но не любит
шутить. Наша довольно-таки мощная держава обожает малые страны. В
доказательство этого я приношу на алтарь нашей дружбы этого жирного тельца,-
он обвел руками судно,- этот советский военный корабль. Да-да, господа,
русские водили вас за нос. Они только делали вид, что исследуют океан, а на
самом деле готовили захват Оук-пор-та. Но смелые люди помешали этим
проискам!
- Ложь!-крикнули в толпе. - Русские - хорошие ребята!
- Согласен,- сказал Мамис,- это хорошие ребята, они очень хорошо стреляют
из автоматов и взрывают дома. Вы сможете сами убедиться в том, что "Алеша
Попович" буквально нафарширован оружием. Но прежде перед вами выступит
псевдо-плотник, а в действительности майор советской разведки Владимир
Телескопов. Он расскажет вам всю правду. Пожалуйста, Владимир Екатеринович.
Мамис передал микрофон Телескопову. Володя малость засмущался, но потом,
откашлявшись, заговорил на прекрасном эмпирейском языке.
- Значит, с праздником! Я тут у вас, товарищи, не первый раз гуляю. Еще в
шестьдесят четвертом проездом из Халигалии за рубанком заезжал. Может, кто
помнит?
- Еще бы не помнить! - закричали два эмпирейца, слесарь Фирциг и
библиотекарь Градус.- Еще бы не помнить Володечку! Смутно припоминаем.
- Это очень даже приятно, что не забыли,- сказал Володя.- Ну, а что
касается правды, так этот вот утконосый господинчик,- он показал через плечо
большим пальцем на Мамиса,- со своим хулиганьем совершили против нашего
корабля науки чистейшую международную провокацию Никто их не приглашал на
наше судно, а тем более с огнестрельным оружием. В таких условиях
исследовать океанские глубины довольно-таки трудно, а ведь каждый знает, что
океан - это будущее человечества! И насчет майорского звания брехня, потому
что я ефрейтор запаса, действительную протрубил на складе "бэ-у", то есть
подержанного обмундирования. Прошу представителей органов милиции подняться
на борт и составить акт. Спасибо за внимание.
Взбешенный Мамис, не помня себя, выхватил из кармана пистолет и направил
на Володю. Володя вытер нос рукавом и, набычившись, пошел на Мамиса.
- Стрелять хочешь, позорник? А ну попробуй стрельни!
Толпа на мгновение оцепенела. Вдруг в воздухе что-то пронеслось, и все
увидели на голове Мамиса огромного кота с развевающимся хвостом.
Пуша Шуткин, а это был он, могучими лапами растерзал прическу
авантюриста, свалил его на палубу га взволнованно пропел:
Маэстро Шуткин никогда
Не трогал человека,
Но сей мерзавец, господа,
Духовная калека!
Подонок белобрысый
Достоин быть лишь крысой!
Толпа взревела и бросилась по трапу на борт "Алеши Поповича". Ничего не
понимающие наемники тут же были разоружены советскими моряками и
разгневанными эмпи-рейцами. Некоторые наемники прыгали за борт на радость
Чаби Чаккерсу. Мамис рыдал в железных объятиях Шлиер-Довейко
На набережной творилось что-то невообразимое. Геннадий ликовал. Мадам
Накамура-Бранчевска, покусав некоторое время свои прекрасные пунцовые губы,
отбросила перламутровый веер и подошла к микрофону.
- Друзья,- сказала она своим глубоким голосом, и толпа сразу затихла,
потому что привыкла прислушиваться к словам обаятельной дамы.- Друзья,
давайте не будем нарушать нашего дивного, священного праздника. Наш народ
издавна любил и понимал музыку. Клавесины баронессы де Клиссон, находящиеся
в моем доме, лучше всех слов говорят об этом. Итак, забудем все грубое,
жуткое, некрасивое и предоставим слово скрипкам, фортепьяно, арфам,
валторнам... Маэстро фон Нофирогерг, вуаля!
В тишине, наступившей после этих слов, четко простучали шаги
удивительного дирижера. Он встал перед пультом, резко взмахнул своей палицей
и рявкнул:
- Открыть футляры!
Наемники бросились к футлярам и стали извлекать оттуда на свет божий
скрипки, контрабасы, виолончели, валторны. Изумлению их не было предела, и
оно еще усилилось, когда они увидели, что из толпы на них смотрят их любимые
игрушки - автоматы, гранатометы и даже маленькая безотказная пушка.
Маэстро фон Нофирогерг не верил своим глазам. Все закружилось перед ним,
когда он увидел, что к нему приближаются, наставив автоматы, его верный паж
Джин Стрейт-фонд и Джон Грей - Силач-Повеса.
- Эй, шакалы, в чем дело? - заорал дирижер
- Руки вверх! - крикнул ему Силач-Повеса, а Геннадий сорвал рыжий парик и
ассирийскую бороду.
- Братцы, да это же Дик Буги! - закричали в толпе.- Ишь, пройдоха! Мало
его били в трактире "Синька"!
Перекрывая весь шум, над набережной прокатился голос народною любимца
Рикко Силлы.
- Наемные убийцы, сдавайтесь! Вы все под прицелом! В оркестре руки
поползли вверх, послышались рыдания, кое-кто, в том числе Горилла Пабст,
потерял сознание. На эстраду мячиком вспрыгнул сенатор Нуфнути Куче в своей
неизменной майке с цифрой "З".
- Друзья! - закричал он.- Наш народ едва не стал жертвой заговора этой
недостойной дамы Накамура-Бранчев-ской и известного всем нам мошенника
Ричарда Буги. Заговор сорван, дорогие друзья, и сорван он благодаря вот
этому храброму мальчику! - Нуфнути Куче положил руку на плечо Геннадию.-
Этот мальчик, друзья, советский пионер Геннадий Стратофонтов, прямой потомок
нашего памятника, русского адмирала Серхо Филимоныч Страттофудо!
Восторженный рев потряс набережную. В воздух взлетели шляпы. Радостно
загудел "Алеша Попович".
Геннадий стоял, вытянувшись в струнку, и, что греха таить, слезы застыли
у него на глазах. Сквозь эти слезы он видел только свою дорогую бабушку,
которая широкими плечами прокладывала к нему путь в толпе. Движения ее, как
всегда, напоминали баттерфляй.
- В знак нашей глубокой признательности мы награждаем Геннадия
Стратофонтова "Знаком Почетного Эмпирей-ца"! - торжественно провозгласил
сенатор и повесил на шею Геннадия якорек с припаянной к нему старинной
монетой.
К сожалению, любезный читатель, на этом наше повествование не кончается,
и ты должен временно сдержать вздох облегчения, слезы умиления и даже
жизнерадостный смех.
- Проклятый щенок! Предатель! - вдруг завопил не своим голосом Ричард
Буги.
Отпрыгнув в сторону, он метнул прямо в Геннадия свою палицу, на конце
которой сверкнуло в лучах солнца тонкое стальное жало. С гортанным криком
наперерез палице бросился Джон Грей - Силач-Повеса и рухнул к ногам
Геннадия, пораженный в грудь.
Геннадий упал на колени рядом с другом. Джон Грей, оскалив зубы, катался
по помосту и пытался вырвать из своей груди страшный клинок.
- Джон, не надо! Не трогай нож! - отчаянно закричал Геннадий, но было уже
поздно.
Обезумевший от боли, Грей вырвал из груди клинок, кровь брызнула
фонтаном.
- Джон! Джон! - кричал Геннадий, пытаясь зажать рану. Мгновенно
побледневший как полотно, Джон Грей улыб-нулся - боль оставила его.
